Жаль, что Сергей Михайлович Духовской недолго прослужил в Туркестане генерал-губернатором. Возможно, со временем удалось бы ему осуществить свое начинание, и открылся бы в Ташкенте женский институт. Генерал Духовской в первый же год своего пребывания в должности Начальника Туркестанского края поднял вопрос об образовании туркестанских девочек. В те годы максимум, на что могли рассчитывать родители девочек, — это на гимназию. Но женские гимназии открылись только в крупных городах Туркестанского края, всего 5 на все губернаторство, мест в них явно не хватало.
В крае служили офицеры, дворяне. Они желали дать достойное образование не только сыновьям, но и дочерям. Большие трудности возникали у гимназисток из дальних крепостей и небольших поселений. В пансионах, которые для них открывали при местных гимназиях, мест было еще меньше. Приходилось искать знакомых или снимать жилье, что было дорого и не каждому доступно. Да и проживание девочек вне семьи не приветствовалось. Еще труднее было обучать дочерей в городах России. Дальняя дорогостоящая дорога значительно осложняла проблему.
Озаботившись положением дел, Сергей Михайлович обратился в Канцелярию по учреждениям Императрицы Марии и получил одобрение Главного управляющего. Начальник края сумел доказать, что открытие женского института имеет не только местное, но и государственное значение, поскольку привлечет в Край хороших специалистов и у них появится стимул надолго осесть на земле Туркестана.
В 1899 году «последовало Высочайшее соизволение на учреждение в городе Ташкенте девичьего института с присвоением ему имени Ея Императорского Высочества Великой княжны Ольги Николаевны».
Казалось бы, все решено, даже название утвердили и смету необходимых расходов составили. Но… Вместе с ташкентским разрешили построить еще 3 института – в городах Воронеже, Костроме и Сочи. Однако 4 института казна не выдерживала. Поставили ташкентский в очередь. Инициатор строительства, генерал Духовской тем временем из Ташкента уехал и вскоре умер. А там и война с Японией подоспела, не до благородных девиц стало.
При таком положении дел очень немногим семьям удавалось хоть одну из дочерей устроить в иногородние женские институты. Чаще всего отправляли в самый ближний, Николаевский женский институт, в Оренбург. Но и туда дорога занимала не одну неделю. Сначала на экипаже до поезда надо было добраться, а на нем до Каспия. В Красноводске пересаживались на пароходы, пересекали море и снова по железной дороге. Хорошо, если достаток родителей позволял хоть на летние каникулы привозить детей домой. Не все выдерживали 8 лет обучения в учреждении со строгими порядками в закрытом режиме. Зато окончившие имели право работать учительницами или классными дамами, могли открывать свои частные учебные заведения, начальные школы, прогимназии. Неудивительно, что Начальника Края продолжали забрасывать прошениями об устройстве женского института.
И вот в 1911 году еще один генерал-губернатор Туркестана обращается с аналогичной просьбой в Канцелярию Ведомства Императрицы Марии.
Александр Васильевич Самсонов пишет Главному управляющему князю Голицыну: «В канцелярию генерал-губернатора постоянно поступают жалобы от офицеров и чиновников, что невозможно дать девочкам хотя бы среднее образование, как за недостатком вакансий, так и вследствие крайней дороговизны обучения детей вдали от областных центров, где только и имеются гимназии». Ничто не изменилось за прошедшие годы. Гимназии переполнены. В ташкентской гимназии, например, число учениц достигло 700, а здание осталось прежним. Особенно трудно приходится сиротам, пишет губернатор, нередки случаи, когда дети заслуженных родителей вынуждены бывают довольствоваться обучением в низших школах.
Самсонов видит выход в строительстве в Ташкенте института благородных девиц ведомства Императрицы Марии. По уставу института в нем могли бы воспитываться девушки сироты и дочери заслуженных офицеров и чиновников разных ведомств.
Князь Голицын со всеми доводами согласился, но когда увидел смету расходов 1899 года и прикинул, во сколько раз с тех пор повысились цены, объявил об отсутствии в Ведомстве денег.
Сумма и правда оказалась внушительной – 1 180 000 рублей только на строительство здания и приобретение инвентаря для учебно-воспитательного процесса, не считая водопровода и электрической станции для освещения и вентиляции. А еще немалые средства необходимы были для ежегодного содержания института. Подумав, князь Голицын предложил «покрыть расходы из местных средств».
Вернувшись из Петербурга, генерал-губернатор поручил военному губернатору Сыр-дарьинской области провести в областях собрания городских и уездных хозяйственных комитетов и выяснить, сколько денег они могут выделить для строительства и содержания женского института. Тут и обнаружилось, что все рассчитывали на казенные деньги, а из уездных касс платить не захотели. Всего несколько уездов согласилось выделить из своих бюджетов по 300 рублей на строительство, но не отказались ежегодно отправлять деньги на содержание воспитанниц и оплату труда учителей и воспитателей.
Лишь самый отдаленный город Петро-Александровск (Турткуль), а также город Туркестан решили сделать одноразовый взнос в 300 рублей и 100 рублей вносить ежегодно. Чимкентские хозяйственники написали, что им важнее построить коммерческое училище, чем женский институт. А хитрее всех оказался Ташкентский уезд. В Сенате лежал иск Ташкентского управления к арендатору земли Касымбаеву, который задолжал уезду 23 353 рубля 15 копеек. Собрание и постановило, что в случае возвращения долга, из его суммы 500 рублей будут отправлены на строительство института.
Так и повис в воздухе вопрос о ташкентском женском институте. Потом снова началась война — Первая мировая, за ней революция, которая все институты благородных девиц вовсе отменила.
Осталось лишь архивное дело, свидетель «благих порывов», которым, как известно, не дано свершиться. ЦГА РУз, фонд И-17, опись 1, дело 23372.
В Российском центре науки и культуры в Ташкенте начинается серия мероприятий, посвященных празднованию 70-летия Великой Победы. 17 марта 2015 года здесь состоялся показ фильма Александра Котта «Брестская крепость».
Фильм, совместно снятый в 2010 году Российской и Белорусской организациями телерадиовещания, считается одной из лучших современных российских лент на военную тему. Режиссер поставил перед собой цель сделать в первую очередь документальное кино, с максимальной точностью рассказывающее историю обороны Брестской крепости в начале войны. Сценарий строился на исторических материалах, съемки велись в Бресте, где по сохранившимся чертежам выстроили декорации крепости в ее первоначальном виде до уничтожения фашистами. Работы были настолько масштабными, что участники съемок обнаружили несколько неразорвавшихся снарядов, оставшихся с военных лет. Они же нашли останки солдат, защищавших некогда Брест, и захоронили их на мемориальном кладбище.
Явный упор на документальную часть фильма не помешал его художественной стороне – Александру Котту удалось создать сильную и запоминающуюся драму, которую единодушно приняли и зрители, и критики.
На показ в РЦНК пришла в основном молодежь – учащиеся и студенты. Перед началом показа вступительное слово произнес руководитель исторического клуба при РЦНК в Ташкенте историк и педагог Василий Костецкий. Он рассказал о первом ударе немецких войск 22 июня 1941 года и обороне Брестской крепости, в которой на тот момент было около 15 тысяч человек – не только военные, но и их семьи, разделившие судьбу солдат.
После показа зрители говорили о фильме и о том впечатлении, которое он на них произвел.
Судьба и личность известного хореографа Олимджона Бекназарова не укладываются в границы обычных анкетных строк. Взгляды и суждения его свободны и независимы, но строго выверены по шкале главных для него культурных и общечеловеческих ценностей, как и творчество, известное больше за пределами родины, нежели в Узбекистане.
Каков он – хореограф и танцор, удивляющий своим искусством полмира и горячо радеющий о сохранении традиций узбекского национального танца? Попытаемся понять это в откровенном разговоре, который у нас с Олимджоном Бекназаровым длится на протяжении более полутора лет.
Начался он с запроса в фейсбуке, приняв который поняла, что мой новый виртуальный друг — тот самый знаменитый автор и руководитель проекта современного балета «D 7», организованного Фондом культуры Silk Bek Королевства Нидерланды совместно с Высшей школой национального танца и хореографии при Министерстве по делам культуры и спорта Узбекистана. Не довелось побывать на неповторимом танцевальном представлении, показанном в 2011 году на сцене Академического русского драматического театра Узбекистана с участием молодых артистов балета ГАБТ, но слышала и читала восторженные отклики коллег и зрителей. Стараясь восполнить упущенное, посмотрела опубликованные на официальном сайте Олимджона ролики его постановок. Впечатление они произвели неизгладимое.
В августе 2014 во время очередного приезда Олимджона на родину мы встретились, и интервью продолжилось в реальном формате. Общение не завершилось с отъездом хореографа, готового откликнуться на любые вопросы о развитии танцевального искусства. Признаться, одного интервью, чтобы рассказать о нашем земляке, мало, о нем книгу впору писать. Надеюсь, со временем он напишет ее сам – Всевышний наградил его многими талантами, в том числе и даром слова. А пока предлагаю вниманию читателей эту беседу.
— Олимджон, начнем с истоков – с родной земли, дома, пенатов.
— Родился я в знойном и продуваемом степными ветрами городке Бекабаде Ташкентской области. Отец был простым рабочим, а наша прекрасная, умная, добрая и очень интеллигентная по натуре мама вела домашнее хозяйство и воспитывала детей — нас у родителей было десятеро, я восьмой. В школе учился на «отлично», ходил в драмкружок и танцевальную студию. Летом школьники отдыхали в пионерских лагерях, а я, прихватив книжку, с раннего утра выгонял на выпас коров и баранов, которых мы держали дома, и, пока они щипали траву, буквально проглатывал страницу за страницей. Художественную литературу брал сразу в трех библиотеках, и как-то директор одной из них – мудрая старая еврейка, — подозвав меня, с улыбкой сказала: «Олимчик, печатать новые книги для тебя не будем, но дадим тебе разрешение пользоваться библиотекой металлургического завода». В традиционном школьном сочинении про лето я так и писал, что на каникулах пас скот и читал книги. Со временем у меня и не спрашивали о летнем отдыхе, так всем надоел мой ответ. О том, что занимаюсь в балетной студии, и преподает в нем балерина из Москвы, я, словно о первой любви, не рассказывал тогда никому.
— Значит, любовь к танцу у вас с детства?
— Конечно, все в нас из детства. Я, наверное, и родился, танцуя. Но самое яркое впечатление о танце получил лет в шесть. В семье отмечали день рождения старшей сестры. Собрались ее подруги — пели, танцевали, веселились, а мама, светясь радостью, все добавляла и добавляла на дастархан угощенья. Когда зазвучала старинная народная музыка, девушки затянули ее в свой круг. Я больше никогда не видел такого красивого исполнения узбекского танца. Смотрел на маму, как завороженный. В ее танце было все — радость и печаль, счастье и горе. Так что мама — мой вдохновитель и первый учитель. Она очень заботилась о детях, сама обшивала семью, и как-то я попросил маму сшить рубашку из отбеленных бязевых мешков — их откуда-то принесла сестра. Эскиз я сделал сам. Сейчас такую вещь назвали бы дизайнерской, и она могла прийтись по вкусу завзятым модникам. Я никогда не чувствовал себя обделенным, держался с достоинством в любой одежде. Главное, чтобы она была аккуратной, чистой и удобной.
— А другие наставники, которые привели вас в хореографию?
— Первой из них была, как я уже сказал, балерина. Она приехала в Бекабад с мужем-инженером, направленным на металлургический завод, и организовала при заводском Дворце культуры хореографическую студию. Я безумно любил туда ходить, хотя осваивать балетные па было непросто. Болело все, что может болеть: ноги, пальцы, тело и даже голова; и я, маленький человечек, познал настоящий труд танцора и понял, что красота и легкость движений требуют жертв. Несмотря на боль, все время чувствовал, что хочу танцевать.
Обычно, говоря о любви к танцам, имеют в виду дискотеки, вечеринки, свадьбы, но я хотел танцевать совсем другое, и ничего не мог с собой поделать. Это желание было как голод или жажда. В то время мало кто занимался детьми. Это сейчас чуть ли не каждый водит свое чадо по студиям и частным урокам, тратя огромные деньги на дополнительное образование. Мне пришлось всего добиваться самому – в профессии, изучении языков и мировой культуры. Я ведь учился в провинциальной узбекской школе, но благодаря чтению овладел русским языком, как своим родным. А потом к узбекскому и русскому добавились немецкий, английский, голландский, приветствия и обиходные фразы на языках многих народов и стран, в которых часто бываю.
— Ваш рассказ о детстве мог бы стать хорошей основой для сценария к кинофильму. Как же вы из затерянного в степях Бекабада стали жителем Роттердама?
— Всему причиной все та же любовь к танцу. Окончив школу, я поступил в Республиканский институт культуры в Ташкенте. В вузе не было военной кафедры, и после второго курса меня призвали в армию. Служил в Германии, получил звание сержанта и, демобилизовавшись, вернулся в Бекабад, где в дополнение к основной работе руководил танцевальной группой. Но все мысли были о большом искусстве. С благословения родителей продолжил учиться хореографии — уже не в Ташкенте, а в Ленинграде, в институте культуры и искусств (ныне Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств). Там же посчастливилось осваивать режиссуру под руководством гениального А. Сокурова.
Помню, многие стремились попасть к нему в группу начинающих режиссеров при киностудии «Ленфильм», мне же повезло найти в известном деятеле кино не только наставника, но и друга, которым он остается по сей день. Танцу учился у прославленных мастеров русского балета — народного артиста СССР Никиты Долгушина — постановщика оригинальных балетов (в его редакции до сих пор идет балет «Жизель» в питерском Михайловском театре), советской примы-балерины Аллы Шелест – внешне она напоминала мне Камару Камалову. С благодарностью вспоминаю Эдварда Смирнова – он походил на Николая II. Это был большой талант и для меня — единственный российский хореограф, близкий по философии танца.
В годы моего студенчества в Ленинград из Швейцарии приехал на гастроли один из крупнейших хореографов XX века — Морис Бежар со своей балетной труппой «Балет XX века». Его постановки поразили меня (наверное, все знают его знаменитое «Болеро» с Майей Плисецкой), и я начал изучать современный балет. Завершив учебу в вузе, выдержал, как е было трудно, вступительные испытания в Роттердамскую Академию танца, считающуюся лучшей в Европе. Денег на оплату первого года учебы не было, но увидев мое упорство и страсть к танцу, меня зачислили в число студентов.
— То есть, «заболев» балетом в Бекабаде, вы прошли танцевальные школы Ташкента, Ленинграда и Роттердама, прежде чем стать хореографом?
— Можно сказать и так. В первый год жизни в Голландии было сложно во всех отношениях. Со второго стал совмещать учебу с работой. Одержав победу в конкурсе, где участвовало более 300 танцовщиков мира, получил право танцевать в балете «Плавающие силуэты» в постановке известного японского балетмейстера Сузаку Такеши. Успешно выступал как танцовщик и в других проектах, но желание создавать свою хореографию не давало покоя. И оно сбылось. Я ставил самые разные танцевальные и современные хореографические композиции на темы танцев народов мира, показывая их в странах Европы, Азии, Африки, Америки.
Когда начал сочинять свою хореографию, обрел поддержку различных голладских фондов. Знаковыми стали фильм-балет «Нодирабегим», отмеченный призом на кинофестивале в Голландии как одна из лучших короткометражных работ, а также постановки «Фауст наших дней», «Восток-запад», «Сны о России», «Кочевники: Последнее пристанище», «Прозрение», «Закат», «ЛС4». Балет «Лучи Надежды», посвященный детям – жертвам террора, получил международное признание и балет пригласили в Израиль на международный фестиваль по современному танцу в города Кармиэль и Тель-Авив.
С интересом работал в Ташкенте над балетом, уже упомянутым в нашей беседе, то есть над «D 7», главную партию в котором танцевала заслуженная артистка Узбекистана Надира Хамраева. Это был мой подарок для узбекской молодежи к 20-летию независимости Узбекистана. Кто видел эту постановку, наверное, помнит объединенные общим чувством надежды семь танцевальных историй на музыку диско.
Были кино- и театральные проекты, в которых я выступал хореографом: фильмы «Открытие рая» голландского актера и режиссера Йеруна Крабе и «Дорога в небеса» нашей Камары Камаловой; спектакли «Мы тебя любим, Лана» голландского режиссера Сиен Стигтер и «Подражание Корану» Марка Вайля в «Ильхоме».
Более 20 лет живу в Роттердаме, много езжу по свету, но связи с Узбекистаном не теряю. Поставил три балета в Ташкенте, которые, к сожалению, по независящим от меня причинам не сохранились в репертуаре театров, где они были показаны.
— Кроме постановок, перечень которых впечатляет разнообразием и глубиной тем, вы даете мастер-классы, участвуете в жюри международных танцевальных конкурсов, помогаете молодым артистам и проявляете сердечную заботу о животных. Все отмечают в вас интеллект, волю, поразительную работоспособность, доброту, но вместе с тем требовательность к себе и артистам. Что позволяет быть неутомимым, успешным и щедро генерировать новые идеи?
— Наверное, постоянная работа над собой. И не только в хореографии. Это и чтение, музыка, живопись, к которой проявились способности, общественная деятельность. И, конечно, дружба с множеством творческих людей. Жизнь я понимаю как полную самоотдачу, в которой есть место и служению, и общению. Наверное, когда сполна отдаешься делу, рано или поздно получаешь признание. В 2012 году в Посольстве Российской Федерации в Гааге – столице Королевства Нидерланды — мне совместно с Фондом «Силк БеК» вручили медаль «За особый вклад в развитие и сбережение российской культуры за пределами Российской Федерации». Награда и признание обязывают.
В творчестве я не приемлю стандартных решений и подчиненности чуждым мне идеям. Возможно, благодаря таким позициям на международных конкурсах хореографов дважды получал Гран-при, 3 раза удостаивался 1-го места за хореографию и даже однажды заслужил очень ценный для меня приз зрительских симпатий.
Три года работал в секторе искусства ЮНЕСКО в качестве вице-президента, но общественная деятельность отвлекала от творчества, и я оставил этот пост. Не отказываюсь от приглашений в жюри международных танцевальных конкурсов и провожу мастер-классы в США и в других странах. В 2011 году провел мастер-класс в Узбекистане, в Высшей школе национального танца и хореографии, в 2014 — встречу там же, она была организована Людмилой Раджабовой, которая танцевала в свое время в легендарном «Бахоре». По приглашению сайта Культура.уз встретился с общественностью и журналистами Ташкента — рассказал о своем творчестве, ответил на вопросы, показал видеофрагменты своих работ как современных, так и традиционных, узбекских.
