Семь мифов о Файзулле Ходжаеве

Предстоящий в апреле 125-летний юбилей первого узбекского премьера дает повод разобраться с некоторыми негативными домыслами, которые продолжают сопровождать эту личность после расстрела в 1938 году.

Миф первый. О Ходжаеве — националисте

Зрелый Ходжаев, если и был таковым, то, что называется, позитивным – подобно Ганди, Насеру, Сунь Ятсену и другим. Более того, ксенофобия, как известно, развивается во многом на почве борьбы с метрополией, а Бухара, – где Ходжаев родился и провел большую часть своей жизни, – никогда не была колонией, она была протекторируемой территорией. Такое обстоятельство и формировало мировоззрение Файзуллы. Ходжаевский мир зиждется, как он сам признавался, на пластах арабо-персидской и русско-европейской культуры.

Миф второй. О Ходжаеве — джадиде

Если утверждать, что Ходжаев был джадидом, – значит почти ничего не сказать. Младобухарцы ставили себе более масштабные, чем свои туркестанские собратья цели; первые, – особенно после Февральской революции в России, – решили бороться за республику, вдохновляясь при этом опытом младотурок, младоафганцев, младоегиптян, младоалжирцев и многих других.

Миф третий. О Ходжаеве — «бомбисте Фрунзе»

Двадцатишестилетний Ходжаев никак не мог «затащить в Бухару бомбовые самолеты Фрунзе». Там была целая цепь обстоятельств. Эмир, – верный присяге царский генерал, – после гибели Николая II собрал вокруг себя белых офицеров, постоянно нагнетая обстановку на границе с Туркестаном. В принятии решения о бомбардировках совсем молодой для политики Ходжаев играл не первую, вторую, и даже десятую роли.   

Миф четвертый. О коллективизации

Вот уже более тридцати лет у нас безудержно ругают коллективизацию, но посмотрите, как системно, с позиций мирового экономического кризиса, Великой депрессии, нарождавшейся мировой войны, оценивают ее западные историки. Какой бы ни была судьба сельского хозяйства как способа производства, считают, например, турецкие специалисты, новые аграрные методы при Сталине ускорили процессы исторической трансформации ландшафта советских республик. Большие шаги были предприняты при переходе от тысячелетнего сельского прошлого к новой эпохе, промышленно-городская составляющая развивалась полным ходом, а сельская составляющая сохраняла свой вес, несмотря на стагнацию и беспорядки.

Миф пятый. О индустриализации

У вождей союзных национальных республик можно попытаться отобрать все их достижения, кроме одного – индустриализации. Даже такой ярый антисоветчик, как Збигнев Бжезинский, был вынужден признать, что указанное время стало эпохой интенсивной урбанизации и превращения страны в великую индустриальную державу. Ходжаев, наученный удачному эксперименту с НЭПом, как главный технократ страны, участвовал в строительстве заводов и фабрик.

Советники президента США Рузвельта внимательно следили за индустриализацией и коллективизацией в республиках СССР, действиями креативных национальных элит. Особое внимание при этом уделялось опыту государственного контроля над аграрным производством. Архитекторы «нового курса» исходили из того, что проповедуемая советскими оппозиционерами (Рыков, Бухарин, Ходжаев) экономическая безопасность и независимость в случае успеха их идей будет больше соответствовать приоритетам личных свобод граждан.

Миф шестой. О бескультурии

Ходжаев имел большое влияние на духовную сферу, однако, не задавая при этом, определяющий тон в идеологии, в культурной революции. Список зарубежных друзей и собеседников Ходжаева достаточно весом – это Борис Пастернак, Поль Робсон, Дмитрий Шостакович, Герберт Уэллс, Илья Эренбург, Бернард Шоу… Но все эти люди уважали Файзуллу все-таки прежде всего как талантливого менеджера, человека, могущего подолгу цитировать восточных поэтов.    

Миф седьмой. О навешивании всех грехов

Это приписывание Ходжаеву все и вся, превращение его во всемогущее чучело, – хотя, повторимся, он не был в первых строчках союзно-республиканской партийно-номенклатурной иерархии. Отчасти подобное заблуждение связано с ходжаевской харизмой. Файзулле приходилось работать во всех трех узбекистанских столицах (Бухара–Самарканд–Ташкент) в условиях острой межклановой борьбы, доходившей до трех обращений Ходжаева самому Сталину с просьбами об отставке.

Всех этих мифов не было бы, если отечественная историческая наука занималась исследованиями прошлого – системно, если профессионалы этого дела, следуя междисциплинарности, – повернулись лицом к философам, культурологам, антропологам, выработав, наконец, внятную концепцию изучения и преподавания истории – чтобы белые пятна истории не превращались в черные дыры настоящего.

В заключении

Согласитесь: антисталинская тематика в отечественных монографиях, кино, литературе не должна превращаться в назойливую слезовыжималку, в этакий тягучий триллер, в фактическое насаждение тезисов «с властью шутки плохи», – ибо есть свобода, как высшая, универсальная, конституционно закрепленная ценность.

Абдукадыр Саидмурадов

Мнения и оценки автора могут не совпадать с позицией редакции