Таинственный Тримасов

В 60-х годах прошлого века в Ташкенте дважды выходила документальная повесть Леонида Тримасова «Ночи без тишины», в которой очень подробно излагаются события 19-21 января 1919-го года, известные в истории как Осиповский мятеж. Второе издание, например, выходило в издательстве «Узбекистан» в 1969 г. тиражом в 120 тысяч экземпляров. Очень большой тираж для республиканского издательства. Литературным обработчиком повести указан писатель Эдуард Арбенов (1913, Харьков — 2002, Ташкент), Настоящее имя Э.Арбенова — Альфред Рудольфович Бендер, немец по национальности, в 1941 г. был репрессирован по мотивам этнического происхождения и до 1947 г. находился в местах заключения. Позднее долгие годы работал в журнале «Звезда Востока». Известен его роман «В 6-30 по токийскому времени» и сценарий к фильму «В 26-го не стрелять».

Если литературный обработчик повести «Ночи без тишины» известен, то кто же все-таки такой Леонид Тримасов. Такого писателя нет. И реального человека тоже нет. Да и фамилия такая встречается чрезвычайно редко. Полная мистификация. Зачем она понадобилась? Для Узбекистана это вообще беспрецедентный случай. Книги советских писателей могли выходить под зафиксированными литературными псевдонимами. Но не было случая, чтобы в выходных данных значился вымышленный человек. Связано это было и с цензурой, и с выплатой гонорара.

Обойти такие проблемы могло только одно суперсекретное ведомство. Как это? Некий неведомый конный милиционер (такая легенда придумана для автора) дважды за пять лет издает стотысячными тиражами свою документальную повесть. Это явное нарушение иерархии. Из конных милиционеров в литературные генералы, обходя секретарей союза писателей, не прыгают. Такого не было. Литературное хозяйство было плановым с 1934 г., когда писателей соорганизовали в союз писателей. Иерархия соблюдалась. Тиражи книг и фамилии писателей были расписаны на годы в планах издательств, ничего нельзя было менять местами.

В двух словах о самом историческом событии: в организации осиповского мятежа с многослойными подспудными противоречиями были замешаны большевики-оборотни (сам военком Туркреспублики К.Осипов был большевиком с 1913 г.; В.Агапов, входивший в «Совет пяти», большевик с 1903 г., видевший Ленина, что на окраине было равносильно чуду) и широкий спектр белых сил. На эту странную оппозиционную коалицию прямо и опосредованно влияли представители английской и американской разведок в Ташкенте. И как бы зеркально: в подавлении осиповского мятежа тон задавали левые эсеры, входившие в правящую коалицию большевиков и левых эеров, в частности, комендант крепости И.П.Белов и командир красногвардейского отряда Г.А.Колузаев. Оба были расстреляны в 1938 г. и реабилитированы в 50-х годах.

Это в двух словах. Но как, скажем, рассказывать об осиповском мятеже школьникам и студентам на уроках истории в период между 1938 и 1953 годами? Белые: «У-у-у»; красные: «Ура!» Так и рассказывали. И вдруг в 1964 г. Леонид Петрович Тримасов публикует свою документальную повесть, бодренько написанную живым литературным языком. Якобы конный милиционер. И в этой повести уже возникают фамилии репрессированных левых эсеров И.П.Белова и Г.А.Колузаева и целого ряда членов белогвардейской Туркестанской военной организации; достаточно упомянуть младшего брата Л.Г.Корнилова — полковника Петра Георгиевича Корнилова. Не прошло, видите ли, и десяти лет со смерти Сталина, когда только за упоминание фамилий белогвардейцев и репрессированных красногвардейцев могли отправить лес валить. А тут вдруг конный милиционер почти 45 лет хранил правду, и пепел погибших товарищей начал терзать его сердце. Фантастика.

Прочтешь — и начинают одолевать смутные сомнения, что Тримасов — это подставной конструкт, псевдоним коллективного автора, что-то типа: три-трое писателей и массы, ясное дело, революционные,- это про них повесть. Массы тогда любили. Три писателя — это тоже масса. Можно и так написать: М-А-С и далее суффикс фамилии -ов. Можно ли реконструировать заавторство?

