Монстры крушат высотки (и не только). Слышали. Многократно. Это, так сказать, нынче больное и острое.
Но нет, на этот раз речь идёт о другом. Так называется спектакль-читки драматурга Лукаса Холлигера, поставленный Мариной Турпищевой, заслуженной артисткой Узбекистана, в театре Марка Вайля «Ильхом» в рамках недели современной немецкой драматургии. Мероприятие проходит при поддержке Goethe-Institut Taschkent.
Я жду дни немецкой драматургии каждый раз, словно в первый. Почему? Возможно, потому, что немецкие драматурги, как правило, не боятся. И, возможно, потому что «Ильхом» всякий раз не боится.
Первая часть спектакля, продолжительная, рассказывает и наглядно показывает нам то, как в одной квартире в шестидесятиэтажной высотке по вине арендодателя оказываются две семьи, Петер и Эдит Фаллок, а также Кристина и Курт Крец – диаметрально противоположные и вынужденные жить на одной территории. В чём же их противоположность? Во всём. Одни едят в ресторанах фаршированную курицу по-ливански, другие пьют порошковое пиво. Одни слушают Шнитке, Вагнера, Кремера, другие предпочитают заезженную попсу («Люблю я гор своих красоты») на незамысловатом радиоканале. Одни читают философов и увлекаются психоанализом, другие маскируют свои страхи, агрессию, побои развязностью и хамством.
Можно бесконечно слушать эти дебаты и сопереживать то одной стороне, то другой. У каждой из них найдётся пачка аргументов, подтверждающая, что именно их жизнь треплет чаще и дольше. Дебаты превращаются в состязание на руках (армрестлинг) между мужчинами – кто кого перетянет, тот круче. Но не всё так просто. Сильным, как правило, оказывается низший класс, употребляющий то самое пиво и не понимающий, о чём ведутся запутанные философские разговоры. Но и его сила заканчивается, когда на поверхность всплывает история семьи.
В неблагополучной среде у отца-тирана (актёр Владимир Юдин) и матери-алкоголички (актриса Ольга Володина) появляется ребёнок, аутист-шизофреник Соня Крец (актриса Миша Сафарян). Мало ли можно навесить клише, когда ребёнком никто не занимается, а единственным методом обучения служит физическое насилие. Вначале мать говорит, что они сдали дочь в специальное учреждение и не навещают её уже несколько лет. Зачем? Ребёнок-овощ вряд ли кого узнает. Затем она перевирает историю, и на этот раз ребёнка отнимает попечительский совет и помещает в то самое заведение. И лишь когда благополучные соседи Фаллок настаивают на том, чтобы навестить ребёнка в психиатрической больнице, мать сознаётся, что их дитя находится этажом выше, сидит в заточении в чулане и бесконечно колотит по трубам батарей. Действительно, до нас, зрителей, периодически доносился дикий и нечеловеческий стук по трубам. Но родители, чтобы отвлечь наше внимание и внимание соседей, говорили, что это стучат беженцы-террористы, запертые в подвале.
И тут начинается часть вторая, как говорится, ставшая любимой, где появляется та самая «больная» девочка. Постепенно раскрываться образ благополучной пары, где муж – непризнанный, несостоявшийся гений-музыкант (актёр Глеб Голендер), а жена – железный, бесчувственный робот (завуч театра «Ильхом» Элина Резникова).
Девочка производит неизгладимое впечатление на Петера Фаллока. Он хочет написать о ней музыку, создать шедевр, показать её надежду и отчаяние, её свет и непроглядную темноту. Он сокрушается, что не видел, как девочка росла, не впитывал каждый её шаг и слово. Он не осуждает бьющего её отца и запирающую в чулане мать, нет. Он просто хочет любоваться ею, обнимать и любить отцовской любовью. Но только до тех пор, пока девочка не начинает бить его сама – раз, два, и ещё раз. Музыкант терпит, но и он не железный. Он тоже человек – и потому, как положено человеку, отвечает агрессией на агрессию.
Чем же заканчивается постановка? Два представителя противоположных классов, два самца, отца семейства, выпадают в окно.
А от девочки аутиста-шизофреника мы слышим чистейший монолог разума, тоски, любви, боли и одиночества. Этот монолог становится ручейком, а потом перерастает в водопад и падает всем нам, зрителям, на головы. И только после случившейся катастрофы мать начинает слышать дочь, говорить с ней.
Так кто же эти монстры, что крушат всё, что подвернётся под руку, ради прибыли ли, ради установления порядка, ради радужных перспектив: беженцы-террористы, группа захвата, отцы семейств и матери, разные и одинаковые, или это ребёнок-монстр, запертый в чулане и рушащий клетку, выстроенную вокруг него? Ответить придётся нам самим. Но прошу вас, будьте бдительнее. Монстры повсюду!
Наталья Белоедова.
Фото Анатолия Кима.
