25 декабря в США, в больнице Сан-Диего скончался композитор Владимир Шаинский. Две недели назад, 12 декабря, автору музыки ко многим советским мультфильмам, исполнилось 92 года.

Шаинский родился 12 декабря 1925 г. в Киеве. Он учился в музыкальной школе при Киевской консерватории по классу скрипки, однако из-за Великой отечественной войны учеба была прервана. В 1941 г. семью эвакуировали в Ташкент. Шаинский продолжил обучение в Ташкентской консерватории. В ней он учился до 1943 г., пока его не призвали в армию. Шаинский служил в полку связи в Средней Азии, во время службы он начал писать музыку.

О том, как была написана знаменитая песня «Антошка», о чувстве юмора Владимира Яковлевича, его необычных увлечениях и трех женах, рассказал его друг, поэт — песенник Юрий Сергеевич Энтин.

— Познакомились мы с Владимиром Шаинским в 1969 году, когда я работал редактором на форме «Мелодия». Однажды меня позвали и сказали, что какой-то странный человек стоит у входа и требует, чтобы его провели к директору.

Я вышел и действительно увидел необычного человека, у которого вся одежда была из «Детского мира». Он был небольшого роста. На нем были смешные джинсы и детские сандалии на босу ногу. Он подождал, когда у меня закончится рабочий день, я пригласил его в кабинет и тут выяснилось, что этот странный человек с отличием закончил две консерватории — московскую, как скрипач и бакинскую, как композитор. Его учитель, азербайджанский композитор Кара Караев, был любимым учеником у Дмитрия Шостаковича. Владимир Шаинский сочинял очень серьезную музыку.

Я ему говорю: «Я на вас смотрю, и мне кажется, что у вас должны хорошо получаться детские песни». Он сказал: «Если бы у меня сейчас были стихи, я бы вам тут же написал песню, доказал, что я талантливый композитор».

Я ему прочитал стихотворение, которое я написал очень давно, когда еще преподавал в школе. У меня был очень примечательный ученик, мальчик Антон, который не любил трудиться, но всегда первым оказывался за столом на обеде. Владимиру Яковлевичу стихи понравились, но он заметил, что надо обязательно написать припев. Я, как редактор, прекрасно понимал и предложил: «Тили-тили. трали-вали, это мы не проходили, это нам не задавали…»

Владимир попросил сидеть тихо и не мешать ему минут 10. Я удивился: «А, вы, что умеете сочинять без рояля?» Он уверил, что рояль ему не нужен, и тут же начал стучать пальцами, как по клавиатуре, по моему письменному столу. И через десять минут спел мне: «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку».

Так началось наше сотрудничество, потом мы написали еще свыше тридцати песен. Но, самое главное, началась наша дружба. Мы оба были шахматистами. И прежде, чем сесть за работу, Владимир настаивал, чтобы мы сыграли несколько партий в шахматы.

Шаинский был очень необычным человеком, ни на кого не похожим, абсолютно неуправляемым. Будучи невероятно образованным, он очень любил сам дирижировать оркестром. Всегда делал очень простую аранжировку, чтобы легко угадывалась мелодия. Многим казалось, что это простота — от неумения. На самом деле он был блестящим музыкантом, мастером аранжировок.

Он писал невероятно просто, все его песни легко запоминались. Вся страна пела: «Не плачь, девчонка», «Один лишь раз сады цветут», «Травы, травы, травы не успели».

Но в то же время он был очень глубоким человеком. Шаинский наизусть читал отрывки из произведений Гоголя и Достоевского. Иногда во время нашей работы он легко переходил на иврит и английский. Поэтому ему легко было адаптироваться в Израиле, куда он эмигрировал и где прожил около пяти лет. Переехав потом в Америку, он легко общался на английском.

— Вы были знакомы с его женами?