Вот для примера — неплохо шпарит бывший милиционер, даром, что не член союза писателей, с.142 (нумерация страниц по изданию 1969 г.):

Он появился в городе никем не примеченный уже на закате, когда пыльный Чимкентский тракт утонул в летних сумерках и почти затих. Обоз, крытый на цыганский манер войлоком и циновками. Месяц шедший из Семиречья, с берегов Иссык-Куля, добрался до караван-сарая на углу Московской и Ниязбекской улиц и стал на ночевку. Из войлочного шатра выпрыгнул человек в полувоенной одежде, какую носили семиреченские казаки,отряхнул въевшуюся в шаровары и фуражку пыль, отер платком еще молодое, но задубленное летним солнцем и степным ветром лицо, чисто выбритое, и тем не похожее на лица остальных путников — все они месяц не трогали усов и бород, обросли, как отшельники.

Ну. это ладно, это, может быть, заавторство литобработчика и натурального писателя Эдуарда Арбенова. Как бы мимоходом буква А в корне фамилии писателя материализовалась — Арбенов. Остается выявить еще двух участников мистификации с фамилиями на М и С.

Далее в повести следуют проговорки, по которым можно восстановить замыслы авторов. Человек, приехавший на бричке с Иссык-куля, и есть главный адресат произведения неведомого Л.Тримасова.
с.143-144:
Твердо человек этот называл лишь одну дату — 14 августа. В своей книге «Миссия в Ташкент», которую он написал уже в Лондоне и там же издал в 1946 году, несколько раз повторяется четырнадцатое августа.

Наконец называется автор книги «Миссия в Ташкент», с.154:

И Маслов рассказал о мaйоре из английской миссии, которого видел еще в июне у дома Звягина.
— Он это…
— Ну, Маслов, ты просто рехнулся. Майор приехал к нам четырнадцатого августа. Это официально известно.
Официально всякое может быть…
Пошел к начальнику охраны города. Сказал то же самое. Его выслушали. Что-то записали. Проинформировали на всякий случай: майор объявился 14 августа. Фамилия его Бейли. Но откуда прибыл, никому неведомо.
Может из-под земли вылез. Говорит, что ехал из самой Индии. Однако билета никому не предъявлял.

Появляется настоящий конный милиционер Василий Маслов из 1919 года. Был такой, он оставил воспоминания. Может быть, мимоходом я разгадал букву М в шараде Три-М-А-С-ов. Три писателя: Маслов, Арбенов и еще пока неизвестный на С.

На этих страницах «три писателя» палят свою мистификацию, полностью развенчивают таинственного сконструированного конного милиционера Леонида Петровича Тримасова. Потому что следует элементарный вопрос: каким образом в 1964 г. Л.П.Тримасов смог прочитать книгу Ф.Бейли «Миссия в Ташкент», изданную в Лондоне в 1946 г. на английском языке мизерным тиражом? Собственно, можно допустить, что он специально для этого выучил английский язык на уровне Итона, но где взял валюту, если за нее расстреливали в те годы на вполне законных основаниях?

Русский перевод этой книги вышел в 2013 г. в Москве тиражом в 500 экземпляров с разрешения родственников Ф.Бейли. Книгу перевел ташкентский переводчик, исторических фактов в ней не на «три массы», а на четыре. Выходит, что «Ночи без тишины» писал не простой милиционер из ташкентских железнодорожников, а настоящий полковник с гордой осанкой и васильковыми просветами на погонах, и фамилия его не Тримасов. Нужно интерпретировать элементарный вопрос: кто мог в СССР в 1946 г. прочитать мемуары полковника Ф.Бейли на законных основаниях? И ответ опять упирается в толстые стены секретного ведомства на улице Ленинградской послевоенного Ташкента. И возникает версия, что среди авторов или консультантов этой книги был Андрей Владимирович Станишевский (1904, Владикавказ -1994, Ташкент), полковник КГБ, член союза писателей, писавший под псевдонимом Азиз Ниалло.

Теперь моя версия расшифровки псевдонима Тримасов: Три- М(Маслов)-А(Арбенов)-С(Станишевский)-ов. Это только версия. У меня нет, конечно, явок, паролей и расписок. Я всего лишь читатель.

Попробую обосновать версию. Зададим еще один элементарный вопрос: зачем понадобилось А.В.Станишевскому знакомиться с мемуарами полковника Ф.Бейли, вышедшими в 1946 г.? Воды-то много утекло. Дело в том, что ташкентские чекисты на английского разведчика Ф.Бейли большой зуб имели еще со времен его миссии в Ташкент в 1918-1919 гг.

