Согласно прогнозам некоторых аналитиков, в ближайшие десятилетия Казахстан может уступить статус «второй экономики СНГ» Узбекистану, который в последние годы демонстрирует высокие темпы развития. Об этом, в частности, на днях говорил министр экономического развития РФ Максим Орешкин, а ранее — председатель координационного совета Финансово-банковского совета СНГ Анатолий Казаков. Эти высказывания породили новую волну дискуссий в экспертном сообществе о конкуренции в среднеазиатском регионе. Мы решили подхватить ее и задали соответствующие вопросы Александру Князеву, специалисту по странам Центральной Азии и Среднего Востока.
— Александр Алексеевич, как вы считаете, действительно ли Казахстан теряет позиции регионального лидера?
— Узбекская модель экономического развития до недавнего времени принципиально отличалась от какой-либо другой в СНГ, поскольку носила протекционистский характер, была основана на сплошном, максимальном импортозамещении. Если, к примеру, экономики Казахстана и России в высокой степени являются ресурсными, и именно нефтяные доходы формируют значительные доли их бюджетов, то Узбекистан в основном был сориентирован на внутренний рынок – это и текстильная промышленность, и обрабатывающая, и производство всех необходимых продуктов питания. Проще говоря, узбеки хотели все делать сами и не зависеть от внешних процессов. В основном это им удалось.
Да, они тоже потеряли многое из советского наследия (допустим, авиапром), но в целом сумели сохранить очень даже диверсифицированную экономику. Хотя лично я не склонен связывать эти успехи с приходом к власти Шавката Мирзиеева. На самом деле все, что делается сейчас под его именем, планировалось и проектировалось еще при Исламе Каримове. Именно тогда и начался актуальный сейчас переход к экспортоориентированной модели развития экономики.
Но в тоже время не все обстоит так гладко, как пытаются представить некоторые эксперты. Отчасти потому, что Узбекистан столкнулся с серьезными демографическими вызовами. Бурный рост населения еще больше заставляет экономику страны выходить на внешний рынок, чтобы с ее ростом увеличивалось количество новых рабочих мест. И как раз на этом этапе все и тормозится.
Трансформация экономической модели в сторону экспортоориентированной пока, увы, получается плохо. Прирост трудоспособного населения, который будет происходить до 2030-2050-х годов, не может быть обеспечен существующими в Узбекистане программами развития – как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. А при нынешних условиях трудовой миграции рост безработицы и отсутствие ресурсов на реализацию адекватных социальных программ уже к 2020-2025 годам могут стать серьезным фактором усиления протестной активности – социальной, а затем и политической.
Взять, к примеру, автопром. Это гордость Узбекистана, единственной в Центральной Азии страны, которая с нуля подняла автомобильную отрасль и полностью удовлетворила запросы внутреннего рынка. Там действительно почти не осталось старых «иномарок», все ездят на отечественных авто. Причем и цены на них достаточно приемлемы для узбекского потребителя, и сами модели продумываются под него. К примеру, всем известный микроавтобус Damas создан специально для большой сельской семьи. И это на самом деле здорово!
Но, к большому сожалению, эта продукция не находит потребителей за пределами республики, а узбекский автопром не дотягивает до уровня серьезной экспортной отрасли. Да, кое-что покупают Казахстан и Россия, другие страны. К примеру, РФ, имея свою автомобильную промышленность, уже несколько лет допускает узбекские машины на свой рынок только в рамках взаимного квотирования. Но это отнюдь не торговая экспансия – в хорошем смысле этого слова.
Недавно в афганском Мазари-Шарифе я своими глазами видел огромное здание с вывеской что-то типа «Сервисно-торговый центр UzAutoSanoat». Его специально отстроили, торжественно разрезали ленточку, но теперь оно стоит полузаброшенным. И это понятно — Афганистану не нужны узбекские автомобили, поскольку там уже есть отработанный десятилетиями механизм поставок из ОАЭ японских и корейских моделей. Под них и сервис-центры открыты, и топливо соответствующее завозят. Это целая мафия, которой конкуренты ни к чему…
— Получается, что Узбекистан оказался в непростой ситуации: производить может и вроде производит, а продавать все это некому?
