Кровавый январь 1919-го года

Исполнилось 98 лет самому кровавому по последствиям событию в истории Ташкента — осиповскому мятежу 19-21 января 1919 г. Объективного синоптического описания и анализа событий осиповского мятежа пока еще нет, да и мало кто из историков возьмется за этот неподъемный труд. Есть только ряд вопросов, которые можно задавать и лишь подразумевать ответы на них. Например, о количестве расстрелянных осиповцами комиссаров.

В советское время событийная канва заучивалась школьниками и студентами как «отченаш»: военный комиссар Туркреспублики оборотень 23-летний К.П.Осипов (1896-1919, убит в Бухарском эмирате), оказавшийся при ближайшем рассмотрении большевиком с дореволюционным стажем, заманил обманным путем других большевиков-комиссаров, в основном, присланных из Москвы, в казармы 2-го советского полка, где они были расстреляны. Еще часть «комиссаров» погибла в последующих столкновениях, число их доподлинно неизвестно, но канонизировали в сумме 14. Мятеж в учебниках описывался как белогвардейский, хотя если объективно посмотреть, то начинался он как внутрипартийный большевистский переворот,- это раз (можно было бы назвать это противостояние «старых» большевиков и «присланных»), а, во-вторых, как удар на опережение, потому что «царившее» на тот момент руководство готовило смещение 23-летнего военного комиссара Туркреспублики К.П.Осипова, предварительно 17.01.1919 г. арестовав его адъютанта Е.Ботта.

Выступление могло бы быть удачным, если бы осиповцы провозгласили отказ от репрессий и тенденций к однопартийной диктатуре, тогда это звучало как «вся власть Учредительному собранию». Между прочим, можно насчитать аж четыре политические силы, стремившиеся к однопартийной диктатуре в Ташкенте в конце 1918 г.: «присланные» большевики, уже ковавшие однопартийную диктатуру методами геноцида, сопротивлявшиеся им «старые» большевики, отодвинутые от власти, часть левых эсеров и истинные белогвардейцы, группировавшиеся вокруг Туркестанской военной организации (ТВО). Но есть реперная точка в событии: расстрел осиповцами комиссаров-большевиков. После этого мятеж резко становится белогвардейским, происходит перехват рычагов управления, сужается база восставших, выступление сводится к авантюре с расстрелом комиссаров, освобождением заключенных из Таштюрьмы, ограблением госбанка и бегством в горы. Вот почему не примкнул к осиповцам на последнем этапе переворота большевик, комиссар и член «совета пяти» В.Е.Агапов (1884-1925), вот почему спрятался до выяснения обстоятельств дела начальник охраны города профессиональный революционер и настоящий двурушник (в русле сталинской терминологии) латыш Ф.Я.Цируль, вместо которого «попал под раздачу» его заместитель Г.И.Лугин, позднее «канонизированный», и т.д.

Авантюра есть авантюра, и она должна быть по законам жанра ликвидирована, но вот что удивительно: первую скрипку в подавлении мятежа играли левые эсеры — комендант крепости И.В.Белов (1893-1938, расстрелян в Москве), командир первого отряда Красной гвардии Г.А.Колузаев (1882-1938, расстрелян в Ташкенте), комиссар, занимавший различные посты, П.А.Домогатский (1886-1938, расстрелян в Полтаве), и примкнувший к ним большевик-железнодорожник Д.И.Манжара (1885-1938, расстрелян в Ташкенте). По всей вероятности, левые эсеры предчувствовали, что в борьбе «старых» и «присланных» большевиков проигравшими окажутся именно они. После январских событий все трое упомянутых — И.В.Белов, Г.А.Колузаев и П.А.Домогатский — примкнули к большевикам, а партия левых эсеров через месяц самораспустилась. С игрой в многопартийность было покончено. О комиссаре П.А.Домогатском и начальнике охраны города Ф.Я.Цируле английский разведчик полковник Ф.М.Бейли пишет как об инициативниках, т.е. о людях, добровольно предложивших свом услуги английской разведке.

Впоследствии активная роль левых эсеров в подавлении мятежа создавала проблемы советским историкам: мятеж в чистом виде ни белогвардейский, ни левоэсеровский, как это было в череде выступлений в центральной России. Комиссар К.П.Осипов,- почитай министр обороны территории сразу пяти постсоветских республик,- провозгласивший себя диктатором Туркестана, пробыл в этом качестве всего три дня, после бегства по Чимкентскому тракту он становится рядовым партизаном из отряда белого полковника А.В.Руднева (1880-1919, умер в Бухарском эмирате).