В 1918 г. они были необычайно круты. Под именем Л.П.Тримасова написано следующее, с.151-152:
Вслед за Тредуэллом и представителями американской ассоциации христианской молодежи Девисом и Бренингом появились французы Кастанье и Капдевиль, чех Готфрид, румынский агент для поручений лейтенант Балтариу, шведы Гааль, Шульман, Студен, датский капитан Браун, бельгийский консул да Стерк. Объявили о своем представительстве немцы Циммерман и Вольбрюк. Всем правительствам Европы вдруг захотелось установить контакт с Туркестанским большевистским правительством и познакомиться с новыми порядками.

Вы поверите, что этот фактаж излагает рядовой конный милиционер? Подозреваю, что это позднее, когда боевые страсти улеглись, все в папочку подшил А.В.Станишевский.

В 1918 г. ташкентские чекисты долго не канителились. Они легко пошли на дипломатический скандал. Американский консул в Ташкенте Роджер Тредуэл вел себя так вызывающе и недипломатически в будущей гипотетической колонии, что местные чекисты вынуждены были посадить его под домашний арест. Заодно и главу английской миссии кадрового английского разведчика подполковника (тогда) Ф.Бейли подмели.

Правда, Ф.Бейли ускользнул, о чем пишет в своих интереснейших мемуарах, и долго водил за нос дерзких, но неопытных ташкентских чекистов, скупал местных комиссаров пачками, дергал ниточки подготовки осиповского мятежа, причем складывается такое впечатление, что в общем-то не был заинтересован в победе антибольшевистских сил, а вполне удовлетворился скупкой комиссаров, разжиганием гражданской войны и ограблением золотого запаса Туркестана, а в итоге этот псевдодипломат во главе вооруженного отряда с боем преодолел российско-персидскую границу в районе Серахса. Вывез еще и князя А.Н.Искандера (1887, Ташкент — 1957, Грас, Франция), правнука Николая I. В престольные игры тоже можно было поиграть, события развивались непредсказуемо.

А.В.Станишевский мемуары Ф.Бейли читал. Но очень торопился вступить с ним в литературную перестрелку. В результате ляпы. Вот один из них по поводу латыша-милиционера Ф.Я.Цируля в послереволюционном Ташкенте. Л.П.Тримасов (а может, и А.В.Станишевский) пишет на с.70:

его побаивались. Все, начиная с Прудникова. Он одним взглядом своих серых глаз, отливающих сталью, мог заставитьчеловека трепетать. Во всяком случае, язык немел, когда Цируль метал молнии через круглые золотые очки, наполовину затененные мохнатыми бровями. Высокий, в плечах косая сажень, ручищи, как грабли. И все это в просторной, перепоясанной ремнями шинели. На боку увесистый браунинг. Не помню, пользовался он когда-нибудь оружием, наверное, пользовался, но, не в пример другим, не демонстрировал его. У многих ладонь так и лежала на кобура — привычка или же лание придать вес своим словам. Цируль руку правую тянул вперед, говорил, а кисть то разжималась, то связывалась в кулак. Он и сейчас левой держал трубку, а правой резал в воздухе короткие линии, подкрепляя слова. Поймал на проводе Прудникова. Сразу навалился на него:

— Отряд к тюрьме! Карьером!
Прудников что-то ответил. Наверное, насчет меня. Цируль отвел взгляд от телефона и бросил холодную искру в мою сторону. Прожег, вроде:
— Товарыш!— Сказал одно слово, как всегда искажая и огрубляя мягкие звуки. Латышский акцент не покидал его, хотя Цируль давно работал в Ташкенте среди русских рабочих и революционеров.

Ну, просто герой-комиссар, ленинский кадр. Однако прямо тут же, в книге «Ночи без тишины», следует послесловие некоего В.Минеева, где уже Ф.Цируль оценивается не так героически, с.253:

Защитить или хотя бы, предупредить комиссаров не удалось.Начальник охраны города Ф.Я.Цируль, зная о крайне тревожной обстановке, не принял мер для охраны руководителей партии и правительства. Больше того, он проявил беспечность в критический момент, дал возможность мятежникам осуществить захват важных правительственных учреждений и тем способствовал трагическому развитию событий.

