Малинка для Кагеаки-оба

Попалась как-то на глаза книга про японского разведчика под прикрытием журналистского удостоверения, которого нелегкая занесла в губернский город Т. на границе Российской империи в 1910-м году:
Про господина Кагеаки-оба. — СПб.: Красный матрос, 2004, 72 с.

Губернский город Т. оказался Ташкентом, и в книге приводились сканы дневника российских разведчиков:

Сначала показалось, что это мистификация, описывающая командировку японского корреспондента ежедневной газеты «Осака майнити» в Ташкенте в 1910 г., потому что это не конкретный доклад начальству из разведотдела штаба Туркестанского военного округа, а некий дневник и в нем содержатся топографические оплошности, которые сразу бросаются в глаза. Кауфманская и Куропаткинская названы улицами, а в 1910 г. это были уже проспекты. «Новая Франция» названа гостиницей, на самом деле употребляли слово отель или номера.

Целая группа выслеживает японца — один полицейский и два военных разведчика, — и это очень важный момент — топографические привязки. Наводка была от начальства, раз целой группой отправились следить за непростым японским газетчиком. Еще: почему небедный японский корреспондент, да к тому же еще и разведчик, поперся на край города в сомнительные номера, а не в престижные центральные отели «Регина», «Националь», «Россия»? О номерах «Новая Франция», принадлежавших ташкентскому опальному Великому Князю Николаю Константиновичу Искандер-Романову, пишут, что это был фактически дом свиданий. Но это так, мелочи.Остальное все чики-пуки. Даже можно фильм снимать, ибо очень кинематографично. Или хотя бы путешествие по открыткам того времени совершить. В целом впечатление такое, что дневник писал кто-то не из коренных ташкентцев того времени позднее по памяти.

Получился такой синопсис сценария по открыткам:

15.09.1910 г. в 7 ч. 15 мин. Кагеаки-оба сошел с поезда, прибывшего из Оренбурга, на перрон ташкентского вокзала. В Ташкенте воцарилась ранняя теплая осень. Легкий ветерок подметал перрон желтыми листьями. Крестьянка из Троицкого продавала пресное молоко и горячий чай из самовара. Публика была колоритной: мальчик, похожий на оборванца, группа офицеров ТуркВО, туркмены в стеганых халатах и папахах.

Кагеаки-оба вышел из здания вокзала и оглянулся, оценив взглядом это красивое здание, украшенное государственными флагами. Оно было построено по проекту архитектора Г.М.Сваричевского, женатого на сестре А.ф.Керенского. Японец щелкнул пальцами, подзывая извозчика, и сел в пролетку.

Извозчик, подгоняя лошадь свистом, пылил по ташкентским улицам. Проезжая по Московской, он указал пассажиру на солидное здание с колонами и сказал: «Офицерское собрание».

Сначала извозчик привез Кагеаки-оба в отель «Националь», но японцу не понравился этот пафосный отель: «Давай что-нибудь поскромнее и потише». Здания «Националя» сохранилось до сих пор. После революции гостиница называлась «Ташкент» и «Шарк» и славился хорошим ретораном и живой музыкой. В годы войны здесь играл на контрабасе будущий группенфюрер СС Г.Мюллер из «17 мгновений весны» — актер Л.Броневой.

Извозчик презрительно сплюнул и отвез японца в номера «Новая Франция». История не сохранила открытку с изображением отеля «Новая Франция». Оно представляло из себя типичный образчик ташкентской архитектуры того периода: одноэтажное здание с внутренним двориком и садиком.

Отель «Новая Франция» имел внутренний дворик с садом и террасу как на этой картине И.Казакова. Изображенный на картине особняк присяжного поверенного, гласного Ташкентской городской думы, востоковеда М.И.Буковского на улице Иканской-Ахунбабаева, 2 сохранился, кстати, до сего дня.

У Кагеаки-оба была уйма свободного времени. Ему следовало бы посетить ташкентский «Мулен руж» и оторваться на полную катушку, но он предпочел тихо встретиться с непритязательной дамой по фамилии Мешова. В номерах Кагеаки-оба подозвал к себе коридорного и заказал себе в номер «девочку»-японку. Захотелось ему, понимаешь ли, экзотики. Но коридорный ответствовал, что подобных экзотов в Ташкенте отродясь не бывало. но на роль японки сойдет девица Мешова из соседнего номера. В крайнем случае будет натужно щуриться или оттягивать веки руками. На чем и порешили.

Образ гражданки Мешовой в истории не сохранился, но ташкентские дамы славились своей красотой. На фото жена героя гражданской войны генерала А.П.Востросаблина, ур.Соколовская, дочь генерала.

За японцем неотступно следовали две пролетки. Во второй сидели штабс-капитан-артиллерист В.В.Лосев и пехотный поручик Н.Ф.Машковцев. Образ штабс-капитана В.В.Лосева сохранился только в секретных архивах для служебного пользования. Но вот как раз артиллерийский штабс-капитан, запечатлевший свою личность с дамой в ташкентском фотоателье «Рембрандт» в 1909 г.

Фотография поручика Н.Ф.Машковцева из 1-й Туркестанской стрелковой бригады навряд ли сохранилась. Одно можно сказать с уверенностью: у него были усы. Вот как выглядел его друг в 1910 г. — поручик Б.М.Шапошников, дослужившийся до Маршала Советского Союза. О поручике Н.Ф.Машковцеве в своих мемуарах маршал Б.М.Шапошников вспоминал, что тот был из офицерской семьи. Поручик Н.Ф.Машковцев знал город как свои пять пальцев, в 1909 г. он был привлечен к работам по устройству 25-й юбилейной Туркестанской сельскохозяйственной выставки и готовил освещение в горсаду, будущем парке Горького. С началом первой мировой войны Николай Федорович Машковцев был уже штабс-капитаном. 16.10.1914 он был тяжело ранен в боях в Восточной Пруссии и в феврале 1915 г. прибыл на лечение в Петроградский госпиталь. Дальше его следы теряются. В советское время в ТуркВО также служили офицеры с фамилией Машковцев.

Кагеаки-оба посетил книжный магазин «Знание» в пассаже Арифходжи на Кауфманском проспекте.

Ефрем РЯБОВ.

(Продолжение следует).