Из цикла туркестанские генерал-губернаторы
Известный русский журналист и военнный корреспондент Никлай Гейнце в воей книге “В действующей армии”, вышедшей в 1904 году в Петербурге, пишет “Упомянув о генерале Мищенко, нельзя не отметить того общего о нём среди офицеров мнения, как об одном из выдающихся стратегов нашего времени.
— Он до точности изучил японцев, — говорил мне один из них, — он безошибочно вперёд указывает места, которые они займут на позиции, а также и те места, на которые они отойдут после боя. И всё предсказанное генералом исполняется как по писанному”.
Город Ляоян, окрестности которого стали местом кровопролитного сражения между русской и японской армиями, лежит в широкой долине левого берега реки Ляохэ.
Позиция русских войск была заблаговременно и длстаточно сильно укреплена окопами в которых размещались стрелки и артиллерия. Это давало надежду, что наступление японцев захлебнётся.
Однако, необходимо сказать, что японская разведка, поработала успешно представив своему командованию довольно точные данные о силе и группировке русских войск
11 августа небольшие части противника двинулись вперёд на русские позиции. А через два дня японцы атаковали линии Восточной и Южной группы войск Маньчжурской армии, сопровождая наступление одновременно трёх армий мощной артиллерийской поддержкой. За одни сутки по позициям русских войск было выпущено свыше ста тысяч снарядов.
Тем не менее атаки японцев на всех направлениях были отбиты.
Дивизия генерала Мищенко, входившая в состав Южной группы, обеспечивала оборону правого фланга ляоянского укрепленного района. Первые стычки в этом сражении случились у отряда Мищенко с кавалерийской бригадой Акаямы, занявшего село Улунтай. Неожиданно, командующий Южной группы генерал Н.П. Зарубаев, принимает пораженческое решение об оставлении позиции под Дашичао и отходе к Хайчену.
С наступлением темноты Павел Иванович, получив этот приказ, с досадой оставив весьма успешно защищаемые позиции, без потерь отошел на север.
В последующие дни Ляоянского сражения, Забайкальская дивизия простояла в бездействии, находсь в резерве и занимаясь исключительно разведкой.
Несмотря на то, что все атаки японцев были отбиты, командование Маньчжурской армии, основываясь на преувеличенных данных разведки, приказало войскам отойти на второй оборонительный рубеж. Под проливным дождем русские войска отошли к Ляояну по раскисшим дорогам и к вечеру 15 августа достигли передовой позиции, которая находилась всего в 7—9 километрах от города. Отступление совершилось беспрепятственно: уставшие японцы, промокшие от дождя, не предприняли немедленного преследования. Неожиданное отступление русских, под завесой дождя и тумана, явилось для японцев нежданным сюрпризом.
По мере сосредоточения Манчжурской армии к Ляояну план концентрического охвата русских объединёнными усилиями японских армий становился все более реальным. Японские армии подошли вплотную к Ляоянским позициям, и сближение восточной и южной группировок японцев угрожало тактическим окружением. Район боевых действий переместился из горной местности в равнинную, что давало японцам возможность начать крупные наступательные операции. Имея превосходство в силах и средствах, Куропаткин предполагал дать решительный бой японской армии на 2-й оборонительной позиции.
На рассвете 17 августа (30 августа) 1904 открыв огонь из 390 орудий по всему фронту русского расположения, все три японские армии одновременно атаковали эту позицию. Атаки японцев против центра и правого фланга были отражены короткими, но сильными контратаками с большими для них потерями. Однако для этого здесь были израсходованы почти все русские резервы и большая часть боеприпасов. На левом фланге, несмотря на контратаки русских войск, 1-я японская армия сумела, начав в ночь на 18 августа (31 августа) 1904 переправу через реку Тайцзыхэ, занять деревню Сыквантунь и ряд высот восточнее Ляояна. Куропаткин, не имея больше резервов и опасаясь обхода левого фланга армии, в ночь на 19 августа (1 сентября) 1904 отдал приказ об отходе на главную позицию. За счёт сокращения линии фронта и освобождения части войск Куропаткин рассчитывал создать кулак для парирования обходного движения и разгрома 1-й японской армии.
