Я пожарный. Ремесло мое старое, и опасное. А что поделаешь – кому-то надо и в огонь идти. Давно, еще совсем молодым, «необстрелянным» юнцом, я сделал свой жизненный выбор, избрал профессию укрощения разъяренного пламени и теперь по прошествии многих лет приближаюсь к завершению своей миссии.
Я не герой, не «супермен», способный спасти целый мир — я простой человек с кучей недостатков и некоторыми достоинствами, что дают мне право не стыдиться своих поступков. Мне, как и всем, бывает обидно, больно и…страшно. Кто сказал, что пожарные полны мужества, решимости и не ведают страха? Это верно лишь отчасти. Не надо нас восхвалять и превозносить до небес, наивно считая, что мы в состоянии без оглядки идти в самое страшное пекло.
Даже при полной экипировке, жаропрочном костюме, с аппаратом жизнеобеспечения я все не в состоянии сдержать крик и в страхе броситься назад, когда лавина огня, падая, откуда-то сверху с жутким воем, готова поглотить меня. Здесь в самом центре огня — ад, в который мне предстоит шагнуть, а там позади — жизнь полная радости, веселья, красоты. Там звучит веселый детский смех, там прохладный, серебристый дождь, смывающий с земли все горести и беды, там чудесные цветы, и величественные синие горы, покрытые шапками белых снегов. Но в час пожара мне не до того, я иду в огонь для того, чтобы жили другие…
…Это произошло в один из жарких июльских дней. Наша ВПЧ, готовилась к проведению торжественного мероприятия — дня рождения «старожила» подразделения, старшего сержанта Вохида ака Джураева. Конечно, как мы ни старались, но подготовиться незаметно к данному радостному событию у нас не получилось. Упитанный баран, купленный в честь виновника торжества, обеспокоено-громко блеял в импровизированном загоне, очевидно предчувствуя свою незавидную участь; огромный казан с подставкой для очага пузато выпирал из-за угла гаража, а многочисленные пакеты со свежайшими продуктами, купленным еще до зари на дехканском рынке, источали такой дивный восточный аромат, что наверно его бы ощутил даже тот у кого напрочь отсутствует обоняние. В общем Вохид ака нас очень скоро «выкупил» и устроил форменный разнос негодуя на нашу расточительность.
–У-у-у негодники! Не спросясь у меня торжества устраиваете! – сердился он покручивая пышный седой ус, — я, между прочим, сам собирался устроить посиделки, зять к обеду все готовое должен привезти. А вы не без спросу, тайно, все, так сказать, засекретили. Непорядок это, понимаешь!
–Да ладно вам Вохид ака, можно подумать мы бы в стороне остались – похлопал его по плечу начальник смены капитан Сергей Самойлов, – мы ведь одна семья и другого нам не дано, так сказать. Отметим ваш день рождения, как у нас полагается – хлебом и солью.
– Да нет сынок, видать здесь только хлебом да солью не обойдешься – улыбнулся Джураев, – помимо всего прочего зять еще и шашлык гиждуванский привезет, лепешки горячие с пылу-жару жена в тандыре испечет, ну и халва конечно вабкентская. Как же без нее? Ты знаешь Сережа, я ведь родом с Бухары!
–Да уж… Всегда мечтал побывать в ваших краях, да все никак. Все служба да служба.
– Брось ты сынок! Что действительно никогда не бывал? Безобразие! Каждая мечта рано или поздно осуществляется. Вот, на днях выйду на пенсию, поедем обязательно. Побываешь в чудесной и благословенной Бухаре.
–Заметано Вохид ака!
Вскоре под молитву о благополучии, совершили обряд жертвоприношения, и в очаге звучно потрескивая дровами, заиграл огонек, заурчало масло в казане и под шутки да веселый смех всем миром нарезали морковь. Пошел, потянулся аппетитный дымок, зашипело масло, встречая куски жирной баранины, а вон там, на топчане и таз с хорезмским рисом ждет своей очереди. Во втором казане вовсю кипит наваристая шурпа с перчиком. А пока пиала зеленого чая идет по кругу, аксакалу накидывают на плечи золотошвейный чапан, надевают на голову тюбетейку и затягивают на поясе бельбог, согласно традиции словно в кураше, немного приподнимают Вохида ака. Он смеется в пышные усы, щеки его разрумянились, он машет рукой:
–Ой, отпустите черти, дышать трудно! Давайте лучше за стол, вон шурпа уже…
Слова юбиляра утонули, растворились в резком и требовательном звуке телефонного звонка на столе дежурного:
– Алло! Дежурный пожарной части лейтенант Кадыров!
В трубке послышался сильный шум, шорох.
–Алло! Алло! Слушаю вас, говорите же!
Дежурный переключился на громкую связь и мы услышали встревоженный женский голос:
–Пожарная?! Срочно приезжайте, тут у соседей квартира горит! Слышу детские крики!
–Где это?! Какой у вас адрес?
–Мы… Мы живем…в пятиэтажке, рядом…с магазином «Бахор»
–А, понял! Держитесь, уже выезжаем!
Оглушительно завыла сирена и мы ринулись экипироваться. Годами отработанные навыки и спустя считанные минуты в полном облачении уже сидим в кабинах пожарных автомобилей. Мощно взревели двигатели и машины одна за другой выехали навстречу судьбе.
