Площадь трех свобод: Ксения Лукичева о независимой журналистике, самоцензуре и блокировках

«У нас интервью, минуточку», — мы с главным редактором российского независимого онлайн-издания «Площадь Свободы» Ксенией Лукичевой сидим в холле Дворца кино имени Алишера Навои, который принимает ABC Show, одно из мероприятий Недели маркетинга и рекламы ADWEEK. В ташкентском сообществе маркетологов, дизайнеров и прочих диджитал-специалистов она – свой человек и вдохновитель, поэтому рядом то и дело оказывается кто-то, кто хочет пообщаться, сделать селфи или просто крепко обнять.

Социальные сети подсказывают: дружба представителей креативных народов завязалась на Центральноазиатском фестивале рекламы Red Jolbors 2014. Через три года шеф-редактор сетевого издательства Splash! Ксения Лукичева, в прошлом – главный редактор Adme.ru и креативный директор ivi.ru, впервые приехала в Ташкент с интенсивом на тему «Психология коммуникаций. Как разговаривать с людьми, чтобы они вас поняли и полюбили». Обещала вернуться. Сдержать слово помог председатель Национального маркетингового центра Диёр Мирзаахмедов. Он предложил Ксении, которая к этому времени вернулась в журналистику, принять участие в Первой международной рекламной конференции. Главный редактор «Площади Свободы» сказала «да» и вместе с коллегами села в самолёт на Ташкент.

Мы встретились на следующий день по прилёту, и оказалось, что планы маленькой пишущей группы из Казани не ограничиваются одним выступлением – журналисты успели взять интервью у художественного руководителя театра «Ильхом» Бориса Гафурова, шеф-повара и ресторатора Бахриддина Чустий и побывать на базаре в Старом городе.

— Я очень люблю Среднюю Азию, и мне кажется, она несправедливо обделена туристическим вниманием. Из всех среднеазиатских республик не была только в Туркменистане (по понятным причинам). Везде хорошо, тепло, прекрасные люди, особая культура и отношение к традициям – эта атмосфера очень подкупает. Учитывая, что у вас происходят позитивные изменения, которые сложно игнорировать, мы подумали, что хотим написать несколько материалов об Узбекистане и о том, как здесь классно.

— Проект «Площадь Свободы» стал вашим возвращением в журналистику. А с чего начинался ваш путь в профессию?

— С объявления на столбе в родном Нижнекамске — молодёжная газета «Свободная территория» искала корреспондентов. Мне едва исполнилось 15. Папа хотел, чтобы я стала математиком, желательно второй Софьей Ковалевской, мама — чтобы дочь занялась переводческой деятельностью. Вместо этого я ткнула подружку локтем в бок и сказала, глядя на объявление: «Мы должны туда сходить». Было прикольно попробовать. Несколько месяцев занимались там какой-то ерундой, что-то писали, и это меня захватило даже при том, что я вообще ничего не знала о журналистике. Потом была стажировка на нижнекамском телевидении – пошли с подругой туда на лето и остались: я на девять лет, а она на 23 года.

— Правда ли, что на телевидении вы занимались политической журналистикой?

— Я занималась всем. Когда работаешь на региональном телике, приходится быть и швецом, и жнецом, и на дуде игрецом. В какой-то степени мы обслуживали интересы мэрии, поскольку телевидение было муниципальным. От «Деловых понедельников» в администрации нельзя было отвертеться, снимали по заказу фильмы, социальные в том числе. Иногда получалось сделать что-то хорошее. Самое яркое воспоминание у меня связано с работой над сюжетом о людях с тяжёлыми судьбами. Мы нашли бабушку, совершенно слепую, которая в свои 86 лет жила одна. Помню, как приехали к ней, а она картошку чистит наощупь, потом варит её с оставшимися глазками, кусками кожуры и ест. Это было душераздирающе. Я сняла фильм, а через некоторое время бабушке сделали операцию — вернули зрение. Это было очень круто!

— Вы учились на факультете журналистики. Каким словом можете вспомнить то время?

— Честно, не знаю — я училась на журфаке заочно. Всё это время работала. Два раза в год упрашивала руководство дать мне ученический отпуск, чтобы съездить в Казань и сдать сессии. Студенческой жизни, свободы этой у меня не было. Девочка-задрот просто очень старалась: много читала, всегда была готова к экзаменам.

Учиться на журфаке, мне кажется, нужно именно заочно – неправильно тратить четыре года, а если магистратура, то все шесть лет, на то, чтобы в результате фактически ничего не уметь, как это очень часто, к сожалению, бывает с выпускниками факультета. Заочно учиться эффективней, потому что ты работаешь и сразу используешь все знания, какие сумел получить.