— Чем успел порадовать новый, 2015 год?
— Он начался с концерта в Центре искусств имени Дж.Кеннеди в Вашингтоне, где в январе прошел большой концерт «Танцы Центральной Азии», организованный Посольством Республики Узбекистан в США совместно с американской группой «Nomad Dancers», для которой я ставлю танцы. В 2013 году группа выступала в ташкентском концертном зале «Истиклол», так что в Узбекистане с нею знакомы. На концерт в Вашингтоне была приглашена очень требовательная публика — американские деятели культуры и искусства, политики, ученые, зарубежные дипломаты, обычные американцы. Мы показали традиционные танцы народов Центральной Азии и такие шедевры классического узбекского танца, как «Муножат», «Фаргона тановари», «Хоразм лазги», «Гузал», «Тилло узук», «Куйингдаман».
Концерт длился более часа, и в знаменитом зале, в котором, кстати, мы выступали впервые, свободных мест не было. Некоторые зрители стояли, но никто не ушел. Таких оваций этот зал, наверное, давно не слышал. Основатель «Nomad Dancers» Кристал Стивенс и художественный директор группы Адриан Вален отметили, что наш успех свидетельствует о растущем интересе в США к танцевальному искусству народов Центральной Азии, в особенности к узбекским танцам – они преобладают в репертуаре группы — и выразили надежду на расширение контактов с узбекскими деятелями культуры и новые поездки в Узбекистан. Казалось бы, что влечет девушек из «Nomad Dancers» к узбекским танцам? Как признается участница группы Паросту Годси, узбекские классические танцы привлекают ее позитивностью, уникальностью хореографии, смысловыми нюансами, колоритом национальных костюмов.
Еще из недавних событий – в феврале занимался постановкой хореографии для группы «Парваз» в Стокгольме, в начале марта провел мастер-класс в Центре национального танца в Париже, к Наврузу вновь еду в Париж, где проведу вторую часть мастер-класса, в том же центре. В конце марта – начале апреля проведу в Черногории репетицию двух своих постановок с участниками Международного конкурса сценического искусства, который состоится в июле 2015 в Лос-Анджелесе (США).
— О такой жизни мечтают многие. Вы добились, казалось бы, невозможного – успеха, мировой известности, занимаетесь любимой работой. О чем осталось мечтать Олимджону Бекназарову?
— О планах говорить не люблю, но о мечтах можно. Говорят же – «мечтать не вредно». Хотел бы поставить в Ташкенте балет «Биби Ханум». Сочинить красочный хореографический спектакль с узбекским колоритом и показать его за рубежами республики, чтобы зрители убедились, что Узбекистан имеет древнюю историю, и это очень современное государство с современным взглядом на мир, а не место, где верблюды ходят по пыльным улицам и люди живут в глинобитных мазанках.
Я много путешествую, на многих конкурсах танцевальных коллективов работаю в составе жюри в категории «приглашенный знаменитый хореограф,» и когда говорю, что родился в Узбекистане, многие недоумевают — где это? Зато всем известны карликовые государства — Монако, Люксембург, Сан-Марино…
А ведь мы не маленькая страна, нам есть чем гордиться и запомниться миру. Нужно это делать. Но не так, как некоторые артисты из Узбекистана. Как-то дали мне DVD с мероприятия в Париже, где выступали три узбекские танцовщицы. Я, не посмотрев заранее, поставил диск для коллег и друзей, которые пришли ко мне в гости. «Это профессионалы или раскрашенные цыганки с рынка? – спросили они у меня. — Почему у них такая мимика, у них что, нервный тик?» Что на это отвечать?
Я вырос на танцах Тамары Ханум, Мукаррамы Тургунбаевой и знаю, что узбекские танцы так не танцуют. Случаи дискредитации узбекского танца все учащаются. Пару лет назад я поехал в Индию для научной работы и там получил приглашение на концерт узбекских артистов из Хорезма. Готов был провалиться сквозь землю. Выдержал десять минут, и пока в зале было темно, убежал. Так что я мечтаю о сохранении истинных традиций и славы узбекского танца.
— Да, согласна с вами, узбекский танец — такое же достояние нашей культуры, как макомы и другие формы народного искусства. Вы связали с танцем жизнь и профессию. Не видите себя еще в каком-либо деле?
— Каждый человек ищет колею своей судьбы, прокладывает рельсы и пускает по ним состав своей жизни — для меня это танец. Порой приходится менять износившиеся рельсы. Кто-то загоняет свой поезд в депо и оставляет его там навсегда. Но мой поезд все еще в пути. Думаю, танец — это мое призвание, мое предназначение на земле. Я не умею заниматься чем-то иным. Бизнес? Для меня это нечто с другой планеты, хотя многие спрашивают, почему я не занимаюсь бизнесом. Я им отвечаю:»Я в этом тупой». Удивляются прямоте. У меня нет желания заниматься бизнесом. Мои желания связаны с тем, чтобы узбекский танец действительно стал достоянием узбекской культуры — как макомы, как прикладное искусство. Но, увы, он многое утратил. Танцовщицы на сцене порой работают как для пьяной публики – такую жеманность и мимику можно показывать на свадьбах или в пародии, но не в концертном выступлении!
Я привез в Узбекистан группу танцовщиц из Америки, они не эмигрантки из бывшего Союза. Это американки, которые любят узбекские танцы. Они танцевали «Лязги», и певший для них артист спросил меня после выступления: «Почему узбекские танцовшицы исполняют этот же танец так вульгарно?» Хорезмский танец, каким он был до 90-х годов, совсем исчез. Теперь его танцуют, как в ночных западных клубах, чтобы завлечь клиента. С горечью могу сказать, что современного танца в Узбекистане нет. Потому что нет школы, нет людей, которые знают эту технику. Есть, как я называю, «Лас-Вегас 1936 года».
— Да, горькие выводы… Как и где вы сами изучали традиции узбекского танца? Какие вершины танцевального искусства в прошлом цените, на какие коллективы и каких исполнителей ориентировались в своем творчестве?
— Я вырос на танцах ансамбля «Бахор», каким ансамбль был при Мукарамм Тургунбаевой, когда ему рукоплескал весь мир. Близок был «Шодлик», когда им руководил Кадыр Муминов (потом ансамбль переименовали в «Узбекистан»). В этом же ряду – «Лязги». Потом развивал свое, придерживаясь почерка этих мастеров. До сих пор помню «Муножат» в исполнении Мамуры Эргашевой, танцы покойной Гулчехры Фазилджановой и, конечно же, Кадыра-ака Муминова — он дал колоссальное развитие мужскому танцу и макомам. Кадыр-ака – мой устоз и наставник.
Я всегда ориентировался именно на такие коллективы и на таких исполнителей. Труды Мукаррам Тургунбаевой и Тамары Ханум неоценимы, и я очень жалею, что музей Тамары Ханум в плачевном состоянии, а музея основательницы «Бахора» и вовсе нет. Как же могло произойти, что у великой Мукаррамм Тургунбаевой нет музея? Ведь он был открыт, в него ходили люди. Где легендарные танцы, видеозаписи, фотографии, костюмы? Неужели все потеряно, уничтожено?
— Помню экспозицию музея Мукарамм Тургунбаевой неподалеку от тогда еще действовавшего концертного зала «Бахор». Музей закрылся после создания в 1997 году творческого объединения «Узбекракс». Без таких собраний быстрее утрачиваются корни искусства. Считаете ли вы себя хранителем танцевальных традиций? Или вам ближе современный танец?
— Больше других горюю, что утрачиваются традиции узбекского танца и критикую исполнителей. Некоторые танцовщицы ненавидят меня за это. Я, мол, не даю развивать танец. Так развивайте, кто вам мешает, только вульгарщину уберите.
С гордостью могу сказать, что действительно считаю себя хранителем танцевальных традиций Узбекистана. Но и современный танец — часть моей жизни. Надо просто уметь их совместить, не переходить недозволенные границы. Я вырос в традициях узбекского танца, впитал его с материнским молоком, а потом уже изучал современный танец как свободное творчество. Работаю и в том, и в другом стиле. Конечно, стараюсь во всех своих балетах использовать элементы узбекского танца или костюма. В балете «Колыбельная для Планеты», поставленном в Ташкенте для ГАБТ, все костюмы были из адраса, в реквизите — риштанские ляганы. В «Последнем Кочевье» и фильме-балете «Нодирабегим», поставленных в Голландии, использованы макомы, узбекский бекасам. Узбекский танец или его элементы – лейтмотив всех моих работ.
— Есть ли возможность сохранения исконных традиций узбекского танца? Или новые веяния и другая исполнительская манера одержат верх? Что в них считаете уместным и что неприемлемым?
— Думаю, сохранить танцевальные традиции возможно, если, конечно, государство поддержит. Ведь это непростая работа, она требует не только энтузиазма. Тем более, не самодеятельности, которая наблюдается с открытием частных танцевальных студий и школ – их выпускники иногда открывают свои группы и учат в них тому, что толком сами не умеют. Конечно, не надо забывать, что время привносит свои коррективы, но надо сохранять заложенное веками. Например, в ферганском танце много драматизма, выражения танцовщицей чувства смущения. Эти чувства мы начали терять и в жизни, и в танце. Теперь все скачут. Для многих танцовщиц нет разницы, где они танцуют: на сцене или на разгульной свадьбе. Манера исполнения хорезмского танца в наши дни ужасающа. Теперь у танцоров трясется все тело, как будто все они прибежали из психбольницы. А ведь уникальность хорезмского танца в выразительнейшем трепете рук – рук, а не сотрясении всего тела.
Конечно, в народном танце, как и в самой жизни, все должно развиваться. Это не классический балет, но развивать танец нужно, сохраняя и старое. Мы не можем снести Шахи-Зинда и построить на его месте супермаркет. Если декору этого шедевра время нанесло урон, реставраторы изучают и находят точно такую же по химическому составу и по цвету краску и восстанавливают первозданный облик здания. Так и танец нужно сохранять.
Я смотрю все праздничные концерты Узбекистана, концерты ведущих артистов Юлдуз Усмановой, Озодбека Назарбекова, Муножат Йулчиевой и других современных исполнителей. Мало что нравится из танцев, которые включены в их программы. В них нет души. Один и тот же танец в чуть измененном варианте кочует с одного шоу на другое. Постановщики забыли узбекские танцы. Но и современной хореографии в таких постановках нет, словно «хореографы» насмотрелись видео на ютубе и стащили оттуда все, что по силам. Смотришь танец и думаешь, что ты уже где-то такое видел, но танец выглядит как одежда с чужого плеча; постановка, движения, характер и идея песни – многое копируется. Иногда смотришь концерт местной звезды и думаешь: может, в зале сидят подростки, школьники? Ан нет, среди публики немало взрослых. И что им подают со сцены? Прокисший винегрет. Это для меня неприемлемо.
— И что тогда можно ожидать сегодня и завтра от узбекского танцевального искусства? Остался ли настоящий узбекский танец в Узбекистане?
— Положение катастрофическое. Лет через 20 — 30 никто и не вспомнит, как на самом деле танцевали «Муножат», «Тановар», «Дилхирож», «Катта уйин», «Лязги» и другие классические узбекские танцы. Несколько лет назад меня пригласили в знаменитую школу «Катхак Кендра» в Дели для консультаций по научной работе «Влияние узбекского танца на классический танец «Катхак». Там я увидел, как ревностно относятся в Индии к своей культуре, сберегают все, что было создано еще при Бабуре. Традиции этого танца сохраняются «от и до». Они все время обращаются к старым мастерам, таким, как Буржу Махараж — легендарный мастер танца «Катхак». Он до сих пор сам танцует, делает постановки, дает мастер-классы.
Слава Всевышнему, что Кадыр-ака Муминов с нами. Я желаю ему долгой-долгой жизни. Он еще как-то сохраняет настоящий узбекский танец, который у него и можно увидеть. А в остальных танцевальных группах — они сейчас растут как грибы после дождя — жалкая копия. У них практически все танцы поставлены под свадьбы. Да, жить по меркам нового века не легко. Всем хочется иметь машины, дома, Луи Виттоны, айпады, айфоны… Жизнь дорогая, вот и бегают танцовщицы по свадьбам. Я не против — зарабатывайте, но давайте уважать танец, который вас кормит. Не надо выносить на большую сцену ту манеру, которой пользуйтесь на свадьбах. Танец — это душа человека, а сцена — храм.
— Как быть? Есть ли свет в конце тоннеля?
— Надо бить в колокола, надо выходить в Министерство по делам культуры, писать Президенту. Приглашать хореографов, мастеров. Вот пример: в Санкт-Петербург главным хореографом Михайловского театра приглашен испанец Начо Дуато. С его приходом театр вышел на мировую арену.
Я себя никогда не предлагаю — обычно меня просят. Но, нарушив свои правила, я предложил театру Навои к открытию после реконструкции поставить балет «Тумарис», где хотел использовать национальный стиль в костюмах – хан-атлас, адрас, ювелирные изделия. Ответ был исчерпывающим: «Мы как-нибудь своими силами».
Понимаете, свет в конце тоннеля всегда есть, просто некоторые не хотят его видеть.
На этом мы завершаем нашу беседу с известным хореографом Олимджоном Бекназаровым.
Но у меня остались так и не прозвучавшие в ней вопросы.
Почему признанный во всем мире мастер, постановщик и, можно смело сказать, самый активный пропагандист узбекского танца за рубежом не имеет никаких званий и наград на родине? Ведь он выполняет миссию не только заслужившего славу узбекского хореографа, но и народного дипломата, который показывает миру узбекскую культуру и прививает людям самых разных национальностей любовь к узбекскому танцу, нашей стране, народу.
Почему наши вузы дают звания почетных докторов иностранным политикам и ученым, тогда как исследующий, сохраняющий и развивающий традиции узбекского танца единственный ведущий зарубежный хореограф-узбек не имеет подобного почетного титула, к примеру, в Высшей школе национального танца и хореографии в Узбекистане?
Почему не сохранены в Узбекистане три поставленных им практически за свой счет и безо всякого вознаграждения балета и не принимается предложение поставить новый балет?
Думаю, ответа нужно ждать от тех, кто может решать такие вопросы. Но право задавать их имеет и почитающая талант земляка публика.
Беседовала Тамара САНАЕВА. Автор благодарит О. Бекназарова за фото, любезно предоставленные им из личного архива.
В годы Великой Отечественной войны 338 узбекистанцев стали Героями Советского Союза. Это люди, которые совершили беспримерный подвиг, прошли через немыслимые испытания, став при жизни настоящей легендой. В нашей республике долгие годы последним (живым) Героем Советского Союза был житель Кибрая столичной области Гулом Каримов. Однако в прошлом году он ушел из жизни. Незадолго до его кончины мне удалось встретиться и побеседовать с ним.
Молодой сельский узбекский паренек в начале войны закончил курсы младших лейтенантов. В боевых действиях командовал пулеметным взводом в 40-й армии 2-го Украинского фронта.
Тот страшный бой, когда батальон с пулеметчиками Каримова получил приказ атаковать горную высотку в Румынии, узбекский ветеран помнил в самых мелких деталях. Высота была взята, но фашисты решили вновь ею овладеть. Они «утюжили» ее артиллерией, бросали в бой танки, атаковали многократно превосходящими силами пехоты. В один из моментов, когда из 850 бойцов батальона в живых осталось лишь 60 и почти все офицеры были убиты, раздался чей-то панический крик: где командир? И тогда во весь рост встал лейтенант Гулом Каримов, сжимая автомат, и четко с металлическим оттенком в голосе произнес: я командир!
Несколько дней и ночей советские солдаты удерживали высоту, а склоны горы были буквально усыпаны телами противника. Когда подошло подкрепление и бой победно закончился, раненый, истекающий кровью узбекский лейтенант доложил генералу армии: приказ «держаться до последнего» выполнен! В живых тогда из полного состава батальона осталось всего 17 красноармейцев.
Гулом Каримов участвовал в боях за освобождение Венгрии, где также проявил героизм и отвагу. Но получил тяжелое ранение, пролежал в госпитале и вернулся домой в конце 1944 года. До конца жизни его неизменными спутниками стали костыли.
Довольно трагично развивались события, связанные с получением награды. Еще в больнице ему объявили, что он представлен к званию Героя Советского Союза. Когда Гулом вернулся в родной поселок, то поделился с односельчанами этой радостной вестью. А в 1945 незадолго до Дня Победы ему официально объявили о присуждении этого звания.
Но вскоре его вызвали в местное отделение Комитета госбезопасности и стали допрашивать. Дело в том, что все списки награжденных регулярно публиковались в центральной и местной печати, но фамилия Г.Каримова там отсутствовала. «Почему?» – смотря на Гулома как на преступника, спросил особист. Тот в ответ лишь пожал плечами. «Мы разберемся с самозваными героями, а пока вам никуда нельзя выезжать из поселка», – сказали ему голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
С тяжелым сердцем возвращался Гулом домой, не понимая, что же происходит. А рано утром к нему пришли друзья и посоветовали куда-то убежать, поскольку принято решение… о его аресте.
Он взял костыли и поехал в Ташкент. Решил обратиться в ЦК партии, но там его не приняли, посоветовав обратиться в Среднеазиатский военный округ. У красноармейца не было с собой ни копейки на трамвай, и он пешком на костылях преодолел немалое расстояние. Там его выслушали, забрали документы и приказали… ожидать, никуда не уходя.
Фронтовик и не думал никуда исчезать, а ждать пришлось несколько часов. О многом он передумал и легче становилось лишь когда вспоминал… страшные дни войны. Он перебирал в памяти свой последний бой в Венгрии, в ходе которого был тяжело ранен и очнулся утром, услышав немецкую речь, – фашисты добивали раненых красноармейцев. Гулом закрыл глаза, мысленно попрощался с родными, затаив дыхание. К счастью, фрицы прошли мимо, приняв его за убитого.
Но война кончилась, он в родном Ташкенте, а испытание на него обрушилось похлеще, чем на фронте. Неужели его ждет арест, за что?
Но вот наконец его позвали, и вскоре Г.Каримова принял… командующий округом. Гулома накормили, напоили чаем, генерал расспрашивал о боевых действиях, в которых участвовал узбекский пулеметчик, а потом сказал:
– Мы все проверили, вы настоящий герой, просто по чьей-то ошибке ваша фамилия не попала в опубликованные списки. Можете спокойно возвращаться в свой поселок, а ретивый особист будет наказан.
Бывает, оказывается, в трагических историях счастливый конец!
… Имена многих Героев Советского Союза той страшной войны из Узбекистана сейчас, к сожалению, позабыты. В первую очередь, безусловно, приходит на ум первый узбекский генерал Сабир Рахимов, посмертно награжденный высоким званием. Это, безусловно, наша национальная гордость, это человек, овеянный легендой. Но ведь таких были сотни. Почему про них не пишут проникновенные статьи, не снимают фильмы или телепередачи, не называют их именами улицы, поселки, города?
