Старший следователь, подполковник Сарвар Иргашев внимательно посмотрел в глаза пожилой женщины, и задумчиво нахмурил брови. Он вспомнил глаза своей доброй и ласковой матери, которой уже давно не было на свете. Как похожи эти лучистые глаза, на глаза матери… Светлана Григорьевна сидела перед ним на стуле, и, не выпуская клюку из дрожащей руки, поминутно облизывала пересыхавшие губы. Она едва сдерживала себя, чтобы в отчаянии не разрыдаться перед незнакомым человеком. Столько лет живет, — вот уже за восемьдесят перевалило, всякого за всю свою долгую жизнь перевидала всякого, всякого натерпелась – и войну, и холод и голод, но не сетовала на трудности да невзгоды. Не одной ей выпали тяжкие испытания. А тут…Боже мой, есть ли предел кощунству, и подлости человеческой! Светлана Григорьевна, здесь в кабинете следователя, вдруг вспомнила эпизод из жизни, навсегда врезавшийся в ее память, словно осколок прошлых лет.
… Идет вторая зима, военного лихолетья. Тревожные сводки с фронтов совсем не радуют: бои тяжелые, потери огромные, под натиском противника наши войска отступают, оставляя города и села, с горечью в сердце, и невыносимой обидой уступая родную землю, надеясь на перелом событий, и эту надежду безысходно теряя, как капли крови из открытой раны. Света — двенадцатилетний подросток, худющая от постоянного недоедания, закутана в старенькую шаль, и в не по сезону тонком пальтишке, бредет по темному переулку, вдоль глиняного дувала, хлюпая ботинками по грязи. Морозно. Снег валит бесконечной белой периной, будто хочет накрыть войну, страдания, тяготы и сломанные судьбы. Пусть все замерзнет, застынет, люди, наконец, успокоятся, и заснут вечным сном, избавившись от всего этого безумия разом.
Света держит закоченевшими пальцами двухлитровую стеклянную банку с молоком. Дикое желание прямо сейчас, в этом темном, мрачном переулке, прислониться к мокрому глиняному забору, открыть банку, и, не отрываясь от горлышка, выпить до дна живительную влагу, утолить, наконец, постоянно терзающее желудок чувство голода. Да нельзя. Дома трое малышей – две сестренки и больной бронхитом братишка. Молоко, то, что послала сердобольная соседка для них, а уж то, что останется так уж Света с матерью допьют. Может, останется совсем немного на их долю, но какое блаженство ощутить божественный вкус горячего молока! Почему когда его было вдоволь, она не пила его, капризничала и хныкала? Света утерла рукавом пальто набежавшие слезы, и вновь скользя в грязи, продолжила свой путь.
Он появился неожиданно, из-за покатого угла дувала. В темноте едва разглядеть, бараний полушубок, шапку, надвинутую на глаза, — лишь слышно его хриплое, тяжелое дыхание, и ощущается резкий противный перегар. Девочка вскрикнула от страха и прижала к себе банку с молоком.
— Дай сюда!
Незнакомец навис над ребенком, словно рычащий от ярости волк, и вырвав из ее рук банку, оттолкнул в сторону.
Сунув банку под полушубок он, хмыкнув, повернулся и зашагал прочь, но когда услышал за спиной тоненький детский плач, грабитель вдруг остановился, словно о чем-то задумавшись.
«Сейчас убьет»! Дура я, надо было молчать! Мамочка, милая…
Света зажмурила глаза, приготовившись к тому, что вот, вот на нее обрушится удар пудового кулака верзилы. Но вместо этого, она вдруг ощутила пальцами холодное стекло банки, и что-то еще завернутое в ткань.
— Вот, возьми дочка, и… прости меня грешного — прошептал хрипло незнакомец, а потом исчез в темноте переулка.
Когда дрожащая от страха и холода девочка, осознала что жива и невредима, то развернув кусок материи негнущимися пальцами, нащупала краюху хлеба. Вкус того хлеба, она запомнила на всю свою жизнь.