— Я знал его первую жену, Асю Султанову. Она училась вместе с Шаинским в консерватории. Она — замечательный композитор, писала камерно-симфонические произведения, музыку для детей и кино. Ее песней «Россия» завершались правительственные концерты в Кремлевском дворце. Владимир Яковлевич сохранил с Асей дружеские отношения. Общался с ней до последних дней.

Вторую жену, Наталью, именно я привел Владимиру Яковлевичу в дом. Она была помощницей по хозяйству. Эта девушка работала домработницей у одних моих знакомых. Я ее спросил: «Вы не хотите пойти работать к известному композитору Шаинскому?» Она сказала: «С удовольствием!» И я ее привел. Они поженились, у них родился сын Иосиф, но прожили они вместе недолго.

Настоящим ангелом для него стала третья жена — Светлана. Она работала бухгалтером в Союзе кинематографистов. Там ее и приметил Владимир Яковлевич. Когда он советовался со со мной, спрашивал: «Жениться или не жениться?», я ему твердо сказал: «Женись! Она молодая, будет лучше твои песни понимать!» (Шаинскому было 58 лет, Светлане 18 — «МК»).

Удивительная женщина, помогала ему во всем… У них была счастливая жизнь. На свет появились сын Вячеслав и дочь Анна.

Хотя Светлане порой приходилось трудно. Владимир Яковлевич очень непростой человек, он все время шутил, всерьез не говорил. Помню, я его как-то спросил: «Скажи мне честно, почему ты уехал из Израиля?» Он ответил в известной манере: «Да у них рыба кончилась. Перестала ловиться». Я до сих пор не знаю, шутил он или говорил правду. Он ведь был заядлым рыбаком. Часто охотился с подводным ружьем.

Мы с женой как-то ездили с ним в Новый Афон. Жена до сих пор меня в этом упрекает, как будто я ей изменил. Говорит: «Это было первое наше путешествие на юг. А ты взял с собой Шаинского». Но Владимир Яковлевич зато каждое утро нас кормил свежей рыбой. Привязывал к плавкам авоську, брал подводное ружье и уплывал на рассвете в море. Потом мы весь улов сдавали в столовую напротив, нам там жарили рыбу. Рыбачил он всю жизнь. Недаром ведь все время жил у моря как в Израиле, так и в США.

У него было тяжелейшее заболевание, но он переносил его легко, никогда не жаловался, постоянно шутил над собой. В этом был весь Шаинский.

Шаинский является автором таких детских песен, как «Антошка», «Белые кораблики», «Вместе весело шагать», «Голубой вагон», «Облака», «Песенка Крокодилы Гены», «Песенка мамонтенка», «Песня Чебурашки», «Чему учат в школе», «Чунга-Чанга» и др. Им написано более 300 песен, многие из них стали популярными: «А он мне нравится», «А лес стоит загадочный», «Будет завтра лучше, чем вчера», «Две звезды», «Идёт солдат по городу», «Когда цвели сады», «Лада», «Мы начинаем КВН», «На дальней станции сойду», «Не плачь, девчонка», «Родительский дом» и пр.

В самом эндшпиле «Большой Игры», в 1907 г., российским Генштабом была организована ещё одна разведывательная экспедиция c целью сбора военно-статистической информации об индо-британской армии и изучения северо-индийского театра военных действий. От военного ведомства в ней принимал участия Генерального штаба капитан П. А. Половцов, научную часть осуществлял чиновник Главного управления Туркестанского края М. С. Андреев. Как и в случае с капитаном Новицким, маршрут экспедиции проходил из Индии в Ферганскую долину. Прежде чем продолжить, несколько слов об этих двух незаурядных участниках «Большой Игры».

Михаил Степанович Андреев, внук простого солдата, а впоследствии выдающийся востоковед, этнограф и языковед, родился в Ташкенте 24 сентября 1873 года. После окончания Ташкентской гимназии, поступил в Туркестанскую учительскую семинарию и после завершения обучения работал в Ходженте «заведующим вечерними курсами для местного национального населения», параллельно посещая различные места Туркестанского края, занимаясь собиранием археологических и этнографических данных. В 1894 году он получил приглашение работать практикантом по восточным языкам в Ташкентскую учительскую семинарию и в Ташкентское реальное училище, по поручению которого им было составлено учебное пособие по узбекскому языку.

