Есть люди, о которых невозможно говорить формально, обыденно или буднично. Невольно тянутся эпитеты или сравнения в превосходной степени. Таких личностей, конечно же, немного. Они, как правило, олицетворяют собой огромные явления или пласты человеческого общества, а иной раз — целую эпоху.
Тимофей Григорьевич Хван, бесспорно, относился к числу этих редкостных людей, коих судьбы вывела на орбиту всеобщей известности и популярности не только в Узбекистане, но и далеко за его пределами. Я прожил уже достаточно немалую жизнь, имел возможность знать и общаться
со многими сотнями самых различных людей, представляющих практически все отрасли и сферы человеческой жизнедеятельности. И могу ответственно заявить, что среди них, пожалуй, не встречал таких мощных, масштабных, оригинально мыслящих и эффективно действующих
индивидуумов, каким был председатель колхоза «Политотдел», крупный государственный и общественный деятель Хван Ман Гым.
Его исключительность, так сказать, эксклюзивность, была в том, что он не только отражал и выражал своё время со всеми его достоинствами и
недостатками. Но и в том, что, ярко выделившись как руководитель и организатор, став «лицом», «козырной картой», гордостью своей эпохи,
максимально использовав его преимущества, он, в то же время, сумел намного опередить бурную эпоху своей замечательно насыщенной жизни,
пытаясь на практике, насколько это было возможно, применять лучшие категории и приёмы рыночной экономики.
Такая двойственность давалась ему нелегко, но в силу «победности» своего характера и натуры, он смело решал возникающие проблемы и добивался своего.
Его созидательная деятельность, успехи возглавляемого им коллектива, вызывали не только восхищение и признательность, но и, очень часто, откровенную зависть, недовольство, непонимание и неприятие. Думаю что этим объясняется его постыдный арест и последующая расправа — ну не могли, никак не могли поступить по-другому многие «вершители судеб» перестроечного периода на закате советской власти. На волне борьбы с приписками и некоторыми другими нарушениями социалистических законов в Узбекистане в 80-е годы прошлого столетия, которую, кстати, во-многом загрязнили и дискредитировали сами облечённые безграничной властью «десантники», посланники Центра, они, одним махом причислили к «виновным» и самого знаменитого в стране председателя колхоза. Так велико было желание замарать всё окружение Ш. Р. Рашидова, всех руководящих работников республики, что не хватило элементарного анализа всей деятельности Хвана, которая успешно началась ещё в 50-е годы, хотя, действительно, сам Шараф Рашидович умело и охотно использовал блестящие достижения колхоза «Политотдел» в своей внутренней и внешней политике.
Я иногда задумывался о том, что, к сожалению, после Хрущёва и Брежнева, никто из руководителей СССР — ни Андропов, ни Черненко, ни Горбачёв, — так и не удосужились посетить «Политотдел», не видели своими глазами «чудо» советской коллективизации, которое поражало весь мир. Эти мысли появлялись у меня, когда я вспоминал приезд в колхоз «Политотдел» участников Дней культуры Российской Федерации в Узбекистане, если мне память не изменяет, где-то в самом начале 80-х. Знаменитые литераторы, артисты, музыканты и художники из Москвы и разных уголков России знакомились с хозяйством колхоза, с его роскошным Дворцом культуры, где прослушали концерт; с его стадионами, домами колхозников, со школой, детсадами, лечебными учреждениями и магазинами, после чего приняли участие в изысканном банкете.
Руководители делегации и местное начальство провозглашали тосты, у всех было приподнятое, радостное настроение и завидный аппетит. И вдруг, сидящая рядом со мной народная артистка СССР, всеми горячо любимая Нонна Мордюкова со слезами на глазах попросила слова. Она встала и обратилась к руководству: «То, что мы видели сегодня — это сказка! Ну почему ничего подобного мы не видим у себя в России? Почему отовсюду мы слышим только жалобы и стенания? Оказывается, есть хозяйство, в котором хочется жить и работать. Будь я узбекистанкой, я жила бы не в Ташкенте, а именно здесь — в этом земном раю. Почему здесь люди и работают с упоением, и наслаждаются бытом и культурой, а у нас пьянствуют и бегут из села? Кто мне ответит? Или нам глаза сумели намылить?» Она грузно села и опрокинула рюмку.
— Дорогая, Нонна Викторовна!, сказал я ей, — не сомневайтесь. Всё, что Вы видели и слышали сегодня — чистая правда. И в этом убедился ещё почти 20 лет назад замечательный русский писатель Валентин Овечкин.