Сколько всего произошло с той поры – и не перечесть. Было и хорошее, было и плохое, были и слезы радости, и горечь утрат. Все это было, и давно прошло. А сегодня, на склоне лет, какой-то подлец, представившись агентом солидной фирмы по производству водяных фильтров, «протестировал» у нее на глазах устройство, и предложил ей оценить «неповторимый вкус чистой воды». Что было потом, она уже не помнит.
— Светлана Григорьевна прошу Вас, успокойтесь, произнес Иргашев, подав женщине пиалу зеленого чая, — выпейте, пожалуйста, и успокойтесь. Мы отыщем этого негодяя, и он ответит за все. Вы мне верите?
— Я слишком много прожила на этом свете, и уже перестала различать правду от лжи. Старая я стала, доверчива, вот и попалась на крючок.
Но ты сынок постарайся, найди мой браслет. Если грабителя этого не найдешь, хотя бы отыщи эту вещь. Она мне от матери в память осталась, и пусть со мной в могилу и уйдет.
Светлана Григорьевна утерла дрожащей рукой набежавшую слезу, и поправила на голове платок.
— Пойду я, что-то нехорошо мне.
Следователь поднял трубку телефона внутренней связи:
-Алло Бахтиёр! Привет друг мой. Все у тебя в порядке? Слушай, ты сегодня на машине? Ну, прекрасно. Я тебя прошу, отвези одну хорошую женщину до дома, а перед этим в поликлинику заскочи. Пусть Светлану Григорьевну врач посмотрит, кажется, давление у нее поднялось.
Ну, спасибо, я твой должник.
Сарвар помог женщине подняться со стула, и улыбнулся обнадеживающе:
— Приободритесь, Светлана Григорьевна, все будет хорошо. Мой друг поможет Вам. Отдохните дома, подлечитесь. Будут нужны лекарства, вот вам мой мобильный телефон. Если что звоните, я на связи. И не переживайте, мы обязательно найдем вашего «гостя».
-Спасибо родной…
Подполковник Иргашев тепло простившись с потерпевшей, с большим трудом дошедшей до ожидающей ее машины, провел ее, напоследок помахав рукой.
Уже у себя в кабинете, он вытащил из пачки сигарету, и задумчиво посмотрев в окно, раскрошил весь табак в мусорное ведро, отправив туда же и оставшийся фильтр. Сколько раз давал себе зарок бросить курить, и все впустую. Но теперь дело нешуточное – жене обещал и детям, теперь уж придется слово держать.
Иргашев скрестил руки на груди, и принялся раскачиваться в кресле. Чертовщина какая-то! Таинственный преступник, под видом торгового агента проникает в квартиру престарелой пенсионерки, незаметно подмешивает в отфильтрованную воду клофелин, а после воспользовавшись беспомощным состоянием жертвы находящейся в полной «отключке», грабит квартиру и исчезает.
Сарвар еще раз внимательно прочитал заключение экспертов — криминалистов, и отложил бумаги в сторону. Клофелин…
Сильнодействующий медицинский препарат, применяется как средство против артериального и внутриглазного давления. Препарат не новый, используется давно, однако очень эффективен, но при передозировке весьма опасен. Преступник воспользовался старым способом воздействия на жертву – «клофелинщики» дело свое знают «туго», работают искусно, незаметно подмешивая вещество в жидкость, будь то алкоголь, сок или обычная вода из-под крана. В итоге – потеря сознания, потеря памяти, снижение способности к сопротивлению, и это еще в лучшем случае. Если доза превышена, то до смертельного исхода как говориться – один шаг. Очевидно то, что убийство в планы «клофелинщика» не входило, может потому-то и небольшую дозу подмешал в воду. Однако и этого вполне хватило, для того чтобы поставить пожилую женщину со слабым здоровьем на грань смерти. Хорошо что соседка увидев приоткрытую дверь зашла в квартиру, и, увидев полнейший беспорядок и хозяйку лежавшую на полу в бессознательном состоянии, срочно вызвала «скорую», а после позвонила в районный ОВД. Успели врачи спасти несчастную, хотя с последствиями пока. Трудно ей ходить, сердце болит, мутит ее часто.