Число 14 расстрелянных комиссаров — это пример последовавшей коммунистической пропаганды из разряда: «партия сказала: «14!»,- приказано верить». Но вот английский разведчик полковник Ф.М.Бейли в своих мемуарах «Миссия в Ташкент» пишет о пятнадцатом, неком матросе-комиссаре, склонном к кровопийству, по фамилии Пашко. Его же упоминает историк В.Минеев в послесловии «Героический подвиг ташкентского пролетариата», опубликованном в книге Л.П.Тримасова (вымышленный автор, составной псевдоним трех «заавторов»). «Ночи без тишины», Ташкент, изд.»Узбекистан», с.253: «В.А.Пашко — бывший помощник военкома Туркреспублики». Смущает, правда, эпитет «бывший». Позднее в советской историографии возникает лакуна. Типа: «не было такого Пашко». Кого же тогда похоронили после событий в Александровском сквере? Бывший помощник военкома К.П.Осипова, склонный к эксцессам В.А.Пашко на самом деле существовал и, действительно, был расстрелян осиповцами, причем мало кто об этом пожалел.

А что если посчитать В.А.Пашко пятнадцатым, так сказать, туркестанским комиссаром? Было, выходит, по факту расстрелянных осиповцами, или теми, кто прикрывался этим именем, 15, а отдел пропаганды ЦК позднее по неафишируемым соображениям постановил считать цифру расстрелянных — 14.

Аристарх Андреевич Казаков (1878-1963), родился в Казанской губернии, по профессии столяр, после февральской революции стал большевиком, после подавления осиповского мятежа выдвинулся на ведущие посты в Туркреспублике, в 1920 г. переведен из республики, работал на второстепенных постах, в 1936 г. был репрессирован, после смерти Сталина освобожден, проживал в Москве.

Но вот еще интересный документ, опубликованный Е.Смеховым на сайте «Старый Ташкент»: радиограмма на имя Ленина и Свердлова, переданная из Ташкента после подавления мятежа за подписью председателя Временного военного совета А.А.Казакова (1878-1963).

А в ней мы видим еще одного расстрелянного осиповцами комиссара: члена комиссарита Туркпута (наркомата путей сообщения Туркреспублики) Гриценко. Фамилия Гриценко возникает также в воспоминаниях Дмитрия Павловича Саликова (1886-1980) «Осиповский мятеж в Ташкенте (18-22 января 1919 года)», опубликованных в журнале «Историк-марксист» в 1941 г. ( № 4, 1941, с.59-72): «Гриценко (заместитель комиссара по продовольствию Туркпути)». Гриценко и В.А.Пашко могли бы быть «канонизированными» туркестанскими пятнадцатым и шестнадцатым комиссарами. Но, думается, ЦК не одобрил. О причине, почему В.А.Пашко выпал из списка официальных туркестанских комиссаров сообщает в своих воспоминаниях в 1941 г. Д.П.Саликов: «31 августа 1918 г., в день покушения на В.И.Ленина, в Ташкенте был организован Комитет красного террора (Д.Саликов также был включен в члены Комитета красного террора. Резко среагировали товарищи на подозрительный повод для развертывания репрессий).

В члены Комитета красного террора попал некто Пашко, впоследствии оказавшийся провокатором. Допрашивая одного гражданина, задержанного в нетрезвом виде и без документов, он начал бить его по лицу. Мы категорически запротестовали против таких методов допроса, но Пашко нагло ответил:

— А, идите вы к черту! Что хочу, то и делаю, на то я и террорист.-
Завязался спор. Возмущенный наглым поведением Пашко, один из наших товарищей схватил, винтовку, но мы вовремя остановили его.

Этим инцидентом умело воспользовались «левые» эсеры. Они сейчас же вызвали некоторых своих товарищей, пользовавшихся среди эсеров авторитетом. Приехал и Вотинцев — председатель Туркцика — коммунист. Спор принял еще более ожесточенный характер. «Левые» эсеры потребовали немедленного роспуска Комитета.

Присутствовавшие при этом коммунисты, члены правительства, проявили явную мягкотелость. Вместо того чтобы арестовать затесавшегося к нам негодяя Пашко и тем самым ликвидировать инцидент, они согласились с доводами «левых» эсеров, и Комитет, просуществовав только один день, был распущен, а город остался не очищенным от контрреволюционных элементов. Весь выловленный нами контрреволюционный сброд был распущен по домам, а в январские дни жестоко отомстил нам.

Цитируемый Д.П.Саликов, комиссар, член коллегии народного комиссариата путей сообщения Туркреспублики, член военно-революционного полевого суда, 19.01.1919 г. был задержан осиповцами и содержался на гауптвахте второго полка. Если ему верить, то до задержания он успел позвонить на телеграф, где ему ответили: «Семнадцать твоих товарищей-коммунистов уже уничтожены во дворе 2-го полка. Очередь за тобой. Жаль, что я не знаю твоего адреса…»

Проведя ночь на гауптвахте второго полка Д.П.Саликов далее пишет: «Часов в 9 утра 20 января к нам пришел офицер в серой офицерской шинели, но без погон. Он потребовал, чтобы заключенные прекратили разговоры и соблюдали тишину. Вслед за тем он огласил нам осиповский «манифест».

