Глава девятая
Как уже отмечалось, Кауфман придавал огромное значение изучению вверенного ему края. С этой целью организовал ряд научных экспедиций, в которых участвовали Н.А Северцов, В.Ф. Ошанин, А.П. Федченко. И. В. Мушкетов, А. Н. Куропаткин, Ю. А. Сосновский, внеся огромный вклад в изучение Средней Азии и Восточного Туркестана. Неизменно во все военные отряды, отправлявшиеся в походы, включались учёные: топографы, астрономы, зоологи, ботаники. Нередко и военные занимались научной деятельностью.
В 1875 г. Константин Петрович снаряжает так называемую Гиссарскую экспедицию, в состав которой вошли статистик, географ и этнограф, редактор газеты «Туркестанские ведомости» Н. А. Маев, астроном Шварц и подпоручик Вишневский. Экспедиция имела целью познакомиться с характером местности, лежащей между Гиссарским хребтом и Амударьей. В 1870—1880-е годы по Центральной Азии совершил ряд поездок А. Регель — уездный врач в Кульдже. Основной его целью был сбор ботанических коллекций.
В 1879 г. Великий Князь Николай Константинович, капитан Генерального штаба и флигель-адъютант, во главе многочисленной экспедиции совершил большое путешествие по Туркестану. Главной целью экспедиции, помимо изучения бассейна Амударьи, было исследование возможной трассы будущей железной дороги. В то время Николай Константинович был изгнан из семьи, и занимался научно-исследовательской работой, связанной с задачами Русского географического общества. Два сезона, в 1877 и 1878 годах, экспедиция князя изучала возможность соединить удобным путем Туркестан и Россию, дойдя в Каракумах до станции Каратугай на Сырдарье. В 1878 году в Оренбурге Николай Константинович издал брошюру «О выборе кратчайшего направления Среднеазиатской железной дороги». Через три года Великий князь переедет в Ташкент, где проживёт до конца жизни.
Великий Князь Николай Константинович и его брошюра с дарственной надписью
Дипломатические посольства, отправлявшиеся в сопредельные страны, также получали задания собирать географические, экономические и политические сведения.
С присоединением территории Кокандского ханства к России, Туркестанский край стал непосредственно граничить с государством Якуб-бека, и для решения вопроса пограничного размежевания Кауфман отправляет в Кашгар посольство во главе с капитаном А.Н. Куропаткиным. Понятно, что Куропаткин получил и задание разведывательного характера.
К этому времени Цинский Китай огнём и мечом подавил длившееся пять лет восстание в Джунгарии и вышел на подступы к Восточному Туркестану. Оставалось покончить с последним очагом антиманьчжурского сопротивления — основанным Якуб-беком государством Йеттишар (Семиградье).
К весне 1876 года «имперский комиссар» Цзо Цзунтан — генерал-губернатор провинций Шаньси и Ганьсу — приступил к решению этой задачи. Китайское войско, сосредоточенное на границе с Синьцзяном, насчитывало до 50 тысяч человек.
Примерно в эти же дни, а точнее 19 марта 1876 года, в здании Главного штаба в Санкт-Петербурге проходило совещание высших чинов Российской империи. В повестке дня рассматривался вопрос: «Сохранение в Кашгаре господства нынешнего владетеля или, напротив, ниспровержение его и восстановление власти китайского правительства».
О том, какое значение придавалось событиям в Восточном Туркестане, говорил состав участников совещания: военный министр Д. А.Милютин, товарищ (заместитель) министра иностранных дел Н. К.Гирс, туркестанский генерал-губернатор К. П. фон Кауфман, генерал-губернатор Западной Сибири Н.Г.Казнаков, начальник Главного штаба генерал-адъютант Ф. Л.Гейден, вице-директор Азиатского департамента МИД А.А. Мельников, заведующий Азиатскими делами Главного штаба полковник А.П. Проценко и чиновник по дипломатической части при Туркестанском генерал-губернаторе статский советник А.А. Вейнберг. В качестве эксперта по Китаю к работе совещания привлекли полковника М. И. Венюкова, бывавшего в Китае с разведывательной целью и сыгравшего немалую роль в присоединении к России бывших владений империи Цин на Амуре и в Приморье.
Якуб-бек к тому времени официально считался вассалом Османского султана, признав того халифом и получив из Стамбула титул эмира. Антирусские взгляды владыки Йеттишара, равно как и его планы в отношении мусульман Центральной Азии, секретом не были. Это означало, что в случае войны с Турцией Россия получит на своих среднеазиатских границах враждебное и агрессивное государство.