В 1896 г. в Ташкент из Петербурга прибыл чиновник особых поручений Министерства внутренних дел А. А. Половцов, командированный для изучения состояния и задач переселенческого дела в Средней Азии и Закавказье. По рекомендации знатока Туркестанского края В. П. Наливкина, Андреев занял должность секретаря Половцова. В этой должности он совершает длительные поездки по Туркестану, Закаспию и Закавказью. Вместе с Половцовым, который чрезвычайно высокого ценил работу своего секретаря, Михаил Степанович уезжает в Петербург, где входит в круг виднейших востоковедов, по достоинству оценивших его эрудицию и глубокое знание языков, жизни и быта народов Средней Азии.

Вместе с Половцовым Андреев, зимой 1898 года уезжает в Париж, где овладевает французским языком и, помимо своих служебных обязанностей, посещает Восточное отделение Французской Национальной библиотеки.

Работая вдали от своей родины Михаил Степанович, тем не менее не порывает с ней связь, подолгу живя в Ташкенте и продолжая собирать лингвистические и этнографические материалы.

В 1902 г. Андреев совершает путешествие через Ош на Памир, в Вахан и Ишкашим. Результатом поездки явилась совместная с А. А. Половцовым научная работа по этнографии Памирских племён.

В 1906 году А.А. Половцов назначается Генеральным консулом в Индию, сменив на этом посту В. О. Клемма. Вместе с ним в Бомбей, в качестве личного секретаря и переводчика, уезжает и Андреев.

Таким образом, к моменту начала похода из Индии в Среднюю Азию, Михаил Степанович был опытнейшим путешественником-исследователем, владевшим восточными языками, в том числе основами хинди и пушту.

Товарищем по экспедиции Андреева, был родной брат Генконсула, капитан Пётр Александрович Половцов. Отцом братьев был действительный тайный советник и государственный секретарь Александр Александрович Половцов, матерью — Надежда Михайловна Июнева,- внебрачная дочь Великого князя Михаила Павловича и воспитанница барона А.Л. Штиглица, одного из богатейших людей России. Согласно легенде, дитя было найдено в кустах сирени в саду дачи Штиглицев в Петровском. Девочка лежала в корзине в роскошных пелёнках, к которым была приколота записка о том, что она родилась 10 декабря 1843 года и крещена по православному обряду Надеждой, отчество её Михайловна, а на шее имелся дорогой золотой крестик с крупной жемчужиной. Поскольку это событие случилось в июне, девочке была дана фамилия Июнева. Император принял деятельное участие в судьбе подкидыша, побудив бездетного банкира взять на воспитание свою незаконнорожденную племянницу. Знатность рода, близость к императорскому дому, отличное образование и неординарные способности позволили Петру Половцову совершить блестящую карьеру. После окончания Историко-филологической гимназии и петербургского Горного института, Пётр, в сентябре 1897 года, поступает вольноопределяющимся в 44-й Нижегородский драгунский полк. В 1899 году успешно сдаёт экзамен на первый офицерский чин при Николаевском кавалерийском училище и выпускается корнетом в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк. По окончании Николаевской академии Генерального штаба в 1904 году по первому разряду штаб-ротмистр Половцов становится Генерального штаба капитаном и принимает участие в русско-японской войне.

В 1907 г. воспользовавшись положенным ему отпуском, с компанией друзей отправляется в Индию, якобы на охоту.

