На протяжении сорока лет русские дипломаты боролись за право открыть в Индии, — «жемчужине Британской короны», — русское представительство. В 1875 году стороны вроде бы достигли согласия – в обмен на открытие британского консульства в Тифлисе, в Бомбее должно было появиться русское. Петербург выполнил условие, — английский консул на Кавказе вскоре появился, — однако англичане свою половину пути пройти не спешили. Сменившие либералов консерваторы упорно противились выполнению договора. В депеше вице-короля Индии Э. Р. Литтона в Форин Офис от 2 июня 1879 года было сказано: «Я испытываю самые решительные возражения против назначения российского консула в Бомбей. . .
Бомбей, как известно, стал местом ежегодных встреч недовольных элементов, заговорщиков и интриганов из всех районов Индии»[1]. Далее Литтон писал, что, учитывая среднеазиатскую проблематику, взамен Бомбея надо требовать Ташкент или Самарканд. Чтобы не допустить русских дипломатов в Индию, предполагалось даже отказаться от консульства в Тифлисе. И действительно, в 1881 году, оно было закрыто. Правда, взамен были учреждены два вице-консульства – в Батуми и Новороссийске, но через семь лет англичан опять потянуло в Тифлис. При этом идти навстречу русским они по-прежнему не хотели. «У российского консула в Бомбее не будет нормальных консульских обязанностей, так как практически торговли с Россией нет. Он был бы фактически политическим представителем российского правительства, и в этом качестве, не имея возможности делать добро, он будет, несомненно, обладать возможностями приносить вред»[2].
Таково было обоснование. Конечно, британцы лукавили. Какие-никакие, торговые связи всё же были. Кроме того, через бомбейский порт ежегодно отправлялись в Мекку тысячи мусульманских паломников — подданных Российской Империи. Да, и практически все ведущие державы Западной Европы имели там свои представительства. Чего же так боялись власти Калькутты? В первую очередь, установления прямых российско-индийских связей и проникновения российского влияния на коренное население. Ведь одним из элементов «Большой Игры» со стороны британцев было создание у индийцев непривлекательного и опасного образа Российской Империи.
27 июня 1885 года военный министр П. С. Ванновский обратился к министру иностранных дел Н. К. Гирсу: «В настоящее время Военное министерство имеет в Азии только одного военного агента при миссии нашей в Пекине, из Тегерана Штаб Кавказского округа получает кое-какие сведения от наших инструкторов, следить же за тем, что происходит в Индии, мы лишены всякой возможности. . . »[3].
В том же письме содержалось остроумное предложение об учреждении российского консульства в Пондишери — французской колонии на территории Индии — «с тем, чтобы на должности консула и его секретаря были бы назначены офицеры, переименованные предварительно в гражданские чины».
В 1897 году Николай II собственноручно начертал на записке военного министра: «Вопросу о консульствах в главнейших городах Индии я придаю большое значение». Это заставило МИД поднапрячься. К концу века изменилась и политическая обстановка в мире. Появилась мощная соперница Британии – накачивающая мускулы Германия. И Форин Офис сдался. 11 августа 1899 года глава внешнеполитического ведомства Англии Р. А. Солсбери передал российскому посланнику в Лондоне П. М. Лессару (бывшему начальнику Клемма в Бухаре) положительный ответ. Это взбесило тогдашнего вице-короля Индии лорда Керзона, но сделать он уже ничего не мог и лишь в телеграмме государственному секретарю по делам Индии лорду Д. Ф. Гамильтону призвал к следующему: «Мы настаиваем, если ещё не поздно, чтобы российский консул в Бомбее. . . не именовался генеральным. . . Российский консул, который уже назначен, является хорошо известным мне человеком по делам Центральной Азии, который, конечно, послан в Бомбей не только для коммерческих целей»[4].
