Представляем читателям нашего издания молодого дирижёра, студента курса Гарвардского университета и бакалавриата Государственной консерватории Узбекистана, лауреата международных конкурсов, художественного руководителя камерного оркестра «Consonanza» Кирилла Чахлова.
— В 2019 году вы стали студентом сразу двух вузов: Государственной консерватории Узбекистана и курса Гарвардского университета. Примите наши поздравления! Расскажите, как это произошло?
— Спасибо большое! В этом году успешно поступил в консерваторию в Ташкенте, а в октябре успешно прошел вступительные испытания на курс в Гарвардском университете. Неожиданными оказались набранные балы — 100 из 100! Конечно, я очень серьёзно готовился к такому важному моменту в моей жизни, но подобного результата и предположить не мог. Очень рад, конечно!
— Какие перемены привнесло это событие в вашу жизнь?
— Перемены произошли немалые. Впереди — изучение курса «19th-Century Opera: Meyerbeer, Wagner, & Verdi» под руководством профессора Томаса Фореста Келли и маэстро Федерико Кортезе. Благо, мне предоставили возможность проходить обучение в заочном порядке, в этом помогут современные технологии. Не прерываю и работу со своим любимым коллективом!
— Вы учитесь и работаете? Удаётся ли вкусить другие радости студенческой поры?
— Почти не остаётся сводного времени, так как творчество и учёба поглощают всё. Гарвардский университет — это отличная школа жизни, для меня — жизни музыкальной. Например, сейчас по программе изучаем оперу «Гугеноты» знаменитого немецко-французского композитора Дж. Мейербера. Представьте себе, в программу входит не только строение самой оперы, её драматургия, либретто и прочие известные всем факты. В учебном материале приводятся такие тонкости, как строение театра Парижской оперы, в котором проходила премьера «Гугенотов», функции и принципы работы различных деталей сцены, создание декораций. А еще — вся предыстория подбора солистов в первое и последующие прижизненные исполнения сольных партий в опере. И это всего лишь в плане истории музыки того или иного произведения. А есть ведь моменты, непосредственно касающиеся именно моего профессионального, дирижёрского образования. Они ещё более детализированы. Предпочту не говорить обо всех тонкостях искусства, лучше предоставлю оценить его публике на будущих концертах оркестра «Consonanza».
— Ваш оркестр молод, но успел стать популярным. Расскажите о его создании и успехах.
— С удовольствием! Официальное рождение камерного оркестра «Consonanza» при Ташкентской и Узбекистанской епархии — 3 ноября 2017 года. В этот день по благословению митрополита Ташкентского и Узбекистанского Викентия, главы Среднеазиатского митрополичьего округа, инструментальный ансамбль, организованный в качестве эксперимента и состоявший из молодых музыкантов-энтузиастов, получил своё название и статус «при Ташкентской и Узбекистанской епархии». Свой статус коллектив обрёл после участия в торжественных мероприятиях, посвященных визиту Святейшего патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Узбекистан, в октябре 2017 года, что сыграло большую роль в дальнейшем официальном становлении оркестра.
— Чем отличается ваш оркестр от других камерных оркестров?
— «Consonanza» — профессиональный музыкальный коллектив, действующий на благотворительных началах. В составе оркестра — выпускники и студенты Государственной консерватории Узбекистана, учащиеся специализированных музыкальных лицеев имени В. Успенского и Р. Глиэра, которым важно постоянное творческое самосовершенствование, возможность реализации новаторских идей в музыке. И, несомненно, развитие музыкальной культуры нашей страны. Музыканту мало играть для себя, важно дарить свое искусство людям, небезразличным к музыке. Все эти задачи входят в основные направления деятельности нашего оркестра.
— За короткий срок в два года вы успели покорить не только ташкентскую публику, но ведёте активную концертную деятельность и за рубежом. Есть победы и награды?