На совещании эту ситуацию прекрасно обрисовал М. И. Венюков: “Только Россия является препоной честолюбивому эмиру в его стремлении основать большое мусульманское государство в Средней Азии… С нашей стороны, конечно, нет никакого резона содействовать осуществлению его планов и, напротив, должно желать, чтобы усилению Йеттишара был положен, наконец, предел. Всего бы лучше, по-видимому, было содействовать китайцам в нанесении ему хорошего удара с востока, для чего достаточно упрочить их положение в Чжунгарии и Хами и снабдить их оружием и другими военными запасами. Китайцы – соседи испытанного миролюбия и притом имеют одинаковый с нами интерес в Средней Азии: сдерживать волнения номадов (кочевников, прим. В.Ф.), столь вредных для их оседлых соседей. Их соседство в Кашгаре было бы выгодно для нас уже потому, что заслонило бы нас от британской Северной Индии, откуда идут не только неприязненные нам внушения Якуб-беку, но и оружие, далеко превосходящее луки со стрелами и фитильные ружья среднеазиатцев…”
В этом же духе выступили и другие участники совещания. В результате в итоговом протоколе было отмечено, что господство Цинской империи в Восточном Туркестане “не столь опасно для наших Среднеазиатских владений, как власть Якуб-бека, стремящегося создать подле нашей границы сильное независимое мусульманское государство, могущее всегда поддерживать брожение в подвластном нам мусульманском населении”.
Накануне решающих событий в Синьцзяне весьма эффективно поработала российская разведка, представив ценный материал как с одной, так и с другой противоборствующих сторон.
Экспедиция путешественника и полковника Генштаба Н. М. Пржевальского пересекла эту территорию с северо-запада на юго-восток. “По всему видно было, — писал Николай Михайлович, — что наше путешествие не по нутру Якуб-беку, но ссориться с русскими для него теперь было нерасчётливо в виду войны с китайцами”. После приёма Пржевальского властителем Кашгара, в Петербург ушло донесение с чётким прогнозом: государство Якуб-бека обречено, оно развалится от первого же удара китайцев.
По другую сторону фронта другой русский полковник, Ю. А. Сосновский, нанёс визит в ставку “императорского комиссара”Цзо Цзунтана.
Результатом этой встречи стала договорённость о поставках российского продовольствия вошедшим в Синьцзян китайским войскам.
Договор о поставках вместе с авансом был отправлен в г. Верный, под охраной китайских кавалеристов и казаков из конвоя Сосновского, и немедленно переправлен в Ташкент, генерал- губернатору.
Выдающиеся путешественники, исследователи, разведчики, работающие под эгидой Императорского Русского Географического Общества. Верхний ряд: Н. А Северцов, В.Ф. Ошанин, А.П. Федченко, Н. И. Гродеков. Нижний ряд: И. В. Мушкетов, А. Н. Куропаткин, Ю. А. Сосновский, Н. М. Пржевальский
Такова была военно-политическая обстановка в Восточном Туркестане накануне отправки туда А. Н. Куропаткина. Следует отметить, это была не первая миссия, отправленная Кауфманом в Кашгар. В 1868 туда был послан полковник П. Я. Рейнталь, чтобы решить вопрос с задержанными Якуб-беком русскими торговыми караванами. Как пишет М. К. Басханов: “Рейнталю удалось собрать ценные сведения о военно-политической ситуации в Восточном Туркестане, об административном устройстве, экономике и армии владения Якуб-бека”. В 1872 году в Кашгар через Семиречье отправилось посольство, которое возглавил капитан А. В. Каульбарс.
Посланник Кауфмана должен был убедить властителя Йеттишара подписать торговый договор с Россией. Негласным заданием стал сбор политических и военно-географических сведений о Кашгарии, составление карты и оценка боевого потенциала кашгарской армии. Миссия была успешной. Хотя подписанный договор впоследствии не выполнялся, научные результаты были превосходны. За ценные военные, политические и географические сведения, привезённые из экспедиции, А.В. Каульбарс был награждён орденом Св. Анны 2-й степени. О неудачной миссии Вейнберга и Скобелева в 1875 году мы уже рассказывали.
Перед миссией Куропаткина стояла главная задача: убедить Якуб-бека, что Россия по-прежнему стремится поддерживать с ним дружеские отношения, предупредить возможность его враждебных действий, поскольку Якуб-беку стало известно о начавшихся поставках российского продовольствия для китайской армии. Кроме того, в задачу экспедиции входил сбор сведений для последующего военно-географического описания Кашгариии составление карты этого региона.
Выбор Кауфманом в качестве главы посольства Куропаткина был не случаен.
К тому времени это был не только опытный военный, принимавший участие в боевых действиях французских войск в Сахаре, во время своей военно-научной командировке от Генерального штаба, но и пытливый учёный. Константин Петрович наблюдал за ним с начала его службы в Туркестане — с 1875 года. Вот как в письме к Кауфману характеризует Скобелев своего боевого товарища: ”Начальник штаба у меня Куропаткин. Ваше высокопревосходительство уже давно оценили по достоинству этого героя-солдата и прекрасного, полного благородства человека. С ним мне жить легко, несмотря на рычание толпы завистников, больше прежнего на меня злящихся”.