И в начале ноября 1900 года первый русский консул в Индии Василий Оскарович фон Клемм, так не нравившийся вице-королю Индии, прибывает в Бомбей, снабжённый следующей инструкцией Министерства иностранных дел в которой чётко было сказано: “Основное значение для нас Индии заключается в том, что она представляет собой наиболее уязвимый пункт Великобритании, тот чувствительный нерв её, одно прикосновение к коему, в случае надобности, способно, быть может, заставить правительство королевы изменять враждебное нам настроение его политики и проявлять желаемую уступчивость во всех тех вопросах, где будут сталкиваться обоюдные интересы. (…)
В этих видах крайне желательно иметь прежде всего сведения военного характера, как то: о численности, перемещении и вооружении войск в Индии, в особенности на северо-западной её границе, в Белуджистане и близ Памира, а равно об оборонительных средствах страны, т. е. о крепостях, стратегических железных и иных дорогах, арсеналах, складах и т.п. Не менее важное значение имеют сведения об общем настроении народных масс в Индостане, об их отношениях к англо-индийскому правительству, а также об отношениях последнего к правительствам стран, входящих в сферу влияния Индии, как-то: Афганистана, Белуджистана, Читрала и к полунезависимым туземным правителям в самой Индии. (…) Что же касается собственно консульских Ваших обязанностей, то кроме обычного содействия и покровительства русско-подданным Вы должны, насколько это возможно, способствовать развитию нашей торговли с Индией.”[5].
Таким образом круг основных задач русского консула, был очерчен: военная, экономическая и политическая разведка, налаживание связей с антибританскими силами сопротивления в индийском обществе и способствование русской торговле в этом регионе. В тот же день, 9 ноября в Петербург отправляется телеграмма:
“9 ноября 1900 г. — Донесение Генерального консула в Бомбее В. О. фон Клемма вице-директору Первого департамента МИД Н. Г. Гартвигу об открытии консульства.
Милостивый Государь Николай Генрихович!
В дополнение к телеграмме моей от сего числа имею честь донести, что, прибыв в Бомбей через Коломбо и Мадрас 9/22 ноября, открыл в тот же день в этом городе Российское Императорское Генеральное консульство.
С глубоким почтением и совершенною преданностью имею честь быть, Милостивый Государь, Вашего Превосходительства покорнейшим слугою.
Клемм”[6].
Это был первый российский «ответ Керзону». Правда, Генеральным консульство стало лишь через пять лет после упорной дипломатической борьбы.
И засучив рукава Василий Оскарович приступил к своим новым обязанностям.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
На заставке: Уличная сцена на перекрёстке Пидауни (Пидони) в Бомбее. Старинная открытка, 1908 г.
[1] Письмо вице-короля Индии Литтона английскому министерству иностранных дел по вопросу об открытии российского консульства в Бомбее от 2 июня 1879 г. National Archives of India, Government of India, Foreign Department, Secret, Proceedings. July 1879, «Russian Consul at Bombay», Nos. 70/78, Notes, p. 3. Копия. Перевод с англ.
[2] Письмо правительства Индии государственному секретарю по делам Индии лорду Кроссу 29 с изложением причин своего несогласия на назначение российских консулов в любой крупный город Индии от 14 июля 1888 г. National Archives of India. Government of India, Foreign Department, Secret, Proceedings. July 1888, «Proposed Appointment of a British Consul at Tiflis. Question of Appointing a Russian Consul at Bombay», Nos. 120-127, № 127. Копия. Перевод с англ.
[3] Письмо военного министра П. С. Ванновского министру иностранных дел Н. К. Гирсу об учреждении российского консульства в Пондишери от 22 июня 1885 г. АВПРИ, ф. Среднеазиатский стол, оп. 485, д. 996, л. 4-5 и об.
[4] Телеграмма вице-короля Индии лорда Керзона государственному секретарю по делам Индии лорду Гамильтону с настоятельной просьбой о том, чтобы русский консул, назначенный в Бомбей, не именовался «генеральным». 14 апреля 1900 г. National Archives of India. Government of India, Foreign Department, Secret, Proceedings. June 1900, «Russian Consul at Bombay. Appointment of Mons. Guillaume de Klemm as Russian Consul at Bombay». Nos. 72-78, № 72, p. 1. Копия. Перевод с англ.
[5] Русско-индийский отношения в 1900 – 1917 гг. Сборник архивных документов и материалов. М; Восточная литература РАН, 1999 г.
[6] Там же.