— Да, потенциальные покупатели (к примеру, те же Россия и Казахстан) либо сами это делают, либо давно уже наладили поставки из других стран… И попытки Узбекистана выйти на внешние рынки наталкиваются на острую конкурентную борьбу, участвовать и побеждать в которой чрезвычайно трудно.
Важное достоинство узбекской экономики, на мой взгляд, заключается в дешевизне большинства производимой продукции – даже по сравнению с китайской. На этом можно было бы сыграть, чтобы прорваться на внешние рынки. Но существует множество факторов, препятствующих такому прорыву (например, тот же демпинг зачастую жестко наказуем), и пока трудно сказать, смогут ли они воспользоваться этим своим преимуществом?
А говорить о какой-либо конкуренции Узбекистана с Казахстаном я бы не стал – в этом нет смысла. У двух соседних стран совершенно разные экономики. И это хорошо, поскольку не создает конфликтов, а, наоборот, наталкивает на поиск точек соприкосновения. К примеру, Казахстан – не самый сильный сельхозпроизводитель (за исключением производства зерна), поэтому ему было бы очень удобно и дальше в больших объемах покупать узбекскую сельхозпродукцию. Тогда как Узбекистану необходимы и то же казахстанское зерно, и довольно большой перечень различных товаров.
С точки зрения экономического потенциала, да и сегодняшнего статус-кво, Казахстан и Узбекистан — две ведущие страны в регионе. С недавних пор что-то пытаются делать туркмены: к примеру, строить гигантские газохимические комплексы. Но куда они будут сбывать продукцию – непонятно. В Туркмении проблемы с маркетингом имеют характер стратегических даже в более глобальных проектах типа строительства никому не нужных газопроводов… О Таджикистане и Киргизии я вообще молчу – экономики этих стран серьезно отстают от соседних.
Казахстан и Узбекистан просто обречены искать взаимно полезные формы сотрудничества, формы взаимодействия. Поэтому в том, что узбеки меняют свою модель экономического развития и добиваются определенных успехов, Казахстан должен просто находить свои выгоды. Никаких нерешаемых, антагонистических противоречий я тут не вижу.
— А если сравнивать по качеству жизни… Судя по свежим мировым рейтингам, Казахстан в этом плане все еще опережает соседей. Но как на самом деле обстоят дела?
— Граждане всех стран региона, в том числе и Узбекистана, сегодня испытывают экономические трудности. Лично я еще ни от одного узбека не слышал, чтобы он, как вы говорите, стал лучше жить… Страна становится более открытой, на ее рынок заходят новые иностранные производители, но покупательная способность населения в целом остается прежней. И это весьма болезненный момент, который не может не отражаться на настроениях людей. Посмотрите на трудовую миграцию – если взять в абсолютных цифрах, то в Россию на заработки по-прежнему уезжает намного больше узбеков, нежели таджиков и киргизов…
Пару месяцев назад я был в Ташкенте и убедился в наличии высокого уровня недовольства граждан действиями Мирзиеева в части религиозной политики. Достаточно масштабная либерализация в этой сфере порождает определенный раскол между городом и селом. Наверное, можно обобщенно сказать, что обострилось противостояние между светским (в основном городским) и религиозным (преимущественно сельским) частями населения.
К тому же курс на либерализацию системы управления, госслужбы был явно неверно истолкован чиновниками на местах, да и по всей пирамиде власти — от министров до участковых милиционеров. Что-то похожее мы наблюдали во времена советской перестройки. Хочется надеяться, что в Узбекистане это тоже осознают и предпринимают контрмеры к тому, чтобы не повторить печальный опыт СССР…
— В чем конкретно проявляется неверное понимание либерализации?
— Спущенная сверху «свобода» фактически развязала руки хокимам областей, городов, районов, и они банально стали больше воровать. В уходящем году ситуацию серьезно усугубили протестные настроения, связанные с массовыми (и в большинстве случаев незаконными) сносами жилой и другой недвижимости, находящейся в собственности граждан. Изменение общественно-политической ситуации, вызванное либерализацией в обществе, усилило коррупционную составляющую в деятельности местных органов власти и привело к переделу собственности – имеется в виду земля. Это стало следствием коррупционного сговора местных хокимов и других руководителей местной исполнительной власти с частными компаниями-застройщиками.
