Начало. Часть 1
На эти вопросы можно отвечать по-разному, но совершенно очевидно, что в период, когда у молодого человека не сложилась его собственная система ценностей, а общество и государство не в состоянии предложить того, что он может воспринять для себя, эту пустоту заполняют различные группы и сообщества, которым необходимо пополнять ряды своих адептов.
Молодёжь особенно активно прислушивается к тем группам и сообществам, ценности, которых могут быть достаточно просто и даже банально изложены, и строятся на принципах и феномене определенности. Их привлекает то, что просто,логично и предсказуемо.
В своём интервью центру исламских исследований Марджани исследователь Оливье Руа объясняет в частности успех проекта «Исламское государство» в среде молодёжи тем, что цитирует исследователя Алана Берта: «Исламское Государство это результат исламизации радикального бунта».
Он подтверждает, что радикальный ислам сегодня становится идеологией всех отверженных и изгоев.
Об этом же в своей статье «Джихад, как идеология изгоев» пишет и исследователь востоковед Бахтияр Бабаджанов.
Джихадизм сегодня в моде и взывает к «мировой революции», которая в определенные эпохи мобилизовала молодёжь на участие в протестных движениях, например на западе в 1960-1970 годы. Недаром образы борцов за свободу, таких как Фидель Кастро, Че Гевара становятся для них примерами для подражания, а лидеры радикальных исламистских течений, такие как Бен Ладен и Аль Заркави, Аль Багдади представляются в образах харизматичных лидеров за идеи, которых они готовы отдать свои жизни. Факт того, что радикальные группы это преимущественно молодёжные формирования, объясняется тем, что молодёжь выбирает радикализм, как форму протестного движения.
Молодёжь сегодня больше не доверяет правительствам и официальным источникам массовой информации, поскольку правительства больше не заслуживают, доверия молодежи. Подобное происходит практически во всех странах, независимо от форм правления. Призыв к джихаду, как пишут исследователи, предназначен для тех, кто склонен к протестному настроению и бунту и это верно не только по отношению к людям мусульманской веры:«Джихадизм, как и коммунизм в своё время, даёт всем униженным и угнетенным,(а это могут быть и представители деклассированной интеллигентности и другие маргинальные слои общества), возможность самореализации и осмысленности их существования. Инициализация, даже на самый короткий срок террористического акта, осмысленность жизни,полной борьбы и самопожертвования за идею (как революция пролетариата в свою эпоху),делает джихадизм романтическим движением сегодняшнего дня». Под предлогом и прикрытием борьбы за религию и веру, это момент призыва к участию и к действию во имя действия. А особенно для маргинальной молодёжи это вход в мир и среду, где они могут по настоящему почувствовать себя героями и самореализоваться.
Современный радикальный ислам — это скорее коньюктурное течение: “После анархизма 19 века и радикальной революции левых в 1960-1970 годах, часть мусульманской молодёжи выбирает сегодня исламизм и нео-салафизм, особенно её самую военизированную, милитаристскую модель.22% молодежи, которая примыкало к движению «Исламское государство», например во Франции, даже не являются мусульманами по рождению, что ещё раз указывает на международный характер движения не обязательно связанный с мусульманским происхождением его приверженцев».
Ислам часто притягивает вовсе не как религиозная практика, но как действие и насилие под предлогом джихада. Молодые люди становятся мусульманами и прибегают к насилию, поскольку для молодёжи это становится возможностью отомстить обществу, которое его отвергает.
«Насилие – это сегодня феномен, который продается. Оно приобретает особую ценность, ценность, которая выше стоимости золота и других богатств мира».
Оливье Руа сравнивает путь современного джихада с некоторой формой нигилизма, где “смерть пребывает в сердце самого проекта, как пути формирования личности террориста и джихадиста».
Согласно ему, радикальные течения дают возможность молодым волонтёрам сконструировать особое повествование-нарратив, согласно которому террористический акт-это апофеоз жизни, а радость и удовлетворения от акта самопожертвования это « желанная смерть», которая вписывается в определенный нигилизм, который сегодня часто встречается среди молодежи. Он называет этот нигилизм «нигилизмом отсутствия будущего.»Мысль о том, что в актуальной жизни нет больше ничего интересного, а сама жизнь это пустое пространство, и все самое интересное происходит после «доблестной смерти», исподволь внедряется в сознание тех, кто подвергается идеологической обработке. Идея «смерти за великую идею»гарантирует доступ в « настоящую жизнь познание рая и его наслаждений». Молодые люди, отчаявшиеся и потерявшие надежду на достойную жизнь, убеждены в бесцельности своего существования и выбирают «путь джихадиста, особенно если это гарантирует им и их близким уважение и почёт среди «референтных групп» в которые они попадают.