Все это случится позже, в самом скором будущем, а сейчас вернемся к Усмону Хакимий, которому со своим небольшим отрядом с выходцами из ИДТ удается быть в фаворе у нынешних лидеров ИГИЛ. Справедливости ради надо заметить, что боевики у Усмона Хакимий — опытные, прошедшие хорошую боевую школу в столкновениях со специальными войсками НАТО еще в Пакистане и Афганистане.
Участие в многочисленных стычках с войсками объединенной коалиции и правительственными войсками Пакистана и Афганистана закалили боевиков, а приобретенный опыт в террористических атаках на территории Афганистана и Северного Вазиристана придал им уверенность в своих силах.
Да и сам путь из лагерей базирования ИДТ в Северном Вазиристане на территорию, подконтрольную ИГИЛ, тоже был не легок.
Вначале, летом прошлого года, Усмон Хакимий вместе с наиболее преданными 12 боевиками с посланием от хозяина Усмона Гази пытались через Иран пробраться в Турцию и затем в Сирию. Но ирано-афганская граница для Усмон Хакимий и его группы оказалась «на замке». Иранские пограничники остановили людей Усмона Хакимий, пытавшихся выдать себя за афганских беженцев, причем не просто остановили, а задержали. Между отрядом Усмона Хакимий и пограничниками произошла краткая стычка, которая завершилась побегом двух муджахедов (одного из них террористы звали «Усмон таджики»), которым в конечном итоге удалось прорваться в провинцию Герат.
После краткого расследования Усмона Хакимий с оставшимися бойцами ИДТ вернули на сопредельную, афганскую территорию. Через пару месяцев Усмону Хакимий все-таки удалась вторая попытка пробраться через Иран в Турцию, а затем и в Сирию. Совсем скоро под его началом уже 30 муджахедов выполняли особые поручения одного из лидеров боевого крыла ИГИЛ.
Усмон Хакимий показал себя хорошим переговорщиком. Ему удалось убедить лидеров военного крыла ИГИЛ в том, что ИДТ:
Во-первых, может поставить под ружье несколько сотен хорошо обученных, опытных муджахедов, которые могут быть полезны ИГИЛ во многих точках мира, где необходимы воины ислама, готовые в любой момент стать шахидами.
Во-вторых, имеет хорошо подготовленную инфраструктуру в Северном Вазиристане Пакистана для ведения активных боевых действий, включая места для базирования значительных сил исламистов, лагеря подготовки рекрутов, склады с оружием, боеприпасами, медикаментами.
В-третьих, хорошо структурированная группировка, созданная легендарными в террористическом мире Тахиром Юлдашем и Джумой Намангани. Отцы — основатели ИДТ позаботились, чтобы их детище с собственной разведкой, контрразведкой, финансовым, идеологическим департаментами действовало эффективно и успешно.
В-четвертых, осуществляет контроль над налаженными путями переброски наркотиков из Афганистана через страны СНГ в Европу и имеет хорошие связи с вождями пуштунских племен.
В-пятых, контролирует базовые структуры джамаатов для вербовки рекрутов в России, Казахстане, Киргизии и Таджикистане.
Весь этот джентльменский набор, по мнению Усмона Гази, должен был убедить лидеров ИГИЛ принять свою клятву верности, принесенную аль-Багдади, провозгласившего себя Халифом Исламского Государства.
Во всей этой привлекательности, которую Усмон Хакимий пытался раскрасить лидерам ИГИЛ в яркие цвета, сопровождаемой подробными заверениями о преданности своего хозяина, есть одна серьезная проблема – Движение испытывает серьезные финансовые трудности. Не стало Усамы бен Ладана – иссякли денежные потоки, которые позволили в свое время превратиться ИДТ в мощную террористическую группировку.
Найти деньги на содержание Движения – вот главная цель, которую поставил перед Усмоном Хакимий его хозяин. Но соглашение с ИГИЛ оказалось не такой уж простой задачей.
С одной стороны, аль-Багдади, Халиф Исламского Государства объявил, что его задача – вернуть все мусульманские страны в лоно истинного ислама в Халифат.
С другой стороны — у лидеров ИГИЛ сегодня множество собственных проблем. Нельзя забывать, что деньги катарских фондов, на которые была создана и во многом сегодня существует ИГИЛ, платятся за конкретную цель – смещение сирийского президента Башара Асада. До тех пор пока в Сирии не будет сметено правительство, лояльное Ирану, и не будет начато строительство газопровода из Катара в Европу, вряд ли стоит ждать от аль-Багдади серьезных заданий для Усмона Гази и тем более серьезных финансовых влияний в ИДТ.
Но для себя Усмон Гази все уже решил. Возможности пакистанского крыла Движения Талибон сокращаются как шагреневая кожа, отряды группировки обескровлены в противостоянии с регулярными частями вооруженных сил Пакистана.
Поэтому, с одной стороны, Усмон Хакимий старается доказать лояльность боевиков ИДТ идеям Халифата – отсюда и личное участие муджахедов Движения в многочисленных расправах над шиитами, которые чинит ИГИЛ на захваченных территориях.
Даже среди видавших многое ИГИЛовцев, ходят легенды о жестокости боевиков Усмона Хакимий по отношению к шиитам. Многие на территории ИГ считают, что таким своеобразным способом командир ИДТ завоевывает себе положительные очки у лидеров ИГИЛ.
С другой стороны — полевые командиры ИДТ получили указание исподволь начать идеологическую обработку своих боевиков на предмет смены приоритетов в священном Джихаде. Да и отдел пропаганды старается выполнить поручение своего амира и рассказать, что главные враги ислама сегодня — на Ближнем Востоке, а присоединение к Халифату – священный долг всех мусульман.
Например, 8 января этого года член группировки отдела пропаганды Абу Абдуллох выпустил трехминутный видеоролик под названием «Жундуллох-Хилофат». В этом небольшом по времени видеоряде лидер ИДТ Усмон Гази обращается к своим единомышленникам и поздравляет их с воссозданием Великого Халифата на территории Сирии и Ирака.
Кроме того, Усмон Гази прямо заявляет, что боевики его отрядов находятся рядом с боевиками Исламского Государства: «… ислом давлати билан бир сафда эканимизни эълон киламан…»
И это не только слова. Отряд Усмона Хакимий не просто пополняется залетными муджахедами. ИДТ подходит к пополнению или даже, скорее, переброске боевиков из Пакистана и Афганистана основательно и серьезно.
В Стамбуле Усмон Хакимий создал представительство ИДТ – «дафтар», которое возглавил боевик с позывным «Абдулфайз». О нем мало, что известно – ему примерно 40 лет, этнический узбек из Оши Кыргызстана, а сошелся он с Усмоном Хакимий еще в 2009 году в базовом лагере ИДТ. Сегодня Абдулфайз встречает, правда, пока еще немногочисленных, боевиков из Пакистана и Афганистана, а также вновь завербованных рекрутов из России, в Стамбуле, размещает на конспиративных квартирах, готовит необходимые документы и перебрасывает муджахедов в отряд Усмона Хакимий.
Справедливости ради заметим, что лидеры ИГИЛ выразили Усмону Гази лишь устную поддержку и выдали лишь обещания о финансировании всех операций ИДТ на территории Пакистана и Афганистана. Кстати, по мнению лидеров ИГИЛ, вербовщики ИДТ со своей стороны должны также взять на себя обязательства — развернуть агитационную пропаганду в поддержку ИГ среди боевиков Движения Талибон.
Наверное, можно предположить, что устные договоренности о сотрудничестве и взаимной помощи между лидерами двух террористических организаций состоялись.
Однако, несмотря на стремление Усмона Гази каким-либо образом зафиксировать процессы по вливанию своих отрядов в армию Халифа, деньги, которые с таким нетерпением ждут в базовых лагерях ИДТ в Северном Вазиристане, пока еще не поступают. Но Усмона Гази это не смущает, он остается оптимистичным, в последнее время в беседах со своими приближенными все чаще рассказывает о светлом будущем, которое ждет ИДТ.
Однако полевые командиры также замечают и чувство страха их амира перед лидерами Талибон, которые просто так не простят предательство группировке, которая больше 15 лет пользовалась гостеприимством вождей пуштунских племен, составляющих основу Движения Талибон.
В ночь на 17 марта в родном доме в кишлаке Бордимкуль Наманганской области скончался последний защитник легендарного Дома Павлова Камолжон Тургунов.
В прошлом году ветеран отметил свое 92-летие.
Ветеран всю жизнь прожил в этом кишлаке. Надо сказать, что его постоянно приглашали на встречи с молодежью, навещали и зарубежные гости.
Камолхон Тургунов был почетным гражданином Волгограда. На каждый День Победы его поздравлял губернатор области, присылал подарки.
В прошлом году ветерана посетили ребята из мотоклуба «Ночные волки – Сталинград» Алексей Бурмистров и Виталий Самойлов, передавшие поздравительный адрес от губернатора, сувениры и денежную премию.
Кончина Камолжона-ота была неожиданной. Несколько дней назад его навещала директор Музея памяти и почестей Намангана Лола Расулова. По ее словам, ветеран чувствовал себя неплохо. Он готовился к поездке в Москву на празднование 70-летия Великой Победы над фашизмом, куда его пригласило Посольство России в Узбекистане, радовался предстоящим встречам. Оказалось, не суждено.
Во время Сталинградской битвы Камолжон-ота был в числе солдат группы сержанта Павлова, захвативших разрушенный дом на линии фронта, ставшим ключевым пунктом обороны советских войск. Этот дом, получивший имя сержанта, фашисты так и не смогли захватить.
Его оборона вошла в историю Сталинградской битвы. Среди защитников Дома Павлова были выходцы из разных республик Советского Союза. Дом Павлова стал символом дружбы народов СССР, ставшей одним из важнейших факторов Победы в Великой Отечественной войне.
Провозглашение Халифата на территории Сирии и Ирака террористической группировкой ИГИЛ всколыхнуло множество радикально-исламистских группировок, базирующихся вдалеке от Ближнего Востока. Впервые после уничтожения лидера «Аль-Каиды» Усамы бен Ладена в воздухе запахло большими деньгами. Именно поэтому террористические группировки, решающие локальные задачи в традиционных местах базирования, одна за другой объявляют о том, что присягнули на верность Халифу Абу Бакра аль-Багдади в надежде получить свой кусочек финансового пирога, щедро приготовленного ИГИЛ и их спонсорами из Дохи и Эр Рияда.
Жесткий прессинг, оказываемый последние несколько месяцев вооруженными силами Пакистана на Исламское Движение Туркестана (ИДТ), подвигло лидера Движения Усмона Гази обратиться к аль-Багдади с желанием присоединиться к ИГИЛ. Фактически блокированный со своими отрядами в труднодоступных горных районах Северного Вазиристана Усмон Гази, потерпевший несколько поражений от пакистанской армии, кажется, не видит иного выхода для ИДТ, как «устроиться под крышу» ИГИЛ.
Но вот одна незадача – Движение Талибон (ДТ) не видит своего будущего в сотрудничестве с ИГИЛ – у талибов другие цели, никак не связанные с Сирией, Ираком или смещением Б.Асада с поста президента.
И пока ДТ остается единственным спонсором для ИДТ, Усмон Гази старается не афишировать фактически закулисные переговоры с аль-Багдади, доверив их своему приближенному — полевому командиру с позывным «Усмон Хакими» (о нем известно, что имя бандита Усмон, он этнический узбек из Оши).
Усмон Хакими – один из успешных полевых командиров ИДТ был ответственным за зону базирования своего отряда в провинции Хайбер-Пахтунхва, что в Пакистане. Некоторое время назад Усмон Гази командировал Усмон Хакими в Сирию для создания филиала или скорее ячейки ИДТ на Ближнем Востоке.
Как удалось Усмон Хакими договориться о встрече с Халифом неизвестно, однако совершенно точно известно — встреча посланника лидера ИДТ с аль-Багдади состоялась, и на этой встрече лидерам ИГИЛ была передана клятва в верности полевых командиров и самого Усмона Гази Исламскому Государству.
Несмотря на просачивающуюся в СМИ информацию о возможности переподчинения отрядов ИДТ командованию ИГИЛ, Усмон Гази продолжает уверять лидеров ДТ о своей преданности идеям Талибон и о желании вместе плечом к плечу воевать с неверными именно на территориях Пакистана и Афганистана.
В принципе понять Усмона Гази можно – возможность усидеть на двух стульях в такой сложной обстановке требует специфического опыта проституирования, которого, впрочем, нынешнему лидеру ИДТ не занимать. Но даже наличие такого опыта может не пригодиться в случае официального обнародования информации об успехах закулисных переговоров с ИГИЛ.
Вряд ли талибы простят предательство лидерам ИДТ. А без хотя и скудного финансирования и снабжения оружия от Талибона боевикам Усмона Гази не выжить.
Публичным доказательством верности идеям Талибон может служить заявление руководителя пресс-службы ИДТ Яхья Хикматия, опубликованное на сайте Движения 22 декабря прошлого года. В своем заявлении пресс-секретарь Усмона Гази положительно оценивает итоги теракта в военном учебном заведении в Пешаваре. По мнению Яхья Хикматия, атака на учебное заведение — «джихад мусульман в достижении справедливости и равенства».
ИДТ исходя из заявления уверено, что «…все явились свидетелями лишь одного из первых ударов по школам и колледжам пакистанского правительства, которое служит США, и смерть школьников – детей режима неверных — была местью за тысячи погибших мусульманских детей». При этом мы понимаем, что пресс-секретарь имел в виду детей боевиков ИДТ и ДТ, погибших в результате массированных атак пакистанской армии при наступлении на позиции бандформирований в Северном Вазиристане.
Со своей стороны пакистанские СМИ уделили внимание тому факту, что ИДТ не просто поддержало ДТ во время последних террористических атак в Пакистане на словах, но и предоставило своих боевиков, принявших активное участие под руководством Мухаммада Хуросония в организации серии взрывов, в том числе на нескольких контрольно-пропускных пунктах. По мнению некоторых местных аналитиков, в резонансном теракте в декабре 2014 года в Пешаваре погибли 140 детей и 8 взрослых — воспитателей военного учебного заведения, приняли участие и бандиты из ИДТ.
Часть акций устрашения боевики ИДТ провели самостоятельно. Напомним, что обязательство уничтожить иностранцев с севера пакистанские военные взяли на себя после дерзкого нападения на карачинский международный аэропорт «Джинна». Тогда, летом прошлого года в Карачи погибло 10 сотрудников грузового терминала местного аэропорта.
Логика поведения Усмона Гази ясна – пока договоренности с аль-Багдади не вступили в силу, а вот боевикам и их семьям, обустроившим свою базу в населенном пункте Шавваль в провинции Хабер-Пахтунхва, что в Северном Вазиристане, необходима временная передышка, возможность подлечиться и отдохнуть. В таких условиях территория, подконтрольная ДТ, – лучшее, что может быть у ИДТ.
С другой стороны остается тайной причина приостановки активных наступательных действий армейских подразделений Пакистана против иностранцев, которых командующий пакистанской армии Рахиль Шариф пообещал уничтожить. Причем все это происходит на фоне крайнего раздражения местных жителей и вождей пуштунских племен провинции Хабер-Пахтунхва на присутствие бандитов ИДТ на землях пуштун.
Что кроется за такой пассивностью пакистанской армии? То ли духа не хватает, то ли бандформирование пока еще не выполнило задач, которые на нее возлагаются, – это нам предстоит узнать в скором времени.
Скорее всего, нам также предстоит узнать: простят ли лидеры Талибона предательство Усмона Гази, или же боевикам ИДТ уготовлена судьба, которая прикроет неправедные действия ее амиров?
Но как бы ни сложилась судьба лидера ИДТ – ясно, что хадис в отношении Усмона Гази, вынесенный в заглавие данной статьи, будет исполнен в полном объеме.
14 марта 2015 года в Ташкенте при активном участии Представительства Россотрудничества в Республике Узбекистан состоялась Страновая конференция российских соотечественников, посвященная подготовке к проведению 70-летия Великой Победы над фашизмом во Второй мировой войне.
В заседании конференции приняли участие представители российской, башкирской, татарской и крымско-татарской диаспор, проживающих в Узбекистане.
На конференцию были приглашены: Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Узбекистане В.Л. Тюрденев, руководитель Представительства Россотрудничества в Республике Узбекистан В.Н. Шулика, директор Республиканского Интернационального культурного центра Н.М. Мухаммадиев, представитель Республики Татарстан в Узбекистане Р.А.Шакиров.
Конференцию открыл председатель Координационного совета российских соотечественников Республики Узбекистан И.Х.Хасанов.
В своих выступлениях российские дипломаты ознакомили делегатов конференции с ходом подготовки празднования даты 70-летия Великой Победы, согласно которому запланирована как материальная помощь ветеранам Великой Отечественной войны, проживающим на территории Республики Узбекистан, выделяемая Российской Федерацией, так и комплексная программа по облагораживанию мемориальных памятников ВОВ в Узбекистане.
Участники конференции были ознакомлены с основополагающими официальными документами: Обращением глав государств – участников Содружества Независимых Государств к народам государств – участников Содружества и мировой общественности в связи с 70-й годовщиной Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов от 10 октября 2014 года, Указом Президента Узбекистана Ислама Каримова от 6 марта о единовременном денежном вознаграждении участникам и инвалидам Второй мировой войны 1941-1945 годов и Указом Президента Республики Узбекистан о награждении памятной юбилейной медалью «Иккинчи жаҳон урушидаги ғалабанинг 70) йиллиги» граждан Республики Узбекистан – ветеранов войны и трудового фронта 1941-1945 годов.
В ходе конференции прозвучали предложения и рекомендации о проведении мероприятий, посвященных 70-летию Победы над фашизмом.
В заключение конференции была принята резолюция, в которой отмечается значимость и актуальность празднования 70-летия Победы в Великой Отечественной войне и подчеркивается, что основными направлениями работы должно стать правдивое и объективное освещение исторических фактов, событий и личностей, связанных с историей Великой Отечественной войны.
Антитеррористическая коалиция, созданная осенью 2014 года под эгидой США, объявила о начале подготовки к наземной фазе операции против Исламского государства (ИГ), которая как минимум призвана выбить боевиков ИГ из Мосула. К ней готовятся не только страны, входящие в коалицию, и руководство ИГ, но и государства и военизированные структуры, которые будут поддерживать ее извне (Иран, «Хезболла» и другие шиитские группировки региона, армия Башара Асада).
