Со стимфалийскими птицами, безжалостно терзающими своих жертв, сравнила в одном из своих рассказов Агата Кристи шантажистов. Согласно античному мифу, эти хищные птицы, с медными клювами, крыльями и когтями, обитавшие на Стимфалийском озере, ненасытно пожирали урожай в округе, нападали не только на животных, но и на людей. Самым грозным их оружием были перья, которые птицы сыпали на землю как стрелы. И не было спасения тому, кто попадался им на пути…
История, случившаяся в одном из отдаленных районов на юге нашей страны, невольно приводит на память этот древнегреческий миф о стимфалийских птицах, и рассказ о ней можно было бы назвать именно так, потому что речь пойдет об алчных, не знающих стыда шантажистках.
«…У моей бабушки обострилась болезнь, ей требовалось срочное лечение. Я обратилась за советом к Носиру-ака Мукимову (имена и фамилии участников событий изменены). Он сказал, чтобы я поехала с ним в город, мол, там он через своих знакомых раздобудет необходимые лекарства.
Мы встретились с ним в условленном месте. Затем зашли в кафе. Носир-ака заказал еду и два стакана кока-колы. Дал мне один и настойчиво сказал:
– Пей!
Я выпила, и у меня сразу закружилась голова, больше ничего не помню. Когда открыла глаза, то увидела, что лежу рядом с ним совершенно голая…»
…Хабибахон Мукимова в последнее время стала замечать, что ее муж Носиржон сильно изменился. Обычно веселый, любящий пошутить, он сделался угрюмым и неразговорчивым, стал избегать людей. Дома молчал целыми часами, уставясь в одну точку и словно не слыша вопросов жены, болтовни детей…
– Что с вами происходит? – спросила она наконец напрямую. – Понимаю, устаете: целый день работа в больнице, обходы больных, да еще два-три раза в месяц ездить на дежурства в реанимации в соседний район, – это действительно нелегко. Но ведь раньше все это было вам не в тягость, и для своих родных вы находили и улыбку, и внимание… Что же случилось?
Носиржон ответил не сразу. Долго молчал, опустив голову, потом наконец посмотрел прямо в глаза жене.
– Обо мне распространяют грязные слухи. Помнишь Гавхар Абдуллаеву, медсестру, которая работала со мной в той районной больнице? Она оклеветала меня, заявила, что я ее обесчестил. Сейчас ведется следствие…
«Дыма без огня не бывает!» – это была первая мысль жены. Но Хабибахон хорошо знала своего мужа, привыкла верить ему, и сейчас, глядя на Носира, в глазах которого застыла тоска, отбросила все подозрения и сомнения. Просто сказала:
– Расскажите мне все.
…История, в которую Мукимова втянули Гавхар и ее мать, была действительно крайне странной и неприятной. После поездки в соседний район, когда по просьбе девушки Носиржон достал необходимые ей лекарства, из дома Абдуллаевых пополз слушок: мол, недобросовестный врач воспользовался наивностью бедной Гавхар и в той поездке ее обесчестил. Однако обратилась «бедная Гавхар» почему-то не в правоохранительные органы, как полагается, а к человеку, который, имея некоторое отношение к закону, однако, был не вправе заниматься официальным следствием. Он и назначил в своем доме Мукимову встречу с Гавхар и ее матерью.
Те немедленно поставили условие: Носиржон должен жениться на Гавхар. Пусть хоть «для галочки», но свадьба по обряду «никох» должна состояться, чтобы девушка не осталась опозоренной.
Носиржон растерялся. Какая свадьба? С чего вдруг он должен жениться, если никаких противозаконных и насильственных действий в отношении этой девушки не совершал?