О встрече с ним там, упоминает в своих воспоминаниях известный дипломат С. В. Чиркин:

«Это были капитан Генерального штаба П. А. Половцов, лейб-гусар поручик граф Остен-Сакен, конногвардеец поручик граф Беннигсен. Все трое приехали в Индию поохотиться и только что возвратились с Цейлона, где, кажется, довольно удачно охотились на слонов…

Из трёх офицеров-охотников Остен-Сакен и Беннигсен покинули Индию торным морским путём вскоре после моего приезда. Оставался в Индии лишь брат А. А. Половцова П. А. Половцов, который в это время находился в Кашмире, поджидая М. С. Андреева, с которым он возвращался в Россию сухим путём через Каракорум и Памиры в наш Туркестан».

Половцов в феврале 1907 г. прибывает в Бомбей, оттуда отправляется в Калькутту, где встречается с лордом Китченером, главнокомандующим индо-британской армии, затем в апреле 1907 г. отправляется в Кашмир, где, по словам Чиркина, поджидал Андреева.

Правда, кто кого ждал не совсем ясно, поскольку в своём отчёте Андреев пишет: «В Равал-Пинди, расставшись с железной дорогой, я проехал на почтовых в Сринагар, главный город Кашмира, где прожил около месяца, поджидая капитана генерального штаба Половцова, с которым мы решили еще заранее продолжать наше дальнейшее путешествие совместно».

До Сринагара Андреев добирался больше месяца, ненадолго останавливаясь в Дели, Агре, Лагоре и других населённых пунктах. Здесь, общаясь с местным населением и чиновниками, он собирал информацию о социальных и товарно-денежных отношениях, собирал этнографический материал.

Наконец два разведчика встретились, и 18 июня отправились в долгий путь из Северной Индии (Сринагар) в российские пределы. Маршрут экспедиции прошёл через Гималаи по перевалу Каракорум в Западный Тибет, оттуда в Восточный Туркестан (Яркенд), а затем через Таш-Курган, оз. Зоркуль, Вахан, Шугнан и Восточный Памир в Ферганскую долину и закончился в Ташкенте. О причинах выбора такого маршрута М. С. Андреев так писал в своем дневнике: «…на Памире я надеялся пополнить филологические записи по наречиям горных племен верховьев Панджа. Правда, маршрут через Восточный Туркестан являлся несоразмерно длинным, но для меня он был единственно возможным, так как англо-индийское правительство очень ревностно относится ко всяким попыткам неанглийских путешественников переехать индийскую сухопутную границу, и для меня, русского, выхлопотать разрешение на проезд в другом, кратчайшем направлении представлялось более чем затруднительным». Следует отметить, что до Яркенда русских разведчиков сопровождал майор Г. Филдинг, личный адъютант вице-короля Индии.

Прибыв в Ташкент, и тот и другой представили руководству свои отчёты, содержащие ценнейшую информацию. В частности Половцов сообщил о действовавших в Бомбее, Мадрасе, Лагоре, Пуште и Рангуне разведшколах. В Бомбее — британцы изучали русский, персидский, китайский языки,
в других школах готовили выходцев из азиатских народностей.

По утверждению Половцова, они должны были сопровождать британских офицеров в поездках по Русскому Туркестану, Персии и Афганистану. Иногда и сами англичане переодевались туземцами. «Надо заметить, — писал Половцов, — что офицеры, изучавшие восточные наречия, пользуются очень существенными выгодами в отношении жалованья и чинопроизводства, вследствие чего в распоряжении индийского правительства есть много офицеров, прекрасно владеющих афганским языком и которых афганцы легко принимают за своих».

Также русский разведчик считал, что между Калькуттой и Кабулом существует секретное соглашение, в силу которого английские разведчики «время от времени пропускаются через афганские пределы для проникновения в российские владения». Это настораживающая информация была представлена Николаю II, который сделал на полях пометку: «Полезно знать».