Особая тема – роль стран, в том числе «бывших» (таких, как Ливия), не граничащих с сирийско-иракским театром военных действий непосредственно, на территории которых родственные ИГ террористические структуры будут проводить активные отвлекающие операции: Египта (на Синае), государств Магриба, стран Сахары и Сахеля. Действия там местных исламистов поддержит Катар, дистанцирующийся от непосредственных связей с ИГ, по крайней мере открытых, но продолжающий использовать его в собственных интересах.
С высокой степенью вероятности можно предположить масштабные провокации против Израиля, призванные втянуть еврейское государство в прямую конфронтацию либо с ИГ, либо с противостоящим ему ирано-сирийско-ливанским шиитским блоком. Первое с учетом того, что Иерусалим, заинтересованный исключительно в безопасности своих границ, ограничится уничтожением приближающихся к ним групп боевиков и не включится в операции против ИГ, будет направлено на развал антитеррористической коалиции. Именно это в 1991 году пытался в ходе «Войны в Заливе» спровоцировать Саддам Хусейн, проводя ракетные обстрелы Израиля с тем, чтобы, втянув его в войну, оставить США без арабских союзников. Второе ослабит давление на ИГ, а в идеале спровоцирует большую ирано-израильскую войну.
Тем более что Израиль с учетом курса президента Обамы на сближение с Исламской республикой и динамики развития ядерной программы Тегерана вынужден интенсивно готовиться к вооруженному противостоянию. Да и Иран, контролирующий ракетный плацдарм на юге Ливана, занимаемый «Хезболлой», возобновивший поставки ракет ХАМАСу в Газу через Синай и оперирующий значительными по численности подразделениями КСИР в Сирии, готов к войне с Израилем.
Гражданская война в Сирии и ИГ в Ираке сковывает Иран на средиземноморском направлении. Прямая военная конфронтация с Израилем не является для него приоритетной. Тем не менее провокация, которая столкнет Иерусалим и Тегеран, вполне может быть проведена тем же ИГ, если по Израилю будет нанесен удар со значительным числом жертв. Хотя та же «Хезболла» крайне не заинтересована в развитии такого сценария, который для нее может стать смертельным, – это же можно сказать о правительстве Асада.
Определенная сдержанность во взаимной конфронтации была продемонстрирована Ираном и Израилем при недавнем обмене ударами. Хотя в результате на сирийских Голанах погиб иранский генерал, а в ходе ответного обстрела израильтяне понесли потери в живой силе, дальнейшей эскалации конфликта – к большому сожалению сирийских джихадистов и их спонсоров в Саудовской Аравии и Катаре – удалось избежать. Заслугу в этом руководство израильского ЦАХАЛ может разделить с командующим иранскими подразделениями в Сирии генералом Касемом Солеймани. Де-факто произошел «размен». Израиль показал, что любые действия Корпуса стражей исламской революции в пограничной зоне будут пресекаться. Иран же – что не оставит гибель командного состава без последствий.
Нефть – слабое звено
Возвращаясь к проблеме сухопутной операции антитеррористической коалиции против Исламского государства, отметим, что бомбардировки позиций ИГ с воздуха (кем бы они ни проводились), продолжавшиеся несколько месяцев, хотя и сдержали его экспансию в направлении Багдада, шиитских святынь Ирака, Дамаска и курдских регионов (отчасти), не нанесли этой организации серьезного урона. Отступление боевиков в Курдистане, в районе города Кобани и гор Синджар, которое основные мировые СМИ подали как победу коалиции и курдских пешмерга, представляет собой типичный уход партизанско-террористических групп, составляющих основу военных сил ИГ, от воздушных ударов.
Именно такую тактику применяли в Афганистане в противостоянии с американскими войсками талибы. Она же лежала в основе действий иракской «Аль-Каиды», прямой предшественницы Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), против тех же американцев в 2000-х годах. Отказ исламистов от позиционной войны против заведомо более сильного противника, имеющего абсолютное превосходство в бронетехнике, артиллерии и ВВС, позволяет им сберечь силы и нанести удар позднее, концентрируясь на направлениях, где можно добиться однозначного успеха.
Растворившись в гражданском населении с тем, чтобы добиться отвода западных войск, несущих значительные потери в минной войне и под градом точечных ударов в тылу, «партизаны», оставшись один на один с местными силами, добиваются перевеса в короткие сроки. В том числе за счет того, что воевать с успехом на Ближнем Востоке этноконфессиональные подразделения (к которым относятся иракские шииты и курдские пешмерга) могут на протяжении длительного времени только на собственных землях. В суннитских же районах в конечном счете побеждает тот, кто опирается на местные племена.
Эта опора в начале иракской кампании позволила генералу Дэвиду Петрэусу выбить «Аль-Каиду» из провинции Анбар, используя ополчение «Сахва», состоявшее из бойцов суннитских племен, изгнавших со своей территории агрессивных чужаков. Позднее, после того, как шиитское правительство в Багдаде, опираясь на армию и МВД Ирака, вступило с ними в прямую конфронтацию, племена присоединились к Абу-Бакру аль-Багдади и его ИГИЛ, став одной из опор будущего Исламского государства. Соответственно ключевым вопросом победы над ИГ является изменение позиции племен суннитского Ирака.
Чтобы они перестали воевать за ИГ и укрывать радикальных исламистов в своих населенных пунктах, необходимо сделать это невыгодным – в первую очередь пресечением доходов от продажи на черном рынке нефти. То есть промыслы, НПЗ и трубопроводы ИГ должны быть разбомблены, а покупающие у исламистов нефть турецкие, иорданские и иракские (из Иракского Курдистана) компании отсечены от банковского финансирования, что есть прямая задача финансово-контролирующих органов США. Отток капитала резко снизит вербовочные возможности ИГ за границами контролируемого им региона, остановит приток высококвалифицированных специалистов из стран Запада, распространение влияния ИГ в Африке, Центральной и Юго-Восточной Азии. Отметим, что до настоящего времени эта задача коалицией не выполнена.
Другим весомым аргументом для суннитских племен в пользу отказа от поддержки Исламского государства представляется ситуация, когда населенные пункты, являющиеся опорой ИГ, стираются с лица земли в показательном порядке, который на Востоке видится единственной принятой нормой, а переставшие быть его базой оставляются в покое. Что становится задачей для саудовского и иорданского управлений общей разведки, имеющих каналы взаимодействия с иракскими племенами, в том числе родственные. Отколовшиеся от ИГ племена должны получить не только военную поддержку, но и достаточно серьезную финансовую компенсацию. Это точно соответствует старинной британской поговорке: «Араба нельзя купить – его можно только арендовать» или российской идее сочетания кнута и пряника.
Чья будет пехота?
В середине февраля американцы провели в иорданской столице переговоры с шейхами ряда суннитских племен Ирака. Зейдан аль-Джибури и Джалаль аль-Гауд заявили, что готовы участвовать со своими сторонниками в операции против ИГ, но требуют, чтобы в суннитских провинциях Ирака перестали действовать шиитские отряды МВД Багдада, славящиеся террором против мирного населения. Вопрос о том, в какой мере официальный Багдад способен отказаться от давления на суннитов, остается открытым: договороспособность действующего правительства экспертами расценивается не выше, чем его предшественников.
Вышеназванные проблемы более или менее ясны руководству антитеррористической коалиции. Но неясно, кто именно будет ими заниматься, что и объясняет медлительность действий. Тем более что коалиция эта формальна, и у всех ее участников разные цели. Каждый готов бороться лишь за то, что необходимо именно ему, требует от США помощи исключительно по своим направлениям и необходимость координации действий с другими участниками воспринимает крайне настороженно. А интересы не только не совпадают, но могут быть и прямо противоположны (как у Саудовской Аравии и Турции – с одной стороны и Ирана – с другой в Сирии).
Сами американцы явно не предпримут в ближайшее время какую-либо военную интервенцию в Ираке или Сирии (общественное мнение Штатов резко настроено против военных операций на Ближнем Востоке). Соответственно им необходимы вооруженные силы, готовые действовать против ИГ «на земле». Одной из таких, с которой Вашингтон пытается договориться о проведении сухопутной операции против ИГ, являются курдские пешмерга общей численностью около 70 тысяч.
Следует учитывать, что пешмерга не армия, а структура, объединяющая вооруженные формирования, часть которых подчиняется Демократической партии Курдистана Масуда Барзани, а другая является вооруженными отрядами Патриотического союза Курдистана, до недавнего времени возглавлявшегося бывшим президентом Ирака (2005–2014) Джалалем Талабани. Оружие курды получают из Франции и Германии. Боеприпасы – из Канады, Венгрии, Чехии, Болгарии и Албании.
Помимо соперничества между полевыми командирами из-за их разной политической ориентации фактором, ослабляющим пешмерга, является коррупция. Оценить военный потенциал курдов и ИГ позволяет интервью, которое 15 февраля дал газете «Аль-Хайят» руководитель Автономного региона Курдистан Масуд Барзани. По его словам, потери курдов Ирака в борьбе против ИГ составили 800 убитых и около 4 000 раненых. Среди убитых – 10 бригадных генералов. Самыми серьезными боевыми операциями Барзани считает успешные для курдов битвы за овладение горами Синджар, Мосульской дамбой и дорогой, связывающей Мосул с Тель-Афаром.
Военный потенциал ИГ на направлении противостояния с курдами оценивается в 50 тысяч человек, причем воевать с этими отрядами, с их точки зрения, сложнее, чем с армией Саддама Хусейна. В рядах ИГ много опытных боевиков. Причем баасистские кадры, которыми руководил бывший заместитель Саддама Хусейна Иззат Ибрагим ад-Дури, играли значительную роль на первом этапе суннитского восстания. В настоящее время исламисты полностью доминируют в ИГ, подчинив себе все остальные силы.
Основным вопросом, помимо безопасности населения, руководство региона считает удержание Киркука, центра нефтеносного района, занятого пешмерга в июле 2014 года после захвата ИГ Мосула. Около 50 процентов населения Киркука – курды, 32 процента – арабы-сунниты, 16 процентов – туркоманы (в основном шииты). Тем более что овладеть Киркуком мало – его нужно оставить за собой, а пригород Киркука – Хувейджа, в котором в 2013-м развернулось протестное движение против правительства Нури аль-Малики, пока контролирует ИГ.
Скорее всего, США отдадут главную роль в командовании сухопутной операцией королю Иордании Абдалле II. Амман стал местом интенсивных встреч и переговоров между различными иракскими фракциями. В начале января иорданскую столицу посетил иракский министр обороны Халед аль-Обейди. 9 февраля ответный визит в Багдад нанес начальник генштаба иорданской армии Машаль аз-Забен.
На сирийском направлении под контролем правительства Башара Асада находятся Дамаск, средиземноморское побережье Сирии (Латакия и Тартус), провинции Хама и Хомс. ИГ контролирует провинции Ракка, Дейр эз-Зор и земли до восточных районов Алеппо. В сельских районах провинции Идлиб создан эмират «Джабхат ан-Нусры». Сирийские курды пользуются независимостью в анклавах на северо-востоке страны. «Исламский фронт» Захрана Аллюша установил мини-государство в Восточной Гуте, что позволяет нанести удар по позициям ИГ с запада силами Асада в рамках неформального временного соглашения с американцами (явно достигнутого).
Чего ждать
Со своей стороны лидеры ИГ накануне генерального наступления сил коалиции на Мосул проводят изменения в военной и организационной структуре. Согласно секретному меморандуму военного руководства ИГ, завизированному Абу Бакром аль-Багдади, «ячейкам и представителям ИГ необходимо свернуть любую деятельность по рекрутированию новых бойцов в Германии, Франции, Марокко, Иордании и КСА в силу участившихся попыток спецслужб этих государств инфильтрировать свою агентуру в ряды организации».
В меморандуме говорится, что ИГ необходимо усилить вербовку в регионах, в которых западные спецслужбы и их арабские коллеги имеют минимальные возможности влияния. Это прежде всего относится к китайским уйгурам, несколько сотен которых воюют в ИГ. Пекин озабочен вовлечением уйгурских сепаратистов в мировой джихадистский процесс. Боевики из Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая направляются в Ирак через Афганистан. Попытки КНР наладить взаимодействие с афганскими спецслужбами результатов не дали. В этой связи Китай обратился к Франции с просьбой о помощи в инфильтрации агентуры на каналы связи ИГ с уйгурскими сепаратистами. Логичным выглядело бы обращение КНР к Турции, имеющей сильные позиции среди уйгуров, но его не было. Что говорит об убежденности китайских спецслужбистов в изначальной бессмысленности привлечения Анкары к этому процессу.
Вторым направлением рекрутирования джихадистов, по идее Абу Бакра аль-Багдади, должен стать российский Северный Кавказ. На сегодня в ИГ воюют 1 500 чеченцев и 200 дагестанцев. Подавляющее большинство из них имеют боевой опыт кампаний в Чечне и долгое время живут в эмиграции в Турции. Основной пункт вербовки располагается в Панкиси, в Грузии, и в той же Турции. При этом попыток масштабной дестабилизации ситуации на самом Северном Кавказе со стороны исламистов ждать не следует: Россия в антитеррористической коалиции участия не принимает.
В меморандуме ИГ указывается, что наступление на Мосул планируется проводить силами иракской пешмерга, шиитской милиции под командованием специалистов из КСИР, иракской армии с задействованием на определенных направлениях сирийского спецназа. Мосул предполагается оборонять силами мобильных групп, что минимизирует потери от авиаударов. Предполагается, что город в конечном счете придется оставить. В этой связи значительная часть консультативного и управляющего совета ИГ в лице «Маджлис аш-Шуры» эвакуирована в провинцию Найнава, где оборудованы подземные убежища. Это параллельное командование возглавляет Абу Мухаммед аль-Аднани, правая рука Абу Бакра аль-Багдади.
Тактическим ходом, упоминаемым в меморандуме, является необходимость усиления боевой активности структур ИГ в Северной Африке (особенно в Ливии) и на Синае. Это должно отвлечь силы коалиции (Египта, поддерживающего существующий статус-кво на саудовско-иракской границе) на второстепенные направления. Насколько это сработает – сказать сложно. По нашей оценке, отвлечь силы АРЕ могут только широкомасштабные боевые операции, на что у исламистов в Ливии нет сил. Хотя демонстративные казни в Ливии египтян заставляют Каир как минимум отвлекать на ливийское направление свои ВВС. Отметим, что про Сирию в меморандуме ИГ ничего не говорится, что означает – направление не представляется для руководства ИГ существенным. Это подтверждает планомерный отвод отрядов ИГ из районов, примыкающих к сирийско-турецкой границе, и их частичная передислокация в Ирак.
ИГ без границ
Тем не менее и в Ливии, и на Синае наметилось усиление террористической активности, что указывает прежде всего на наличие единого командного центра, расположенного, скорее всего, в Дохе. Все три территории, контролируемые военно-террористическими структурами, объединенными в рамках ИГ, входят в зону интересов и поддержки Катара. Что заставляет крайне скептически подходить к итогам противостояния ИГ с антитеррористической коалицией во главе с Соединенными Штатами Барака Обамы, для которого именно этот эмират является одним из главных союзников в арабском мире.
Доха стояла у истоков создания ИГ и поддерживала эту организацию как часть антиасадовского фронта в Сирии, когда она представляла собой не более чем ИГИЛ и еще не вышла на самофинансирование. Однако к Катару ни из Вашингтона, ни из Брюсселя не звучат ни претензии, ни обвинения. ИГ – проект Катара, дополняющий его «линейку возможностей» в сфере ультрарадикального ислама, в придачу к патронируемым им (в союзе и одновременно конкуренции с Турцией) «Братьям-мусульманам», сочетающим террористические и политические методы захвата и удержания власти. Вопрос, как можно эффективно бороться с ИГ, одновременно сотрудничая с его главным патроном, не имеет ответа.
Это оставляет Исламскому государству широчайшие возможности для маневра, тем более что международный бренд им создан (или, скорее, создан «под него») на высоком профессиональном уровне, который и не снился порожденной саудовцами «Аль-Каиде» (что напоминает историю телевизионного канала «Аль-Джазира», ставшего первым по-настоящему популярным медиаресурсом в исламском мире).
ИГ пользуется влиянием от Европы и Северной Африки до Пакистана и Индонезии. И вытеснение с части занимаемой им в настоящее время в Ираке и Сирии территории означает, что структуры ИГ будут бороться за власть и контроль над ресурсами в других странах при посильной помощи государств, использующих или пытающихся использовать его в своих целях. Не слишком утешительный прогноз, но сделать более оптимистичные выводы из сегодняшней ситуации невозможно.
Евгений САТАНОВСКИЙ, президент Института Ближнего Востока.
Так названа одна из 6 картин, демонстрируемых на «Днях современного японского кино», которые представлены ташкентскому зрителю в Доме кино с 13 по 15 марта.
Церемония открытия этого маленького фестиваля была весьма праздничной и содержательной. В фойе большого зала развернута выставка японских национальных костюмов, картин и литографий, на экране демонстрировался рекламный фильм «Визит в Японию» производства японского Агентства по туризму, затем на сцене выступили японские учащиеся класса по игре на дутарах Узбекско-Японского Центра развития людских ресурсов, исполнившие две популярные узбекские и одну японскую мелодию.
После такого вступления к собравшимся обратились генеральный директор Национального агентства «Узбеккино» Ахмаджон Умаров и Чрезвычайный и Полномочный Посол Японии в Ташкенте г-н Катоку Михико. Они подчеркнули важность культурного обмена между двумя странами, в частности регулярного проведения киносмотров. В этом году такой фестиваль отмечает десятилетие, то есть свой первый круглый юбилей.
После торжественной части зрителям был продемонстрирован фильм «Счастливый полет». Прежде чем поделиться своими впечатлениями об этой талантливой картине, хотел бы пригласить наших читателей воспользоваться приятной возможностью и в предстоящие выходные дни познакомиться с современной продукцией японских кинематографистов.
Программа следующая: 14-го в субботу будет осуществлен показ картины «Шалопаи» режиссера Такаси Ямадзаки — детской фантастической ленты о спасении Земли от злобных пришельцев — в 11 утра. В 13.00 — фильм «Куилл» режиссера Еити Сая — ремейк известной ленты о верности собаки своему хозяину.
Затем в 15.00 — единственная анимационная фантастическая картина «Девочка, перепрыгнувшая время» режиссера Мамору Хосаду, кстати, удостоенная множества различных наград.
Завершит субботнюю программу в 18.00 фильм «Цветок не ветру» постановщика Синдзи Самая — картина о странностях жизни и поведения элитного холостого чиновника.
В воскресенье в 18.00 нашему вниманию представляется лента «Когда живешь с отцом» режиссера Кадзуо Куроки — психологическое повествование о девушке, которая никак не может освободиться от сомнений, связанных с нелегким прошлым.
