Из цикла “Туркестанские генерал-губернаторы”
В конце мая 1876 года Гродеков прибывает в только что образованную Ферганскую область Туркестанского генерал-губернаторства. Новое административное образование было создано на обломках Кокандского ханства, в результате следующих событий.
Первый туркестанский генерал-губернатор К. П. фон Кауфман в самом начале своего правления сумел заключить с правителем Коканда Худояр-ханом мирный договор и рассчитывал на долгие добрососедские отношения. Несколько лет прошли более-менее спокойно. Время от времени в ханстве вспыхивали волнения, но Худояр-хан справлялся с ними без посторонней помощи. Уроков, правда из народного недовольства правитель Коканда не извлекал и идя на поводу своей непомерной алчности вводил всё новые и новые налоги, иногда самые невероятные: на камыш, на глину, на пойманных в степи сусликов, на степные колючки, на пиявок, которых вылавливали в прудах. Налоги эти тяжелейшим бременем ложились на его подданных.
Документальные материалы архивов Туркестанского генерал-губернаторства этого периода содержат множество сведений о возраставшем в Коканде массовом недовольстве Худояр-ханом. В одном из таких документов, датированных маем 1874 года, читаем: “Положение Кокандского ханства в настоящее время беспокойное: жители крайне недовольны ханом — Строит ли хан караван-сарай, хочет ли заняться в каком-либо месте хлебопашеством, разводит ли сады — везде во всех своих подобных затеях гонит жителей и сарбазов на работы, не платя им ни копейки”. Армия, не получая жалованья, занималась грабежом собственного населения. А как известно если власть не кормит свою армию, ей придётся кормить чужую. Известен факт, когда три десятка крестьян не пришли рыть ханский арык, потому что убирали свой скудный урожай. В наказание их зарыли по шею в землю и оставили в таком положении умирать. Время от времени вспыхивали мятежи. Иногда повстанцы просили помощи у русских, но неизменно получали отказ.
В Ташкенте были осведомлены о положении дел в Коканде и Кауфман предупреждал зарвавшегося хана, что такая политика добром не кончится: “Лучшие люди идут против Вас, и народ неспокоен. Если Вы не перемените образа вашего управления народом, то я Вам предсказываю дурной конец”.
Однако, правитель Коканда не прислушался к мудрому совету.
Весной 1875 года против Худояра составился заговор кокандской знати, во главе которого стояли: сын некогда всесильного регента Мусульманкула, Абдуррахман Автобачи, мулла Исса-Аулие, брат хана, правитель Маргелана Султан-Мурад-бек и даже наследник престола Насреддин-бек. В Ташкенте ничего не подозревали о грядущих событиях и буквально накануне восстания в Коканд отправился дипломатический чиновник Вейнберг, для, как пишет Терентьев: “выражения хану неудовольствия генерал-губернатора за дурной и вредный, не только для него самого, но и для нас, образ его правления, вопреки неоднократных представлений и советов изменить свою внутреннюю политику”.
Вейнберга сопровождал полковник Скобелев с 22 казаками и двумя топографами. Он должен был отправиться в Кашгар, для переговоров с Якуб-беком. Главной же целью миссии была разведка и топографическая съёмка дорог.
Не вызывает сомнения, что появление русских в Коканде ускорило взрыв: духовенство открыто призывало к джихаду проповедуя, что все бедствия идут от русских, которые поддерживают ненавистного хана, и что, если бы не эта поддержка Худояр-хан вряд ли осмелился так грабить народ.
В середине июля ханство заполыхало, на сторону мятежников перешла практически вся армия и, если бы не Скобелев с казаками, который с боями вывез хана в Ташкент, участь Худояр-хана была бы куда печальней.