— Когда у вас появился интерес к рекламе?

— С рождением сына. Мне было очень тяжело сидеть в декрете, ну есть же люди такие «кипешные». К моменту, когда Матвею исполнилось семь месяцев, я знала точное количество цветочков в вертикальном ряду на обоях в комнате. Дома больше сидеть не могла, и тут мне предложили написать партнёрский материал про новый кинотеатр в Нижнекамске. Он получился, потому что после этого поступило предложение поработать маркетологом. Вышла на полдня, начала читать, узнавать, и меня увлекло. После декрета вернулась на телевидение, но уже не в новостной, а в рекламный отдел. В скором времени переехала в Казань, немного помыкалась и устроилась в AdMe, где стала писать о рекламе.

— В одном из интервью вы сказали, что каждый раз, когда приходите куда-либо на работу, рассчитываете, что это навсегда. Переживаете, если происходит иначе?

— Ужасно. Мне кажется, что я во всём виновата, что я бесполезный и ужасный человек. Не переношу эту поговорку, потому что она отвратительно сексистская и о домашнем насилии, которое для меня совершенно непостижимо, но раньше говорили: «если третий муж подряд бьёт морду, значит, дело в морде». До мая прошлого года думала, что с работой тоже самое. Потом пришла делать «Площадь Свободы», и теперь у меня, кажется, всё хорошо.

— «Площадь Свободы» тоже навсегда?

— Я очень на это надеюсь. Занимаюсь проектом почти год: работаю над ним с мая 2018-го, а запустились мы в сентябре. AdMe был важной площадкой сначала для рекламщиков и дизайнеров русскоязычного интернет-пространства, потом для огромного количества людей, которым просто хотелось качественного, но лёгкого и приятного контента, делающего их жизнь лучше хотя бы в какой-то степени.

Теперь я пытаюсь сделать примерно похожее в новом проекте, но в другую сторону. Быть важными и полезными для людей. В Киеве у меня есть друг. Он — политтехнолог и владелец бизнеса в сфере образования. Когда я приезжаю туда читать лекции, он все время по-разному меня представляет аудитории. И в этот раз это было так: «Это удивительный пример того, как человек из хаха-журналистики перешёл в совершенно серьёзную социальную — про права, общество, равенство». Сегодня мне кажется, что «Площадь Свободы» чуть ли не важнее всего того, что я делала раньше.

— У вашего издания говорящее название. Стоит ли искать скрытые смыслы?

— В татарском языке есть целых три слова, обозначающие свободу. «Азатлык» — это физическая свобода, «ирек» — что-то вроде политической и «хоррият» — свобода духа. Мне кажется, что мы про все три. В России, как и во многих странах бывшего СССР, тяжело со свободной, независимой журналистикой, но мы пытаемся изо всех сил.

У издания абсолютно коммерческие инвесторы. Им просто интересно попробовать сделать что-то важное для людей.

— То есть в редакционную политику учредители не вмешиваются?

— Мы договорились об этом на старте, ещё когда только вели переговоры, возьмусь ли я за проект, сойдёмся ли мы. Это было самое главное условие, потому что как только инвесторы, даже коммерческие, начинают вмешиваться в редакционную работу, свободная, независимая журналистика мгновенно заканчивается. Они согласились. Мы всё время на связи, у нас есть общий чатик, где мы вместе обсуждаем всякие штуки, инвесторы могут запросто подкинуть тему. Причём делают это как читатели. Никаких своих интересов через нас они пока не пытаются реализовать, и я уверена, что так останется и дальше.

Единственные рамки, в которых мы существуем, — рамки действующего законодательства РФ. У нас, например, издание может получить условно «страйк» (предупреждение) от Роскомнадзора за нарушение каких-то требований государства. Два «страйка» — это полная блокировка, например, за то, что они могут посчитать пропагандой суицида. Даже если мы пишем об этом вообще не в романтическом ключе и просто описываем способ, которым было совершено самоубийство, особенно несовершеннолетним – всё, приехали.

На «Площади Свободы» вышел крутой материал моей коллеги Насти Архиповой про подростковый суицид — мы убрали из него всё, что может сойти за пропаганду. Тема жутко важная, у нас в стране вся работа направлена на то, чтобы никто даже и не пытался свести счёты с жизнью. Те, кто попытались хотя бы раз, по факту брошены, им никто не помогает. В Казани есть психологический центр, где помогают как раз уже пытавшимся. Про него одна из героинь материала узнала в разговоре с нашим журналистом. Узнай она раньше, возможно, не было бы этих пяти попыток. Поэтому невзирая на то, что нам может прилететь от Роскомнадзора, мы всё равно выпустим этот материал, но с учётом всех сформулированных РКН требований.