Но в 15 часов в этот же день будет повторен фильм «Счастливый полет», с которого начались Дни кино. Это не случайно, потому что картина, которую я имел удовольствие посмотреть на открытии, действительно обладает несомненными художественными достоинствами. Именно для того, чтобы желающие зрители смогли с ней ознакомиться, я решил дать свой первый отклик, не дожидаясь завершения всей программы.
Я в самом деле хотел бы, чтобы ее просмотрело как можно больше людей (вход свободный), и не только для того, чтобы близко соприкоснуться с миром гражданской авиации через драматическую историю одного из полетов. Но, быть может, прежде всего для того, чтобы убедиться в уникальных особенностях японского характера: исключительной ответственности, дисциплинированности, стойкости, умении самостоятельно принимать важные решения.
Думаю, что название фильма не совсем точное, скорее, его надо было назвать «Драматический полет», поскольку самолет оказался почти на грани гибели. И только высочайший профессионализм, согласованные действия и экипажа, и всех наземных служб и команд, позволили сохранить лайнер и многочисленных пассажиров.
Зритель, возможно, будет обескуражен грубым поведением некоторых начальников по отношению к своим подчиненным и некоторых пассажиров — к стюардессам, но тут еще раз проверяются абсолютные заповеди: «клиент всегда прав!» и «дело — превыше всего!». Атмосфера в данном авиалайнере никак не вяжется с участившейся практикой, особенно в России, снятия с рейса пассажиров, позволивших себе не очень учтиво разговаривать с членами экипажа.
Я никоим образом не хочу обелять воздушных хулиганов, тем более пьяных, но полезно было бы всем сотрудникам гражданской авиации ближе познакомиться с принципами работы и поведения своих японских коллег, заинтересованных в каждом клиенте своих компаний.
Картина заканчивается символической сценой, когда после мучительного полета и вынужденного возвращения назад, в Токио, молодая девушка, очарованная в начале фильма самолетом и стюардессами, в финале твердо заявляет: «Я все равно стану бортпроводницей!».
Когда-то нас потряс фильм Митты «Экипаж». Уверен, что японская картина по уровню мельчайшей разработки всех технических деталей не имеет себе равных. Да, добавлю, что в ней очень много юмора. Добротный, полезный фильм!
Знакомые мне сообщили, что мемориальный комплекс «Братские могилы», находящийся в Ташкенте на пересечении улиц Чапаната (бывшая Волгоградская) и Усмана Насыра (Шота-Руставели), перегородили забором и туда невозможно попасть. Они в недоумении спрашивали: может, его хотят закрыть? Я искренне ответил: вы с ума сошли, это просто невозможно! Но бросив все дела в тот же день (а было воскресенье), поспешил к «Братским могилам».
Действительно, по периметру всего комплекса стоял новый мощный забор. В этот выходной день внутри, по-видимому, никого не было, что сильно удивило, и все мои попытки попасть туда успехом не увенчались. Везде (а там четыре входа) или висели замки, или же ворота намертво закрепили цепями.
На следующий день все же удалось созвониться с администрацией мемориального комплекса. Мне там разъяснили, что в соответствии с решением городского хокимията эту территорию огородили забором. И объяснили почему – местные жители выгуливали здесь собак, дети катались на роликовых коньках, соревновались в быстроте скольжения по мраморным перилам, с наступлением темноты гуляют любовные парочки. И это рядом с могилами фронтовиков!
Напомню, что мемориальный комплекс «Братские могилы» возведен в 1975 году. В годы Великой Отечественной войны здесь был один из десятков госпиталей, которые в нашей столице с 1941-1945 годы принимали много раненых солдат для лечения. Некоторые из них навсегда остались на узбекской земле. Здесь похоронены около 1 500 фронтовиков, и на их могилах установлены мраморные плиты с именами и годами жизни.
Мемориальный комплекс – просто уникальный. Широкие ступеньки образуют аллею, по ее бокам стоят мраморные постаменты, на них отмечены города-герои Советского Союза, начиная от Брестской крепости и заканчивая Москвой. Аллея ведет к монументу «Скорбящая мать» и Вечному огню, а рядом – мемориальные стены в честь Героев Советского Союза и воинское кладбище. А сколько здесь буйной зеленой растительности!
Так вот, этот комплекс все эти годы был практически ничем не огорожен. Местные жители буквально превратили его в проходной двор. Ленясь пройти еще десять метров до тротуара, они по ступенькам аллеи мимо городов героев или по тропинке мимо «Скорбящей матери» и Вечного огня с сетками и пакетами шествовали к улице Соломатиной (или наоборот к Шота-Руставели), разбрасывая мусор. Молодые мамаши со своими чадами в колясках, пенсионеры любили здесь отдыхать, словно это обычный парк.
Так что с решением огородить «Братские могилы» забором я полностью согласен. Вот только вопросы вызывают замки и цепи. Безусловно, они нужны, иначе зачем было тратиться на ограждение, но…
Один центральный вход необходимо не просто оставить, а оформить его соответствующим образом – красиво и торжественно. Здесь должна быть табличка с названием мемориала, временем его работы. Возможно, надо поместить на видном месте правила нахождения на этой территории, в том числе запрет на выгул собак или катание на роликах. И, разумеется, в выходные дни комплекс должен работать.
… Сюда обязательно будут приезжать туристы, молодожены здесь сфотографируются на память, посетители, особенно молодежь, приобщатся к подвигу солдат в Великой Отечественной войне. Ведь «Братские могилы» – это наша гордость, это уникальная достопримечательность Ташкента!
Есть имена в истории человеческой цивилизации, которые и через века светят нам чистым светом гениальной мысли, нравственной высоты, беззаветного служения своему народу, избранному делу. И одно из самых ярких среди них – имя выдающегося суннитского ученого богослова Имама аль-Бухари. Под этим именем он вошел в историю.
При рождении же он был наречен пышно: Мухаммад ибн Исмаил Абу Абдаллах аль-Джуфи аль-Бухари. Понятно, что имя связано с местом его появления на свет – Бухарой. Один из древнейших в Центральной Азии, город этот в течение многих веков являлся средоточием деятельности мусульманских ученых и мыслителей, заслуженно снискал почетные титулы «Купол веры», «Благословенный город». И, наверное, в немалой степени благодаря тому, что именно здесь появился на свет этот человек, которому суждено было прославить место своего рождения, оставить людям бесценное духовное наследие. Венцом этого наследия является сборник хадисов – преданий о деяниях и высказываниях пророка Мухаммеда «Аль-Жоми ас Сахих» — «Достоверный сборник». Еще при жизни аль-Бухари этот труд был назван Великой Книгой ислама, второй по значению после Корана. Составлению этого бесценного свода аль-Бухари посвятил всю свою жизнь.
Но вернемся к истокам. Родился великий ученый в 810 году. Его отец Исмаил ибн Ибрагим считался весьма образованным человеком, помнил множество дастанов и сказаний, а также являлся мухаддисом – знатоком преданий о жизни пророка Мухаммеда. Неудивительно, что любознательный и усердный мальчик с ранних лет стал успешно постигать богословские науки и еще десятилетним поставил своей целью собрать и изучить все достоверные хадисы. Этому аль-Бухари посвятил всю свою жизнь. Гонимый жаждой знаний, юноша учился у лучших учителей, переезжал из одной страны Халифата в другую. Он посетил Хиджаз, Египет, Ирак, Хорасан, другие страны и города.
И повсюду собирал и записывал предания о пророке. В своих странствиях он собрал и уточнил подлинность более 600 тысяч хадисов и записал еще 200 тысяч от своих учителей и других духовных лиц. 800 тысяч! Из этого великого множества аль-Бухари отобрал в качестве «безупречных» лишь около 7 800 хадисов, они и составили «Аль-Жоми ас Сахих». Этот великий свод разбит на 97 книг с 3 450 главами, отобранные хадисы научно систематизированы по сюжетам. Книга включает исторический, биографический, юридический, этический, медицинский и другие разделы и значительно расширяет круг знаний о жизни и учении пророка Мухаммеда. Многие из хадисов, вошедших в «Аль-Жоми ас Сахих», впоследствии были внесены в «Шариат» и получили статус законов для правоверных.
Другой капитальный труд аль-Бухари посвятил исследованию биографий почти тысячи составителей хадисов. Всего же в книге указывается более 40 тысяч имен. Этой своей рукописи ученый отдал более 16 лет жизни и не случайно дал ей название «Ат-Тарих ал-Кабир» – «Большая история». А еще им были созданы такие труды, как «Ат-Тарих ал-Авсат» — «Средняя история», «Ат-Тарих ал-Сагир» — «Малая история», сборник хадисов «Ал-адаб ал- Муфрад» — «Жемчужины поведения» и ряд других, среди которых и мало изученное толкование Корана. Они дошли до наших дней.
«В мире есть четыре острых ума. В Бухаре это Имам аль Бухари. Трудно найти другого такого ученого», «Книга аль-Бухари является самой великой в мире ислама после Книги самого Аллаха», — такие восторженные отзывы о деятельности нашего прославленного соотечественника оставлены его современниками.
Имам аль-Бухари является выдающимся исследователем в области истории религии и права. Его перу принадлежат более двадцати богословских трудов, в которых очень широк круг философских суждений.
Большую часть жизни аль-Бухари провел в переездах из страны в страну, собирая хадисы и просвещая правоверных. В конце жизни он вернулся на родину, в Бухару. Эмир Халид ибн Ахмад пожелал, чтобы прославленный философ жил в его дворце в качестве придворного мудреца. Однако аль-Бухари не пожелал изменить свой образ жизни. Эмир повелел изгнать его из Бухары. Престарелый ученый вынужден был поселиться в селении Хартанг в двенадцати километрах от Самарканда, где и скончался в 870 году в ночь Рамазан-хаита в возрасте шестидесяти лет. Место его погребения стало считаться священным. В XVI веке над его могилой были возведены небольшая усыпальница и мечеть, а вокруг посажены чинары. Со временем эти постройки обветшали.
В Узбекистане с первых дней независимости стала осуществляться большая программа по возрождению и сбережению национальных ценностей, наследия предков. И в 1989 году на месте захоронения Имама аль-Бухари был возведен величественный мемориальный комплекс, куда вошли его мавзолей, мечеть, в которой одновременно могут молиться полторы тысячи верующих, библиотека, медресе. Под эгидой ЮНЕСКО широко и торжественно было отмечено 1225-летие (по лунному календарю) Имама-аль Бухари. Изданы книги, прошли выставки, научные чтения. А в древний Самарканд прибыли гости почти из 40 стран мира, чтобы почтить память этого великого мыслителя, обогатившего человечество несравненными знаниями.
В рамках юбилейных торжеств здесь была проведена международная научная конференция «Имам аль-Бухари и его роль в мировой культуре».
Неизгладимое впечатление оставило у гостей посещение мемориального комплекса Имама аль-Бухари. Здесь на портале ворот арабскими и латинскими буквами высечена надпись: «Этот памятный комплекс сооружен в связи с 1225-летием со дня рождения нашего великого соотечественника, султана науки и хадисов, великого мыслителя Имама аль-Бухари на основе проекта, созданного под руководством Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова золотыми руками народных мастеров Самарканда, Бухары, Хивы, Ташкента, Андижана, Намангана, Коканда, Шахрисабза».
Посещение гробницы Имама аль-Бухари у мусульман приравнивается к малому хаджу. И как сотни верующих из Узбекистана каждый год совершают хадж в Мекку, так и множество паломников из разных уголков мира направляются в Узбекистан, чтобы прикоснуться к святыням ислама, чтобы принести дань благодарной памяти великому духовному подвигу великого мухаддиса, укрепиться в вере, возвысить душу.
Много ли мы знаем о Латвии? Наверное, немало, потому что в памяти всплывают имена известных поэтов Яна Райниса и Аспазии, писателей Андрея Упита, Вилиса Лациса и Жана Гривы, кинорежиссера Алоиза Бренча — постановщика суперзнаменитого фильма «Долгие дороги в дюнах», актрисы Вии Артмане, композитора Раймонда Паулса, певицы Лайме Вайкуле. Нашему сознанию не чуждо понятие «латышские стрелки», «Рижский бальзам».
Старшее поколение помнит автобусы «РАФ», транзисторы «ВЭФ». Многие из нас не только слышали, но и любовались красивой Ригой с ее знаменитым Домским Собором, романтическим Рижским взморьем с его изумительно чистыми пляжами, песенным городом Юрмала.
На различных фестивалях и смотрах неоднократно выступали и узбекские артисты. Так, в Юрмале успешно выступали Юлдуз Усманова и Азиза, а 15-летняя Наргиз Закирова в 1986 году получила приз зрительских симпатий за песню «Помни меня».
Только что, на Пятом Международном цирковом фестивале «Золотой Карл-2015» в Рижском цирке получила призовую медаль магистр 2-го курса Ташкентского института физической культуры артистка столичного цирка Камила Хаметова, повторив успех 2010 года, когда она вместе с другим воздушным гимнастом — Рустамом Хаметовым завоевали там же первое место.
Уместно подчеркнуть, что на сегодняшний день из прибалтийских стран лишь Латвия осуществляет всесторонние связи с Республикой Узбекистан. Именно в Риге и Ташкенте имеются посольства соответствующих государств, именно в Латвии за последние годы открылись десятки различных узбекских и смешанных предприятий, именно там узбекские толстосумы приобретают дома, квартиры и дачные участки.
В настоящий период делается большой акцент и на укреплении гуманитарных и культурных связей между нашими странами. Свидетельством тому явился состоявшийся сегодня, 11 марта во Дворце искусств «Туркистон» Ташкента концерт Рижской вокальной группы «Latvian Voices».
Концерт организован Посольством Латвии в Узбекистане в содействии с Государственной консерваторией Узбекистана и Обществом дружбы «Узбекистан – Латвия», а также при поддержке Национальной авиакомпании «Узбекистон хаво йуллари».
Latvian Voices – это известный латвийский женский вокальный ансамбль. Его репертуар состоит из произведений a cappella, а также народных песен, музыки эпохи барокко и Ренессанса, аранжировок современной поп-музыки и песен. В состав ансамбля семь певиц: Лаура Екабсоне, Андра Блумберга, Карина Каминская, Нора Витиня, Лиене Шмуксте, Зане Стафецка и Лаура Леонтьева.
Первые гастроли этого коллектива за пределами Латвии состоялись в 2009 году в Германии на музыкальном фестивале Usedom. В 2012 году на Всемирной хоровой олимпиаде в Цинцинатти (США) ансамбль завоевал золотую медаль и получили титул чемпиона. Кроме того, он становился победителем «Vokal Total» в конкурсе «a cappella» в категории классическая музыка в Граце (Австрия). Практически все участницы ансамбля получили высшее образование в Латвийской музыкальной академии имени Я. Витола. При записи Making Waves ансамбль сотрудничал с Bob Chilcott из группы The King’s Singers.
В 2014 году Latvian Voices была выбрана символом Риги как Европейской культурной столицы, а также Всемирной олимпиады хоров. Так что действительно данный коллектив имеет заслуженную международную славу.
Теперь непосредственно о концерте. Началось представление с, мягко говоря, конфузного объявления, которое сделал на сцене молодой юноша. На узбекском языке он представил: «лотин овозлари», на русском он повторил «латинские…», затем, посмотрев в бумажку, поправил себя: «латишские голоса» — с ударением на первое «о» в слове «голоса».
После краткого выступления нового Чрезвычайного и Полномочного Посла Латвии в Узбекистане Эдгарса Бондарса (бывший посол Игорс Апокинс в последние годы был даже дуайеном дипкорпуса в Ташкенте), которое он, начав с «Ассалому алейкум», произнес на английском языке, начался концерт. В программе его было 7 народных латышских песен, а также классические произведения немецкого композитора Ганса Лео Хасслера, английского Джона Беннета, американца Леонарда Коэна.
Особенно горячо были встречены аранжировки популярных мелодий Иоганна Пахельбеля, Иоганна Себастьяна Баха, Вольфганга Амадея Моцарта, Жоржа Бизе, Иоганна Штрауса, Элтона Джона. В основном они были сделаны, бесспорно, очень талантливой Лаурой Екабсоне. В духе времени, в репертуаре этой вокальной группы не оказалось ни одной русской песни или мелодии. Кстати, в зале было много дипломатов, в основном из стран Европейского Союза, председателем которого на ближайшие полгода стала Латвийская Республика. Переполненный зал достаточно горячо и бурно рукоплескал оригинальному искусству замечательного женского коллектива из Риги.
Как выяснилось, ознакомление узбекских меломанов с латышской музыкальной культурой не ограничится лишь этим концертом. 6 апреля в столице нашей республики пройдет выступление дуэта латышской виолончелистки Кристини Блаумане и пианистки Кати Апекишевой. А через месяц, в мае, вниманию ташкентских зрителей предстанут образцы творчества перкуссиониста Рихардса Зальупе, который познакомит слушателей со звучанием клавишных, саксофона и гораздо менее известного широкой публике инструмента – маримбы.
Есть договоренность о налаживании постоянного сотрудничества между Государственной консерваторией Узбекистана и рижской Академией музыки. Но не только музыкальные мероприятия намечены на ближайшее время. В начале июня жителям нашей столицы будет представлена экспозиция работ известного латышского художника по ткани Иветы Веценаев.
Таким образом, прибалтийская «янтарная» страна становится ближе и понятнее узбекской общественности, что можно только приветствовать.
Недавно меня попросили порекомендовать произведения кого-нибудь из ташкентских авторов для публикации в московском толстом журнале, редакция которого готовит целевой «узбекский» номер.
Еще полгода назад я бы задумалась, перебирая в памяти имена многих наших талантливых земляков. Но за последние месяцы кое-что изменилось для меня.
«…Сбежала дрожь по медленным смычкам. Поднялся зал, восторгом освещенный. …Тот мальчик спит, доверенный сверчкам, – Все пережив и, может быть, прощенный».
«…И тогда, несмотря на возраст, определенный авторитет и почти 90 кг, я снял башмаки и залез на тонкое, но выносливое дерево. Думаю, в ту ночь оно было ко мне благосклонно. Оно признало во мне того, прежнего, любившего самые верхние ветки. Дерево встретило сына Обезьяны и угостило его плодами… Седой ребенок ликовал».
«…И пусть наши перья окрасятся кровью – Все лучше, чем в перьях перины опухшей. Над миром летят – посеченные дробью – Утиные души».
«…На циферблате ее часов было пять. Она подчеркнула острым ноготком цифру 7 и взмахнула руками, как крыльями. Жест был понятен: улетает. Она приложила ладонь к моей груди, потом – к своей. Я понял».
