Скончался великий ученый и уникальный человек Эдвард Васильевич Ртвеладзе… Не дожив до своего 80-летнего юбилея буквально три месяца.
Пожалуй, только знаменитая фраза Козьмы Пруткова «Нельзя объять необъятное!» может объяснить то, что писать о таком многогранном человеке одновременно и просто, и сложно.
Моя первая встреча с Эдвардом Васильевичем Ртвеладзе состоялась, как говорится, по долгу службы летом 2006 года – необходимо было написать о нем статью для одного из столичных журналов. Собрав всю доступную на тот момент информацию о будущем герое, я по-настоящему испугалась – ведь только от перечисления всех регалий, заслуг и научных открытий Ртвеладзе дух захватывает. «А говорят, что время энциклопедистов прошло», — подумалось тогда.
На встречу с академиком я ехала с чувством, будто это последнее в моей жизни интервью. Ощущение, что все подготовленные мною вопросы, наверняка, покажутся ему дурацкими, глупыми или неинтересными, уверенности не придавало. Но переживала я напрасно – доброжелательность и открытость Эдварда Васильевича подействовали на меня самым волшебным образом. Он интересно и весьма подробно отвечал на мои вопросы. Правда, при этом курил беспрестанно…
Однако мне не давала покоя мысль о том, что где-то уже видела этого человека, и голос его показался мне уж очень знакомым. Вдруг я вспомнила, как несколько лет назад была в институте искусствознания на конференции. Тогда серьезный человек в темном костюме и галстуке читал свой доклад, не отрывая глаз от бумажки. Казалось, стрелки часов остановились, и его негромкий голос будет звучать целую вечность. Присутствующие в зале откровенно скучали. Наконец, человек завершил свое выступление и ушел со сцены. Когда объявили следующего докладчика, произошло некоторое оживление. На сцену, игнорируя находящиеся сбоку ступеньки, буквально «взлетел» невысокий, подтянутый мужчина в яркой рубашке и джинсах. Он начал говорить, и аудитория, затаив дыхание, слушала, живо реагируя на его слова, шутки и приводимые в большинстве своем неизвестные доселе исторические и археологические факты. Некоторые солидные мужи, подобно старательным студентам, что-то записывали в блокнотах. Так просто и увлекательно об очередном своем научном открытии рассказывал Эдвард Ртвеладзе. Когда я сказала об этом своем воспоминании, Эдвард Васильевич рассмеялся: «Это точно – терпеть не могу галстуки, костюмы и всевозможный официоз».
Дома в его кабинете на стене висят старинные фотографии. «Это мои родители, — говорит Эдвард Васильевич, показывая на одну из них. – У меня в роду ни с русской, ни с грузинской стороны ученых не было. Моя же страсть к истории, географии и археологии появилась еще в детские годы. А знаете, корень моей фамилии восходит к слову, которое знакомо каждому грузину с младенческих лет. Это короткое слово «ртвели», кажется, вобрало в себя всю радость и ликование, связанные с праздником сбора винограда. В эту пору во всех сельских дворах и прямо посреди виноградников накрыты праздничные столы. Веселые тосты и песни сопровождают каждый шаг сборщиков винограда. Так что, «ртвели» — это настоящий праздник труда. Если к этому слову прибавить префикс «ка», то получится «картвели» — грузин. А если к «картвели» прибавить префикс «са», то будет «Сакартвело» — Грузия! И, может, благодаря моей фамилии я такой жизнелюб».
Ответ на стандартный журналистский вопрос: «Над чем сейчас работаете?» буквально поразил мое воображение – Эдвард Васильевич так увлеченно рассказывал о раскопках на Кампыртепа, что поехать туда и увидеть своими глазами «дорогу царей» захотелось немедленно. Отмечу, что наш фотограф Эрнест Куртвелиев в итоге туда поехал и, помимо массы впечатлений, привез потрясающие фотографии. Мне там побывать и не удалось. Но удалось уговорить Эдварда Васильевича написать статью о Кампыртепа, которая была опубликована в следующем после интервью номере журнала.
