Из цикла «Туркестанские генерал-губернаторы»
Что же явилось причиной поражения под Ташкентом кокандского войска, в которое, кроме ферганского и андижанского ополчений, входила и вся регулярная армия ханства, – имевшая к тому же трёхкратный численный перевес? Не отрицая наличия военно-технического превосходства русского отряда, думаем, всё же не это было решающим фактором. Главной причиной военной катастрофы в Шортепинском сражении стало отсутствие поддержки населения. Ни кочевые племена, ни большинство ташкентцев не откликнулись на призывы к газавату. Жители ташкентского бекства, по сути, отказали Алимкулу в поддержке, а без их помощи отстоять Ташкент кокандцы не смогли.
Между тем в самом Ташкенте наступило безвластие. Кокандцы ушли, но и Черняев не вошел в город. Разгромив армию Алимкула, русский отряд вновь отошёл к Шортепа и оставался там до 17 мая, не предпринимая никаких решительных действий.
Почему же Черняев медлил и не воспользовался бегством кокандских войск, чтобы попытаться овладеть городом? Сам он позже объяснил это тем, что «не имел указаний из Петербурга», но, думаем, эта причина второстепенна. Когда это его останавливало? Скорее всего, он надеялся, что в Ташкенте верх возьмёт «прорусская» партия, ему откроют ворота и таким образом можно будет избежать лишних потерь. Вот что он писал в рапорте от 11 мая: «Хотя в этот момент, может быть, и возможно было занятие города, но я не мог рисковать последним своим резервом, и, имея в виду, что, во всяком случае, занятие это не могло бы стоить нам дешево, я, окончив преследование, возвратился в лагерь и решил остаться до времени на той же позиции с тем, чтобы вблизи Ташкента наблюдать за событиями в самом городе и, если возможно, воспользоваться первым же случаем его занять»[1].
В середине мая 1865 года в Ташкент прибыли посланцы эмира Бухары. Практически одновременно с бухарцами в городе появился и посланный Черняевым местный житель Мухаммед Серкер Кашгари. Он донёс до горожан желание русского генерала встретить у себя представителей власти для переговоров о дальнейшей судьбе Ташкента. Однако, это миссия успеха не принесла.
Была и ещё одна причина промедления. Черняев ожидал караван из г. Туркестан с патронами и боеприпасами.
Ожидания Черняева на бескровное занятие Ташкента не оправдались. В городе победила «пробухарская» партия. Знатью и духовенством был избран новый правитель Ташкента – молодой Султан Сеид. “С общего согласия, – пишет Мухаммед Селих, – они посадили молодого шах-заде на середину квадратной кошмы лицом к кибле и, подняв его на кошме, прочли молитву, а потом, пересадив на ханское место и водрузив на голову шах-заде тадж (символ ханской власти, В. Ф.), объявили его ханом Ташкента”[2]. Новый правитель тут же отправил гонца к эмиру Бухары с просьбой о покровительстве и защите.
Вскоре была получена информация, что по ходжентской дороге, в сторону Ташкента, идут бухарские войска и Черняев, 16 мая, оставив стрелковую роту при одном орудии, двинулся к Куйлюку, находящемуся в 17 километрах от города. Здесь, простояв два дня, он затем дислоцировался на семь километров южнее к урочищу Ногай-Курган, где разбил лагерь. Расположив отряд на возвышенности командующий тем самым отрезал Ташкент от Коканда. Чтобы воспрепятствовать бухарцам переправиться через Сыр-Дарью в районе Чиназа Черняев посылает туда летучий отряд состоящий из роты стрелков и сотни казаков при двух орудиях.
После этого, основной отряд, за исключением одной стрелковой роты оставленной в Ногай-Кургане, перешел на новую позицию, расположенную западнее, в местности Бишта. Окружив таким образом город и отрезав пути возможного прибытия вражеских войск, Михаил Григорьевия стал дожидаться каравана с оружием. Наступило некоторое затишье, нарушенное лишь однажды. Ранним утром 29 мая из Куйлюка прискакал джигит Куат[3], посланный полковником Краевским с донесением, что бухарские войска пытаются перебраться вброд через реку Чирчик, однако вследствие половодья, попытки их пока безуспешны. Русские роты, сообщал Краевский, — огня не открывают, но укрывшись в прибрежных садах, следят за противником. Черняев сразу же отправляет, туда на всякий случай, полувзвод. Небольшой отряд пройдя половину пути до Куйлюка услышал выстрелы. Поспешив к месту сражения, стрелки увидели следующую картину: шла оживлённая перестрелка между залёгшим русским отрядом и бухарцами, часть которых успела переправиться.