«Тоска скитальца и заложника В крови упорной горожанина. Я верю так, как не положено…»
Вот это и изменилось: в мою жизнь вошли строки Михаила Гара.
Из биографической справки: «…родился в 1956 году в одном из старых районов Ташкента – махалле Шейхантахур»…
Он написал: «О махалле я мог бы долго петь под звуки бубна и ная». Да, пожалуй: что как не песня – язык, строй, лад его рассказов об улочках ташкентской юности, в пыли которых вспыхивают маленькими драгоценностями кусочки ушедшей и бессмертной жизни?
«На главной улице имени Горького, которая уводила в глубь махалли, на одинаковом расстоянии друг от друга стояли деревянные столбы с железными колпаками, прикрывавшими тусклые лампочки. На провисших проводах висели обрывки бумажных змеев: одни упали сюда недавно, другие – еще до войны. И каждый день в небо взмывали новые птицы, сотворенные из кальки, камыша и клейстера, и, держа в руках упругую суровую нить, мы управляли ими, задрав головы, и отпускали их все выше и выше. Махалля учила нас летать».
…Что называют «прозой поэта»? Наверно, это когда писать о ней, этой самой вродебыпрозе, нам, не-поэтам, с нашими житейски-обыденными отношениями со словом, так же трудно и трепетно, как, например, пересказать «своими словами» такие по видимости простенькие, без особых изысков, строчки:
Пьется жизни сладкий херес. Снова листья жгут за ересь. Жилка дрогнула на веке. Как любил я в прошлом веке!..
Ну повторяйте же это вслух, – или не вслух, – снова и снова, смакуйте каждое из них, этих словечек, как глотки сладкого хереса!..
Да. Ну так вот – малая проза Гара. (Сейчас говорю именно о ней – опубликованной, хотя есть у него и пьеса, и роман… лежащие уже несколько лет в столе. Причина… – думаю, ее не нужно и называть).
«Ташкентская шпана». «Сын Обезьяны». «Наследство». «Сухой закон». «Собачьи цепи». «Золотая пыль махалли»… Автобиографические рассказики, совсем небольшие. Кстати, автор не утверждает, что каждое слово в них – правда, в протокольном смысле. Понятно, что, как в любом литературном произведении, опорные «вешки» случившегося когда-то в реальности – здесь оплетаются и связываются тонкими нитями вымысла. Но когда я читаю у него про дискотеку «эпохи травматизма», или «дозревшего до греха» продюсера-зимбабвийца (батюшки святы…), или по-фазильискандеровски простой, вроде бы совсем ни о чем, рассказ, как играли в нарды с дядей Сосо, – пусть мне еще докажут, что все это не происходило точь-в-точь так, как описано. И что документальная проза Гара строится по довлатовскому принципу — «вымышлено все, кроме фамилий, адресов и номеров телефонов». А впрочем, если бы даже и так?..
…Сейчас заметила: несколько раз уже выплыл эпитет «простой». Да, конечно, не случайно. Это – то слово. И простота рассказов Гара – та, чьи синонимы – чистота; строгость; стройность. И все это – при ошеломляющей внутренней свободе, какая отличала разве что мальчишек, ровесников автора, из старых ишмухамедовских фильмов о Ташкенте 60-х: «Тай-ра-рай-ра, тай-ра-рай-ра, тай-ра-рай-ра, тай-ра!!.».
…«Из комсомола меня исключили с позором, по настоянию Московского горкома ВЛКСМ». Надо полагать – еще одно следствие той самой «неизлечимой» внутренней свободы. К слову, упоминания об этом эпохальном событии – исключении из комсомола, – насколько знаю, в рассказах Гара нет. Оно промелькнуло в нашей переписке с ним; между прочим – внуком сосланного когда-то в край революционера, чье имя впоследствии было занесено в «Золотую книгу» (так, кажется, она называлась) Ташкентского горкома партии. Где теперь эта «Золотая книга»?.. Похоже, время сохранит совсем другие книги о Ташкенте. Например, «Золотую пыль махалли»…
Из биографической справки: «С 1991-го по 1993-й – главный редактор издательской фирмы «АККА» в Санкт-Петербурге. Позже жил и работал в Нижнем Новгороде. В 2007 году вернулся в Ташкент».
Да, наступило однажды время, когда они надолго расстались – Михаил Гар и его Город.
«…Ташкент, Ташкент… Здравствуй, старина. Семнадцать лет не виделись. Спасибо, что узнал меня. Ты заметно похорошел за эти годы, чего не скажу о себе: седины прибавилось, сердце пошаливает…»
Но разве случается что-нибудь напрасно в жизни поэта?
Из биографической справки: «В 2011 году издал сборник стихотворений “Тень богомола”».
«Тень богомола». Эту тонкую книжку населяют множество теней, лиц, ликов… Художник, поглощенный собой, как все творцы, – и безоглядно «раздаривающий свое серебро, – зная, как болит ребро». Задиристый и ранимый пацан, чей силуэт тает, растворяясь, в далеком пыльно-золотом мареве… (прочитала где-то: «Любой мужчина – это случайно выживший мальчик»). Человек с седой душой, многое узнавший о предательстве и жестокости, – и все-таки сумевший остаться ровесником собственным сыновьям. Страстный,то нарочито грубый, то целомудренно-неловкий, словно подросток, – любовник из «Бесстыдных сонетов». А еще – один из самых пронзительных образов книги, – горько изверившийся демиург «Хроник глиняного века».
…Буква начинает слово. Слово возбуждает дело. Чтобы обмануться снова – Сотвори пустое тело И оставь на солнцепеке – Чтобы выстрадало душу. Загони судьбу в упреки – Без поблажек и отдушин.
…«У каждого мужика, если он чего-то стоит, судьба всегда отчаянная».
Это сказал не Гар, другой поэт. Но думаю, что «отщепенец двух эпох», патриот–эмигрант–репатриант, пронесший через всю скитальческую, очень мужскую биографию свой Ташкент, чтобы вернуться в него уже навсегда, – Михаил мог бы эти слова повторить. Но произнес недавно в нашем разговоре другое: «Вакцину от гордыни в меня впрыснули давно…» Гордыня – слово вторичное, образованное от «гордости». И вот от этого, первичного «недуга» – вакцины для Михаила Гара нет.
…Чем кучнее выстрелы навылет, Тем ярче биография мишени. Когда в толпе окликнут: «Вы ли?!»– Отвечу: «Выл». Но не марал колени.
Ни совесть, ни страницу, ни стрелков. Последние достойны – если равны. Я обхожусь без капель и бинтов. Мой март, как волк, зализывает раны.
Эти строки написаны, они существуют. И самим своим существованием делают постыдными литературу «местечковой» планки, поэзию, не краснея рифмующую «жизни – Отчизны», плоские словесные штампы, захлебывающуюся цветистую бездарность.
…Миша, можно я закончу вашим любимым словом, таким простым и высоким? Вы уже научили меня слышать и понимать его первозданность, его надежную непреложность («коротко, честно и – не переступить», – это я запомнила хорошо). Михаил Гар. Да.
Площадь Памяти — одно из самых любимых мест ташкентцев и гостей нашей столицы. В любой день, в любую погоду сюда приходят люди, чтобы вспомнить о тех, кто пал на фронтах Великой Отечественной войны, отдав свои жизни за счастье Родины.
Здесь красиво и чисто в любое время года, но ранней весною великолепие природы наполняет душу особым очарованием. И в эти весенние дни, находясь на священной площади, трудно не восхититься появившейся зеленью травы, радугой полевых цветов. Но восточные колоннады со страницами «Книги памяти» и монумент Скорбящей матери у Вечного огня дают мыслям иное направление, навевают грусть и горечь. На каждого словно снисходит какое-то умиротворение и думы о вечном, мысли об Отчизне и подвиге.
Как здесь не вспомнить, например, о том, что из шестимиллионного населения республики в те грозовые годы более 1,5 миллиона человек отправились на фронт, а свыше 500 тысяч наших соотечественников домой не вернулись – пали в боях, пропали без вести. Эти цифры не умещаются в голове, они бьют прямо в сердце, наполняя его болью. Ведь это были чьи-то отцы и сыновья, чьи-то братья и сестры, чьи-то друзья и любимые…
В 1995 году в связи с 50-летним юбилеем Победы над фашизмом впервые среди стран СНГ в Узбекистане увидели свет 34 тома «Книги памяти». В нее вошли имена 431 тысячи узбекских воинов, погибших на фронтах, в военных госпиталях и немецких концлагерях, а также пропавших без вести. В последующие годы в Ташкенте, Нукусе и во всех областных центрах были созданы площади Памяти, где золотыми буквами вписаны имена погибших и пропавших без вести наших соотечественников.
Через десять лет в 60-летний юбилей великой Победы, благодаря поисковой работе общественных организаций нашей страны и в первую очередь Фонда социальной поддержки ветеранов «Нуроний» были найдены еще несколько тысяч наших соотечественников, имена которых не вошли в предыдущее издание. И появился дополнительный том священной Книги, где были названы еще 15 590 человек, не вернувшихся с войны.
Листая на площади позолоченные страницы «Книги памяти», чувство горечи становится просто всеобъемлющим. Казалось бы, лишь фамилия, инициалы, год рождения и смерти -настолько лаконична эта Книга, но она «режет» душу. Ведь за каждой фамилией стоит трагическая фронтовая судьба, чей-то ратный подвиг!
Вот, например, надпись: «Джуманиязов Р. 1924-1943». Ко всем павшим, но и к нему лично с возвышенными словами на панно обращается Скорбящая мать, называя его «родимым». Но ведь у этого 19-летнего хорезмского паренька была и реальная мама, которая ждала своего родного сына и, возможно, не поверила в «похоронку». Была, наверное, и любимая девушка. Были, вне сомнения, друзья, с которыми он учился в одной школе или играл в футбол. А все остальное, к сожалению, с приставкой «не» — не дожил, недолюбил, недомечтал… Мы не знаем, как сражался и погиб этот молодой узбекский солдат, почти мальчик, но… вечная ему память! Ведь в великой Победе над фашизмом есть и его вклад!
На площади постоянно много народа. Вот, например, молодые ребята из Ферганы специально приехали в Ташкент, чтобы найти в «Книге памяти» фамилию своего земляка. И нашли! Вот бабушка привела сюда свою маленькую внучку, та трогательно слушае т, как она объясняет девочке, что такое Вечный огонь, что символизирует монумент Скорбящей матери.
Три года назад, участвуя в одном из мероприятий на площади Памяти, увидел здесь легенду узбекского искусства, знаменитую певицу и танцовщицу, народную артистку Узбекистана Коммуну Исмаилову. Пожилая женщина на солнце почувствовала себя не лучшим образом, отошла в сторону, чтобы посидеть в тени. Удалось несколько минут поговорить с легендой.
– На фронт я ушла в 14 лет, – сказала тогда Исмаилова. – С ансамблем Гавхар Рахимовой в 1943 по 1945 годы в составе концертной бригады мы выступали перед бойцами. Было, конечно, страшно, но мы привыкли. Что наш страх по сравнению с тем, что совсем молодые ребята идут в бой. Чтобы им помочь, вдохновить на победу, мы не должны были бояться. Давали концерты всего за три километра от передовой. А потом шли сражения, после которых помогали санитарам выносить раненых. Всего за годы войны мы дали 1 200 концертов.
А в 2013 году в возрасте 86 лет Коммуна Исмаилова ушла из жизни…
… Побывав на площади Памяти даже короткое время, вдохнув воздух этого священного места, прочитав строчки из «Книги памяти», уходишь отсюда немного другим. Думаешь не только о тех, кто отдал свои жизни за мир на земле, но и о ныне живущих представителях старшего поколения. Всегда ли мы помним о них? Всегда ли бережно и трепетно относимся к ним? Всегда ли искренне и бескорыстно помогаем?
100-летие со дня рождения народного поэта Зульфии широко отмечалось в Узбекистане. Но и после того, как отшумели юбилейные торжества, в адрес сайта nuz.uz продолжают приходить письма о жизни и деятельности мастера пера, свидетельствующие о любви и высокой степени уважения к ее личности и творчеству.
Одно из таких писем прислал Геннадий Васильевич Чагин из Москвы. Доктор филологических наук, профессор, академик Академии РАЕН, член Союза писателей и Союза журналистов России, лауреат Всероссийской премии имени Ф.И. Тютчева, кавалер ордена «Элита культуры», Геннадий Васильевич недавно сам принимал поздравления коллег в честь своего 80-летия в стенах Института социально-экономического прогнозирования и моделирования, что в подмосковном городе Балашиха.
Многие годы профессор кафедры лингвистики и коммуникационных технологий Чагин учит студентов этого вуза любви к русскому слову и поддерживает в творческом становлении одаренную молодежь. Три десятилетия хранил он в своем домашнем архиве рукопись одной из своих журналистских работ, которая не была представлена на страницах печати. Недавно автор переслал этот материал в Узбекистан, сопроводив его письмом: «Обращаюсь к Вам с большой просьбой передать для публикации интервью с Зульфией, которое было взято мною 30 лет назад в Ташкенте по просьбе газеты «Советская культура». По независящим от нас обстоятельствам интервью так и не увидело свет. Сейчас, когда в Узбекистане отмечается 100-летие со дня рождения этой Великой женщины и поэта, интервью звучит по-прежнему современно, и я считаю своим долгом донести до земляков, жителей Узбекистана, слова, которые в свое время не были опубликованы.
В ноябре 1985 года я поехал в Ташкент по просьбе газеты «Советская культура» взять интервью у Зульфии. Она не хотела встречаться с корреспондентом этой газеты по Узбекистану (вероятно, было за что — но запамятовал его фамилию). Я знаком с обычаями узбекского народа, имел также представление о поэте по ее стихам. К тому же был биографом Тютчева, а она очень любила этого поэта. Мы встретились, три часа нашей беседы пролетели незаметно, и я все записал. Потом на несколько дней улетел в Хиву по заданию журнала «Хлопководство». После поездки написал интервью, предварительно посоветовавшись с Зульфией. Шла вторая половина 80-х годов. Многие, наверное, помнят, как тогда пытались стравить народы СССР и их руководителей, были даже аресты и суды. И вот заведующая литературным отделом «Советской культуры» попыталась втянуть в эту грязь и Зульфию, и меня. На этом наши связи с редакцией газеты прекратились, что, естественно, мы правильно сделали.
Приехав в Ташкент в ноябре 1985 года, 12 числа я позвонил Зульфие, попросив о встрече для интервью. Она устало попросила перезвонить завтра. Когда наутро, 13 ноября, я вновь набрал номер ее телефона, услышал в трубке: «Приезжайте!» И голос у нее был уже звонкий, молодой. Я быстро собрался, купил в переходе метро у сквера три большие красивые хризантемы и пошел пешком, благо идти было недалеко.
Дом, где жила Зульфия, стоял за ЦУМом, в глубине квартала, огороженный забором. Я поднялся на третий этаж и позвонил в 47-ю квартиру. Дверь открыла хорошо одетая женщина, уже в годах, в красивом платье и с большой шалью на плечах. Это была сама Зульфия. Она чем-то сразу располагала к себе – наверное, все матери таковы. Говорили мы у нее в кабинете, сидя в глубоких плетеных креслах у такого же плетеного столика с традиционным, наполненным фруктами, узбекским блюдом посредине.
Моя собеседница все время разговора зябко куталась в шаль. За окном, шелестя последним золотом, стояли клены, насквозь просвеченные солнцем, и голубое, в легкой дымке небо простиралось над крышами. В комнату вошла внучка поэта и подала чай. Так незаметно пролетели еще два часа, в течение которых мы не только говорили, но и смотрели книги, фотографии сына и дочери Зульфии-апы и ее рано погибшего мужа, поэта Хамида Олимджана. Она поделилась, что на узбекском языке вскоре выходит собрание ее сочинений в 3-х томах. Порадовалась, что томики будут маленькие, аккуратные, в красивом зеленом переплете. Мы договорились, что пока я буду в Хиве, она поищет другие фотографии, может быть, найдет книгу своих стихов, изданную в Москве в 1975 году, и мы еще раз встретимся, когда я вернусь в Ташкент.
Разговор был неспешный и задушевный. Начала она его без наводящих вопросов, просто и откровенно.
— Я раньше очень любила ночь. – Занятая целыми днями работой, домашними делами, детьми, только ночью, когда затихнет город и все уснут, могла сесть за стол, за чистый лист бумаги. И тогда ничто уже не мешало моему разговору с воображаемыми слушателями, которым я писала стихи. Теперь боюсь ночи. Может быть, времени стало больше, когда освободилась от части прежних обязанностей. Да и дети выросли, и я могу теперь с утра садиться за работу, приветствуя новый день, который сулит мне новые впечатления, встречи с людьми, с солнцем, с любимыми…
Росла я, и росли женщины Узбекистана. Когда-то они были самыми забитыми и не могли даже показать людям свое лицо. Раньше о мечтах и чаяниях наших женщин никто и слушать не хотел. Затем началось движение худжум по освобождению женщин, то есть движение вперед, и все стало меняться. И мне захотелось с душевной полнотой выразить, о чем думали женщины.
С годами и обретаемой вместе с ними мудростью, начинаешь как-то отрешенно думать о долгих заседаниях на многих торжествах, собраниях, обсуждениях, которые, к сожалению, у нас никак не изживутся. А ведь писатель должен принадлежать себе, своим мыслям, творчеству, если у него есть, что сказать людям.
Обидно бывает, когда некоторые молодые, талантливые поэты с выходом одной-двух своих удачных книжек вдруг становятся руководящими работниками, администраторами и тогда у них уже не остается времени для поэтического творчества, гибнет хороший талант.
Я счастлива как мать, у меня прекрасные дети, внуки и даже правнук — так нравится наблюдать его первые шаги!.. Сын Амон — кандидат юридических наук, и у него — один к одному, как дубки, — растут четверо сыновей. Дочь Хулькар филолог, окончила университет и сама преподает в университете.
— Какие книги нужны сейчас, на Ваш взгляд? — спросил я.
— Нашей молодежи, да и гостям республики, не хватает умных, доходчивых книг, которые рассказывали бы о наших узбекских писателях, ставших гордостью литературы. Таких, как Гафур Гулям, Хамид Алимджан и другие. — Почему бы вам не взяться за одну из них и, например, как другу и соратнику Хамида Алимджана не написать о нем в стихах или прозе?
— Боюсь признаться даже самой себе, что не успею завершить такую работу, — с грустью ответила Зульфия. — Так трудно писать о человеке, любовь к которому я пронесла сквозь всю свою жизнь и даже теперь, спустя сорок лет после гибели Хамида Алимджана, без глубокого волнения в сердце не могу ни писать, ни говорить о нем. К сожалению, пока не вижу никого из молодых, кто бы мог по-настоящему начать и завершить эту работу.