— Да, мы дважды участвовали в международных конкурсах: в марте 2018 года в Белграде оркестр получил второе место, а несколько месяцев спустя, в Москве, удостоен первой премии. В декабре 2018 года струнная группа Камерного оркестра «Consonanza» стала ядром Объединённого Струнного Оркестра, который принял участие в премьере оратории «Страсти по Матфею» митрополита Илариона (Алфеева) на сцене Большого зала Государственной консерватории Узбекистана. Это событие стало поистине эпохальным в музыкальной жизни не только нашей страны, но и всего центрально-азиатского региона.
Если говорить о наградах, на международном конкурсе «La Culture Slave in Paris» во Франции я получил «Гран при» и был награждён медалью «За заслуги перед культурой и искусством». Летом 2019 года коллектив оркестра принял участие в Международном фестивале «Братья» на легендарном Бородинском поле. Нас наградили дипломом «За лучшее исполнение, оригинальность, и духовно наполненное творчество» и памятной медалью Бородинского военно-исторического музея.
Открытие нового сезона камерного оркестра Consonsnza. Звучит 25 симфония Моцарта, часть 1. Дирижёр Кирилл Чахлов
— Зрители отмечают необычайную красоту звучания вашего коллектива. Удивляются и тому, что музыканты вашего оркестра играют стоя. Почему?
— Нам пришлось принимать участие в ряде флэшмобов, мини-концертах – то есть играть в спартанской обстановке. И я принял решение, что музыканты будут играть стоя. Репетиции показали громадную разницу в звучании, в зависимости от того, в каком положении музыканты играют произведение. Безусловно, когда музыкант стоит, в исполнении принимает участие всё тело, и звук принимает более живую, яркую окраску. Да и сам оркестрант ощущает себя в некоторой степени солистом и максимально выкладывается в процессе исполнения. И, начиная с прошедшего Международного турне «Москва-2019», коллектив играет все концерты стоя. Результат — тот самый необычный звук, о котором говорят слушатели. Подобные эксперименты очень успешно проводит знаменитый дирижёр и первопроходец в этом плане Теодор Курентзис с своим оркестром Music Aeterna.
— Так играли известные многим скрипичные ансамбли – В. Спивакова и другие. Но не будем углубляться в историю. Вы студент двух престижных вузов, дирижёр и, к тому же, художественный руководитель оркестра. Что привело вас за дирижерский пульт?
— Вспоминаю об этом с ностальгией… (улыбается). Впервые я вышел на сцену в качестве дирижёра в статусе ученика класса педагога Давидянц С.С. в 6-м классе РСМАЛ имени В. Успенского. Это было в 2013 году. Продирижировал на ежегодном Рождественском концерте шуточной песенкой «Котенок и щенок» в исполнении Детского хора «Звонница». С тех пор мне нередко доводилось работать с этим коллективом. Это была моя первая школа дирижёрско-хоровой практики, продолжавшаяся до середины 2017 года. Одним из наиболее запомнившихся этапов в выступлениях с этим хором можно назвать участие в конкурсе «Виктория». Тогда, в 2016 году, хор «Звонница», уже в качестве Епархиального Детско-юношеского хора, получил первое место.
В конце 2016 года мне и моим друзьям-одноклассникам предложили исполнить, совместно с Архиерейским хором при Свято-Успенском кафедральном соборе пару композиций на Рождественском концерте 2017 года. Нам удалось выступить вполне достойно, потому решили продолжать работу. При подготовке к Пасхальному концерту в инструментальный ансамбль вошла ещё и вокальная группа. На самом концерте мы исполнили произведения как самостоятельно, так и с Епархиальным Детско-юношеским хором «Звонница». Количество исполнителей варьировалось от 16 до более 30 человек. Я тогда впервые встал за пульт в качестве дирижёра коллектива, включавшего хоровой и инструментальный состав, и оркестр и хор стали для меня неразрывны. Мне очень нравится инструментальная музыка, и всегда интересовала профессия дирижёра оркестра. В детстве, помнится, когда по радио передавали какое-либо классическое произведение, я вставал на стул, и начинал «дирижировать». Больше всего, любил 40-ю симфонию В.А. Моцарта.