В.Минеев не задает главный вопрос: а почему Ф.Цируль не поехал к К.Осипову сам, а послал вместо себя своего заместителя Г.И.Лугина, которого вместе с остальными четырнадцатью (это как минимум) расстреляли? Ну, и конечно же, это поздняя оценка В.Минеева, а по итогам осиповского мятежа деятельность Фрица Цируля в Ташкенте, видимо, оценивалась не так негативно. Ибо как объяснить то, что в 1925 г. он уже был начальником московской губернской милиции. В Москве он принял смерть от своего железного коня на спуске Бакунинской улицы к Электрозаводскому мосту.

Масштаб личности Фрица Цируля ничтожный, а то можно было бы поставить его смерть в разряд странных смертей 1925-го года: Фрунзе, Склянский, Котовский. После его смерти в Москве его именем назвали клуб и школу милиции. Правда, в 1938 г. его имя тихо отовсюду вычеркнули. Наконец-то разобрались, что за партийный кадр латышского призыва и ленинского разлива был Фриц Цируль. Но Тримасову (а может быть, А.В.Станишевскому) зачем-то понадобилось его реабилитировать. Невнимательно он прочитал мемуары Ф.Бейли. Или не понял английской иронии, русского перевода-то не было.

Ф.Бейли в своей книге «Миссия в Ташкент», М., 2013, c.48 расхваливает Цируля, но если бы эти комплименты прочитали следователи из 37-го, не погибни Фриц в автокатастрофе, то не миновать бы ему расстрела. Не исключено, что это был скрытый донос Ф.Бейли:

Что касается форм организации полиции, то первой была милиция, руководимая латышом, бывшим пекарем по фамилии Цируль. Брат Цируля был казнен царским правительством, а он сам отбывал срок тюремного наказания. Он был яростным революционером, но относился дружески к нам, и позже, когда Тредуэлл был посажен в тюрьму и чуть было не расстрелян, именно Цируль вытащил его из тюрьмы и спас ему жизнь. В другой раз он сделал то же в отношении капитана Брюна. Цируль даже однажды предложил Брюну убежать обоим вместе. Он был совершенно откровенен с Тредуэллом, и однажды сказал ему, что если он помогает ему в Ташкенте, то он надеется, что, если это будет необходимо, Тредуэлл поможет ему с убежищем в Америке. Цируль был вынужден в какой-то момент улететь из России, и он жил в Уайтчепеле, совершенно не зная английского языка.

По косвенным уликам если сопоставить двух ташкентских милицейских начальников 1919-го года Ф.Цируля и его заместителя Г.И.Лугина, то одними подозрениями не обойдешься. Ф.Цируль вытаскивает из тюрьмы американского консула Тредуэлла и датского капитана Брюна. По логике событий Г.И.Лугин должен был содействовать аресту Тредуэлла и Брюна и, наверное, гонялся за самим Ф.Бейли. Ф.Цируль не едет вместе с остальными т.н. «туркестанскими комиссарами» в штаб к осиповцам 19.01.1919 г., а посылает вместо себя Г.И.Лугина, которого расстреливают. Ф.Цируль позднее отсиживается в Англии, а затем его проталкивают на должность начальника московской губернской милиции.

Англичане просто издевались над советскими чекистами. В 1918 г. их агент был начальником ташкентской милиции, в 1925 г. он же становится начальником московской губернской милиции. Ф.Бейли фактически открытым текстом намекает на факты сотрудничества начальника ташкентской милиции Ф.Цируля с резидентами иностранных разведок: ук.соч., с.72: «Я знал, что Тредуэлл обедает с людьми в нескольких шагах отсюда, имея специальное разрешение Цируля на позднее передвижение по улицам»; с.75: «Это было сообщение от Тредуэлла, в котором говорилось, что он был арестован накануне вечером, и что он тут же позвонил Цирулю, который немедленно направился к Колесову и Дамагацкому и стал настаивать на освобождении

Тредуэлла. Цируль подчеркивал, что Тредуэлл был официально аккредитованным консулом, и что его арест может грозить ужасными неприятностями и еще обольше отдалить то, что власти желали получить более всего — официальное признание республики другими странами. В своей записе ко мне Тредуэлл сообщал, что Колесов и Дамагацкий приехали к нему этим вечером и освободили его, принеся свои извинения от имени правительства. Тредуэлл обещал сделать все возможное, чтобы освободить меня.» И сколько невинных людей этот Фриц Цируль отправил на тот свет?

Ефрем РЯБОВ

продолжение следует