Пусть мы не вполне независимы, но, по крайней мере, можем смело писать, ну скажем, слово «Навальный» в своих новостях и не бояться, что к нам придут.

— В постах на Фейсбуке вы не раз писали о проблеме с кадрами. Как справляетесь, где ищете авторов?

— В основном, через Фейсбук: пишешь постик, его начинают шерить или тегать в комментариях людей. Трёх авторов, которые недавно к нам присоединились, нашли именно так. За год мы расширились: когда издание запустилось, нас было девять человек, сейчас уже 13 — совсем большие. Есть штатные сотрудники и фрилансеры, в основном студенты.

Дипломированных журналистов в редакции трое: я, Алсу Гусманова и Елена Догадина, автор нашего самого громкого расследования «Казанский педагог несколько лет совращал подопечных девочек».

Мне кажется, то, что человек окончил журфак – это не клеймо. Многие говорят: «Мы принципиально не берём выпускников журфака». Ну зачем обрубать себе классные возможности, особенно если человек пошёл в журналистику не ради диплома или лёгкой жизни, а потому что у него есть страсть и желание делать что-то хорошее для людей?

В декабре меня пригласили в жюри конкурса «Студент года» в Казани. С одной стороны, это был достаточно пугающий опыт, а с другой — одна девочка с экономфака настолько мне понравилась, что она сейчас у нас фрилансит и делает это с вовлеченностью, упоением. Сдает материал и спрашивает, когда прийти, посидеть рядом, чтобы посмотреть, что меняется в тексте, потому что надо учиться писать лучше, и это кайфово. Ещё один студент-экономист у нас мемолог – приносит хиханьки на сайт, потому что современные юноши и девушки классно разбираются в том, в чём я уже в силу серьёзного возраста разбираться не могу.

— Какими качествами должен обладать кандидат, чтобы вы сказали: «Давай попробуем»?

— В первую очередь, он должен уметь читать, как это ни удивительно. Например, в посте про то, что нам нужны журналисты, я пишу всё самое важное: отправьте резюме, ссылки на два-три лучших текста на этот электронный адрес. Недавно выяснила: тот, кто не понимает условий исходной задачи, не умеет писать. Внезапный закон жизни.

Во-вторых, нужно уметь писать. На каждое объявление о вакансиях ко мне приходит кто-нибудь в личку и спрашивает: «А кого вы ищите?». Того, кто может использовать глагол «искать» в правильной форме в нужном месте. Это очень важно. Мы с моей заместительницей Милой можем поправить любой текст, но какой в этом смысл?

В-третьих, очень важно, чтобы человек умел рассказывать истории и хотел это делать, потому что истории — это то, что всегда было интересно людям и будет, это ещё Аристотель понял и сформулировал.

В-четвертых, нам важно понимать, что с человеком, который пришёл на собеседование, будет комфортно работать. Мы должны быть соратниками, а не соперниками. Война друг с другом отнимает не столько время, сколько душевные силы и ресурсы, которые хорошо бы направить на нашу работу.

— В вашем издании можно прочитать как серьёзные материалы, так и пройти смешные тесты. Периодически на сайте появляются котики. В связи с этим вопрос: кто ваши читатели?

— Люди, которым любопытно то, что происходит вокруг, которым важно прийти к хорошим изменениям в обществе, к тому, чтобы мы все стали добрее, справедливее, честнее. Люди, которым не все равно.

— Если бы вам предложили составить Кодекс журналиста, то какими правами и обязанностями вы бы наделили коллег?

— Правом доступа к информации, правом её получать, проверять и публиковать. Правом на объективность и свободу слова в конце концов. Из обязанностей – обладать критическим мышлением, помнить про этику, уважать и беречь людей.

— Вам знакома самоцензура? Боретесь ли вы с ней или пусть будет?

— Она всем знакома. Считаю, пусть будет, потому что отчасти это как раз столь нужное нам критическое мышление. Когда её нет, начинаются беспочвенные обвинения, откровенные оценочные суждения, какие часто встречаются в хронике происшествий. В новости про то, что ребёнок пострадал, упав с качелей, кто-нибудь обязательно напишет про «горе-мамашу». Кто вам дал право осуждать человека, у которого случилась трагедия? Это хорошая, мне кажется, самоцензура, которая проявляется в заботе и уважении к людям.

— О чём «Площадь Свободы» не напишет ни при каких обстоятельствах?

— У нас никогда не будет пропаганды, поддержки агрессии и прочего зла. Блин, мы уже такие взрослые, а всё ещё наивно верим во всеобщую справедливость. Упёрлись в добро и будем о нём писать.

Беседовала ВИКТОРИЯ АБДУРАХИМОВА