Подполковник Иргашев, встал из-за стола, и принялся отмерять шагами комнату. Итак, что мы имеем в наличии? Лишь то, что преступник проник в квартиру, разрекламировал фильтр для воды, напоил дурманящим средством хозяйку, ограбил ее и скрылся в неизвестном направлении. Никаких более-менее четких следов не оставил, и это очень затрудняет работу. Клофелин отшиб ситуативную память у Светланы Григорьевны, — не помнит она ни внешности визитера, ни тем более каких-либо примет. Не помнит даже что конкретно похищено из вещей, кроме браслета – доставшегося в память о матери. Давние события для нее словно открытая книга, а вот то, что, произошло день-два назад – все размыто, никаких воспоминаний.
Сарвар Иргашев вытащил из ящика треклятую пачку сигарет, повертел ее в руках, вздохнул, бросил обратно в ящик, и решительно вышел из кабинета.
…Ильдар Шигапов, вернулся домой поздно. Как всегда по старой тюремной привычке осмотрелся по сторонам, открыл входную дверь квартиры, и, не разуваясь, прошел в зал. Небольшая «двушка», полученная в наследство от дяди, вполне устраивала его: родителей уже давно не было в живых, с женой которой осточертели его бесконечные отсидки он расстался пять лет назад, дети его не признавали как отца. Жил он один, и квартира его по обыкновению пустовала, пока Ильдар в очередной раз отправлялся в «края не столь отдаленные». Себя Ильдар не жалел. Не жалко ему было упущенной молодости, что растратил по тюрьмам да зонам, не жаль было того, что остался один одинешенек, ничего ему не было жаль.
Ожесточившийся сердцем после малолетки, так и не вставший на правильный путь, закрутился он в воровском мире, словно в бурном речном водовороте, из которого уже не выбраться. «Специализировался» Шигапов на квартирных кражах, причем промышлял как в квартирах состоятельных граждан, так и тех, кто особым достатком похвастаться не мог. «Что раздобыл – то мое» — таков был девиз беспринципного домушника, который особо моралью не терзаясь, с легкостью мог «обнести» квартиру одинокой женщины с детьми, или малюсенькую квартирку пенсионера едва передвигающего ноги. Шигапову было все на все наплевать — остатки совести и жалости поглотила разухабистая жизнь «бродяги» у которого денежки в кармане особо не задерживаются.
День прошел и то хорошо, выпил, закусил, погулял малость, украл, и снова в тюрьму. Да вот что-то в последнее время наскучило Ильдару все это однообразие – прячься, угадывай подходящий момент, потом взламывай замки на дверях, и затем уж забирай наворованное, и если сумеешь уйти незамеченным, а потом удачно сбыть краденное тогда уж считай, что повезло. Рискованно все это. Надо что-то более эффективное придумать. Вот и подался Шигапов в «хипешники», то есть стал применять вещества, усыпляющие бдительность жертвы, к которой он теперь подходил не таясь. Средство ведь потом память отключало. Вот тут старый испытанный клофелин и пригодился.
Посидел, мозгами пораскинул как лучше всего дело провернуть, и додумался до того что самый верный вариант — прикинуться торговым агентом, по распространению фильтров для воды. В нескольких квартирах вариант сработал на «пятерку с плюсом». Одинокие пенсионеры, доверившись внешне приятному, аккуратно одетому мужчине средних лет, с готовностью дегустировали отфильтрованную воду, после чего вдруг теряли сознание. Он же, по быстрому забирал все, что можно было унести, не гнушаясь снимать с беспомощных жертв и ювелирные ценности.
Так было недавно, когда он постучался в дверь пожилой пенсионерки. О ней он разузнал все. Узнал, что живет одна, дети и внуки давно разъехались по другим городам, что когда-то была замечательным врачом-педиатром, а теперь редко выходит из дома, если что надо – попросит соседку. Вот и решил Ильдар наведаться к Светлане Григорьевне. Покидая ее квартиру, нагруженный баулом с вещами, он бросил взгляд на браслет что сверкал на руке беспомощной жертвы, яркими самоцветами. Вернулся, сдернул его с запястья, а потом, довольно ухмыльнувшись, выскользнул в дверной проем.
Сергей АСИН
(продолжение следует)