Вражеская кавалерия, попыталась всей массой броситься в реку, пытаясь преодолеть её вплавь, но была встречена дружным картечным и ружейным залпом. Ураганный огонь и быстрое течение Чирчика нанесли сокрушительный урон бухарским кавалеристам. Уцелела лишь небольшая часть смельчаков, которая, выбравшись обратно, мгновенно скрылась. Скоротечный бой был закончен, новых попыток переправиться противник более не предпринимал.
В начале июня из Туркестана, наконец прибыл боезапас и началась рекогносцировка местности для последующего штурма. Вместе с транспортом Черняеву было доставлено письмо от военного губернатора Оренбурга, из которого Михаил Григорьевич с удивлением узнал, что до приезда Крыжановского спешить с взятием Ташкента не следует. В Оренбурге формируется особый отряд под его командованием, который необходимо дождаться[4].
Для Черняева такое развитие событий было абсолютно не приемлемо – делиться славой он ни с кем не хотел. К тому же ни кокандцы, ни бухарцы, конечно же дожидаться русских войск из Оренбурга не стали бы. И Черняев решается на штурм отдав следующие приказы: начальник Ура-Тюбинского отряда полковник Юдин отправляет к Ташкенту взвод стрелковой роты поручика Пузырёва, Куйлюкский отряд полковника Краевского отправляется в полном составе к городу по кокандской дороге, из Ногай-Курганского отряда выделяется полроты пехоты под командованием прапорщика Солтановского и отправляется к Камелонским воротам Ташкента. К 10 часам вечера у этих ворот сосредоточились штурмовые отряды возглавляемые подполковником Жемчужниковым, майором Делакруа и некоторыми другими офицерами.
Предоставим слово очевидцу тех событий, опубликовавшего свои воспоминания в газете “Туркестанские ведомости” под псевдонимом “Участник”: “Взяв штурмовую лестницу мы вместе с прочими штурмовыми колоннами, пользуясь глубокой темнотой ночи подошли к Камеланским воротам и к крепостной стене на очень близкое расстояние. Не доходя до стены приблизительно шагов сто, мы были приостановлены и залегли в саду. Часа в четыре утра охотники[5] были подняты по тревоге. В одно мгновение лестницы были накинуты на стены и там очутились наши стрелки. Одновременно с этим из отряда Жемчужникова была пущена сигнальная ракета, давшая Краевскому знать, чтобы он открыл огонь.
Появление русских на стене озадачило кокандцев. Они, очевидно совсем не ожидали штурма со стороны Камелонских ворот, хотя крепостные стены и здесь были снабжены артиллерийскими орудиями”[6].
Придя в себя, кокандцы открыли огонь, который особого вреда не нанёс. Тем временем пехота уже перебралась на другую сторону и принялась расчищать ворота, заваленные мешками с землёй. Вскоре ворота были открыты и через них, в первую очередь, вошла артиллерия, тотчас открывшая огонь по всем направлениям, по скопищам кокандских воинов. Затем, через ворота двинулись колонны под командованием капитана Абрамова, подполковника Жемчужникова, майора Делакруа и прапорщика Солтановского, сменившего раненого майора Вульферта. В городе разгорелись ожесточённые уличные бои.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
На заставке: Картина Н. Н. Каразина “Взятие Ташкента Черняевым 15 июня 1865 года”
[1] Романовский Д..И. Заметки по среднеазиатскому вопросу. СПб., 1868.
[2] Соколов Ю.А. Ташкент, ташкентцы и Россия. Ташкент, 1965.
[3] Киргиз Аламавского округа, состоящий на русской службе, имеющий награды.
[4] К 30-летию взятия Ташкента. Туркестанские ведомости. № 85, 1905 г.
[5] Добровольцы.
[6] “Туркестанские ведомости”, 1905 г. №85