В ряде случаев снос жилых массивов связан с амбициозными, но экономически необоснованными строительными проектами, которые навязываются близким окружением самого президента Мирзиеева под влиянием коррумпированных лоббистских кругов. В Ташкенте, Хорезмской и Кашкадарьинской областях, в городах Ферганской долины начало формироваться протестное движение, не имеющее политического характера, но быстро растущее и пока направленное против местных органов власти.
Хотя если в целом оценивать социально-экономические реформы в Узбекистане, то, на мой взгляд, курс был выбран правильный. Другое дело, что полная смена модели не может проходить абсолютно гладко — это сложный процесс с множеством препятствий. К слову, Казахстан, по идее, должен быть заинтересован в том, чтобы он прошел быстро и как можно менее болезненно, поскольку какая-либо нестабильность в Узбекистане не в его интересах. Это, кстати, касается и России…
— Но складывается ощущение, что России сейчас не до Центральной Азии. Чего нельзя сказать о Китае, который в последние годы осуществляет достаточно активную финансовую и экономическую экспансию в регионе. Как ей противостоять, и стоит ли это делать?
— Узбеки были последними, кто долго держался перед китайским кредитным натиском. Но и они сломались: по итогам 2019-го долг Узбекистана перед КНР будет превышать три миллиарда долларов США! А ведь еще три года назад его не было.
Как я уже говорил в одном из интервью вашему изданию, Китай для центрально-азиатского региона как дождь, снег или ветер – от него нельзя спрятаться или закрыться. Мы лишь можем обернуть это влияние в свою пользу. Чем, вероятно, узбеки сейчас и занимаются. Поэтому я не берусь об этом судить.
— Какие уроки из узбекского опыта мы можем извлечь? К примеру, сейчас в Казахстане обостряется ситуация в сфере межнациональных отношений, остро стоит языковой вопрос. Как известно, многие наши соседи уже проходили через это…
— Ситуация с межэтническими отношениями в Узбекистане как при Каримове, так и при Мирзиееве была и остается спонтанной. То есть системно ею никто не занимался. Но при этом там до сих пор сохраняется огромное количество русскоязычных, и отношение к ним, на мой взгляд, вполне толерантное. К тому же в Узбекистане много русских, корейцев и представителей других национальных меньшинств работают на высоких должностях даже в такой деликатной сфере, как силовые структуры.
Что касается языкового вопроса,то тут сложнее. Как вы знаете, в 2003 году Узбекистан перешел на латиницу, но она до сих пор толком так и не заработала. Во всяком случае, в быту большинство городских узбеков продолжает использовать кириллицу. Но это пока. Думаю, постепенно будет происходить замена. Уже подходит молодое поколение, которое в школах училось на латинице.
Правда, этот процесс может больно ударить по уровню образованности населения. Да, молодежь выучила латинскую азбуку, но это не значит, что она сможет читать зарубежную литературу, если, конечно, не владеет в достаточной степени английским языком… И Казахстану не мешало бы изучить и принять во внимание этот опыт при переводе на латиницу казахского языка. На примере Узбекистана можно заметить, что латиница пока только лишает подавляющее большинство молодежи доступа к серьезным знаниям. К слову, это тот скорее негативный опыт, в котором Узбекистан преуспел больше и однозначно лидирует в сравнении с Казахстаном.
Что касается вашего основного вопроса относительно «регионального лидерства», то я, например, не знаю о существовании каких-либо общепризнанных критериев на этот счет. Вообще вряд ли у Казахстана и Узбекистана есть необходимость чем-либо меряться, это было бы изначально малопродуктивное занятие. Куда полезнее находить сферы совмещения интересов двух стран, взаимоприемлемые компромиссы в тех или иных спорных вопросах, а значит и двигаться вперед.
Сауле Исабаева для ЦА Монитор
Опять началось "догоним и обгоним" хи хи хи…