История двадцатая. Часть 3
Продолжаем рассказ о поп-группе «Садо», красивом, самобытном коллективе, который оставил яркий след в истории музыкальной эстрады Узбекистана.
Драматичный эпизод, едва не закончившийся трагедией, случился с Милой Романиди. Произошёл он прямо на сцене перед одним из концертов в г. Навои, в Доме культуры «Фархад». Мила не любила о нем рассказывать, но все-же поделилась подробностями с «Собеседником» и Газетой.ру.
«В тот вечер уже в концертном костюме я готовилась к саундчеку. Вышла на сцену проверить микрофон. Взяла его правой рукой, левой – металлическую стойку, на которой он держится. Но провод где-то коротнул и меня пробил разряд тока. Мгновенная темнота и я куда-то улетела. Ребята-музыканты рассказывали потом, что все происходило как в фильме ужасов: «Ты повисла над сценой сантиметров на тридцать! У тебя были такие большие глаза на выкате! Это продолжалось секунд двадцать. Полная темнота, я ничего не вижу, набрала воздуха, а вдали тоннель яркий. И потом уже вижу себя, с меня спадают туфли на сцене. Как будто видела себя со стороны и понимала все, что происходит. Помог барабанщик: он был в кроссовках и выбил шнур от микрофона. А бас-гитарист Григорий Пушен, стал делать непрямой массаж сердца. Он знал, как это делается.
Пока оживляли, треснули три ребра. Но главное – запустили сердце. Ребята мне потом говорили: «Когда у тебя из глаз потекли слезы и ты закрыла веки, мы поняли, что тебя оживили!» Помню их крик: «У нее слезы потекли!» Они просили: «Моргай глазами, чтобы мы тебя понимали». А мне было холодно, не чувствовала ни рук, ни ног. После страшного разряда я вообще могла не проснуться. Пролежала месяца два в больнице. Врачи ждали, как отреагирует сердце. Но я вернулась к жизни. Правда, первое время не разговаривала – не могла произнести ни слова».
К самым известным песням ансамбля относится написанная в традициях советской эстрады распевная «Счастья первому дому» из тематического винилового альбома «Ташкентская легенда», записанного ансамблем в 1985 г., (до того был выпущен также миньон с несколькими песнями). Удивляет, правда, что на обложке не указаны имена и фамилии исполнителей.
Музыка «Легенды» – тринадцать песен-зонгов, связанных единой идеей — была лейтмотивом одноименного спектакля, поставленного в Академическом театре русской драмы им. М. Горького в Ташкенте. Автор пьесы, известный поэт Лев Ошанин, в основу сюжета положил непростой эпизод в истории любви молодого архитектора Джамала и балерины Гюльчехры, пострадавшей во время ташкентского землетрясения 1966 г. Оно произошло за четыре дня до их свадьбы.
Жизнеутверждающая «Счастья первому дому» звучит в финале, символизируя восстановление Ташкента после стихийного бедствия. Узбекской столице помогали возродиться все республики СССР, реально превратив город в «Звезду Востока».
Безусловно, самая известная песня ансамбля – «Наманганские яблоки». Очень заводная и очень народная. Очень колоритна уже упомянутая лирическая «Не смущайся».
Но по мне, лучшая песня «Садо» — «Сойляр, дутар!» («Пой, мой дутар»), хорошо прозвучавшая на IV Телевизионном конкурсе молодых исполнителей (1984). Музыку к ней написал Хамракул Шакуров. А вот автором текста был… Хайдар Яхьяев, министр внутренних дел Узбекистана с 1964 по 1979 гг. Это не единственное его стихотворение, положенное на музыку. Впрочем, по другой версии автором текста называют поэта Ядгара Абидова. Возможно, это связано с тем, что Яхьяев был арестован по знаменитому «хлопковому делу». По окончании процесса он стал единственным оправданным подозреваемым.
«Дутар» — реальный хит. Очень стильный, по-дискотечному упругий, по-хорошему «западный», по-восточному колоритный. Хорошо снятый. Искрящие золотом платья. Жаль, песня прошла мимо меня, когда я был диск-жокеем, с удовольствием поставил бы в сет. Кроме сцены, «Дутар» прозвучал и с киноэкрана — в уже упомянутой любовной мелодраме «Невеста из Вуадиля» Али Хамраева.
На пике карьеры, чтобы как-то определить стиль «Садо», их иногда называли в Европе русскими «Арабесками». Но «Садо» никогда не стремились подражать этой известной женской группе. У ансамбля было очень милое собственное лицо. Восточные музыкальные интонации придавали их песням особое очарование. Они прекрасно двигались и каждую песню превращали в пластичный танцевальный спектакль. «Садо» и сегодня замечательно смотрятся в You tube. Их хореография ничуть не устарела.