— Какие русские поэты вам наиболее близки?
— Первым из русских поэтов, с книгами которого мне посчастливилось познакомиться, был Н. А. Некрасов. Его поэзия потрясла меня. Читала я его произведения на русском языке. Но уже тогда, помнится, задумала непременно перевести что-то из его сочинений на узбекский. И вот как-то в начале 1950-х годов, заболев гриппом, вынуждена была не выходить из дому. Несмотря на температуру, все же села к столу с мыслью взяться за перевод некрасовских «Русских женщин». Судьбы этих женщин — Волконской, Трубецкой и других — их самоотверженность в любви, беззаветная преданность своим сосланным в Сибирь мужьям-декабристам — были так понятны мне, что работа шла легко, и я довольно быстро закончила переводить поэму. В то время «Русские женщины» переводились также другими нашими поэтами, и мой перевод был опубликован позже. Но зато, и я довольна этим, он был признан лучшим и потом неоднократно переиздавался.
— Как складывались Ваши отношения с современными Вам русскими писателями?
— В числе моих друзей А. Софронов, К. Симонов, Н. Тихонов, А. Сурков. Были и женщины — поэты О. Берггольц, В. М. Инбер. И Анна Андреевна Ахматова. Правда, я даже не решалась на нее смотреть. Она со мной разговаривала, а я только отвечала на ее вопросы.
— А с Вашими переводчиками — кто из них лучше других мог уловить мысль автора в произведении?
— С переводчиками? По-разному. Сложность перевода моих стихотворений на русский язык состоит в том, что я пишу на узбекском языке арабскими буквами, которые изучила еще в детстве. Мне так легче охватить всю страницу, все произведение. Да и старые привычки уже не изменишь. Арабский алфавит, естественно, сейчас мало кто из молодых знает. Поэтому приходится начитывать текст машинистке, которая печатает мои стихи на узбекском, и с них затем делается подстрочный перевод на русский. Дальше над ними работают переводчики. Над моими стихами со мной вместе трудятся многие русские переводчики и поэты. К сожалению, далеко не каждый удовлетворяет меня как соавтор. Лучшие переводчики в этом отношении Ю. Нейман, С. Осповат и некоторые другие. Особенно благодарна поэтам-переводчикам Семену Липкину, Владимиру Державину, Николаю Ушакову, Науму Гребневу, Новелле Матвеевой. Их переводы открыли моим стихам пути-дороги по стране и далеко за ее пределы.
— Вы ведь еще и редактор журнала?
— Да, и со страниц возглавляемого мною журнала «Саодат» начали свой путь в литературу известные ныне узбекские поэты Гульчехра Нуруллаева, Гульчехра Джураева, Халима Худайбердыева и другие. Я не оговорилась, назвав своих младших подруг поэтами, а не поэтессами. Не люблю слова «поэтесса». Это все равно, как производное от слова врач — врачиха. Уж больно вульгарно, на мой взгляд, звучит. Есть же в шахматах звание гроссмейстер, которого на равных с мужчинами нередко удостаиваются и женщины. Так же, мне кажется, должно быть и в поэзии.
Первый вариант интервью с Зульфией так и остался у меня, как и долг в душе перед нею. Не скрою, и сейчас кое-кто пытается набросить тень на отношения между людьми. Я родился в Ташкенте, и этот город до сих пор для меня земной рай! В земле Ташкента, на старом кладбище за парком Тельмана, у меня остались родные могилы. Так хотелось бы поклониться им и, конечно, положить цветы на могилу моему любимому поэту Зульфие.»
Интервью, как вы уже поняли, ждало публикации три десятилетия. Поблагодарив Геннадия Васильевича Чагина за любовь к узбекской земле и культуре нашего народа, попросила нашего земляка, заслуживающего самого высокого уважения, рассказать немного о себе читателям нашего сайта.
— Я родился 8 октября 1934 года, незадолго до убийства в Ленинграде Сергея Мироновича Кирова, — написал мне Геннадий Васильевич. — Суровые тогда времена наступили для поколения наших родителей. Но для детей были бесплатные ясли, обучение, пионерские летние лагеря. Мы дружили с детьми испанских коммунистов, спасавшихся от фашизма в Советском Союзе. Два-три часа трансляции радио из черных тарелок да кино в парке по воскресеньям — вот что связывало нас с миром. Еще штрих из детских военных лет — ломтик черного липкого хлеба с остяками, которые обдирали горло, и маленькой ложечкой желтого сахарного песку. Это был обед советского школьника в войну — на целый день.
Зато книги, которые приносила из библиотеки моя тетка Валентина, я запоем и почти без разбора читал уже с шестилетнего возраста. Не забыть запах керосиновой лампы на столе, скрип половиц и кровати с панцирной сеткой, жадное перелистывание книги «Как закалялась сталь»… Отец мой служил офицером погранвойск, семья часто переезжала, и мне пришлось сменить с десяток школ. Но книги вплоть до 6-го класса помогали учиться на пятерки, а мои школьные сочинения по литературе даже публиковали в газетах. С 15 лет я начал писать стихи и пишу их до сих пор, в том числе и о любви к Средней Азии.
По семейной традиции выбрал профессию военного. Выбор пал на Военно-инженерную академию в Москве, и с 1953 по 1958 год я жил и учился в Москве. Став военным корреспондентом, много ездил по стране. Куда только не заносила меня судьба спецкора! С фотоаппаратом и блокнотом побывал в армейских гарнизонах и флотилиях на Дальнем Востоке, в городе Находка, на острове Русский; плавал в Японском море, совершал перелеты по Средней Азии и Дальнему Северу, посетил Украину, Молдавию, Кавказ, Польшу и Венгрию. А сколько обрел друзей и встретил интересных людей!
С юности занимался спортом, не оставил своих увлечений и получив диплом. В 1968 году на Спартакиаде дружественных армий в Киеве получил звание судьи всесоюзного класса по легкой атлетике. Спортивная закалка и сейчас позволяет оставаться в рабочей форме и ежегодно издавать новые книги. Много сил и времени, начиная с 1972 года, посвятил своему любимому поэту Тютчеву, которого очень любила и Зульфия. Из 40 написанных мною книг половина – о нем. За издание биографии Ф.И. Тютчева удостоен звания лауреата Международной Академии педагогического образования, за цикл работ по исследованию творчества Тютчева Ф.И. и монографию «Ты, ты, мое земное провиденье» — звания лауреата РАЕН.
Являюсь также лауреатом литературного конкурса «Славься в веках, 1812 год». Участвую в Славянских встречах, Тютчевских днях в городе Балашиха, мероприятиях Государственного мемориального историко-литературного музея-заповедника Ф.И. Тютчева в Овстуге. Издал биографию Ф.И.Тютчева и Полное собрание сочинений его сына — Ф.Ф.Тютчева. Готовлю к изданию книгу «Тютчев и Москва», родословную рода Чагиных и продолжаю передавать свои знания студентам. Счастлив, что востребован в профессии и радуюсь правнукам.
Материал подготовила Тамара САНАЕВА. На фото: Г.В. Чагин; портрет Зульфии кисти Чингиза Ахмарова.
«Предатель» на узбекском языке означает «Соткин». Так автор сценария Рихсивой Мухамаджанов и режиссер-постановщик Рустам Сагдиев назвали свой фильм, производство которого было осуществлено на киностудии «Узбекфильм». Общественная презентация фильма состоялась 6 марта в Республиканском Доме кино и во Дворце искусств имени А.Навои города Ташкента.
Высказываю свои первые, далеко не полные впечатления об этой новой ленте узбекских кинематографистов. Для начала хочется выразить уверенность, что, может быть, впервые за годы независимости руководство страны испытывает чувство глубокого удовлетворения от данной картины. Дело не только и не столько в несомненном художественном уровне фильма — лихо закрученный сюжет, держащий в постоянном напряжении зрителей, прекрасная работа удачно подобранных актеров, достаточный профессионализм оператора (Абдувахид Ганиев), художника (Акмаль Саидов), композитора (Дониер Агзамов) и всего творческого коллектива.
Прежде всего речь идет о чрезвычайно важной и актуальной для Узбекистана теме попыток дестабилизировать обстановку в стране путем проникновения религиозных и антиправительственных настроений в широкие массы населения. Более того — впервые была сделана попытка художественного осмысления в нужном направлении событий 10-летней давности в Андижане. И хотя авторы фильма заверяли, что речь идет не об андижанской трагедии (а это позволяет им уйти из-под возможной критики за неточное и неполное следование развернувшихся там драматических событий), но сами съемки в городе, показ газеты «Андижанская правда», общая атмосфера во многом искусственного нарастания недовольства горожан, да и сама редкостность для сегодняшнего Узбекистана открытого столкновения силовых структур с воинствующими оппозиционерами свидетельствуют именно о том, что государственный заказ на такую ленту был напрямую связан с необходимостью внедрить в сознание и память народа официальной трактовки андижанского коллапса.
Думается, что авторы в целом умело справились с этой задачей, хотя и взвалили на свои плечи немалую ответственность перед историей. В фильме показаны слаженные и высокопрофессиональные действия сотрудников СНБ (не знаю, так ли было на самом деле, если они не сумели предотвратить массовые волнения недовольных людей и скопление в городе враждебно настроенных элементов, в том числе и из-за рубежа), их боевую оснащенность (может быть, и для того, чтобы предупредить о тщетности повторения подобных «взрывов»), создан привлекательный образ представителя этих органов (актер Матъекуб Матчонов). Очень обаятелен и образ главного героя — «предателя поневоле» Сардора, воплощенного артистом Фаррухом Саиповым, привлекают достоверностью и другие герои кинодрамы.
Но особенно хочется выделить замечательную работу Джавахира Закирова — старшего брата главного персонажа, воинствующего лидера нелегальной «улицы» с ее экономическим и неправовым беспределом. Чувствуется, что весь актерский ансамбль «выкладывался» до конца, работая искренне, с верой в идеи и идеалы, проповедуемые авторами картины.
Есть и замечания к ленте — не всегда оправданы сюжетные линии и поступки действующих лиц. К примеру, совершенно неправдоподобен неожиданный прилет в Андижан главной героини (Юлдуз Раджабова) вслед за своим любимым, которого заманили отец с братом, мотивируя надуманной болезнью матери. Ее несколько взбалмошное поведение в аэропорту не вяжется с ее дальнейшими поступками и «правильным» имиджем настоящей патриотки.
Явно перегружен отрицательными качествами образ зарубежного эмиссара, который является главным идейным врагом существующего режима в нашей стране — он якобы падок до несовершеннолетней девочки — дочери запутавшегося таможенника, чем, безусловно, рискует сорвать операцию по провозу героина через границу. Из хитрого, коварного и многоопытного специалиста по организации переворотов в конце фильма он превращается в жалкого неудачника.
Слишком декларативен герой, который в кругу семьи подчеркнуто пафосно (как-будто с трибуны) говорит об обретениях независимой республики. В его категорические суждения не очень верится, тем более что очень скоро он сам меняет свои позиции.
Есть и другие существенные нестыковки, которые ослабляют смысловую и художественную ткань киноленты. Но в любом случае эта картина «обречена» на успех не только среди широкого зрителя, но и на положительное официальное восприятие — а это значит, будут премии, награды, другие поощрения авторскому коллективу.
Для студии «Узбекфильм» и в целом для агентства «Узбеккино», в их очень тяжелые сегодняшние дни, наверное, это крайне важно!
Вопрос непраздный: что такое счастье? — Покой, достаток, признанный успех? А может, это праздник соучастия С другим — в любви, в добре, На радость всем?!
*** Уроков преподносит жизнь нам столько! — Как выдержать изматывающий кросс? Ведь одряхлев, когда-то очень стойкий, Знак восклицательный согнулся как вопрос.
*** Иной раз слабое бывает сильным — В такой сентенции есть здравое зерно, Поскольку, жертвуя собой, весьма активно, Цепь разрывает слабое звено.
*** Путь к популярности бывает долог- Не выпадает каждому билет. И очень часто траурный некролог «Визитной карточкой» становится вослед.
*** Приплюснуть если к плюсу плюс, То на любой и взгляд, и вкус Получишь крест, и знак, и ось, И тазобедренную кость.
*** Меняются системы, строи, взгляды — Поймет закономерность и простак. Из рыночной мы вырваться бы рады, Но из системы солнечной — никак!
*** Виновный «стрелочник» всегда найдется — Не дай-то Бог судьбу его делить Он «отпущения козлом» зовется Притом стараются его еще доить!
*** Нуль — ничего, или пустое место — В театре жизни нет ему ролей. Нули страшны, когда подряд и вместе Куются цепи из таких нулей!
*** В светила метили иные господа — Цитаты и портреты в каждой раме. Не приняла их звездная среда И оказались просто фонарями.
*** Значенье подвига со временем видней, Нет логики порой в процессах бурных. Пример? — Сожгли на Прометеевом огне Его преемника Джордано Бруно.
*** Всегда будь близок к флагманской корме — Командные слышны здесь лучше струны. Но, поддаваясь общей кутерьме, Не угоди под колесо чужой фортуны!
*** К ногам вельмож не падай ниц — Твое старанье не подкупит. Знай, кто-нибудь из этих лиц Тебе на голову наступит.
*** Прощаясь с жизнью, подсчитай — что в сумме? Ты честно справедливости служил? Ведь если скажут о тебе: он умер, Не означает вовсе, что ты жил.
*** Здоровье сохранить по сути очень просто — Рецепты — изначально хороши: Не только лишь желудок поста просит, Нужна диета также для души! . *** Не знаю, воздается ль по заслугам, Но за грехи страдаем мы сполна. А в равной ль степени — вождям и слугам, Тем, кто грешил охотно иль спьяна?
*** Грядет неумолимо Божья кара — Не спится ночью, видимо, не зря. Все меньше сил, чтоб выдержать удары, И ничего исправить уж нельзя…
*** Кратчайший к цели путь не означает, Что он прямой — таков урок! На практике любой встречает Препятствия. И прямота — не впрок!
*** «Вход воспрещен» — предупрежденье строго, Проникнуть так и хочется в ответ В надежде, что найдешь назад дорогу. Гораздо хуже — «Выхода здесь нет!»
*** От давления кто-то ломается, От давления кто-то сжимается. Есть другие — они распрямляются, С гордым взором они улыбаются. Вопреки всем стараньям режима Держит цепко их чести пружина!
*** Идеи в воздухе витают И ждут активного внимания. Секреты прячутся в деталях, Пока идет процесс искания.
*** Молоко превращается в масло от тряски. Но, напротив, раствор без движенья — в цемент. А людская душа хорошеет от ласки, Но от грубого пресса вдруг стынет в момент.
*** Никто не боится на тот свет опоздать, — Боятся уйти, не насытившись жизнью. Дано ль человеку хоть как-то познать Что ждет впереди? Не впадая в трюизмы.
*** Какие свойства есть у наших денег? — Они не пахнут, не гнетут карман, Они, как в полдень исчезают тени, Так улетучиваются в пыль, в туман.
*** Презренье к моде не спасает — У ретрограда имидж плох. Но многие в душе мечтают Узреть последний моды вздох!
*** У тебя хорошее настроение? — Полно! Не радуйся, легко обознаться. Если уверен ты так в своем мнении, Значит, ты просто лишен информации.
Как жаль, что эти проникновенные поэтические слова, наполненные великой музыкой жизни, ее первородной значимостью и красотой, мы вспоминаем (если вспоминаем!) зачастую только лишь в день абсолютного, хотя и формального торжества женской обозначенности и выделяемости.
«Если бы Бога не было, то его надо было выдумать», — писал Вольтер. Хотя иные феминистки недовольно считают, что, отмечая специальный женский день, человечество как бы подчеркивает изначальное неравенство представителей двух полов, как бы проявляет снисходительность к женщинам, думается, что раз уж мы не замечаем «божественности» женского фермента в нашей повседневной обыденной жизни, нам всем действительно нужен специальный праздник, может быть, самый светлый, радостный и жизнеутверждающий.
Он должен напоминать всем, что мы в бесконечном и неоплатном долгу перед своими матерями и женами, в целом — перед Женщиной, которая очеловечивает нас, облагораживает и осмысляет саму жизнь, терпеливо и настойчиво, изо дня в день, пока есть силы. А мы их, увы, успешно подтачиваем — эти женские силы и веру в конечную разумность человеческого бытия…
Для порядочных людей, для общества в целом этот праздник нужен не просто, чтобы «пропеть дифирамбы» представительницам прекрасного пола, сделать им какие-то подарки, а заодно и самим повеселиться, нет — прежде всего он нужен, наверное, чтобы с полным откровением и ответственностью еще раз разобраться: а что необходимо для конкретного облегчения их жизни?
Государственная воля в этом отношении проявлена — в Конституции, в ряде законов и постановлений, в высоком статусе Комитета женщин и ее председателя — в конечном счете все они призваны создавать условия для обеспечения интересов женщин. Понятно, что вся наличествующая еще неустроенность жизни нашей относительно молодой страны — это в первую очередь проблемы, тяготы и заботы наших женщин — социальные, семейные, бытовые, духовные, нравственные и политические.
В недавнем прошлом в бывшей нашей супердержаве много и красиво говорили о всеразличных правах женщин, а на практике вынуждали их заниматься самой «черной» и тяжкой работой, даже немыслимой в цивилизованном мире. Страна производила самые совершенные в мире оружие и космическое оборудование и в то же время так и не удосуживалась создать элементарные условия для удовлетворения обычных потребностей женской половины общества. Это и было демагогией, которая «утопила» немало прекрасных и искренних порывов и устремлений.
Впрочем, и сейчас немало и демагогии, и формализма, и чиновничьего равнодушия, и «рыночной» безжалостности. Со всем этим нужно решительно бороться, причем каждому из нас на своем месте.
Не знаю, нужно ли нам, как в Италии, иметь специальное министерство по проблемам равноправия в обществе, нужно ли, как во многих, даже азиатских, странах, иметь женщин среди первых руководителей страны, — в основном это «внешние», хотя и многозначащие приметы. Но я убежден — главное, что нам нужно, это «перепахать» свои души и сознание, в корне изменить свое отношение к положению женщин в обществе и семье.
Это страшно, когда мы в стихах и песнях (да и в речах при случае) выражаем свою нежность к матерям и любимым, а в обыденной жизни цинично демонстрируем свое мужское превосходство, свои негласные привилегии. И при этом многозначительно ссылаемся на менталитет народа. Как ни называй, а бескультурье это форменное, и все тут!
