Как пандемия быстро нас состарила: «Мне 40, но я чувствую себя на 72»

«Им от 20 до 40 лет, и после более чем года пандемии у них возникает странное ощущение, будто им стало больше на десять лет. Люди быстро постарели — таковы побочные потери эпидемии», — пишет Le Figaro.

«Мне 40 лет, но я чувствуя себя на 72 года». Так отвечает Камилла на вопрос о своем возрасте. Причина тому пандемия, общенациональный комендантский час и три карантина. Точнее в ее случае — отсутствие новизны и однообразная повседневная жизнь, заставляющая ее «увядать». «Когда ты что-то ощущаешь впервые, в тебя словно впрыскивают эликсир молодости, теперь мы испытываем смертную скуку, больше нет сюрпризов, — описывает она. — Мы чувствуем это в наших телах, мы больше устаем. И в наших разговорах тоже: сейчас в кругу друзей мы говорим о еде и своем здоровье, это удручает».

«(…) В доковидовом мире 28-летняя Дафна выходила из дома каждый вечер. Поэтому для молодой женщины наступила черная полоса. «Раньше, когда я вечером оставалась дома одна, мне казалось, что я упускаю какое-то событие общественной жизни, — рассказывает она. — Сегодня, поскольку ничего нельзя, я пью травяной чай перед экраном Netflix, я гораздо более рационально потребляю алкоголь, ложусь спать раньше… Все это ассоциируется у меня с признаками «старости».

«(…) В условиях пандемии наша жизнь отходит «от стереотипов жизни молодых людей, — комментирует Доминик Пикар, психосоциолог, специализирующийся на межличностных отношениях. — У нас возникает ощущение, что мы ведем жизнь, которая, по нашим представлениям, ближе к той, которую ведут довольно зрелые люди».

«20-лет студентка Лола, которая учится на медсестру, подтверждает: «Я веду жизнь, которую, как принято считать, люди ведут в зрелом возрасте, после того, как они уже всем насладились». Молодая женщина мечтает испытать то, что ей «суждено испытать сейчас».

​»(…) По мнению философа Мари Робер, старость, которая ощущается после более чем года пандемии, связана с огромной усталостью, застывшим миром, отсутствием горизонта. Она объясняет: «Постоянное повторение заставляет нас чувствовать себя погрязшими в привычках. Внезапно все возможности закрываются, в то время как возможности у нас ассоциируются с молодостью, а все застывшее с людьми гораздо старше».

«(…) Наша способность представлять будущее сталкивается с лишением свободы в пространстве, — продолжает Мари Робер. — Впервые мы отдаем себе отчет в том, что свобода передвижения ограничивает свободу мысли. Сам факт ограничения вводит новые концепции: теперь, например, вы смотрите на часы в 19:00. Но ведь в 19:00 все только начинается! Тем более, когда вы молоды».

«(…) Я больше увлекаюсь прогнозированием, больше понимаю, что то, чего я лишаю себя сейчас, это деньги на будущие развлечения, — комментирует 28-летний Пьер. — У меня также появилось много времени, чтобы подумать о том, каким взрослым человеком я хочу стать».

«(…) Если раньше Дафна «через вечер в баре ела мясную нарезку», то теперь она задумывается о сезонных фруктах и овощах, чтобы уравновесить более сидячий образ жизни. «И когда я выбираю себе наряд, я ищу не что-то «красивое», а что-то удобное, практичное».

«(…) Смерть не является частью мира молодежи, — поясняет Доминик Пикар, — но нас постоянно с ней сталкивают». «Болезнь теперь банальна и очень распространена, — указывает Мари Робер. — Мы не видим ее, но мы ее боимся, она стала частью нашей повседневной жизни и мешает нам строить свободные отношения». (…) «Даже в своем непослушании, например, игнорировании комендантского часа, мы думаем о стратегиях, которые необходимо разработать. Мы постоянно чем-то обусловлены», — добавляет философ.

«(…) 25-летняя студентка-психолог Шарли, привыкшая к вечеринкам, которые начинаются в 22:00 и заканчиваются в полдень следующего дня, признается, что эпидемия ослабила ее энтузиазм. «Я скучаю по вечеринкам, но я приняла образ жизни, из-за которого чувствую себя не так уж и плохо: я меньше пью, лучше ем, больше сплю. Я выпала из ритма и уже больше не хочу его придерживаться», — утверждает она.

«(…) Я чувствую, что все больше и больше понапрасну трачу свою молодость, — признается 20-летняя Лола. — Я понимаю, что никто не делает это специально, но я задумываюсь о том, что мое поколение будет лишено прав на то, что прожили другие».

«(…) Я убеждена, что мы быстро привыкаем ко всему, — полагает Мари Робер, — силу жизни трудно остановить. Но даже когда все вернется на круги своя, мы почувствуем себя ослабленными. В масштабе долгой жизни, для «состоявшегося» человека это время не потеряно; молодым людям будет труднее».