После упомянутого Пасхального концерта число музыкантов в коллективе увеличилось до уровня небольшого камерного оркестра, дебют которого состоялся в июле 2017 года. Мы принимали участие в программе «Царские дни» в Ташкенте. Так я стал дирижером оркестра. Профессионального образования симфонического дирижёра у меня не было. Заниматься со мною согласилась заслуженный деятель искусств Узбекистана, художественный руководитель и дирижёр камерного оркестра «Согдиана», профессор Фируза Равшановна Абдурахимова. Затем я продолжил обучение у известного симфонического дирижёра, народного артиста Узбекистана, профессора Захида Вахидовича Хакназарова. Эти поистине чудесные педагоги и люди сыграли огромную роль в моём творческом становлении.
— Профессия режиссёра и дирижёра ранее считались делом второй половины жизни. Оправдано ли, когда за пультом оркестра стоит подросток или юноша?
— Да, но при одном условии: если он проделает, как минимум, 80% репетиционной работы самостоятельно. Сам разучит партии с оркестром, выполнит работу над технической частью и художественной составляющей произведения. Конечно, участие педагога, взрослого дирижёра в этом процессе крайне желательно и даже обязательно, но только в качестве педагога — наставника молодого дирижёра, и никак не более. Только так достигается самобытность каждого нового дирижёра — ведь важен факт некоторой творческой свободы, самостоятельности. Я считаю крайне неправильной ситуацию, в которой дирижёр-педагог сам выучивает произведение с оркестром, и только на последние пару репетиций, когда уже материал выучен и отшлифован, за пульт встаёт дирижёр-ученик и просто копирует жесты своего учителя. Прошу простить меня за резкость, даже обезьяну можно научить давать ауфтакты, путем многодневных повторений этого движения. Но понимать сам смысл этого движения она никогда не станет. Дирижёр с первых лет своего становления должен учиться именно работе с оркестром, с головой погружаться в репетиционный процесс, при котором и создаются прекрасные звуки музыки.
С того момента, как я встал за пульт, весь репетиционный процесс провожу самостоятельно. Контролирую групповые репетиции, а порой и сам на них работаю лично с каждым музыкантом. Только во взаимодействии, абсолютном понимании между дирижёром и оркестром возможен идеальный ансамбль, тогда оба фактора сливаются в одно целое, в один неделимый организм. В становлении дирижёра должно быть гармонично учтены абсолютно все этапы его деятельности: обучение мануальной технике — технике владения дирижёрским жестом; выработка личных дирижёрских музыкальных, умственных и лидерских качеств; навыки проведения репетиционной работы.
— В конце октября вы вступили со знаменитым чешским органистом Ярославом Тумой. Концерт стал ярким событием музыкальной жизни Ташкента. Впервые выступаете с солистом-органистом?
— Да, ранее мне не приходилось выступать в таком формате. Хочу выразить искреннюю благодарность Посольству Чешской Республики в Узбекистане и лично г-ну послу Ярославу Сиро, его первому заместителю г-ну Роману Красницкому за предложение исполнить концерт Генделя для органа с оркестром, да еще и с таким маститым музыкантом-органистом! Ощущения действительно необычные, феерические! Орган — королевский инструмент, самый большой из монолитных. Подчеркну, почему именно монолитных. Самым большим инструментом является именно оркестр, состоящий из многих инструментов и музыкантов — единый организм, которым руководит дирижёр. Орган способен заменить целый оркестр. Да, ребятам было несколько непривычно ощущать позади себя такую звуковую мощь! Вообще концерты для органа с оркестром — уникальное явление, своеобразная «битва титанов»! Концерт ведь — это как бы своеобразное состязание солиста-исполнителя с оркестром. Само слово concertare в латинском языке имеет значение «состязаться».
— Как чувствовали себя вы? Солист сидел к вам спиной и словно сам себе был дирижёром?
— Расположение солиста, который сидит спиной к дирижёру, действительно вызывает трудности. Но их можно решить путем точной работы над фразировкой произведения — смыслового выделения музыкальных фраз, непосредственно вниманием и быстрой реакцией при исполнении. И ещё, конечно же, репетициями – их нужно провести больше, чем в случаях с другими солирующими инструментами.