— Овечкина я читала, но в его очерках ни слова не было о «Политотделе», он же писал о южнорусской деревне.
Пришлось мне рассказать о вынужденном пребывании Валентина Владимировича в Узбекистане, где он и умер, о том, что есть письменные свидетельства его признания о самом лучшем колхозе и самом лучшем председателе, которого ему удалось увидеть в «Политотделе».
Я добавил, что сохранились наброски его будущей книги об этом редкостном хозяйстве и его уникальном руководителе. Мордюкова, погружённая в
свои, неведомые мне мысли, задумчиво молчала. Мои высказывания о Хване, в числе других факторов, впоследствии сыграли отрицательную роль в моей должностной карьере. Дело было в конце 1985 года, когда я, будучи аспирантом Академии общественных наук в Москве, узнал об аресте Тимофея Григорьевича. Приехав в Ташкент на каникулы, я решил выяснить в ЦК партии Узбекистана что происходит с лучшими кадрами в республике? Там мне встретился ответработник ЦК Владимир Юрьевич Зорин, который, спросив, как мои дела в Москве, как настроение, был явно обескуражен моим ответом: «Какое может быть настроение, если все вы позволили арестовать человека, заслуженно ставшего маяком социалистического сельского хозяйства и своими конкретными делами в течение десятилетий оправдывавшего всё лучшее, что было в нашей системе!»
Зорин не стал спорить, а только хитро переспрашивал мои оценки происходящих в республике явлений. И, как выяснилось, подробно пересказал их своему руководителю — В.Анищева. После этого меня всячески стали игнорировать, хотя сам Зорин в новой России дослужился до больших высот.
Знаком я с Тимофеем Григорьевичем ещё с 1969 года, когда, будучи секретарём Ташкентского обкома комсомола, помогал пропагандировать
музыкальные коллективы его колхоза. Впоследствии, уже как секретарь ЦК ЛКСМ республики, я, наряду с композиторами М.Таривердиевым и Л.
Афанасьевым, музыковедом Л. Кренкель (дочерью знаменитого полярника) был членом жюри регионального конкурса «Молодые голоса», победителем которого мы признали ансамбль «Ченчун». Тогда же этот знаменитый колхозный ансамбль стал Лауреатом молодёжной премии.
Т.Г.Хван был очень непростым человеком. Он часто любил надевать маску простоватого сельчанина. Не случайно, хитровато улыбаясь, он при случае вспоминал фрагмент кинофильма «Чапаев», в котором персонаж, сыгранный актёром Б.Чирковым, жаловался Чапаю: «Карусель какая-то! Белые пришли — грабют, красные пришли — грабют. Ну, куды бедному крестьянину податься?» Этими словами Хван иронически подтрунивал над всякими начальниками, которые, почём зря, постоянно «доили» колхозную казну на бесконечные нужды. Говоря по правде, как раз с колхоза «Политотдел» они меньше всего имели неправедных доходов, поскольку побаивались авторитетного председателя. Он умел считать «копейку», но никогда не жадничал, если дело касалось уровня жизни колхозников, их социальных и культурных потребностей.
Довелось мне видеть Тимофея Григорьевича и в часы досуга. Прежде всего, я имею в виду наш совместный круиз по Дунаю, где я был руководителем туристической группы. Была в ней и чета Хванов. Мы достаточно легко обыграли все другие группы из России, Украины и Грузии в конкурсе на самую интересную творческую программу. В ней был и документальный показ достижений и достопримечательностей нашего края, и художественная самодеятельность, и элементы КВН, и угощения национальной кухни. Особое место мы отвели выступлению колхозного вожака Хвана, которое транслировалось на весь теплоход.. Эффект был несомненный. В итоге мы получили вымпел победителя. Поучительным было его резюме после нашей победы. Глядя на меня, он сказал: «Когда во главе баранов стоит лев, то и они становятся львами, а если стаю львов возглавляет баран, то и львы превращаются в баранов. Спасибо за умение руководить!» Такой лестный, хотя и явно преувеличенный отзыв запомнился мне на всю жизнь. Сам он уже в Независимом Узбекистане получил заслуженное всеобщее признание.
Т.Г.Хван оставил после себя прекрасно воспитанных детей, в их сердца, как и в душах тысяч людей, которым посчастливилось знать и общаться с Тимофеем Григорьевичем, благодарная память о нём будет вечной!.
12 июля 1997 года в возрасте 78 лет он скончался.
А.Ходжаев
