ИВАНОВ. Из цикла Туркестанские губернаторы. Глава двенадцатая

В январе 1898 года в российских газетах и журналах появилось сообщение: “Высочайшим указом 1-го января вместо уволенного по болезни генерал-адъютанта П. С. Ванновского главой военного министерства назначен генерал-лейтенант А. Н. Куропаткин, занимавший до этих пор трудный и ответственный пост начальника Закаспийской области. Генерал А. Н. Куропаткин давно уже пользуется славой выдающегося администратора и глубокого знатока военного дела, изученного им и в теории, и на практике в целом ряде походов, увенчавших его боевой славой”.

И, занявший министерскую должность Алексей Николаевич Куропаткин, вспомнил о проживающем в Киеве отставном генерале Иванове, которого близко знал ещё со времён туркестанских походов и очень высоко ценил его профессиональные и человеческие качества. Не знаем, долго ли пришлось уговаривать Николая Александровича вернуться на военную службу, но в результате Иванов вновь надевает генеральские погоны и в конце мая отправляется в Петербург, в распоряжение военного министра. Совершенно очевидно, что у Куропаткина были вполне определённые планы на своего боевого товарища.

Буквально в то же время, когда Иванов вновь становится действующим генералом, в его бывшей вотчине близ города Андижан вспыхивает мятеж. Организатором восстания был Мухаммед-Али, — известный также как Дукчи-ишан, — житель села Минг-Тюбе Маргиланского уезда. Он планировал захват городов Маргилана, Андижана и Оша, восстановление Кокандского ханства и провозглашение ханом своего 14-летнего племянника – регентом при котором должен был стать, конечно же, сам ишан. Участь русских, в случае успеха мятежа, была бы печальной.

Дукчи, очевидно, обладал незаурядной харизмой, поскольку убедил своих сторонников в гарантированном успехе мятежа. Он обещал каждому присоединившемуся к выступлению волшебные палочки, которые должны были предохранить их от пуль русских солдат. Также ишан объяснил им, что в случае начала русскими стрельбы, их ружья вместо пуль будут выплёскивать воду, а сами солдаты будут падать по взмаху его рук. Ишан заявил, что к нему явился посланник из Константинополя, передавший ему волосы и бороду пророка, богатый халат в подарок и фирман (разрешение) с печатью турецкого султана на объявление газавата – священной войны против неверных. Также он уверял своих сторонников, что восстание поддержат эмир Афганистана Абдуррахман-хан и извечные враги русских — англичане, приславшие якобы уже оружие, спрятанное до времени в горах. А в день восстания к нему с неба будет ниспослан великолепный белый конь и золотой меч.

На рассвете 18 мая 1898 года, со стороны селения Дон-Кишлак, расположенного рядом с русским военным лагерем, около двух тысяч мятежников подкрались к крайней казарме, где мирно спали солдаты 4-й роты Туркестанского линейного батальона (примерно 60 человек), и, напав на спящих, устроили резню. Первыми были убиты дневальные и дежурные. Поднялась суматоха, шум услышали в соседней 5-й роте и забили тревогу. Похватав оружие, солдаты стали отбиваться прикладами и штыками. Напавшие фанатики, убедившись, что русские пули не превращаются в воду, как уверял ишан, отстреливаясь стали отступать, унося своих убитых и раненых. В Ферганскую долину, немедленно были посланы войска. Уже на следующий день предводитель мятежа был арестован и восстание захлебнулось. Вслед за Дукчи-ишаном один за другим были пойманы и его ближайшие соратники. Всего было арестовано 777 человек.

Петербург в произошедшем, небезосновательно, обвинил туркестанские власти. В первую очередь был уволен военный губернатор Ферганской области Повало-Швыйковский. Как выяснилось за день до мятежа он получил телеграмму от одного из уездных начальников, где содержалась информация о готовящемся злодеянии. Однако, в этот вечер в его доме шла репетиция оперетты “Золушка”, одним из авторов куплетов которой был сам губернатор. Как пишет Терентьев: “Детвора Маргеланской интеллигенции усердно распевала свои куплеты, и Повало-Швыйковскому было не до бунта… “Всё раздувают, вечно из мухи делают слона”, —  сказал он, не сделав никаких распоряжений, никаких мер для предупреждения или пресечения бунта!”.

Потерял должность и Вревский, в это время находившийся в отпуске, — вместо него был назначен генерал-лейтенант Сергей Михайлович Духовской, бывший до этого приамурским генерал-губернатором.

Думаю, Куропаткин сразу же намеревался назначить Иванова генерал-губернатором Туркестана, но очевидно сразу не получилось. Во-всяком случае, Фёдоров пишет, — о решении назначить Духовского начальником края, — следующее: “Новый военный министр А. Н. Куропаткин, помимо которого состоялось, по слухам, это назначение, очевидно, хорошо понимал, что Духовской не в силах справиться с возложенным на него бременем”. И Алексей Николаевич предлагает Иванову должность помощника генерал-губернатора “с тем, что, несомненно, после Духовского он займет его место”.