Андреев, в свою очередь представил туркестанскому генерал-губернатору доклад «Об английской разведочной организации в Индии и сопредельных странах». Михаил Степанович считал, что в Индии разведка англичан делится на 2 вида: внешнюю и внутреннюю. Он с большим уважением отзывался о постановке разведывательного дела у британцев и отмечал, что «англо-индийское правительство не щадит на это ни денег, ни усилий». Правительство умело использует информацию разведывательных учреждений о положении в стране и сопредельных государствах, благодаря чему англичане «еще удерживаются» в Индии. В сфере внешней разведки, по замечанию Андреева, англичане, как правило, для выполнения заданий в азиатских государствах использовали представителей местных племен или их единоверцев. В Афганистан засылали только афганцев, в Персию — индийских шиитов, так как персы «не будут дружить с суннитами». В русский Туркестан, по мнению Андреева, отправляли всех без разбора «и мусульман, и индусов, так как английские подданные, приезжающие сюда по торговым делам, принадлежат к представителям обеих религий и агентам легче скрыться среди них, не возбуждая никаких подозрений».

Андреев установил имена наиболее удачливых британских разведчиков, которые неоднократно бывали в Туркестане и никем не раскрытые возвращались в Индию. Ша-Заман из племени устуриани около года разъезжал по русскому Туркестану и беспрепятственно покинул пределы империи через Кушку. Самаркандец Хеджа Абду-Саттар по заданию полковника Дина отправился в Туркестан и более двух с половиной лет жил там у своих родственников. Бывший служащий бомбейской полиции Хаджи Риаз уд Дин-Ахмад, о котором мы уже рассказывали, преподавал индустани в школе восточных языков в Ташкенте.

Английская разведка направляла своих агентов из Индии в Туркестан по кратчайшему пути — через территорию Афганистана. Засылку агентуры осуществляли из г. Кветта, где местное отделение разведки возглавлял «политический агент вице-короля» Мак-Магон.

В Туркестане любопытство британской разведки, насколько это удалось выяснить русским разведчикам, вызывало расположение арсеналов, магазинов, складов, пункты сосредоточения войск, фамилии офицеров и тому подобное. Ещё одну важнейшую информацию добыли Половцов и Андреев. Вот что пишет в Докладе туркестанскому генерал-губернатору Н. И. Гродекову, дипломатический чиновник при туркестанском генерал-губернаторстве, В. Д. Калмыков.

«Нашим путешественникам частью расспросными сведениями, частью путем наблюдения с высот на нашей стороне Памиров удалось установить факт устройства англичанами колесной дороги из Индии (Читраль и Гильгит) до Аму-Дарьи (Пянджа), причем эти дороги двумя путями на перевал Дору и перевал Борогиль с одной стороны доходят до нашей границы на Памирах и следуют вдоль ее, а с другой — перерезывают восточный Афганистан (провинция Бадахшан) и выходят к Аму-Дарье против бухарского бекства Куляб.

Таким образом, англичанам удалось установить первый колесный путь из Индии до Аму-Дарьи в таком месте, где противоположная бухарская сторона доступна для колесного движения.

Обстоятельство это придает особое значение восточной Бухаре, находящейся сравнительно вдали как от нашего контроля, так и от контроля центрального бухарского правительства.

Не вдаваясь в оценку стратегического и политического значения английских дорог, имею честь почтительнейше доложить, что вопрос о дальнейшей деятельности англичан с весны будущего года в припамирском районе приобретает особый интерес».

Дальнейшая судьба двух разведчиков была абсолютно непохожей. Андреев в качестве секретаря-переводчика, а затем вице-консула проработал в Индии до 1911 года, выполняя одновременно роль негласного военного агента. Вернувшись в Туркестан, он был назначен инспектором народных училищ в Ходжентском и Джизакском уездах Самаркандской области. Русское географическое общество, членом которого он стал в 1911 г. поручило ему работу по составлению этнографической карты Туркестанского края, выполняя которую он посетил Нур-Атинские горы и прилегающую к ним территорию Кызылкумов, а в 1916 г. совершил поездку в Матчу.

(ранних фотографий не найдено)

В первые годы Советской власти он был назначен комиссаром народного образования Ходжентского уезда, а затем вызван в Ташкент, где ему была поручена организация востоковедческого вуза.

