Феликс Немировский – о родине, доме, музыке. Часть 1

Ташкент — понятие не только географическое. Оно шире, так как за пределами Узбекистана живёт общность людей, которые родились в этом городе и до сих пор называют себя ташкентцами. В этой когорте людей самых разных профессий немало музыкантов.
Лучшие из лучших среди них – воспитанники Республиканского специализированного музыкального академического лицея им. В.А. Успенского, который в этом году отмечает своё 77-летие. Они не забывают свои пенаты и, приезжая на родину, непременно приходят в Alma mater, где когда-то делали первые шаги к музыкальному Олимпу.

В мае 2016 года в Ташкенте гостил известный виолончелист из Израиля Феликс Немировский. Беседа с музыкантом, который оказался очень обаятельным, открытым, прямым в своих оценках собеседником, и, как вы могли догадаться, тоже учился в Успенке, показалась нам в каких-то моментах спорной, но, безусловно интересной и заслуживающей общественного внимания.

— Я на родине всего три дня, — признался, едва мы познакомились, Феликс Немировский. — Приехал отдохнуть душой после гастролей в Индии, пролётом домой. В Индии праздновали 80-летие дирижера нашего Израильского филармонического оркестра. Он родился в Бомбее, а в 17 лет уехал из Индии в Вену и стал дирижёром мирового класса Зубином Метой.

— Играть в оркестре знаменитого Зубина Меты – высокая честь. Расскажите о себе и своих родителях — хотя бы вкратце.

— Родители мои уроженцы Коканда, но познакомились и жили в Ташкенте. Мама – певица и пианистка, работала в системе культпросветобразования. Отец, Михаил Александрович Немировский, был режиссером в театре Горького. Словом, семья творческая. Родители, когда я поселился в Израиле, переехали следом за мной. Два года, как их не стало.
Сам же я — обычный музыкант, который живет свою жизнь.

Окончил школу Успенского, затем поступил в Ташкентскую государственную консерваторию. Вскоре перевелся в институт имени Гнесиных в Москве и окончил его по классу виолончели. Женился на девушке из Молдавии и уехал с нею в Кишинев, где четыре года работал концертмейстером в оперном театре и концертмейстером в камерном оркестре. После этого переехал в Израиль. Пару лет работал во второстепенных коллективах в ожидании конкурса в Израильский филармонический оркестр, которым руководит Зубин Мета. Выдержал конкурс и поступил в главный оркестр Израиля как виолончелист.

Помимо этого много играю камерной музыки. У меня есть свой квартет, с которым мы гастролируем во многих странах — это квартет Израильской филармонии The Izrael filarmonic Rihter string quartet. И еще пара коллективов – ансамбль «Millenium» в Иерусалиме и трио, в котором сотрудничаем вместе с моей женой-. Кроме всего этого, преподаю — много и успешно, что приносит мне большое удовлетворение.

— Светлая память вашим родителям. Вот что рассказывает о вашем отце актриса Красноярского театра Лидия Козлова, — дочь директора театра имени Горького в Ташкенте:

» Михаил Немировский закончил режиссёрско-актёрский курс, учился у Ольги Черновой. У меня сохранилась программка выпускного спектакля «Трёхгрошовая опера», в котором Немировский исполнял роль Пичема, владельца фирмы «Друг нищего». В Театре им. Горького он поставил спектакль по Бабелю, кажется, «Молдаванка, Молдаванка…». Постановка имела большой успех, о ней часто вспоминала на сайте «Письма о Ташкенте» преданный театрал Зелина Искандерова. Она даже восстановила по частям любительскую видеозапись спектакля, её можно посмотреть в интернете («Молдаванка»)».

Думаю, эта невольная встреча с прошлым вызвали у вас волнение. Вы длительное время не были в Ташкенте. Каким увидели город детства и юности?