Но мать и дочь его и не слушали. Они действовали по заранее продуманному плану, основной частью которого был прямой и недвусмысленный шантаж. Ах, «негодяй-насильник» не согласен покончить дело по-хорошему? Что ж, тогда у него есть только два выхода: либо он платит им «компенсацию» в пять миллионов сумов, либо пусть готовится к самому худшему. Уж мать не даст свою доченьку в обиду: поднимет громкий скандал, опозорит его перед коллегами, знакомыми, семьей, очернит его имя так, что уважаемый врач Мукимов в глаза людям смотреть не сможет! Но и это еще не все. Абдуллаевы заявят об изнасиловании в правоохранительные органы. Ну а что дальше – Носиржон может представить сам!..
Носир не был готов к подобному натиску. Да и ситуации подобной в его жизни никогда до сих пор не было. И он решил, ради сохранения своего доброго имени и репутации, уступить шантажистам.
– Согласен. Я дам вам эти деньги, если после этого вы действительно оставите меня в покое! Дайте мне только несколько дней, чтобы собрать эту сумму.
Но, к его удивлению, мать и дочь Абдуллаевы не спешили отвечать. Они мялись, переглядывались, о чем-то шептались… Похоже, их осенила мысль, что с размером «отступного» они прогадали. Наконец мать начала:
– Мы тут подумали… Не согласны мы оставаться опозоренными за какие-то гроши! Не-ет, так дело не пойдет. Вы должны купить ей отдельную квартиру, затем найти жениха и взять на себя все расходы на свадьбу. Вот наше требование! А откажетесь – будут ваши кости гнить в тюрьме!
Услышав это, Носир взорвался:
– Видит Бог, ваша наглость не останется безнаказанной! Делайте что хотите, но от меня вы не получите больше ничего!
После этого разговора и легло перед сотрудниками РОВД заявление Гавхар об изнасиловании.
…В волнении слушала Хабибахон Мукимова рассказ мужа. А он закончил словами:
– Сама подумай, если я и в самом деле обесчестил ее в апреле и она, как пишет в заявлении, по моему настоянию сделала аборт, – почему не сообщила об этом тогда, а заявляет лишь спустя четыре месяца – 20 сентября?!
Подобный вопрос возник и у сотрудников следственного отделения соседнего РОВД, куда, в соответствии с территориальной принадлежностью, было передано заявление Гавхар. Выяснилось, что Абдуллаева действительно делала аборт в центральной больнице района, но произошло это не в 2015 году, как она указала, а годом раньше. Таким образом, проведенной проверкой изложенные ею факты не подтвердились.
Но недаром бытует поговорка: «Побежденный любит махать кулаками». Никак не могла Гавхар примириться с тем, что уплыли от нее и деньги, и все прочее, что рассчитывали они с матерью вытянуть у Мукимова угрозами и шантажом. Неужели же не смогут хотя бы отомстить?.. И продолжали лететь в УВД области, областную прокуратуру, органы защиты прав человека и другие инстанции несчетные жалобы, заявления, требования «обесчещенной» девушки. Снова и снова изучали их серьезные, ответственные люди, – и каждый раз выяснялось, что жалобы необоснованны: в действиях Носира Мукимова нет состава преступления.
А Гавхар все не успокаивалась. Выполняя свою угрозу прилюдно опозорить Носиржона, несколько раз врывалась в больницу, где он работал, и устраивала громкие скандалы, не только не стесняясь окружающих, но, напротив, стараясь привлечь внимание как можно большего количества людей. Такой же непристойный скандал не постеснялась она закатить и на работе его жены, Хабибахон. И невдомек было ей, неутомимо обличающей «бесстыдника», что всем этим она демонстрирует лишь собственное бесстыдство.
Еще раз пришла Гавхар в РОВД с заявлением 17 апреля нынешнего года. На этот раз она сообщила, что накануне, 16 апреля, примерно в 15.30, когда она шла по тропинке за зданием районной больницы, где работает медсестрой, ее догнал на автомобиле «Нексия» Носир Мукимов и, осыпав оскорблениями, потребовал, чтобы она уволилась и даже уехала подальше из этих мест. «Жертва преследований» просила, чтобы ее обидчика привлекли к ответственности.