В ноябре 1918 г. в Ташкенте был создан Туркестанский восточный институт, первым руководителем которого становится М.С. Андреев. Сам Михаил Степанович вёл там занятия по персидскому языку и таджикским наречиям, читал курсы по этнографии.

Все последующие годы М. С. Андреев посвятил науке, неутомимо организовывая различные экспедиции по сбору и изучению этнографических и фольклорных материалов. В 1926 г. он осуществил поездку в Афганистан в качестве старшего драгомана (переводчика) советско-афганской комиссии отдела Среднего Востока НКИД СССР, использовав своё пребывание в этой стране для сбора сведений по языку и быту таджиков долины Панджшира.

31 января 1929 года М. С. Андреев по представлению выдающихся востоковедов академиков С. Ф. Ольденбурга, В. В. Бартольда, Ф. И. Щербатского и И. Ю. Крачковского был избран в члены-корреспонденты АН СССР.

Не избежал Михаил Степанович и репрессий в годы лихолетья. В 1930 году коллегией ОГПУ он был подвергнут административной высылке в Алма-Ату на 3 года, а 10 августа 1938 г. был подвергнут аресту и обвинен в шпионаже в пользу английской разведки. Правда, через год освобождён.

Жизнь действительного члена Академии наук Узбекской ССР, заслуженного деятеля науки Узбекистана и Таджикистана, М. С. Андреева закончилась трагически. Харизма, блестящее чтение лекций и редкая эрудиция снискали ему славу в Сталинабаде (ныне Душанбе), где он тогда работал. Причём, не только среди людей науки, но и среди особ слабого пола. 10 ноября 1948 года одна из таких экзальтированных дам, не получив взаимности от учёного, размозжила ему голову топором. Так печально закончилась жизнь создателя Восточного института в Ташкенте и одного из самых выдающихся наших земляков.

Совершенно иначе сложилась жизнь у Петра Половцова. После возвращения из Индии, он вновь на военной службе. В 1909 году с дипломатической миссией посетил Пекин. Геройски сражался в Первую мировую войну.

Принял с восторгом Февральскую революцию, и в мае 2017 г. сменил генерала Корнилова на посту главнокомандующего Петроградским военным округом. К Октябрьскому перевороту отнёсся резко отрицательно. В 1918 г. уезжает в Персию, где продолжает участвовать в войне на стороне англичан. По её окончании много путешествовал, жил один год на своей кофейной плантации в восточной Африке, затем переезжает в Монако, где поселяется в семейной вилле Сен-Роман. Был одним из директоров знаменитого казино в Монте-Карло. Пётр Александрович прожил долгую жизнь, скончавшись в 1964 г. возрасте 90 лет.

А мы возвращаемся в начало 20 века, в 1906 год, когда в Главном управлении Генерального штаба решили организовать военно-географическую экспедицию в Северный Китай и стали подыскивать для этого подходящую кандидатуру.

Продолжение следует…

Источники:

1. Акрамова Х., Акрамов Н. Востоковед Михаил Степанович Андреев: Науч.-биографический очерк. Душанбе, 1973

2. Чиркин С. В. Двадцать лет службы на Востоке. Записки царского дипломата. Русский путь, 2006

3. Русско-индийские отношения в 1900—1917 гг. Сборник архивных документов и материалов. М., 1999

4. Русские военные востоковеды: до 1917 года: Биобиблиографический словарь / Авт.-сост. Басханов М.К., М: «Восточная литература» РАН, 2005. (Наука)

5. Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II. Изд. «Русская разведка», ИИФ «Европа+», 1998

6. Люди и судьбы. Биобиблиографический словарь востоковедов — жертв политического террора в советский период (1917-1991). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003

7. Греков Н.В. Русская контрразведка в 1905–1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы. М.: МОНФ, 2000

На заставке: Кашмир. Храм Марттанда (солнца), у Бхавана, Фотография Джона Бурга, 1868

В. ФЕТИСОВ