После прочтения «манифеста» офицер обратился к нам с «торжественной» речью, в заключение которой объявил список расстрелянных: Вотинцев (председатель Туркцика), Фигельский (председатель Совнаркома), Шумилов (председатель Ташкентского совета), Фоменко (председатель Туркчека), Качуринер (председатель краевого совета профсоюзов), Малков (нарком внутренних дел), Дубицкий (наркомпуть), Червяков (председатель Чрезвычайного революционного военно-полевого суда), Троицкий (редактор газеты «Красноармеец»), Финкельштейн (заместитель председателя Ташкентского совета), Першин (член исполкома Ташкентского совета), Гордеев (член исполкома Ташкентского совета), Шпильков (командир коммунистической дружины), Лугин (помощник начальника охраны гор. Ташкента), Гриценко (заместитель комиссара по продовольствию Туркпути).

Офицер перечислил еще ряд фамилий, всего их было в списке 35. Характерно, что в списке убитых и расстрелянных не было ни одного «левого» эсера.»

Д.П.Саликову в голову не пришло, почему левых эсеров не было в списке расстрелянных осиповцами. Да потому, что их не было в составе карательных органов, куда их верные ленинцы не допускали, не было их в ЧК, милиции, различных полевых судах и комитетах красного террора. Он сам абзацем выше пишет, что левые эсеры сопротивлялись и террору в целом, и созданию комитета красного террора, в частности.

Заметно, что Д.П.Саликов перечисляет 15 расстрелянных комиссаров, к 14 позднее «канонизированным» он прибавляет еще и Гриценко, о котором информации мало и которого по каким-то причинам идеологи из ЦК вычеркнули из списка «канонизированных». А остальные 20 в прочитанном списке? Кто они? Кроме этого, Д.П.Саликов, как говорится, путается в показаниях, до этого он четко написал, что председатель чрезвычайного военно-полевого суда А.В.Червяков был убит 18.01.1919 г. неизвестными: «Пока мы вели наблюдение за броневиком, одному из наших товарищей, Коновалову, удалось добраться до общежития Туркцика. Вернувшись к нам через несколько минут, он сообщил, что в Туркцике имеются достоверные сведения, что выступили белогвардейцы. Там же он получил печальную весть о том, что вчера, в 11 часов вечера, у подъезда общежития Туркцика был убит выстрелом из нагана Червяков — председатель Чрезвычайного военно-полевого суда. Кто убийцы, выяснить не удалось.» Убийцы А.В.Червякова неизвестны, но он включен в список 14 «канонизированных». В то же время Д.П.Саликов упоминает некоторых комиссаров, погибших в городских боях, но не включенных в список, в частности: «Во время атаки Белого дома выстрелом с колокольни собора был убит член исполкома Викалов».

Интересно, что непосредственно по следам событий А.А.Казаков отправил радиограмму Ленину и Свердлову, в которой упоминает расстрелянных 11 комиссаров (В.Д.Вотинцев, В.Д.Фигельский, Д.П.Фоменко, Н.В.Шумилов, В.Н.Финкельштейн, А.Я.Першин, А.Н.Малков, Е.П.Дубицкий, М.С.Качуринер, Г.И.Лугин и Гриценко) и добавляет к ним погибшего ранее А.В.Червякова с другой версией его смерти: «кроме того конным разъездом 40 человек (цитируется по оригиналу) у общежития Центрального Комитета убит член ЦИКа Червяков». Как видим, А.А.Казаков, обладавший полнотой информации, не включил в список комиссаров члена исполкома Ташсовета и члена горкома РКП(б) С.П.Гордеева, командира новогородской партийной боевой дружины Д.Г.Шпилькова и редактора газеты «Красноармеец» М.Н.Троицкого, но упомянул Гриценко.

В книге «Боевой путь войск Туркестанского военного округа» (М., Воениздат, 1959, с. 57) перечисляются 11 комиссаров, исключены из списка С.П.Гордеев, Г.И.Лугин и Д.Г.Шпильков.

Погибшие комиссары были похоронены в Александровском сквере Ташкента, только А.В.Червяков был похоронен в Перовске (ныне — Кызыл-Орда). Александровский сквер позднее переименовали в сквер имени М.П.Кафанова, но жители переиначили топоним в «кафанчик». Затем появилось название Сквер коммунаров, в 1962 г. здесь был открыт вечный огонь. И это еще не полный перечень названий. На одной рекламной открытке встречается название «Братские могилы в сквере Дворца железнодорожников». В 2000 г. прах погибших был перезахоронен на Коммунистическом кладбище.

У памятника 14 туркестанским комиссарам тоже была нелегкая судьба. Величественная многофигурная композиция скульптора Д.Рябичева была установлена на привокзальной площади в 1962 г., когда определились с количеством комиссаров. Первоначально его назвали Памятник 14 туркестанским коммунистам, что было точнее, так как не все из них были комиссарами. Но затем в названии закрепилось слово «комиссар». В 1996 г. памятник был демонтирован.

Е.РЯБОВ