Новый вызов в органы, новый допрос, – и выясняется, что в указанный день, 16 апреля, врач Мукимов с 8.00 до 14.00 дежурил в приемном покое, затем принял ночное дежурство в реанимационном отделении и до 8.00 следующего дня вообще не выходил из здания больницы. Это с уверенностью подтвердили дежурившие с ним коллеги.
Снова, казалось бы, справедливость восторжествовала. Но и Носиржон, и его жена, вконец измученные этой историей, уже понимали: так просто она не закончится. Надо предпринимать ответные шаги. И теперь уже сам Мукимов обращается в районное отделение внутренних дел с просьбой защитить его от клеветы.
Следствие возобновилось, – и это сильно обеспокоило семейство Абдуллаевых. Гавхар с матерью поняли, что от них уплывает даже то, что еще могло перепасть. Возможно, теперь они пожалели, что в свое время, позарившись на большее, не взяли тех денег, что им предлагал поначалу Носир. И вот мать девушки приходит на этот раз не к самому Мукимову, а к его жене, чтобы «все окончательно решить».
Начала она, по обыкновению, со скандала, криков, угроз… Потом перешла к делу:
– Правда глаза колет, сестричка. Ваш муж обесчестил мою дочь. Ее отец грозится, если ваш Носиржон попадется ему под горячую руку, прикончить его. Для нас ведь, знаете, честь превыше всего!.. Но ведь можно все решить и мирным путем, вы согласны?
– Все, что вы говорите о моем муже, – ложь, – сказала Хабибахон, сдерживая себя. – Но эта история и вправду уже всех измотала. Так что вы хотите от нас? Что нужно сделать, чтобы вы нас оставили в покое?
У собеседницы блеснули глаза, на миг она замолчала. Затем, не торопясь, изложила все, что они с дочерью заранее продумали:
– Жизнь, сами знаете, у всех по-разному складывается. У нас сейчас денежные затруднения. А вы по сравнению с нами – люди состоятельные. Если материально поддержите нас, больше вас не будем беспокоить.
Похоже, что честь, которая была для этого семейства «превыше всего», все-таки имела для Гавхар и ее родных твердое денежное выражение…
Хабибахон в сердцах сорвала с шеи золотую цепочку-трос:
– Вот, берите! Продадите – выручите не меньше восьмисот тысяч сумов. Этого вам достаточно?
– Ийе, да вы что?! Договоримся только после того, как дадите денег на приданое моей доченьки!
– Сколько?
– Пять миллионов сумов дадите.
– Но у нас нет столько денег!
– Значит, зря я тратила с вами все это время. Ладно, как знаете. Только теперь уж я не успокоюсь, пока не посажу вашего мужа в тюрьму!
Выпроводив вымогательницу, Хабибахон созвонилась с мужем. И сразу после разговора с ним решительно направилась в РОВД…
Когда она рассказала сотрудникам все от начала до конца, был разработан план того, как вывести зарвавшихся шантажистов на чистую воду. В соответствии с этим планом, Хабибахон должна была по возможности оттянуть день передачи денег Абдуллаевым и записывать разговоры с ними на диктофон, оставаясь на телефонной связи с оперативниками.
Прошло два или три дня. Гавхар и ее мать непрестанно звонили Хабибахон, а она объясняла, что собирает деньги, и просила подождать еще немного:
– Еле-еле выпросила взаймы денег у родственников, но набралось всего три с половиной миллиона сумов. Пожалуйста, опа, возьмите эти деньги и покончим с этим!
– Ладно, – нехотя согласилась «сестричка». – Все-таки мы землячки… Пусть будет по-вашему.
И вот деньги переданы Абдуллаевым, и мать с дочерью торопливо пересчитывают заветные пачки… Одного не знали вымогательницы – что эти самые купюры, ради которых они столько лгали и клеветали, потеряв достоинство и честь, – обработаны специальным химическим способом и станут неопровержимой уликой против них. С этим изобличающим вещественным доказательством шантажистки и были задержаны.
Т. Солиходжаев.
