Напутствуя “приказчика Максуда”, Аминов прочел и передал тому секретную инструкцию, в которой говорилось: «Разрешая вам, господа, ехать с торговым караваном в Мерв (ныне г. Мары, В.Ф.), предоставляю вам честь быть первыми русскими исследователями одной из незнакомых нам стран.
Руководствуясь при этом искренним желанием, чтобы увенчалось полным успехом это интересное и славное дело, сопряженное с опасностью, и потому налагающее на меня громадную нравственную ответственность, — считаю себя вправе напомнить вам, что только при единодушном действии и дружеских отношениях вы можете добиться желанных результатов. Вполне рассчитывая и в этом отношении на свой выбор, я ограничусь указанием цели и начертанием общей программы действий, предоставляя вам самим выбор средств и распределение занятий.
Помните, господа, при выполнении вашей задачи, что туркмены, несмотря на кажущуюся наивность, необыкновенно проницательны. Поэтому, в интересах дела и во избежание каких бы то ни было осложнений, необходимо сохранение полного инкогнито. Не забывайте, что доверенный г. Коншина, Севериан Косых, должен быть в глазах туркмен начальником каравана, а вы — его помощниками. Если, как я думаю, г. Косых будет стесняться входить в свою роль по отношению к вам, — напоминайте ему, способствуйте этому сами. […] Желателен возможно обстоятельный ответ, — что такое современный Мерв, что он представляет в географическом и политическом отношениях, кто там властвует и к кому надо обращаться в нужных случаях?».
В двух словах, поставленные задачи сводились к подробному описанию пройденных путей, ко всестороннему исследованию Мервского оазиса, с нанесением всего виденного на карты, и, наконец, -“к собиранию расспросных сведений обо всем, что имеет какое-либо соотношение к Мерву и может представить интерес в научном и военном отношении”.
Появление в Мерве первого русского каравана, стало огромным событием для города и вызвало настолько сильный интерес, что был созван совет старейшин и туркменских ханов, куда были вызваны купец и один из “приказчиков”, под маской которого скрывался русский разведчик.
Алиханов и взял первое слово, сообщив, что русские купцы хотят начать торговлю с Мервом.
— Что скажете на это уважаемые?
Старейшины, надолго задумались, затем один из четырёх правителей Мерва, Мейли-хан, сказал.
— Торговля, это богоугодное дело и это хорошо, что вы прибыли к нам. Но, мы беспокоимся о вашей безопасности. Есть нехорошие люди, которые могут вас обидеть или даже, не дай Бог, убить. Мы же не хотим отвечать за это. Поэтому возвращайтесь в Ашхабад, а мы туда пришлём своих представителей для переговоров.
— Мы купцы, а не политики, — отвечал Алиханов, — переговоры не наше дело. Здесь, у вас торгуют и бухарцы, и хивинцы, и персы. Почему же на Мервском базаре не быть и русским купцам?
– Ну, что ж, — после продолжительного молчания отвечал Мейли-хан, оставайтесь и торгуйте, единственное, что нас беспокоит ваша безопасность, поэтому будьте осторожнее.
Три недели пробыли в Мерве русские разведчики. Этого времени вполне хватило, чтобы с блеском выполнить задачи, поставленные полковником Аминовым. Алиханов, всё это время провёл в “беседах со старейшинами, племенными лидерами, вождями”, — говоря сегодняшним языком, занимался вербовкой. Собирал информацию о дорогах, колодцах, произвёл рекогносцировку крепости. В дальнейшем эти сведения, Алиханов представил в работе “Мервский оазис и дороги ведущие к нему”, изданной в Петербурге в 1883 году военно-ученым комитетом Главного штаба.
За время пребывания в Мерве, Алиханов показал себя незаурядным дипломатом, приобретя многочисленных друзей среди влиятельных мервцев. Вот, что он писал в своём последнем донесении: «Они очень не хотели, чтобы мы уезжали. Мейли-хан буквально умолял нас погостить у него хотя бы пару недель. Мне тоже очень хотелось принять его приглашение, но… нам нужно было отправляться в обратный путь».
В сопровождении сорока джигитов, которые вызвались проводить русских до Теджентского оазиса, Алиханов и его спутники покинули гостеприимный Мерв.
Кроме добрых воспоминаний и чувства хорошо выполненной работы, Алиханов вёз письмо от властителей Мерва русским властям в Ашхабаде. «Мы будем стараться прекратить набеги и обеспечить безопасность караванов, – говорилось в нём. – Желая жить в мире, мы отправляем к вам наших депутатов, которые уполномочены сообщить устно то, что не написано в этом письме».