— Ярослав Тума — выдающийся органист. Что почерпнули в работе с ним как с музыкантом и личностью, в его исполнительской манере, программе концерта?
— Прежде всего, увидел яркую энергетику и самобытность органиста. Он имеет свой собственный, уникальный стиль трактовки исполняемых произведений. Это позволяет увидеть в музыке нечто новое, ранее незаметное нам. Многие произведения эпохи барокко, весьма знакомые слуху музыканта, г-н Тума исполнял в необычной и очень интересной интерпретации. Присутствовал и момент импровизации, которая заметно оживляла музыкальное произведение. Я получил большой опыт работы с солистом-органистом, некоторые ценные советы по стилевой оркестровке произведения. А еще — отличное настроение, вдохновение от исполнения самого произведения, которое является, поистине шедевром эпохи барокко.
— Наша публика впервые встретилась с чешским органистом. Расскажите немного о госте.
— Ярослав Тума — известный органист, композитор, педагог, и большой мастер импровизации. Выпускник Пражской консерватории и музыкального факультета Академии исполнительских искусств в Праге, занимал первые места на конкурсах органной импровизации в Нюрнберге, Харлеме. Он лауреат престижных конкурсов: органной интерпретации в Линце, «Пражская весна», конкурса Баха в Лейпциге и многих других. Любому музыканту многое скажет факт, что в 90-е годы прошлого столетия Ярослав Тума исполнил в Праге полное собрание сочинений для органа И.С. Баха, разделив их на 21 концертную программу! Он выступал с Пласидо Доминго, Иосифом Маловани, Романом Яналом, Франсом Брюггеном и многими другими выдающимися артистами. Его репертуар очень разнообразен — от раннего барокко до произведений современных композиторов. Например, в Ташкенте, Ярослав Тума исполнил знаменитые произведения И.С. Баха, А. Эстундорфера, Т. Арна, произведения чешских композиторов Л. Яначека, В. Новака, а также свое авторское произведение.
Финалом программы стало совместное с камерным оркестром «Consonanza» исполнение концерта Г.Ф. Генделя для органа с оркестром Фа мажор (опус 4, номер 4).
— Ваш идеал дирижёра?
— Герберт Отто фон Караян. Это величайший дирижер из всех раннее существовавших. Нравится творчество Теодора Курентзиса, Густаво Дудамеля. Смотрел многих дирижёров, и у каждого вижу, чему можно учиться. Или же, наоборот, обезопасить себя от замеченных недостатков.
— Что, по-вашему, важнее всего в предназначении дирижёра?
— Главное в профессии и в жизни дирижёра — это возможность воспроизводить, точнее — руководить процессом воспроизведения музыки. Слушая оркестр, люди радуются, грустят, хотят смеяться или плакать вместе с композитором. Музыка — это дар Всевышнего, уникальный язык, не знающий границ. А оркестр — самый большой инструмент, владеющий этим языком. Управлять общением людей с музыкой — большая честь для каждого дирижёра.
— Как подходите к прочтению, трактовке произведений?
— В прочтении каждого произведения, как говорит Федерико Кортезе, дирижер Harvard Radcliffe Orchestra, мы должны стремиться воспроизвести максимально логику автора — композитора произведения. Добавлю также, что необходимо учитывать особенности нашего века, скорость течения времени, например. При таком раскладе, произведение прозвучит именно так, как хотел бы его сейчас услышать сам автор.
— Новый сезон оркестр открыл 25-й симфонией Моцарта. Чем порадуете слушателей в течение года, какие задачи этого сезона?
— Надеюсь на развитие и совершенствование тех экспериментальных направлений, в которых коллектив начал работу. Планируем в новом сезоне исполнить Гайдна и Моцарта, а также современных композиторов. Мы ещё не утвердили репертуар оркестра на вторую половину сезона, потому сейчас абсолютно каждый слушатель может предложить в репертуар то классическое произведение, которое ему больше всего нравится.
Помните, друзья: на концертах я рад каждому слушателю — ведь мы играем для вас!
Беседовала Тамара Санаева