— Спасибо за очень дорогие для меня воспоминания. Из Ташкента я уехал 25 лет назад, и за это время побывал в нем лишь раз — в 2001 году на фестивале в Ильхоме. Это второй мой приезд за четверть века. Спланировал так, что заеду навестить родственников, по которым, конечно же скучаю, хотя лечу в Израиль, где живу.
Ташкент произвел на меня потрясающий позитивный шок. Последние несколько лет я не раз посещал бывшие республики Союза — был в Ереване, Баку, иногда бываю в Москве, и перемены в этих городах мне активно не нравятся. Я ехал в Ташкент с ожиданием увидеть разруху и нищету. Но получил истинный шок. Я просто в восторге – и от того, что происходит на улицах, и как выглядят люди, ездят машины, какой относительный порядок на дорогах. Уровень автопарка опять же впечатляющий – все как-то так… подтянулось. Надо отдать должное вашему руководителю, который вполне достойно борется со всеми проблемами века. Молодец, нет слов. Желаю от всей души ему долголетия и крепкого здоровья, а вам — чтобы после него пришел кто-то тоже серьезный.

— Сохранился ли дом вашего детства?

— Я жил на улице Энгельса (нынешняя Амира Темура), дом 17 – между ОДО и гостиницей «Дустлик». В начале мая 2016 гулял там с другом, композитором Дмитрием Янов-Яновским. Мы обогнули сквер, прошли мимо бывшего ОДО, пересекли улицу – раньше она называлась Братская. Нет нашего дома с зелеными воротами и нашего двора — ничего не осталось, но есть то самое — моё место. Оно сверкает, там стоит прекрасный отель «Сити Палас». Грустно, конечно, что нет моего дома, но он запечатлен у меня на старой фотографии. Так что все нормально. Снесли мой дом – но он там никому не был нужен, там центральное место, его нужно развивать. Это центр города, смешно держать в нем старые дома, не представляющие большой архитектурной ценности. Нужное осталось, и всё выглядит очень приятно и красиво.

— Неожиданно слышать такие слова. Обычно звучит иного нареканий, что уничтожены здания и дома прошлых веков, вырубаются деревья. Есть мнение, что надо законсервировать европейский центр Ташкента с его маленькими уютными домиками и улочками.

— Я был готов к переменам и ехал со знанием, что не увижу прежнего города. Во время прогулки попробовал отключиться от впечатлений детства и посмотрел на Ташкент, как будто я впервые приехал сюда. Он невероятно красивый. Замечательный. Вот и все. Надо понять, что время идет. Сквер жалко, честно. Его уничтожение – глупость. Это было лицо, сердце города, его душа. Во всем остальном – принимаю абсолютно все. Заметил, что даже старые здания, которые начинали рушиться 15 лет назад, когда я приезжал на фестиваль, сейчас в великолепном состоянии – они ухожены, прибраны, и вызывают ностальгическое очарование.

— Вы обмолвились, что на родине вы сейчас, а летите в Израиль. Неужто, четверть века проведя в Израиле, не отвыкли называть родиной Узбекистан? Говорят, родина там, где тебе хорошо…

— Родина там, где ты родился, это земля, с которой тебя связывают корни. Израиль я люблю, и я большой патриот этой обетованной страны, мои дети отслужили в Армии Обороны Израиля, а это очень серьезная служба. Израиль – это дом, а здесь – родина.
Ташкент – великий город тех времен, о нем знают и помнят все, кто здесь жил. Выросшая здесь Дина Рубина — она большой талант — написала роман «На солнечной стороне улицы», лучше неё про Ташкент никто не написал. По-моему, изумительная книга, просто шедевр. Что касается Израиля, я там повзрослел, встал на ноги, здесь же был птенцом. По большому счету, мы скучаем по времени, по самим себе, по своему окружению, а очень многое из моего окружения находится в Израиле. Нас уехало много. Это большой срез, община, дом, и я буду жить там. Побывав на родине, не буду скучать по Ташкенту, как прежде. Это уже не мой Ташкент. Пятнадцать лет назад здесь что-то еще было от города моего детства и юности, и от того, как здесь дышалось, пробирала дрожь. Сейчас я более объективен, этого трепета уже нет, но я буду приезжать сюда, потому что мне здесь нравится.