Воображаемый путь джихадиста- «нарратив — основной элемент для его понимания это « жизни после смерти» как подлинной жизни.Учитывая, что многие джихадисты изначально люди западного воспитания и зачастую западного происхождения, часто индивидуалисты стремящиеся стать супер-героями. Их поведение нигилистично».
3.Инициализация через насилие.
Исламский радикализм сегодня это идеология, которая мотивирует и мобилизует молодежь,которая чувствует себя отверженной в своём обществе, изгоями и “самыми несчастными” на планете.
Проходя через сильную идеологическую обработку,в период вербовки, молодые люди социализируются в радикальных группах через инициацию, которая обязывает их к насилию.Этот акт инициализации, как им внушается, необходим для того, чтобы доказать свою приверженность к группе и её ценностям. Совершение насилия необходимо, чтобы стать полноправным — «своим» членом группы, тех же, которых они обозначают как врагов и призывают убивать, ни обозначают как «чужих».
Молодые люди, которые присоединяются к этому молодёжному движению, жившие до этого также, как и все остальные подростки, обычно практически сразу же прибегают к насилию, присоединившись к движению. Это становится их методомом социализации и инициацией в группе.Новоприбывшие «неофиты ислама»не имеют никакого опыта жизни и социализации в мусульманской общине, в мечети, а также никакого опыта участия в политической жизни,насилие становится их платой за то, чтобы их начали считать « своими» в группе, это и возможность обрести признание и авторитет среди членов группы. Они здесь также маргинализированны, как были маргинализированными в светском обществе, и своим активным участием в насильственных действиях они стремятся доказать свою приверженность в группе и стать “своими» — членами этой группы.Их подспудно приводят к совершению насилия,а зачастую и вынуждают, Перейти из состояния изгоя в состояние члена группы-это основной мотиватор их действий, инициация стать «своим» среди «собратьев по вере».
Внутри мусульманского сообщества они переходят напрямую к насилию, не успев обрести зрелости в религиозном смысле. Ими часто движет ещё и чувство мести за своё прозябание, желание доминирования и выхода из состояния и статуса изгоя и отверженного.Новый статус «супер-героя», «воина-моджахеддина», который участвуя в джихаде, мстит неверным от имени пророка и уммы их достаточно сильно мотивирует. Совсем ещё недавно «виртуальные верующие», они становятся самыми ярыми приверженцами радикальных направлений.
Такое четкое разделение на «своих» и «чужих» основа радикальной идеологии. Она необходима, чтобы люди, которых призываю к насилию полностью снимали с себя ответственность за свои действия. Такой перенос ответственности помогает им обозначать «чужих», как «нелюдей», «низших существ», которые покушаются на их ценности, а значит достойными смерти. Происходит дегуманизация жертвы, что облегчает совершение акта насилия.
Западное общество, в их понимании, это материалистическое общество без моральных устоев,которое в ответе за хаос и разрушения в мусульманском мире. Таким образом, в этой борьбе «своих», против «чужих, их стремление к уничтожению всего того, что составляет ценности западного общества, обретает смысл. Все другие идеологии,как об этом пишет Оливье Руа,имея ввиду идеологии национализма и расизм,которые бы имели бы такую же силу мобилизации молодых людей,потеряли свою привлекательность и напросто исчезли:«Эти идеологии сегодня потеряли свою привлекательность для молодёжи ещё и потому, что они не могут и не имеют потенциала стать интернациональными и транснациональными. Сегодня молодёжь интересуется тем, где есть действие. Таким образом джихадизм сегодня становится идеологией молодёжного протеста » . Цитируя антрополога Алана Берта и его понятия «исламизация радикального бунта»Оливье Руа объясняет мотивацию движения, например такой группы как «Исламское государство».В его понимании, идеологии например, коммунизма или антиглобализма, тоже не в состоянии больше стать идеологией для объединения людей, в особенности молодёжи. Таким образом идеологии исламизма и нео-салафизма,которые призывают к насилию в его интернациональной форме,критикуя западное общество и его ценности,представляются для них более привлекательными.
Молодёжью движет нереализованные желания, как, например создание семьи или обретение достойного образа жизни. Многие молодые девушки и женщины, которые хотят выйти замуж, стать женами, матерями, вдовами, примыкая к джихадистам, тоже пытаются таким образом осуществить « свой поиск смысла ».Эти аспекты «поиска смысла», как об этом пишет Оливье Руа, напоминают молодёжные движения 1968-1970 во Франции и в Европе, когда молодёжь и студенты выражали свой социальный протест.
В данном случае религия становится триггером, на который нанизываются другие составляющие, такие как:
-борьба за справедливость,
-обретение миссии, которая позволяет повысить собственную ценность и свой статус через — обретение уважения в среде нового сообщества,
Срабатывает принцип переноса ответственности и нацеленности на веру в идеологию, которая позволит решить все проблемы при помощи радикального ислама и создания государства основанного на законе,которое основано на «божественном откровении».
Саида АРИФХАНОВА