У Валерия Брюсова в его знаменитом стихотворении есть и другие значимые слова: «Ты — женщина! Ты — книга среди книг…». Конечно, понятия женщины, красоты, таинственности, весны и поэзии неразделимы.
Но вдумайтесь в это образное сравнение — так ли оно случайно, ведь «Книгой» среди книг принято называть вещие, святые творения — Талмуд, Библию, Коран, наконец «Песнь песней», с которых все начиналось («сначала было слово!») и в которых все обозначалось и предопределялось на века. То есть эти Книги — и самые первые, и самые главные, и самые существенные!
Так и Женщина — она олицетворение самой Жизни, ее изначальная носительница, ее суть. Но любимая, во всяком случае нужная книга требует ведь и бережного отношения, и внимательного чтения и изучения, она будоражит ум, духовно обогащает и возвышает человека, делает его жизнь осмысленной и интересной.
А как же на практике с лучшей половиной человечества, бережем ли мы ее, заботимся ли подобающе, осознаем ли всю трепетность и ранимость женской души, ее внутренней сути? Говоря «мы», я имею в виду всех нас — и мужчин, и государство, и общество в целом. Мы трудно отвыкаем от привычек и охоты валить на хрупкие женские плечи все тяготы не только домашнего хозяйства и быта, но и нелегких производственных проблем.
Мало того! На днях мне довелось посмотреть знаковый фильм «Батальон смерти», воскресающий события лета 1917 года, когда временным правительством России впервые был создан специальный «Женский батальон», призванный заменить на фронте уставших от войны с немцами солдат. Я готов понять, что в данное время Россия очень нуждается в подъеме патриотического духа, в укреплении единства народа во имя возврата России былого величия. Безусловно, это зависит и от мужчин, и от женщин. Но не за счет женщин! Невозможно спокойно смотреть на рукопашные схватки представительниц «прекрасного пола» с грубым мужичьем, на обильно льющуюся кровь, на их истерзанные тела.
Такое чувство праведного возмущения возникало у нас еще при просмотре знаменитого фильма «А зори здесь тихие», но там было другое — девушки-радистки случайно оказались на пути фашистских разведчиков, но они честно и до конца выполнили свой долг, погибли, но не отступили, не сдались. Авторы склоняли голову перед подвигом девчушек, но контрапунктом показали их прекрасные тела в эпизоде в бане, чтобы подчеркнуть, что женщины рождены для любви, для материнства, для продолжения жизни, а не для войны, не для преждевременной смерти от рук бесноватых мужчин. И именно в этом высшее превосходство ленты Бориса Васильева и Станислава Ростоцкого над раскручиваемой сейчас картиной Игоря Угольникова и Дмитрия Месхиева!
В праздничные дни многие средства массовой информации посвящают свои страницы, экранное и эфирное время женщинам. Убежден, что придет время, когда представители «сильного» пола будут посвящать женщинам всю свою жизнь, и нет в этих словах ничего преувеличенного, так как Человек создан для того, чтобы творить, славить и наслаждаться Красотой, а это и есть обобщенный символ Женщины.
Так давайте же упорно и упрямо возводить Женщину на уготованный ее самой природой пьедестал! От этого и мы, мужчины, быть может, станем выше. Во всех смыслах!
Дорогие наши, нежные, мудрые и бесконечно терпеливые женщины! Будьте счастливы!
В какой именно день родился в 1913 году замечательный узбекский поэт Усман Насыр, точно неизвестно. Зато хорошо известна дата его смерти – 9 марта 1944 года. И место последнего упокоения – кладбище для политзаключенных в селе Суслово Кемеровской области…
«…– А что ты знаешь об Усмане Насыре? – вдруг спросил следователь. Я с готовностью ответил, что Усман Насыр – очень хороший, любимый многими поэт. – А откуда ты знаешь, что он хороший поэт, что многие его любят? – последовал вопрос. – Ты с ним встречался, разговаривал? – Нет, я читал его книги, стихи в периодике. В тридцать шестом–тридцать седьмом годах я учился в педагогическом училище. Усман Насыр был тогда самым любимым поэтом учащихся. Его книги «Сердце», «Любовь моя» зачитывались до дыр, вызывали много разговоров и споров. Однако вскоре распространились слухи, что Усман Насыр обвинен как враг народа и арестован. В училище состоялось комсомольское собрание, на котором имя поэта было предано проклятию, а книги его – у кого они есть – велели уничтожить…»
Это строки из книги Шукрулло «Погребенные без савана», которую мне в свое время довелось редактировать. Старший современник Шукрулло – узбекский поэт, переводчик, драматург Усман Насыр, о котором с такой любовью говорит автор, – раньше него попал в безжалостную мясорубку репрессий. Выйти из нее живым ему было не суждено…
Усман Насыр родился в 1913 году в Намангане, позже жил в Коканде. До 1929 года – учеба в начальной школе, затем в новометодном интернате, первые шаги в литературе… Уже начало З0-х годов принесло ему славу талантливого поэта с собственным видением, со своим, не похожим ни на кого голосом. В 1932 году выходит его первый поэтический сборник «Беседа с солнцем», затем одна за другой следуют книги «Мобилизованные строки», «Страна тракторов» (1933), «Сердце» (1935), «Моя любовь» (1936), сразу завоевавшие сердца тысяч читателей.
О молодом поэте заговорили всюду, московские газеты называли его «новым узбекским Пушкиным». Это было время настоящей славы: произведения восходящей литературной звезды переводились на разные языки, стихи и поэмы его заучивали наизусть. Выполненные же Насыром переводы «Бахчисарайского фонтана» А.С. Пушкина и «Демона» М.Ю. Лермонтова считаются непревзойденными по сей день.
Усману Насыру было всего 18 лет, когда вышло его первое драматургическое произведение пьеса «Назирджан Халилов». И она, и появившиеся через год пьесы «Зафар», «Победа» и «Враг», а в 1934 году – «Атлас» – все они стали явлением в молодой узбекской драматургии.
О том, что значило творчество молодого узбекского литератора для его современников, в первую очередь соотечественников, можно судить по рассказу того же Шукрулло, описывающего свой допрос у следователя, который обвинил его в национализме лишь за то, что юноша читал книги Усмана Насыра, Абдуллы Кадыри, Чулпана:
«…Я не был знаком ни с Кадыри, ни с Чулпаном, ни с Насыром, мне было всего шестнадцать лет, когда они были осуждены. Но называть меня националистом за одно лишь то, что я хвалил их стихи, – это же полнейший абсурд! Если я восхищался этими поэтами, заучивал их стихи наизусть, как делали многие, то вовсе не потому, что стихи эти были «упадочными», «настоянными на националистических идеях»: напротив, они наполняли душу светом и теплом, доставляли радость…
Мне вспомнилась строка Усмана Насыра: «Сердце, ты мой саз…», – и на глаза навернулись слезы… Как можно назвать пессимистом и очернителем человека, который так любил жизнь, что уподоблял свое сердце нежнейшему музыкальному инструменту? Человека, грудь которого полнилась радостью и счастьем каждого прожитого дня?!
Даже само название книги У. Насыра – «Любовь моя», – изданной менее чем через год после выхода сборника «Сердце», показывает непредвзятому человеку, насколько поэт любит жизнь, как много он находит в ней хорошего, светлого. Стихотворение «1870», которым открывалась эта книга, – это было не стихотворение, а настоящая музыка!.. Любой, кто читал эти проникновенные, пленяющие душу строки, убеждался, наверное, насколько искренен поэт, с какой любовью и верностью он служит своей Родине…».
27 января 1937 года литературная общественность республики широко отметила 10-летний юбилей творчества молодого поэта и драматурга. Но… это был последний триумф восходящей звезды узбекской литературы. До сих пор неизвестно точно, что же именно случилось, – то, что так страшно повернуло судьбу юного «узбекского Пушкина». Литературоведы сегодня склоняются к версии, самой обычной для того времени: «вовремя» подоспевший донос. Донос, конечно же, кого-то из завистливых собратьев-литераторов. Слишком уж ярко сияла взошедшая звезда нового таланта, слишком слепила глаза окружающей серости… Известно ведь: «бывали хуже времена, но не было подлей»…
Уже через полгода после того первого творческого юбилея Насыра в Союзе писателей прошло собрание, где рассматривалось «поведение» поэта. И через два дня, 13 июля, уже исключенный из Союза писателей Усман Насыр был арестован. Было ему тогда всего двадцать четыре года…
Обратимся снова к книге Шукрулло:
«…Усман Насыр сравнивал свои стихи с селем. И точно: продолжение стихотворения накатило на меня, нахлынуло, как мощный яростный поток: «Лучше умереть, чем вызвать Родины гнев. Сердце, смирись, в молнию превратись…».
Поэта, готового самозабвенно служить Родине, как верный солдат, объявить врагом народа!..
Я знал почти все стихи Усмана Насыра наизусть. Я принялся перебирать их в памяти, пытаясь уяснить, в котором из них можно найти пессимистические нотки, националистические идеи, порочащие нашу действительность строки. Вспоминал я стихи У. Насыра и с содроганием представлял, каково было ему слышать в свой адрес нелепейшие обвинения, ложь, клевету… Кто мог назвать врагом поэта, чьи книги народ не выпускал из рук, чьи стихи заучивал наизусть, превращал в песни?!
Усман! Ответь мне, Усман! В свое время я наслаждался твоими стихами, они служили мне школой… Каково было тебе стерпеть клевету и лживые обвинения?..».
С клеймом «врага народа» Усман Насыр был сослан. Впереди его ждали Златоустская тюрьма, лагеря Владивостока, Магадана, Мариинска. В 1943 году он оказался в сибирских лагерях, находящихся на территории нынешней Кемеровской области.
«…Перед моими глазами, – продолжает свой рассказ Шукрулло, – стоял Усман Насыр, арестованный всего лишь в 24 года. Мне виделось, что он сидит на этом же стуле, на котором теперь сижу я, и твердит следователю, что все возведенные на него обвинения – ложь и клевета, что он никогда не был врагом народа, а наоборот, верно и честно служил народу и Родине, и кроме этой любви и преданности нет у него иного достояния. Не хотелось мне верить, что поэта, такого еще молодого, большой талант которого только-только раскрывался, обещая расцвести впоследствии всеми вообразимыми красками, убили за его правдивость, прямоту, ум и честность…».
20 августа 1940 года из Магадана У. Насыр решился отправить на имя И.В. Сталина заявление, в котором просил пересмотреть его «дело». Писал, что, даже будучи в застенках, он создал «роман в стихах, три пьесы и ряд стихотворений». «Я еще молод! Я полон творческих сил! Я должен творить во благо народа! Я не виноват!»… – восклицал в отчаянии поэт, в сущности совсем еще юноша…
Как ни странно, в отличие от тысяч других, заявление узбекского поэта – «врага народа» – было рассмотрено в Кремле. Глава Узбекистана получил распоряжение пересмотреть «дело» Насырова Усмана.
Созданная к концу 1944 года комиссия, в которую вошли профессор Боровков, поэт Максуд Шейхзаде и главный редактор тогдашней газеты «Кизил Узбекистан» Сиддик Раджабов, признала Усмана Насыра невиновным и реабилитировала его. Но… поэт не дожил до этой радостной вести: он скончался еще 9 марта 1944 года. Прах его предал земле местный житель Анатолий Митрофанович Сирота.
Память о безвременно погибшем талантливом узбекском поэте, оставившем пусть небольшое, но богатое наследие, бережно хранят не только в его родном краю: на Кемеровской земле и по сей день проводятся ежегодные литературные чтения, посвященные его памяти. Есть и музей Усмана Насыра, где звучат его стихи, переведенные на русский язык видными поэтами Кузбасса.
…Памятник юноше-поэту с далекой узбекской земли, стоящий в селе Первомайском, бывшем Суслове, обращен лицом в ту сторону, где находится родина Усмана Насыра. Край, куда до последнего своего вздоха он мечтал вернуться…
Жаль, что Сергей Михайлович Духовской недолго прослужил в Туркестане генерал-губернатором. Возможно, со временем удалось бы ему осуществить свое начинание, и открылся бы в Ташкенте женский институт. Генерал Духовской в первый же год своего пребывания в должности Начальника Туркестанского края поднял вопрос об образовании туркестанских девочек. В те годы максимум, на что могли рассчитывать родители девочек, — это на гимназию. Но женские гимназии открылись только в крупных городах Туркестанского края, всего 5 на все губернаторство, мест в них явно не хватало. 
И вот в 1911 году еще один генерал-губернатор Туркестана обращается с аналогичной просьбой в Канцелярию Ведомства Императрицы Марии. 
В годы Великой Отечественной войны 338 узбекистанцев стали Героями Советского Союза. Это люди, которые совершили беспримерный подвиг, прошли через немыслимые испытания, став при жизни настоящей легендой. В нашей республике долгие годы последним (живым) Героем Советского Союза был житель Кибрая столичной области Гулом Каримов. Однако в прошлом году он ушел из жизни. Незадолго до его кончины мне удалось встретиться и побеседовать с ним. 
Провозглашение Халифата на территории Сирии и Ирака террористической группировкой ИГИЛ всколыхнуло множество радикально-исламистских группировок, базирующихся вдалеке от Ближнего Востока. Впервые после уничтожения лидера «Аль-Каиды» Усамы бен Ладена в воздухе запахло большими деньгами. Именно поэтому террористические группировки, решающие локальные задачи в традиционных местах базирования, одна за другой объявляют о том, что присягнули на верность Халифу Абу Бакра аль-Багдади в надежде получить свой кусочек финансового пирога, щедро приготовленного ИГИЛ и их спонсорами из Дохи и Эр Рияда.
Я в самом деле хотел бы, чтобы ее просмотрело как можно больше людей (вход свободный), и не только для того, чтобы близко соприкоснуться с миром гражданской авиации через драматическую историю одного из полетов. Но, быть может, прежде всего для того, чтобы убедиться в уникальных особенностях японского характера: исключительной ответственности, дисциплинированности, стойкости, умении самостоятельно принимать важные решения.
И повсюду собирал и записывал предания о пророке. В своих странствиях он собрал и уточнил подлинность более 600 тысяч хадисов и записал еще 200 тысяч от своих учителей и других духовных лиц. 800 тысяч! Из этого великого множества аль-Бухари отобрал в качестве «безупречных» лишь около 7 800 хадисов, они и составили «Аль-Жоми ас Сахих». Этот великий свод разбит на 97 книг с 3 450 главами, отобранные хадисы научно систематизированы по сюжетам. Книга включает исторический, биографический, юридический, этический, медицинский и другие разделы и значительно расширяет круг знаний о жизни и учении пророка Мухаммеда. Многие из хадисов, вошедших в «Аль-Жоми ас Сахих», впоследствии были внесены в «Шариат» и получили статус законов для правоверных. 
Посещение гробницы Имама аль-Бухари у мусульман приравнивается к малому хаджу. И как сотни верующих из Узбекистана каждый год совершают хадж в Мекку, так и множество паломников из разных уголков мира направляются в Узбекистан, чтобы прикоснуться к святыням ислама, чтобы принести дань благодарной памяти великому духовному подвигу великого мухаддиса, укрепиться в вере, возвысить душу.
Много ли мы знаем о Латвии? Наверное, немало, потому что в памяти всплывают имена известных поэтов Яна Райниса и Аспазии, писателей Андрея Упита, Вилиса Лациса и Жана Гривы, кинорежиссера Алоиза Бренча — постановщика суперзнаменитого фильма «Долгие дороги в дюнах», актрисы Вии Артмане, композитора Раймонда Паулса, певицы Лайме Вайкуле. Нашему сознанию не чуждо понятие «латышские стрелки», «Рижский бальзам». 
Недавно меня попросили порекомендовать произведения кого-нибудь из ташкентских авторов для публикации в московском толстом журнале, редакция которого готовит целевой «узбекский» номер.
…Сейчас заметила: несколько раз уже выплыл эпитет «простой». Да, конечно, не случайно. Это – то слово. И простота рассказов Гара – та, чьи синонимы – чистота; строгость; стройность. И все это – при ошеломляющей внутренней свободе, какая отличала разве что мальчишек, ровесников автора, из старых ишмухамедовских фильмов о Ташкенте 60-х: «Тай-ра-рай-ра, тай-ра-рай-ра, тай-ра-рай-ра, тай-ра!!.».
…«У каждого мужика, если он чего-то стоит, судьба всегда отчаянная».
…Миша, можно я закончу вашим любимым словом, таким простым и высоким? Вы уже научили меня слышать и понимать его первозданность, его надежную непреложность («коротко, честно и – не переступить», – это я запомнила хорошо).
Площадь Памяти — одно из самых любимых мест ташкентцев и гостей нашей столицы. В любой день, в любую погоду сюда приходят люди, чтобы вспомнить о тех, кто пал на фронтах Великой Отечественной войны, отдав свои жизни за счастье Родины. 
Вот, например, надпись: «Джуманиязов Р. 1924-1943». Ко всем павшим, но и к нему лично с возвышенными словами на панно обращается Скорбящая мать, называя его «родимым». Но ведь у этого 19-летнего хорезмского паренька была и реальная мама, которая ждала своего родного сына и, возможно, не поверила в «похоронку». Была, наверное, и любимая девушка. Были, вне сомнения, друзья, с которыми он учился в одной школе или играл в футбол. А все остальное, к сожалению, с приставкой «не» — не дожил, недолюбил, недомечтал… Мы не знаем, как сражался и погиб этот молодой узбекский солдат, почти мальчик, но… вечная ему память! Ведь в великой Победе над фашизмом есть и его вклад!
Вопрос непраздный: что такое счастье? —
Так и Женщина — она олицетворение самой Жизни, ее изначальная носительница, ее суть. Но любимая, во всяком случае нужная книга требует ведь и бережного отношения, и внимательного чтения и изучения, она будоражит ум, духовно обогащает и возвышает человека, делает его жизнь осмысленной и интересной.
Мало того! На днях мне довелось посмотреть знаковый фильм «Батальон смерти», воскресающий события лета 1917 года, когда временным правительством России впервые был создан специальный «Женский батальон», призванный заменить на фронте уставших от войны с немцами солдат. Я готов понять, что в данное время Россия очень нуждается в подъеме патриотического духа, в укреплении единства народа во имя возврата России былого величия. Безусловно, это зависит и от мужчин, и от женщин. Но не за счет женщин! Невозможно спокойно смотреть на рукопашные схватки представительниц «прекрасного пола» с грубым мужичьем, на обильно льющуюся кровь, на их истерзанные тела. 
В какой именно день родился в 1913 году замечательный узбекский поэт Усман Насыр, точно неизвестно. Зато хорошо известна дата его смерти – 9 марта 1944 года. И место последнего упокоения – кладбище для политзаключенных в селе Суслово Кемеровской области… 