«Не хлебом единым жив человек»

Эту библейскую заповедь, равно как и древнеримскую поговорку «Panem et circenses» («Хлеба и зрелищ») каждый из нас тысячекратно повторял в своей жизни, а ещё более – читал или слышал от других.

Но давайте задумаемся – а был ли хоть раз случай, чтобы мы использовали эти крылатые выражения, ставшие обыденной поговоркой на языках десятков народов мира, для утверждения первичной мысли – человек прежде всего жив хлебом насущным. Наверное, нет, потому что это — аксиома, не подлежащая обсуждению или даже сомнению. Но последующую мысль надо уже проповедовать. воспитывать – человек жив ещё и духом, интеллектом, нравственными устоями. И только в этом случае он может называться настоящим человеком, высшим творением природы или Всевышнего – гомо сапиенс. Эта тема прекрасная и бесконечно важная, ибо напоминать и разрабатывать её нужно опять же бесконечно, чтобы главная идея вникала в сознание каждого человека, изначально имеющего право, да и ответственность полнее раскрывать свой умственный и творческий потенциал. С одной стороны – будить и пестовать в нём эту естественную потребность, а с другой – создавать для этого все необходимые условия – вот обязанность каждого нормального цивилизованного общества.

Но в данном случае я хотел бы напомнить слова великого Жан Жака Руссо: «Очень трудно благородно мыслить, когда приходится думать о хлебе насущном». Читатель, конечно же, уже понял, что речь в данной статье впрямую пойдёт именно о самом хлебе – об этом великом, но таком простом и бесхитростном чуде кулинарного искусства.

Хлеб хорош всякий – и изысканные французские круассааны, и английские батоны, и немецкие булочки, и русские караваи, и грузинский лаваш, и турецкий чурек, и узбекский ширмон-нон, пшеничный и ржаной, чёрный, белый и серый, круглый, кирпичный и плоский – их сотни разновидностей, всех не перечислишь. Вот только для несведущих хочу сказать, что в годы войны доводилось нам есть и приготовленный в узбекских дворах джухори-нон (кукурузный) – он казался таким неимоверно вкусным.

В те годы я как-то услышал, что бывает ещё «белый» хлеб, и долгое время не мог понять – что значит «белый»? Этот цвет тогда ассоциировался для меня, пожалуй, только со снегом, потому что даже дефицитная бумага была желтоватой или серого цвета. Наконец в одном «богатом» по тем временам доме я увидел этот сказочный «белый» хлеб. Увиденное потрясло меня – мне казалось, что такое лакомство, мягкое и пористое, могут есть только какие-то небожители.

Со временем любые хлеба оказались вполне доступными, а потребление в нашей стране было, без сомнения, самым высоким в мире, но только лишь потому, что в рационе явно не хватало мясо молочных продуктов. Даже овощей и фруктов мы потребляли явно меньше нормы, потому что они отправлялись на север, в авитаминозные регионы страны. Затем и ассортимент питания стал несколько обогащаться и улучшаться, а хлеб постепенно превращался из основной еды, в так сказать «прикладную», дополнительную. Да я и сам давно уже предпочитаю есть не белый хлеб, а, по возможности, настоящий чёрный — пахучий и поджаристый. – венцом которого является «бородинский».

Всем хорошо известно, что с незапамятных времён хлеб — один из самых значительных, самых надёжных видов пищи на земле. Не случайно, для многих народов он олицетворял собой само понятие жизни. Свидетельствует об этом тот непреложный факт, что при обозначении этого продукта на письме древние люди использовали тот же символ, что и для Солнца и золота — круг с точкой посредине. Ему посвящали песни и гимны. Его одухотворяли, называли кормильцем и отцом. Хлеб хранили и уважали. Пренебрежительное отношение к нему считалось греховным делом. Детям с малых лет говорили, как бережно следует относиться даже к самому маленькому кусочку хлебушка.

И на этом фоне я был потрясён, когда в Москве в столовой высшего партийного учебного заведения вдруг увидел, как крупный сановник стал вытирать о хлеб грязную вилку. «Послушайте, не выдержал я, — мы только что слушали лекцию о стойкости ленинградцев в годы войны, о том, как они выживали, имея всего 150 граммов хлеба в день, а вы вытираете хлебом свой прибор. Как это понимать?» «Бросьте демагогией заниматься, всё равно этот кусочек уже никто есть не будет», — сердито ответил мне парт. чиновник и встал из-за стола. К сожалению, такое я видел не раз, и даже в ресторанах Ташкента, откуда в виде отходов выбрасывали надкусанные куски хлеба. Я утверждаю, что ни один узбек не пройдёт мимо валяющейся на земле хлебной корочки – он бережно подберёт её, сдует пыль и положит куда-нибудь для кормления птиц. Отношение именно к хлебу давно уже воспринимается как вопрос нравственный.

Смею также утверждать, что при всех случаях у нас в Узбекистане – и на самых скромных скатёрках, и на самых пышных дастарханах — всегда наиболее почётное и обязательное место занимают узбекские лепёшки. Они также очень разные – ташкентские и ферганские, самаркандские и бухарские, хорезмские и кашкадарьинские – но все на редкость вкусны и аппетитны. Вот уж действительно у кого есть полная «самодостаточность» — лепёшки можно есть без ничего, и они никогда не надоедают. И не только потому, что готовят их искусные мастера – люди с красивой и доброй душой, но прежде всего потому, что хлеб для узбека священен.

Вступает в свои законные права весна. Она предвещает для нашей страны нелёгкую борьбу за достаточный урожай зерновых, ибо осадков в эту зиму было немного. При относительно мягкой, безморозной погоде так нужен был обильный снег, который мог бы щедро напоить засеянные поля – верный признак богатого урожая.

Так хочется, чтобы он был! Чтобы никогда на нашей земле не было нехватки в хлебе, желанном, полезном и доступном для каждого человека. Ибо хлеб для наших людей — это не только основа физического существования, но и их нравственный, духовный и эстетический идеал.

Человек жив сочетанием хорошего хлеба и здорового духа!

Не так ли?

А. ХОДЖАЕВ.