В который уже раз я еду на вызов… Оставив в душе немного места для оптимизма, я все же понимаю, что каждый из этих вызовов легко может стать последним для меня, или для кого-то из моих друзей. Я уже давно смирился с мыслью о том, что смерть всегда следует за мной по пятам, временами заглядывая мне в глаза и я вижу пустоту и мрак. Там ничего нет, непроглядная бездна и в бездну эту смерть может выдать билетик – в один конец. Обратного хода нет. Судьба решит все за меня. Не я и никто другой. И поэтому сейчас, сжав кулаки, закрыв глаза, прошу небеса защитить всех нас от огненного покрывала.
Оглашая окрестности пронзительными звуками сирен, пожарные автомобили мчались по автотрассе, лавируя в бесконечном потоке. Я мельком глянул на Вохида ака, молча сидевшего рядом. Глаза его были прикрыты, а губы под знаменитыми пышными усами едва заметно шевелились. Я знаю, он сейчас молится, за нас за всех и за детей, которых родители беспечно оставили в доме одних. Я вдруг невольно усмехнулся, вспомнив как мы начали праздновать день рождения Вохида ака.
Все ведь шло лучше не придумаешь, и вот тебе…юбилейная дата. А ведь он сам вызвался ехать, сегодня же не его смена. Хотя он всегда такой был и остается таким — отзывчивым и веселым. Между прочим, мне через два года тоже на пенсию выходить. А чем я собственно займусь, будучи так сказать на заслуженном отдыхе? Вот дела… Даже ума не приложу что делать, когда будет столько свободного времени. Ну, с внуками буду нянчиться, на рынок ходить за продуктами, наконец на рыбалку съезжу с друзьями, как давно мечтал. Ну а еще что? Нет… Это не дело. Как я смогу без этой до жуткого опасной, но нужной работы? Ты погляди-ка а? Никогда об этом серьезно не задумывался и вот тебе!
…-Подъезжаем! Вон смотрите там!
Сергей Самойлов кивнул на густые черные клубы, валившие из окна четвертого этажа многоквартирного дома:
– Давай Сухроб поднажми, побыстрее! Лишь бы успеть!
Машины буквально подлетели к пятиэтажке. На площадке уже скопилась уйма народу, – все были возбуждены, что-то выкрикивали, норовили как-то нам помочь, не воспринимая того, что на самом деле мешают нам своей назойливой толчеей.
–Давай ребята, развертываемся!
С обоих, машин быстро размотали шланги. Наш автомобиль выдвинул лестницу к окну, — по ней стал подниматься пожарный с рукавом, а наша троица – ака Вохид, Сергей, и я бросились в темноту подъезда.
Мигом поднялись на четвертый этаж. Ну конечно, дверь закрыта на ключ. Я замер, прислушался – в квартире едва слышен детский плач.
–Живы еще, Сергей!
– Давай ребята, взламывайте замок!
Вохид ака несколько раз мощно ударил топором по замку, а потом с силой отжал ее. Дверь отворилась, и мы втроем инстинктивно отскочили в сторону. В это же мгновение сильный удар огня сорвал дверь с петель, со страшной силой швырнув ее на противоположную стену. Не нам ли знать, что резкий приток воздуха просто выводит из себя взбесившееся пламя.
Едва огненная завеса отползла назад, мы, надвинув на лица маски, бросились внутрь квартиры. Там огонь бесновался словно дикий зверь, загнанный в ловушку. Ярко-оранжевые языки пламени, пробиваясь сквозь густые клубы дыма, жадно лизали стены, потолок, горела мебель, домашняя утварь. Раздался громкий хлопок – это лопнул экран телевизора.
Я бросился в спальню и сразу же увидел их. Маленькие дети – девочка и мальчик, забились в угол, и размазывая по лицам слезы, пытались отодвинуться от наползавшего огня. Отшвырнув в сторону горящее одеяло, я схватил обоих на руки и стал отступать назад. Оконное стекло со звоном раскололось на части и в комнату ударила снаружи мощная водяная струя. Разливаясь по полу, вода стала поглощать пламя. Отступая назад я прижал к себе плачущих детей, и вдруг…
Раздался мощный взрыв, затем скрежет и я краешком глаза увидел, как на нас летит что-то продолговатое. Потом был сильный толчок, я упал с детьми на пол и нас накрыло…
Чуть позже, уже на улице, я понял, что это Вохид ака и Сергей вдвоем накрыли нас своими телами, спасая от разорвавшегося газового баллона.
…Сегодня я вышел на пенсию. Пришло и мое время, снять с себя форму и повесить ее в шкаф. Я не могу подсчитать — сколько раз за все годы службы мне пришлось выезжать на пожары, сколько раз приходилось вытаскивать людей из огня, нести на руках получивших ожоги, с болью в сердце смотреть на обугленные тела погибших… Все это позади и я благодарен судьбе за то, что все эти годы она хранила меня. И мне не забыть своих друзей спасших меня и двух маленьких детей, в тот злополучный день. Спасших ценою своих жизней. Я благословляю тех, кто встает в ряды пожарной службы, и пусть их хранит судьба, как хранила от бед и напастей меня. Пусть торжествует жизнь!
А. АСИН