Коканд, тем временем, полностью перешёл под власть восставших. Новым ханом был провозглашён старший сын Худояр-хана, Насреддин. И несмотря на то, что по словам Терентьева, он “принадлежал к передовым людям, ибо строил дома на русский лад и довольно исправно тянул шампанское”, сразу объявил о намерении восстановить ханство в прежних границах, от Ак-Мечети до Пишпека. Пожар мятежа перекинулся на территорию туркестанского генерал-губернаторства, начались грабежи и убийства российских подданных. Необходимо было кардинально решать эту проблему, и туркестанский генерал-губернатор 5 декабря 1875 года направляет военному министру “Записку о средствах и действиях против Коканда в 1876 г.” в которой писал: “Торговый и промышленный Коканд, прочие большие кокандские центра, да и вообще всё ханство, более всех других соседних русскому Туркестану, среднеазиатских владений, имеет много общих интересов и непосредственную экономическую связь с Ташкентом и с прочими частями Туркестанского края. Настоящее ненормальное, хаотическое состояние в Кокандском ханстве, несомненно, отражается на всём экономическом быте и строе русского Туркестана. Помимо этого условия, продление в ближайшем нашем соседстве подобной анархии и беспорядка, каковые ныне господствуют в Кокандском ханстве, нетерпимо в смысле политическом. Непрекращение с нашей стороны такого состояния в Кокандском ханстве, подрывая наш престиж в Средней Азии, дискредитирует веру всего здешнего населения в нашу силу. Я высказываю поэтому мое твердое убеждение в необходимости действовать скоро и решительно. Способ действия заключается в занятии предстоящею раннею весной 1876 года всего Кокандского ханства…”.
В январе 1876 года Кауфман, прибыв в Петербург, добивается у императора Александра II решения на полную ликвидацию Кокандского ханства и присоединения его земель к Российской империи. Тут же в Ташкент была отправлена телеграмма с приказом Скобелеву немедленно начать подготовку к походу на Коканд. Такую же телеграмму получил и генерал Г. А. Колпаковский. Первым успел Скобелев. Штурма не случилось, столица мятежного ханства сдалась без боя. Кокандское ханство перестало существовать. Его территория была включена в состав Туркестанского генерал-губернаторства в качестве Ферганской области. Военным губернатором края стал М. Д. Скобелев. Начальником штаба, по сути первым заместителем к нему назначается Николай Иванович Гродеков. Я, не знаю получилось ли это случайно или именно Скобелев стоял у истоков такого решения – больше склоняюсь к последнему, поскольку вновь испечённый губернатор Ферганской области достаточно хорошо узнал своего боевого товарища и высоко ценил его пунктуальность, самообладание в бою, неприхотливость, доходящую до аскетизма и редкую физическую выносливость. В функции начальника штаба области входили вопросы организации боевой и мобилизационной подготовки, военного планирования, хозяйственной и повседневной деятельности войск, организация разведки, управление и другие вопросы и Николай Иванович полностью отдался делам и по сути, был даже в большей степени губернатор, чем Скобелев.
Несмотря на то, что пожар восстания был потушен, угольки сопротивления кое-где ещё тлели.
Скобелев, как военный губернатор, занимался военными делами, возложив на своего помощника, административные обязанности, в том числе судебные и полицейские. Были среди них и не совсем приятные. Однажды в окрестностях Андижана появилась шайка разбойников под водительством Джатым-хана, которая промышляла грабежом и убийствами мирного населения и нападала на русские пикеты. Получив сведения о местонахождении банды Скобелев выступил с сотней казаков на её поимку. В результате боя бандиты были частью уничтожены, частью рассеяны, а их главарь и ещё пятнадцать участников шайки взяты в плен. Своей властью военный губернатор приговорил их к расстрелу. В рапорте К. П. Кауфману о поимке Джатым-хана от 5 октября 1876 года Михаил Дмитриевич подчеркивал, что местное население не поддержало и не сочувствовало этому “сброду бродяг”. В заключении рапорта Скобелев докладывал: “Мною предписано полковнику Гродекову казнить смертью расстрелянием 16 (шестнадцать) человек, взятых в шайке Джатым-хана, из них 15 на базарной площади в Узгенте, завтра, 6-го октября, и одного на базарной площади в Ханабаде по усмотрению полковника Гродекова. Обряд смертной казни предписано произвести со всевозможной торжественностью”. И действительно казнь произошла при огромном стечении народа и под его одобрительные крики. Публичностью столь сурового наказания и Скобелев и Гродеков стремились показать, что власть карает вооружённых бандитов не тайно, не из чувства мести, а исключительно руководствуясь законом, во имя обеспечения спокойствия и защиты мирного населения. Следует отметить, что за время правления областью Скобелевым и Гродековым, применение смертной казни случилось лишь дважды.
