Со слезами на глазах вспоминаю нашего учителя узбекского языка в школе № 42 Муксима Талиповича Талипова. Великий учитель был. Мог вести урок на узбекском языке, мог на русском. Был переводчиком русской поэзии на узбекский язык. И сам писал стихи. Мудрый, интеллигентный, выдержанный.
А школьники? Ведь это злые существа. Недисциплинированные. Хулиганы. Лентяи. Оболтусы. Дангаса. В классе только два ученика не знали узбекский язык: я и Гала Ли, кореянка, которая вскоре после школы вышла замуж за москвича. Остальные все махаллинские. И бухарские евреи с Ц-14, они тоже разговорный узбекский отлично знали.
Сидят наши Равшан, Сарвар, Махмуд и другие пацаны и усмехаются: «Ну, давай, Муксим-ака, что ты можешь нам про узбекский язык рассказать нового?» Мешают мне, понимаешь ли, усваивать уткган замон аник феъли.
Я пришел в сорок вторую из 225-ой, что была на массиве Черданцева. Там в классе у нас узбеков вообще не было, а учительница узбекского языка была татаркой. Когда я пытался заговорить на узбекском с Равшаном или Сарваром, то вызывал у них гомерический хохот своим татарским акцентом: «Говори лучше на русском!» Ну, не было у меня речевой практики. А русские махаллинские все отлично говорили на узбекском.
Но Муксим Талипович мог и тройку или двойку вкатить нашим хулиганам. Я помню лицо Равшана, когда Муксим Талипович поставил ему тройку в четверти за плохое поведение на уроках узбекского языка.
Какой же вежливый и доброжелательный человек был. Идем мы как-то с другом Фаридом июльской ночью по узкой улочке с Кукчи на проспект Беруни. Темно и жарко. Вдруг Фарид говорит кому-то: «Салом алейкум!» Я начинаю вертеть головой: кому. Фарид смеется: «Не узнал? Это же Муксим Талипович«. Он жил в махалле, где была остановка Алока. Кажется, и махалля также называлась.
Жаркий вечер. Вынес табуретки на улицу под виноградник и пил чай. «Фарид, Рябов, давайте присаживайтесь, чайку попьем»,- сказал Муксим Талипович. «Нет, нет,нет«,- еле отбрыкались. Неудобно как-то. Постеснялись. От чистого сердца приглашал.
Мне, вот, четыре ставил. Незаслуженно. Завышал.
Не знаю, какие сейчас учебники. А тогда были очень слабые. Как сейчас помню: 43 машк. — Салом, Жура. — Салом, Вова. — Бугун ким навбатчи? И т.д.
Пришел в узбекский коллектив, а они никогда не говорят: — Салом, Сарвар. — Салом, Равшан. А говорят: —Калайсан? И через слово: — Жанимисан?
А еще Марат у нас был. Вот изобретатель узбекского новояза был: калянгаский, башарингаский, шапкингаский, чурчаганский, укламаганский…
Пардон, май френч, если чо. Против правды не могу. Короче: большой разрыв был между речевой практикой и методикой преподавания.
Пока мы помним ушедшего на небеса, он жив.