В середине 1883 года начальником Закаспийской области был назначен генерал-лейтенант А. В. Комаров. С его назначением политика России в этом крае стала более наступательной. Как пишет Алиханов-Аварский: “Для водворения безопасности в наших и соседних пределах высылались усиленные разъезды, доходившие до Душана и далее, т. е. за сто слишком верст от Гяурса, последнего пункта, занятого нами”. Однако, военные демонстрации оказывали не сильное впечатление на мервские шайки, занимавшиеся разбоем. Как только разъезды возвращались в Асхабад, разбойники вновь начинали нападать на пограничные селения Хорасана. Правительство Персии неоднократно обращалось к Петербургу с ходатайством о содействии в возвращении пленных, захваченных мервцами во время набегов. В конце 1883 года, по решению начальника области к берегам Теджена был отправлен более мощный демонстративный отряд, состоящий из сводного батальона закаспийских стрелков, двух сотен казаков Таманского казачьего полка, взвода горных орудий и команды туркменских джигитов. Командиром отряда был назначен полковник В. Д. Муратов, а отрядным адьютантом Максуд Алиханов. К отряду, пожелал также присоединиться пасынок Гюльджамал-ханши Махтумкули-хан, “весьма разумный молодой человек 27-ми лет, руководивший, вместе с Текме-сардаром, обороной Геок-Тепе, ездивший затем в Москву, на коронацию императора Александра III, где ему был пожалован чин майора милиции”.
По мере движения русского отряда, на сотни верст распространялся слух, что идет авангард большого войска, предназначенного для покорения Мерва. На самом деле отряду «ни под каким видом не разрешалось переходить за Теджен» …
Кроме задачи военной демонстрации, Муратову было предписано: «По прибытии отряда на Теджен, отправить в Мерв, с несколькими джигитами, переводчика, который должен предъявить тамошним властям требование о прекращении аламанства (разбоя, В.Ф.) и о выдаче 14-ти пленных персов, захваченных мервцами во время последнего их набега на Хорасан».
Алиханов, доказывая Муратову, бесплодность посылки переводчика, предложил свою кандидатуру, как человека, “изучившего эту страну и уже знакомому со многими из местных воротил”.
— Я бы не имел ничего против этого, — возражал полковник, — если б на меня не падала ответственность, что послал офицера, а не переводчика, как приказано; — если, не дай Бог, вас там убьют…
— Вы мне не приказываете ехать, а я напрашиваюсь на эту поездку, — отвечал Алиханов — следовательно об ответственности не может быть и речи… Откровенно говоря, из-за четырнадцати персов я, быть может, и не поехал бы в Мерв в эту слякоть, да еще рискуя жизнью… Требовать прекращения аламанства я также не намерен, будучи убежден, что никто не в силах сделать это в стране, где нет власти, где почти каждый из мужской половины двухсоттысячного населения — и аламан, из поколения в поколение живущей этим ремеслом, и единственная власть над самим собою… Мною руководит иная цель, — предъявить Мервскому народу, от имени нашего начальства, ультиматум: немедленно принять русское подданство или приготовиться к повторению в Мерве геок-тепенского погрома… Я давно обдумываю этот шаг, и давно у меня готовы доводы, которыми я думаю повлиять на мервцев. Если осуществится моя надежда, — первыми ее результатами будут, конечно, безусловное прекращение аламанства, водворение в стране порядка и освобождение — не 14-ти пленных персов, а доброй тысячи этих несчастных… И это еще не все. Покорение Ахала, или, вернее, одна только Скобелевская экспедиция, не считая походов сюда же 1872 и 1879 годов, стоила 37 миллионов рублей и целых рек крови. Мерв в пять раз больше Ахала и по территории, и по численности населения; доступы к нему гораздо труднее, и Геок-Тепе — просто игрушка в сравнении с чудовищными валами Мервской крепости. Во что же обойдется завоевание этой страны?!.. Подумайте, какое дело мы поднесем России, если нам удастся мирным путем, без капли крови и без рубля расходов, приобрести этот край!”.
В конце концов, Муратов, не только согласился с доводами отрядного адъютанта, но даже дал в сопровождение конвой, — для представительности.
12 декабря, Алиханов выступил из Карры-бента в сопровождении 25 казаков и 12 джигитов Ахалтекинской милиции. С ним выехал также Махтумкули-хан и юнкер из чеченцев Пацо-Плиев, характеризуемый Алихановым, как “незаменимый спутник во время скучных и утомительных переездов по безводной пустыне”.
Маршрут, выбранный Алихановым, пролегал через владения мервских ханов, которые он стал методично объезжать, ведя переговоры и убеждая пользующихся влиянием лиц, что Мерв переживает последние дни своего дикого разгула, и что население его, “в своих собственных интересах, должно, путем добровольного принятия русского подданства, избегнуть неминуемого, в противном случае, кровопролития”.
В одном из аулов Алиханов встретил знакомого по первой поездке в Мерв, Каракули-хана.
— Узнаёшь приказчика Сибир-нияз-бая? — спросил того Алиханов, одетый на этот раз в военный мундир.
— Узнаю, — отвечал, улыбаясь Каракули-хан. — Мы и в первый твой приезд подозревали, что именно ты — гвоздь каравана, только выдающий себя за приказчика.
Переговоры со старейшинами родов, прошли благоприятно, однако впереди был главный аул, куда было необходимо заехать в обязательном порядке, ведь там жила Гюльджамал-ханша, от слова которой зависело очень много, если не всё.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
На заставке: Старинная открытка