Летом 1876 года Скобелев осуществил экспедицию к границам Кашгарии, к Тянь-Шаню, которая намечалась ещё год назад, но была отложена из-за событий в Кокандском ханстве. Два месяца, — июль и август, — продолжался поход, и всё это время функции военного губернатора осуществлял Николай Иванович Гродеков. Экспедиция завершилась весьма успешно. Скобелев писал: “Каракиргизы, населяющие горную полосу, приведены в покорность, между ними учреждено русское управление… Отныне эти кочевники, не признававшие ничьей власти, русские поданные. Выяснилось положение наше на Кашгарской границе. Покончены недоразумения с Каратигеном. Открыты совершенно неведомые европейцам страны, причем нанесено на карту около 25 тысяч квадратных верст”. Но и Гродеков, замещавший Скобелева, блестяще справился со своими обязанностями.
Когда в конце 1876 года Ферганскую область посетил туркестанский генерал-губернатор Кауфман, он остался весьма доволен увиденным. Своему начальнику штаба генералу Троцкому, находившемуся в это время в Петербурге, Константин Петрович писал: “Вас интересует знать, какое впечатление на меня произвела поездка в Ферганскую область. Общее впечатление самое хорошее. Михаил Дмитриевич занимается серьезно своим делом, вникает во всё, учится и трудится… Войска везде строились и во время моего объезда. Войска славные, с прекрасным духом. Население довольно, и я за Фергану совершенно спокоен”.
Наступил 1877 год. Россия, движимая благородной миссией защиты славянских братьев, объявляет войну Османской империи. Ни Скобелев, ни Гродеков не могли оставаться в стороне и отправляются в действующую армию. Но, если о военной деятельности Скобелева на русско-турецкой войне мы знаем практически всё, то о Гродекове известно очень мало. В середине декабря 1877 года он был командирован в распоряжение начальника полевого штаба действующей армии на Балканах, и с 11 февраля по 6 апреля 1878 года занимал должность начальника штаба авангарда. За этот период был награждён двумя орденами: Св. Владимира IV степени и Св. Анны II степени.
Встречался ли Николай Иванович на полях сражений со Скобелевым? Если верить В. И. Немировичу-Данченко, военному корреспонденту на балканской войне и другу Скобелева, то да. Вот, что пишет в своих воспоминаниях Василий Иванович:
“Только что приехав в Чатальджу и получив приказание не двигаться дальше, он (Скобелев, примеч. В. Ф.) ночью с одним ординарцем отправился тайком на нейтральную полосу. Произвёл рекогносцировку гадем-киойских позиций и всей местности, так что не удайся перемирие, найди турки войска, чтобы поставить их здесь, – Скобелев уже имел понятие о том, как отбить эти позиции, как вести атаку на них… В то самое время, когда, глубоко веруя в ненужность дальнейших военных действий, все успокоились, полковник Гродеков вместе с генералом сняли планы этой линии и изучили все ее детали…”
Война закончилась поражением Турции и Гродеков возвращается в Туркестан в распоряжение генерал-губернатора. Вскоре ему предстоит совершить по сути подвиг – подвиг без единого выстрела, который станет одним из величайших эпизодов “Большой игры”.
Продолжение следует
На заставке: Удаление кокандского хана с семейством из столицы, под прикрытием русского посольства, в пределы России. Гравюра К. Вейермана, по риснку Н. Н. Каразина. Всемирная иллюстрация, 1876 г.
В. ФЕТИСОВ