С этой публикацией связана забавная история, которая у нас в редакции получила тогда шутливое название «Расшифровка почерка академика». Как известно, Эдвард Васильевич компьютером категорически не пользуется. («Таня, зачем мне это?!» — говорит он всегда.) Почерк же его разобрать практически невозможно. На помощь тогда пришла Виолетта, аспирантка Эдварда Васильевича, которой мы до сих пор благодарны – без нее наши читатели так и не узнали бы, что Кампыртепа и есть та самая Александрия Оксианская, основанная Александром Македонским и описанная в документах той эпохи. Статья тогда вызвала большой отклик. Видимо, прав Эдвард Васильевич, который сказал как-то: «Мне кажутся абсолютно глупыми рассуждения о том, что археология – это бегство от современности. Чушь! Археология – одна из главных современных фундаментальных наук. Она открывает перед нами прошлое, тем самым помогая понять настоящее».
Но вернемся к нашему интервью. Именно тогда я увидела, что называется, воочию, пример истинного служения науке.Как оказалось, у всемирно известного ученого нет ни особняка, ни виллы на Канарах, нироскошного автомобиля. А в ответ на это мое наблюдение мне была изложена «Классификация Ртвеладзе»:
«Я выявил три категории ученых. Первые – мученики науки. Они, бедняжки, неизвестно зачем в науку пришли. Могут за два года одну статью написать, а точнее – «вымучить».
Вторые – мучители науки, которые пришли ради конъюнктуры. И вот они мучают науку ненужными, бессмысленными статьями и диссертациями. Получают ученые степени и звания, а потом еще начинают мучить молодых и талантливых, всем существом своим боясь конкуренции.
И третья категория – ученые-исследователи, которые полностью посвящают себя науке. Они не обращают внимания на материальные блага, не стремятся приобретать машины, дачи и прочее. У меня, к примеру, машины никогда не было и, наверное, не будет. Но меня это абсолютно не огорчает. Меня в первую очередь интересует, что я сделал для науки. Ведь наука – это состояние души. Ею невозможно заниматься только с девяти утра до шести вечера. Это постоянная работа – круглые сутки. Я пишу в трамвае, в машине, и потому в моем кармане всегда лежат небольшие листочки бумаги и ручка. Работать необходимо всегда, останавливаться на достигнутом нельзя. К тому же, счастье в моем понимании – это когда человек активно работает и получает от этого истинное удовольствие. Впрочем, я – археолог, а не философ, и могу ошибаться».
Тогда мы говорили с Эдвардом Васильевичем и о предстоящем юбилее (в 2007 году ему исполнялось 65), и о его планах на будущее:
«Хочу оставить работу в институте и всю свою общественную работу, – сказал он, — и сконцентрировать все внимание на книгах и экспедициях. Это решение окончательное и бесповоротное! Отпустят – не отпустят, я буду непреклонен. У меня характер, знаете, какой? Просто железный. Если поставлю себе цель, то обязательно ее добьюсь. При этом мне безразлично, кто что скажет. Характер у меня еще тот! Я же лет шесть болел. Переболел всеми самыми жестокими болезнями, которые только существуют. Но справился с ними благодаря своему характеру. Недавно мне врач сказал, что надо срочно оперироваться. А я вот в действии и даже в экспедицию собираюсь. И это не лихачество, а осознанные действия, основанные на эмпирике.
Когда-то прочитал у Ключевского: «В жизни ученого и писателя главные биографические факты – книги, важнейшие события – мысли». Так что я хочу последний, самый светлый период своей жизни посвятить только науке».
Правда, этим планам академика не удалось осуществиться, и работы у него только прибавилось. Все эти годы на мой вопрос «Эдвард Васильевич, как Вы?» ответ неизменный: «В трудах». Правда, не так давно услышала: «Устаю что-то в последнее время. Ведь что касается моей общественной деятельности, то все осталось не только по-прежнему, но нагрузки стало даже больше. Но когда меня просят помочь, отказать не могу. Натура у меня такая. Недаром в моей академической характеристике написано: «Главная черта Ртвеладзе – безотказность». Однако это вовсе не значит, что я не могу сказать: «Нет!». Могу. И говорю, если вижу, что люди наглые, если давят сильно. Но когда просят, отказать не могу. Я просто понимаю, что могу пользу людям и государству принести. Так что я работал, работаю и буду работать».
P.S.: В его уход не верится до сих пор. Это утрата огромная, невосполнимая, ведь он – ученый планетарного масштаба, чьи открытия навсегда вписаны в историю человечества.
Не знаю, почему, но мне казалось, что Ртвеладзе есть и будет всегда. Как же без него? Теперь без него пусто…
Татьяна Петренко, музыковед.
Фото: Эрнест Куртвелиев.