Сценические костюмы «Садо» достойны особого внимания: яркие, со вкусом и выдумкой сшитые в своем оригинальном стиле… «Костюмером ансамбля была Роза Темирбаева из Узбекконцерта, — рассказывает Кумуш Раззакова. — Сейчас живет в США. Она также одевала «Яллу», «Наво»… Роскошными нарядами тех лет они обязаны ее золотым рукам, ее творчеству и преданности своему делу. Она могла, как Золушка сшить для вокалисток за ночь по три комплекта костюмов, а это девять платьев. Привлекала, если надо к этому свою семью. Все вместе пришивали блестки, «драгоценные камни» и другие украшения. Она одевал, можно сказать, всю эстраду Узбекистана. Некоторые костюмы для нас шили в узбекистанском Доме моделей».
Во второй половине 1980-х гг. ансамбль вошел в зону турбулентности. Впрочем, тогда уже трясло всю страну. В коллективе начались трения по поводу того, что и как петь дальше, как строить отношения с внешним миром. Страсти разгорались. Одни предлагали активнее следовать новым веяниям, появившимся на эстраде, другие — не забывать об уже сложившихся традициях опоры на национальный колорит. Вмешалось даже ЦК КП УзССР. В аккомпанирующем составе появились новые музыканты. Но споры продолжались. В конечном итоге Владимир Барамыков вместе с Кумуш Раззаковой (они были за сохранение традиций) ушли в ансамбль «Наво», который Владимиру предложили возглавить. А “Садо” возглавил Эдуард Мендельсон. На освободившемся месте Кумуш в «Садо» сменились несколько вокалисток. В ансамбль пришел Ренат Насыров с сольными репризами. Ренат – выпускник театрального института, творческий парень, не только пел, но и хорошо двигался на сцене, стилизуя свой номера под Марселя Марсо и напоминая по энергетике Валерия Леонтьева. Позднее он стал называть себя Рено Миграно. Спустя какое-то время уехал в США.
В обновленном составе к осени 1987 г. была создана программа из двух частей: «Восточные фрески» и «Музыкальный лабиринт». Я побывал тогда на сдаче программы худсовету, проходившей в информационно-культурном центре «Интуриста», что находился за гостиницей «Узбекистан».
В зале собрались человек пятьдесят, в основном родственники, друзья музыкантов, ну и, худсовет, естественно. Поначалу ироничная соседка пыталась вызвать у меня чувства скептицизма и недоверия. Но когда прямо из зала на сцену стремительно выбежал новый участник группы Ренат Насыров и закружился в головокружительной песне-танце (балетмейстер-постановщик А. В. Рыженко), соседка только и вздохнула восторженно: «Ах! Молодец!». Понравились и другие номера.
В основе программы лежал принцип «нон-стоп». Он помог сохранить напряженную динамику действия и соединить обе части выступления в единое, органичное целое. Порадовало насыщенное, чистое звучание.
Фреска, как известно, один из самых трудоемких видов живописи. Художниками «Садо» оказались весьма умелыми, а по лабиринту музыкальных стилей и направлений во второй части они передвигались уверенно и со знанием дела! В их музыке появились рок-интонации. Порадовали сценический облик музыкантов, их пластика, как всегда со вкусом подобранные костюмы. Художественным руководителем ансамбля на тот момент был Адыл Камалходжаев. Он, в частности, посетовал, что на сдаче программы не оказалось комсомольских работников, которых, естественно, приглашали.
А вот, что сказал член худсовета композитор Владимир Милов: «Меня давно привлекает умение этого коллектива чувствовать пульс новых музыкальных идей и преданность делу. Характерно, что «Садо» уже не один год вполне успешно конкурируют с мужскими коллективами, которые составляют большинство у нас на эстраде. Сейчас, как мне кажется, ансамбль на «подлете» к новым высотам». «Садо» тогда пригласили на рок-фестиваль в Ереване.
Но композитор ошибся. Турбуленция продолжалась, включая проблемы с записью фонограмм, с аппаратурой… Были неурядицы, так сказать, и на внешнем контуре. Как мне рассказывала Азиза, в июне 1988 г., их раз за разом обещали обеспечить аппаратурой, но воз так и стоял на месте. Полный комплект пришлось собирать по всей республике.. Мало того, эстрадные власти никак не могли определиться, в какую государственную структуру должен входить коллектив. «Нас прикрепляют то к Узбекконцерту, то к Узгосфилармонии – говорила мне тогда Азиза,и все кивают друг на друга. Вот и сейчас назревает очередная «перестройка».«Перестройка» не случилась.Звезда «Садо» закатилась в 1988 г.
Азиза в передаче «Утренняя почта» (1989)
Александр ПОПОВ
Автор благодарит за помощь при подготовке материала Азизу Мухамедову, Кумуш Раззакову, Милу Романиди и Сергея Алешина.
Фотографии из архивов Кумуш Раззаковой, Сергея Алешина и открытых источников
Продолжение следует