[b]- Хотелось бы услышать от вас о нашем времени — о свободе, которой мы так ждали, которую понимали, как возможность вырваться за пределы страны.[/b]

— Хорошего в нашем времени, признаться, мало. Рискую показаться банальным, но к свободе надо быть готовым. Очень много анклавов, групп людей, народов и стран, которые к ней просто оказались не готовы. Нельзя в одночасье превратиться в Эйнштейна. Должна быть эволюция. Тот поток информации, который сегодня обрушился на людей, их не образовывает, а портит, потому что это слишком легкий путь. Нужна почва, на которую должна ложиться эта информация. Легкая коммуникация создала монстра под названием ИГИЛ — угрозу всему миру: и Европе, и Америке. Это все, на мой взгляд, результат интернет-бума. Времена плохие…

— На VIII Ассамблее Русского мира в Сочи в ноябре 2014 года мы, несколько человек из Узбекистана, беседовали с князем Лобановым, русским эмигрантом начала прошлого века. Он спросил, как мы живем, и очень удивился нашим отзывам. Более всего его поразило, что в паспорте одного из узбекистанцев в графе национальность указано его еврейское происхождение. Новостью для него было, что в стране сегодня живут в согласии около 130 наций и народностей, что желающие без свойственных советскому периоду препятствий выезжают за рубеж для работы, учебы и отдыха, и у нас есть негосударственные СМИ.

— Он не спросил, как живут люди в Афганистане и в странах Ближнего Востока? Слава Богу, вашему руководителю удаётся справляться с угрозами безопасности, и дай Бог, чтобы так продолжалось и дальше. Я видел лозунги на баннерах, что Узбекистан – государство с великим будущим. И я очень надеюсь, что так оно и будет, во всяком случае, к этому есть все предпосылки: и экономические, и сырьевые, и нет никаких причин, чтобы этого не было в будущем.

— У нас сформировалась новая генерация образованных, повидавших мир молодых людей, поддерживающих идеи развития экономики страны. Надежда на них. Но продолжим нашу беседу о музыке. Не кажется ли вам, что здесь у музыканта меньше возможностей реализоваться профессионально?

— Такое сейчас время. Путаница во всем. И, как бы это ни показалось странно, в Узбекистане эта путаница проявлена меньше, чем где бы это ни было. Нужно, чтобы кто-то этим серьезно занялся, определил линии музыкального развития. Надо их возродить, потому что база существует. И здесь можно достичь очень хорошего уровня, в Узбекистане есть очень хорошие музыканты.

— Уровень жизни в Узбекистане из дальнего и ближнего далёка оценивается, мягко выражаясь, много ниже среднего…

— А с кем вы общаетесь? С москвичами? Людьми вашего круга? А вы спросите у тех, кто живёт в Поволжье или вдоль Золотого кольца России. Посмотрите здесь на простой люд и там… И кто кого должен жалеть? Конечно, я увидел только Ташкент. Здесь практически нет криминала. Нет алкоголя. А там города кишат кошмарами. О чём вы говорите? Москва — это не показатель.

— Может, и Ташкент не показатель?

— Ташкент – показатель, потому что он единственный мегаполис, всё остальное достаточно маленькое и достаточно компактное. В Узбекистане оптимальный размер страны, оптимальные размеры столицы. А там же это все настолько разбросано, что ни одна руководящая рука не может дотянуться. Не они должны вас жалеть, поверьте.

— Когда иностранцы видят дальние кишлаки и живущих в них людей, для них они как картинки позапрошлого века.

— Положение в деревнях — мировая тенденция. Давайте посмотрим на Индию – это ядерная держава, одна из сильных в мире, я только что оттуда; посмотрите на все арабские страны: миллиарды долларов — и нищета. В Узбекистане всё потихонечку выравнивается, и Ташкент растет за счет областей. Это нормально, весь мир так живет, может, за исключением Германии и Австрии, где повсеместно все живут хорошо; где есть центры, в которых люди работают, и пригороды, где они живут, — просто у них машины и дороги лучше. Но здесь тоже не всё так плохо.

— А проблема миграции? Граждане Узбекистана рвутся на заработки в Россию и другие страны, вызывая массу самого разного толка сожалений и у сограждан, и за рубежом.

— Уверен, их будет все меньше и меньше, потому что здесь тоже можно будет заработать. Здесь будет всё лучше. Невозможно заниматься страной, улучшая её с периферии. Сначала нужно сделать голову, а потом всё расширять и расширять. Всё это потихоньку поднимается. Повторюсь: ваш президент молодец, он цивилизованный и умный человек. Перемены в Ташкенте – это то, как должно быть. Я думаю, государство не такое большое, его можно контролировать, и Ташкент – зеркало всего Узбекистана.

Окончание следует.

Тамара САНАЕВА
Фото Тамары Санаевой и из интернета