Именно этому блестящему офицеру, отличавшемуся кроме всего прочего, “поразительным спокойствием и выдержкой, вместе с изысканной воспитанностью”, было поручено возглавить миссию в Йеттишар.
Куропаткин неплохо разбирался в сложившейся ситуации и хорошо представлял себе задачи, стоящие перед миссией. К тому же у него имелся достаточный дипломатический опыт, накопленный за период службы в Туркестане. Знание географических условий, обычаев и традиций населения этого региона, видимо, также сыграло свою роль при его назначении. Готовясь к трудной и опасной экспедиции, А.Н. Куропаткин изучил весь имеющийся материал о Йеттишаре и пришел к выводу: “Наши сведения, имевшиеся в то время, были не только неполны, но в значительной степени преувеличивали действительную силу правителя Кашгарии Якуб-бека и значение основанного им государства. В Кашгарии видели сильное мусульманское государство, к которому как к центру могли примкнуть симпатии мусульманского населения не только слабых мусульманских государств, еще сохранивших независимость, но и населения завоеванных нами областей. Значение Кашгарии в наших глазах увеличивалось вследствие попыток англичан привлечь эту страну на свою сторону и требовалось проверить на месте, насколько действительные средства и силы Якуб-бека могли быть нам опасны”.
В мае 1876 г. русское посольство, в состав которого были включены брат А.Н. Куропаткина, артиллерийский капитан Н.Н. Куропаткин, штабс-капитаны Н. Старцев и А. Сунаргулов, врач Эрден и натуралист Вилькинс, выступило из Ташкента. Благополучно проследовав Ходжент, Коканд и Маргелан, по дороге к Гульче миссия была атакована шайкой разбойников. В результате стычки Куропаткин был ранен и вернулся для лечения в Ош. Пришлось отложить посольство до осени.
25 октября 1876 г. миссия прибыла в Кашгар. Якуб-бек находился в это время в г. Курля, по этой причине русскому посольству предписывалось оставаться на месте и ожидать указаний. Однако Куропаткина это решение совершенно не устраивало, он пригрозил, что может вернуться без всяких переговоров, и русскому посольству было разрешено двигаться дальше. Якуб-бек принял Куропаткина 11 января 1877 года.
Бадаулет Якуб-бек, Аталык Кашгарский, портрет из одноимённой книги Н. Веселовского
В начале весны того же года, успешно выполнив все задачи, посольство, вместе с посланником Якуб-бека, вернулось в Ташкент.
Собранный уникальный географический, исторический, этнографический и военный материал по Восточному Туркестану, Куропаткин обобщил в работе “Кашгария”.
Тем временем наступление Цинских войск продолжалось. Армия Якуб-бека, охваченная дезертирством, терпела одно поражение за другим. Вскоре произошло событие, поставившее жирный крест на существовании Йеттишара. Вот как об этом пишет А. Н. Куропаткин: “6-го мая 1877-го года, в 5 часов пополудни, Бадаулет (Счастливец, так называли Якуб-бека, прим. В.Ф.) был сильно раздражён своим мирзою (секретарём) Хамалом, которого за неточное исполнение каких-то поручений он бил прикладом до смерти. Убив Хамала, Якуб-бек …начал бить своего казначея Сабир-ахуна. В это время с ним сделался удар, лишивший его памяти и языка. Оставаясь в этом положении, Бадаулет 17-го мая в 2 часа утра скончался. Слухи об отравлении Якуб-бека сыном его Хак-Кули-беком и о том, что он сам, в виду неудач против китайцев принял яд, не имеют основания.”
Цинские войска вошли в Кашгарию и Ташкенту теперь нужно было решать пограничные вопросы с Китаем. Об этом — в следующей части.
Таким образом, договор, заключённый Куропаткиным, потерял своё значение. Кули-бек, сын Якуб-бека, бежал и нашёл убежище в Пскенте, где ему была назначена пенсия от русского правительства. Кауфман держал его поблизости в качестве прорусского кандидата на Кашгарский трон. Этого, впрочем, не случилось.
Весной 1877 года Россия вступила в очередную, одиннадцатую по счёту войну с Османской империей. А.Н. Куропаткин, М. Д. Скобелев и другие сподвижники Константина Петровича покинули Туркестан, поспешив на Балканский театр военных действий. Но вскоре они вернутся.
Продолжение следует
На заставке: Войска Цзо Цзунтана в провинции Ганьсу готовятся к наступлению на Синьцзян, фотография 1875 года
В. ФЕТИСОВ