18 августа (по старому стилю) развернулись бои, — продолжавшиеся три дня, — за главную позицию. Однако, несмотря на упорство противника, атаки эти были отбиты и японское наступление быстро выдохлось и маршал Ояма, опасаясь контрудара, отдал приказ отступать.
Маньчжурская армия, получила отличный шанс завершить сражение своей победой. Однако, Куропаткин, получивший неверную информацию, что армия Куроки, делает обходной манёвр и заходит в тыл русской армии, приказал войскам отступать к Мукдену.
Уход русских войск был для японского командования полной неожиданностью. Японцы предприняли было атаку на русский арьергард, но были отбиты. Через три дня Ляоян, оставленый русскими, был занят японской армией. Преследовать Куропаткина Ояма не решился, опасаясь перехода русской армии в наступление.
Оценивая роль Алексея Николаевича Куропаткина в русско-японской войне с точки зрения сегодняшней исторической науки, необходимо сказать, что рассматривается она с прямо противоположных позиций. Стратегия Куропаткина заключалась в постепенном изматывании противника, вплоть до его полного истощения. Некоторые современные историки, даже нашываю его “Кутузовым ХХ века”. Ответить на вопрос, была ли эта стратегия верна, невозможно, посколько война не была закончена. Однако, очевидно, что к лету 1905 года, Япония вести войну уже была не в состоянии, ни в военном, ни в экономическом отношении.
Что касается Ляоянского сражения, то вот как её в своём отчёте императору охарактеризовал военный министр В. В. Сахаров, получавший информацию о ходе Ляоянского сражения от своего брата — начальника штаба Маньчжурской армии:
“Деятельностью командующего армией и энергией выполнения войсками его распоряжений армия, хотя и с большими затруднениями, искусно вышла из опасного положения, в котором находилась угрожаемая противником как с фронта, так и левого фланга, двигаясь при том очень узким, фронтом”.
Cам командующий Маньчжурской армией свое понимание сути Ляоянского сражения и отношение к его значимости в ходе войны в Маньчжурии выразил в письме к царскому наместнику адмиралу Е.И. Алексееву:
“Если бы дело касалось только военного нашего положения, то никаких серьезных затруднений я не признавал бы существующими, ибо при встрече с превосходными силами отходил бы назад, все усиливаясь, в то время как противник ослаблялся бы. Затруднения истекают из соображений политических, по которым надо удерживаться в Южной Маньчжурии, особенно в Мукдене. Конечно, как эти политические соображения ни важны, но ими придется пожертвовать, если по причинам военным надо будет это сделать”.
Конечно, такому человеку и офицеру, каким был Павел Иванович Мищенко, подобная тактика была чужда. “Драться, драться и только драться” — таков был девиз боевого генерала.
И как пишет Апушкин: “…когда эти поспешные приказания отступать вырывали успех боя из наших рук, он (Мищенко, В. Ф.), стиснув зубы, мрачный, как ночь, молча шёл на бивак какой-нибудь части и в горячих словах благодарности казакам, артиллеристам, пехотинцам выливал всю свою скорбь за напрасные жертвы, весь пыл своего негодования на виновников их. Не дипломат, не придворный человек, Мищенко говорил прямо о том, о чём думал, о чём болело его сердце вместе с сердцем всей армии…”.
Отступлени от Ляояна, тяжким грузом легло на сердце боевого генерала. Утешало одно — японцы, не сумели одержать победу над русскими войска в этом сражении, выиграв только территорию в виде города Ляояна, прилегающей местности и отрезка железной дороги. Окружение и уничтожение Маньчжурской армии, на что рассчитывали маршал Ивао Оямо и его штаб, оказалось японцам просто не под силу.
Русская армия, сама нанеся большие потери противнику, тем не менее потерпела поражение моральное. Отступать непобежденному солдату и его командиру было тяжело во все времена.
А впереди генерала Мищенко ждало сражение на реке Шахэ.
В.Фетисов
Продолжение следует
На заставке: Ляоянское сражение. Рисунок художника Н. Самокиша