А следствие “по андижанскому делу” было возложено на сырдарьинского военного губернатора генерала Королькова, уже хорошо нам знакомого. В итоге из 777 арестованных 325 человека были освобождены за недостатком улик, 25 оправданы судом и 19 приговорены к смертной казни, при этом по ходатайству С. М. Духовского большинство приговорённых было помиловано с заменой смертной казни на каторгу. Вот, что об этом в своих воспоминания пишет супруга генерал-губернатора, Варвара Духовская: “Муж счёл долгом человеколюбия ходатайствовать о помиловании приговоренных, и, когда их уже вели к виселице, им объявили о замене смертной казни каторгой”.

Но, главных зачинщиков: Дукчи-ишана и пять его ближайших помощников не пощадили, 13 июля 1898 года, они были повешены в Андижане перед казармой 4-й роты, — той самой, где ими были убиты 22 русских солдата.

Духовской и его помощник прибыли в Туркестан, в разгар следствия. И вот, что в связи с этим вспоминает Стратонов: “Обед у генерал-губернатора. Все разговоры о восстании. Толстяк генерал Любавский, председатель военно-окружного суда, старается попасть в тон новому начальству:

— С ними, ваше высокопревосходительство, мы церемониться не станем! В двадцать четыре часа и приговорим, и повесим!

Замкнуто молчаливый, серьезный Н. А. Иванов, новый помощник генерал-губернатора, поднял свои глаза в больших очках.

— Зачем же так торопиться, ваше превосходительство? Если вы не будете так спешить, то из показаний подсудимых, быть может, узнаете и о других виновных.

Любавский, сконфузившись, поспешил поддакнуть:

— Действительно, лучше не спешить.

На Фергану было наложено несколько мер взыскания. Одной из них было высочайшее повеление о том, чтобы на широком расстоянии вдоль пути, по которому двигалась перед нападением на солдат шайка ишана, была уничтожена вся культура: кишлаки, отдельные постройки, сады, поля…

Временно заменивший Духовского Н. А. Иванов не мог смириться с этой мерой, которая губила скромное благосостояние множества совершенно невиновного и не связанного с мятежом населения. Он послал военному министру телеграмму с просьбою о высочайшем докладе — не будет ли угодно государю, в виду докладываемых им соображений, пересмотреть этот вопрос.

Военный министр Куропаткин ответил:

— Если один раз высочайшее повеление состоялось, оно должно быть приведено в исполнение!

Оно и было приведено”.

Новый начальник края, Сергей Михайлович Духовской “считался очень энергичным администратором”. Герой кавказской и русско-турецкой войн, — молодым генералом он был комендантом Эрзерума, отвоёванного у турок, — впоследствии занимал высокие военно-административные посты. Но к 1898 году это был уже старый и больной человек. Как вспоминает Фёдоров: “Духовской был человек не глупый и, быть может, в свое время очень полезный, но когда он был назначен в Туркестан, то это была уже развалина и в умственном, и в физическом отношениях […] Руки его дрожали в такой степени, что он должен был брать стакан с водою обеими руками. Он не способен был уже ни к какому серьезному умственному труду. И, свалив все бремя управления на вновь назначенного на только что учрежденную должность помощника генерал-губернатора генерала Иванова, сам буквально ничего не делал, или разъезжал с большою помпой по краю, или проживал в Петербурге, куда неоднократно выезжал, будто бы по делам службы”.

Таким образом, фактическим начальником края, тянувшим на себе всю созидательную работу по развитию Туркестана, был Николай Александрович Иванов, иногда выполняя и дипломатические функции. Так в начале 1900 года Туркестан с ознакомительной целью посетил британский военный атташе в Росси подполковник Бересфорд. Для его сопровождения по краю, Иванов, исполнявший в связи с отъездом Духовского должность генерал-губернатора командировал капитана А. Е. Снесарева. А когда британский офицер прибыл в Ташкент, Николай Александрович встретился с ним лично и имел продолжительную беседу. Аудиенцию у исполняющего дела туркестанского генерал-губернатора, Бересфорд ярко описал в своём отчёте: “Генерал Иванов, — написал британский атташе, — принял меня с большой вежливостью. Он наиболее способный офицер, хорошо разбирается во всех азиатских вопросах. Он не представляет собой человека воинственного, но твердой воли, и способен подготовить войска к войне также хорошо, как это могут сделать и другие военачальники в России. Он опирается на весьма способных штабных офицеров. Его начальник штаба, генерал Сахаров, приятный человек и способный руководитель. Офицеры в Средней Азии часто убеждали меня в том, что нам не следует “бояться” вторжения в Индию, но при этом задавали вопрос – “где в Афганистане мы собирается соединить свой железнодорожный путь с русским”. Я избегал дискуссий по этому вопросу, замечая только, что мы совсем не “боимся” вторжения, поскольку мы хорошо подготовлены и рассчитываем быть таковыми и в будущем. При этом я постоянно добавлял, что больше всего мы хотели бы жить с Россией в мире как в Азии, так и повсюду”.

Через два с половиной года Духовской и сам понял, что здоровье не позволяет ему работать на столь ответственном посту с полной самоотдачей и написал прошение об отставке. На его место, как и обещал военный министр, был назначен генерал-лейтенант Иванов.

В.ФЕТИСОВ

Продолжение следует

На заставке: Туземная полиция в Ферганской области. Старинная открытка