Из цикла «Туркестанские генерал-губернаторы«
В седьмой раз ташкентцы приветствовали вновь назначенного начальника края поэтому церемония была доведена до автоматизма: украшенный город, торжественная встреча на вокзале, хлеб-соль, букеты супруге, проход войск, выстроенные для встречи учащиеся, молебен в храме, преклонение колен перед могилой Куфмана и аудиенция в губернаторском доме с представителями всех слоёв туркестанского общества. Не явилось исключением и прибытие в Ташкент генерала Тевяшова.
Николай Николаевич сразу же включился в жизнь вверенного ему края, показав, что речь сказанная им на станции Кубек, не является пустой формальностью. Уже через несколько дней в газете “Туркестанские ведомости” появилось следующее объявление, печатающееся затем из номера в номер: “Туркестанский генерал-губернатор и Командующий войсками Туркестанского военного округа, генерал от кавалерии Н. Н. Тевяшов будет принимать ежедневно, за исключением воскресных и праздничных дней, в 8 часов утра – просителей, и в 9 часов утра лиц представляющихся и являющихся по делам службы”.
А вскоре, к этому извещению добавилось и другое: “Её Высокопревосходительство председательница Туркестанского благотворительного общества У. А. Тевяшова принимает просителей три раза в неделю (по понедельникам, средам и субботам от 11 до 12 часов дня, в доме генерал-губернатора (подъезд со двора)”.
Фёдоров, характеризуя супругу генерал-губернатора, пишет: “В Ташкенте она стала во главе всех благотворительных учреждений и за ее недолгое пребывание там успела сделать для бедных и больных столько, сколько не было сделано за все годы до ее приезда в край”.
Губернаторский дом в Ташкенте при Тевяшове стал центром научной и общественной жизни Ташкента. Здесь проходили заседания Археологического, Исторического обществ Туркестана и других, в которых зачастую принимал участие и начальник края.
Назначение и приезд Тевяшова в Туркестан совпало с рождением долгожданного наследника царского престола Алексея. Событие это, конечно, не обошло стороной и столицу края. Ташкентскому кадетскому корпусу было пожаловано шефство великого князя и наследника цесаревича Алексея Николаевича, в связи в чем корпус был наименован Ташкентским Наследника Цесаревича кадетским корпусом и на эполетах и погонах чинов корпуса и кадет появился вензель наследника. В честь этого события генерал-губернатор 5 октября 1904 посещает военное училище и принимает участие в торжествах.
Газета ‘Туркестанские ведомости» писала об этом событии следующее: “День первого Тезоименитства Высоконоворожденного Государя Наследника Цесаревича Алексея Николаевича 5 октября 1904 г., навсегда врежется в память питомцев Ташкентского кадетского корпуса неизгладимыми чертами. После отслуженных во временной церкви корпуса обедни и молебствия командующий войсками Туркестанского военного округа генерал от кавалерии Н. Н. Тевяшов в сопровождении блестящей свиты, среди которых были посланцы его Высочества Эмира Бухарского Астанкул-кушбеги, Абдукадир-бий и Рахматулла-датха, приблизился к кадетам, стоявшим развёрнутым строем и поздравил их (…). Директор корпуса полковник Волынцевич-Сидорович выступил вперёд и прочитал приказ по военному ведомству от 5 октября 1904 г. переданный в Ташкент по телеграфу. (…). После этого инспектор корпуса капитан В. Н. Дунин-Барковский прочитал приказ по Ташкентскому кадетскому корпусу”.
В том же номере газеты опубликованы многочисленные телеграммы с поздравлениями, в том числе от бывшего директора школы (корпуса) полковника И. М. Бонч-Богдановича. Телеграмма была отправлена из Петербурга, где временно находился Бонч-Богданович.
Приходилось Тевяшову решать и острые политические проблемы. Таким к примеру был вопрос о припамирских бекствах, которые после присоединения Памира к Российской империи были переданы бухарскому эмирату. Как только это произошло, туда тотчас же явились зякетчи — сборщики налогов. Однако, ввиду крайней бедности жителей эмир согласился на отсрочку до 1 октября 1899 года, которая затем была продлена ещё на два года. И только в июне 1903 года, с согласия туркестанских властей, памирский наместник эмира приступил к сбору податей. Однако, за это время жители Шугнана и Вахана разбогатеть не успели, к тому же сборщики налогов проявляли редкую жадность. В результате часть жителей бежала в Афганистан, а оставшиеся постоянно вступали в конфликт с бухарскими чиновниками. Об этом регулярно генерал-губернатору докладывали начальники Памирского отряда Кивекэс и Снесарев. Острота создавшегося положения заставила туркестанские власти отправить на Памир для изучения обстановки, опытного чиновника. Им оказался секретарь политического агентства в Бухаре А. А. Черкасов. Как пишет Халфин: “Ещё на пути в припамирские бекства, находясь в Новом Маргелане и изучая имевшуюся там обширную переписку военного губернатора Ферганской области с начальником Памирского отряда, Черкасов пришёл к выводу, что вымогательства у населения во всех формах и под всеми предлогами, полное отсутствие чувства законности, гнет в области религиозных верований, мстительность и беззаконие бухарских чиновников в Шугнане, Рушане и Вахане – разорили население и в высшей степени озлобили его”.
В начале ноября 1904 года Тевяшов получает от русского политического агента в Бухаре Я. Я. Лютша обширное письмо, в котором отмечается, что бухарская власть дискредитировала себя в глазах памирцев, что приводит к волнениям и “открытым демонстрациям”. Горцы просятся к России, а эмир, во избежание дальнейших конфликтов хочет чтобы бекства у него забрали, но не знает как это сделать. Умиротворить население при нынешних условиях невозможно. Лютш в письме предлагал удовлетворить желание эмира о передаче бекств России. “Вполне сознаю, что настоящее время не благоприятствует разрешению подобного вопроса, — писал политический агент, — но совершающиеся в Шугнане события грозят осложнениями, которые в самом близком будущем должны вызвать решительные с нашей стороны меры, и одной из лучших является принятие припамирских бекств во временное управление”.
Николай Николаевич, в ответном письме, с Лютшем согласился, и ходатайствовал перед военным министром “о скорейшем разрешении вопроса о передаче земель, входящих в состав нынешнего Шугнанского бекства, во временное управление России”. И “желая со своей стороны содействовать установлению полного спокойствия в Шугнанском бекстве”, Тевяшов назначает начальником Памирского отряда капитана Кивекэса, хорошо знакомого с местными условиям. При этом тот наделяется правом разрешать все вопросы связанные с управлением бекством.
В январе 1905 года в Ташкенте состоялось совещание под председательством Тевяшова по вопросу присоединения к России земель входящих в состав Шугнанского бекства. В его работе приняли участие “крупнейшие знатоки памирского вопроса”: генерал-лейтенант Сахаров, генерал-майоры Евреинов и Федотов, Фёдоров, Половцов, барон Черкасов, капитаны Кивикэс и Готшалк. Совещание признало необходимость присоединение бекства к России. С этим решением согласилось и Министерство иностранных дел. Однако неожиданно резко против выступило Военное министерство. Несогласие мотивировалось остротой политического положения в Средней Азии, вызванное тем, что с началом русско-японской войны Англия перешла “к явно наступательной политике почти на всех фронтах её (борьбы) с нами за политическое преобладание в Азии”.
В конце концов министерства пришли к соглашению, “чтобы избавить горцев от гнета бухарской администрации”, как писал начальник Главного штаба.
Припамирские бекства фактически изымались из юрисдикции Бухары. Но, номинально, — чисто декоративно, — пост бухарского бека там сохранялся, дабы не дразнить британских гусей, чего так опасались деятели в Военном министерстве.
Вопрос, в решении которого принял активное участие Тевяшов, таким образом, разрешился к удовлетворению всех заинтересованных сторон – России, Бухары и населения Памира.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
На заставке: Здание Ташкентского вокзала. Старинная открытка
[1] Конвой полагался только начальнику края.
