Эльмирахон
Нас у родителей было шестеро: сестренка Эльмирахон и пятеро братьев. Алохонака родился еще до войны, в 1940 году, в послевоенный период с регулярностью в два года на свет появились трое мальчишек – я, Эльдорхон и Бахтиерхон. А мама мечтала о девочке и вот наконец Всевышний откликнулся на ее мольбы, подарил ей дочь, которую назвали Эльмирхон. Думая о том, что среди мальчиков одной девочке будет не уютно, мама решилась еще на одного ребенка, полагая, что это будет девочка. Но родился мальчик, имя ему дали Равшанхон.
Не трудно понять, кто был самым ее любимым дитятей. Мама была натурой творческой, когда приходили гости, ее всегда просили спеть и она прекрасно исполняла узбекские песни, завораживающе танцевала, писала стихи. Не раз вспоминала, как еще до замужества, у себя во дворе как-то забралась за плодами на высокую грушу. Выбирая созревшие фрукты, добралась до самой вершины и там стала напевать, сначала потихоньку, потом все громче и громче и так увлеклась пением, что и не заметила, как под деревом собралась целая толпа соседей, с восхищением слушающих ее. Кто знает, сложись жизнь по другому, может быть она стала известной певицей или танцовщицей. А может быть, высококлассным медиком, ведь она собиралась поступать в Ташми. Но она посвятила свою жизнь детям и уже в пожилом возрасте говорила, что нисколько об этом не жалеет.
А свои мечты хотела воплотить в Эльмире. Сестренка с детства ходила в музыкальные кружки. А когда пришла пора идти в первый класс, мама определила ее в музыкальную школу имени Успенского по классу скрипки. Ее педагогом был Марк Зайко, в будущем заслуженный работник культуры, почетный профессор Госконсерватории. Пока Эльмира училась в младших классах, мама каждый день ездила в переполненных автобусах, чтобы отвести дочку в школу и после занятий привезти ее обратно. А в те часы, когда Эльмира занималась музыкой дома, никто, даже папа, не смел не то что чихнуть, но и дышать.
Вначале сестренка с увлечением занималась музыкой, много репетировала, выступала в концертных программах. А потом, видимо, перегорела, получилось так, что после окончания Успенки поступила не в консерваторию, а в Ташкентский театрально-художественный институт (ныне Государственный институт искусств) на отделение истории и теории искусства. Она и не предполагала, что занятия ее так увлекут. С каждой лекцией впитывала новые знания, которые передавали преподаватели своим студентам. Неисчерпаемые сокровищницы мирового искусства влекли ее все сильнее и сильнее. На многие вещи стала смотреть другими глазами. Экспонаты музеев республики и проводимые выставки рассматривала уже как профессионал.
В институте она встретила и свою любовь – студента отделения скульптуры Улугбека Мардиева. Их свадьба состоялась вскоре после окончания вуза. Улугбек стал известным скульптором, его работы разнообразны по тематике, художественным подходам, выбранным материалам. Причем, они глубоко личностные, передающие различные настроения и состояния души. Кроме станковых работ он создал монументальные памятники в Ташкенте, Термезе, Ургенче, Маргилане, Гиждуване, Бухаре, Самарканде. Несколько его произведений хранятся и в Индии.
У него было много творческих задумок, планов. Но жизненный путь его внезапно оборвался: днем, находясь в мастерской, почувствовал себя плохо. Слабость, холод в области живота. Врачи вызванной «Скорой медицинской помощи» отвезли его в клиническую больницу, что на улице С. Азимова (бывшая больница Главташкентсроя). Там его для проформы осмотрели и высказав предположение, что у него обострение простатита, отправили домой, порекомендовав наутро посетить поликлинику по месту жительства. Не сняли даже электрокардиограмму.
Дома Улугбеку стало хуже, он сказал, что лучше будет, если полежит, ушел в свою комнату, попросив не беспокоить. Когда через час Эльмира зашла его проведать, Улугбек уже не подавал признаков жизни. Вызванная «Скорая помощь» констатировала смерть. Не выдержало сердце. Такая вот у нас медицина…
Недавно при встрече с известным археологом Эдвардом Ртвеладзе, он спросил: «А как поживает сестренка?». «Эльмира? — переспросил я. Академик утвердительно кивнул головой. Сообщил, что Эльмира скончалась 31 мая 2016 года. Инсульт. «Как жаль это слышать, я и не знал об этом. Прими соболезнования,- сказал Эдвард Васильевич и добавил,- жизнерадостная, веселая была женщина». Он знал Эльмиру по институту искусствознания имени Хамзы, где сестренка закончила аспирантуру и защитила диссертацию на соискание степени кандидата искусствоведения. Ее работа была посвящена истории искусств, конкретнее, влиянию Ренессанса на современное изобразительное искусство.
ВАКом не рекомендовалось устраивать банкеты после успешной защиты диссертаций, если там каким-либо образом узнавали, что их запрет проигнорирован, то возвращали работу претенденту даже не рассмотрев ее. Поэтому Эльмира отметила это радостное событие у родителей, можно сказать, инкогнито, пригласив из института на торжество лишь своего научного руководителя Рафаэля Такташа и еще нескольких сотрудников. Естественно, все братья и невестки приняли участие в банкете и от души поздравили сестренку.
После Эльмиры и Улугбека остались два сына Комилхон и Акмалхон, а также надежда бабушки и мамы дочь Мадинахон. Как мама отдавала всю себя воспитанию дочери, так и Эльмира посвятила свою жизнь уже своей дочке, которая училась сначала в Успенке по классу флейты, потом ее взяли на учебу в Центральную специализированную музыкальную школу при Московской консерватории. После ее окончания поступила на отделение флейты Московского музыкально-педагогического института имени М.М Ипполитова-Иванова. Успешно его окончила. Сейчас живет и работает в Москве.
Братья
Нас пятеро братьев, все, слава Всевышнему, живы, ну, а в подробности по поводу здоровья, учитывая пенсионный возраст каждого из нас, вдаваться не буду. В детстве шесть лет – разница в возрасте большая. Для меня, а тем более для моих трех братиков и сестренки, Алохонака всегда казался человеком взрослым и пользовался он у нас непререкаемым авторитетом.
Приятно было, когда взрослые отзывались о нем, как об умном, начитанном молодом человеке. И такую оценку можно было услышать из уст не только соседей. С ним любили беседовать и Аминжон Ниязов — Первый секретарь ЦК компартии Узбекистана в 1950-1955 годах, и Абдужаббар Абдурахманов – председатель правительства республики в 1938-1950 годах, и другие высокопоставленные друзья нашего папы. Кстати, в дальнейшем его по работе лично знали все последующие руководители республики.
Тетя Арофат, которую до ее замужества опекала наша мама, часто вспоминала, каким книгочеем был ее худенький, тщедушный племянник. Она не раз заставала его в коридоре, где он, прислонившись к стене при тусклом освещении читал книги. Дождавшись, когда старшие заснут, он бесшумно покидал постель и выходил в коридор, чтобы дочитать захвативший его воображение текст. Видимо от него любовь к книгам перешла к его братишкам.
Он был совсем маленьким, когда папа ушел на фронт. Среди немногих вещей, которые он взял с собой, была фотография сына. И она, по его рассказам, согревала его в холодных окопах, не давала пасть духом. Этим фактом брат гордиться особо. Маме нужно было кормить семью, она трудилась в филиале печатной фабрики Госзнака, эвакуированной из Москвы. За малышом смотрела тетя, тогда еще сама подросток. После войны папа был постоянно на работе, мама занята младшими детьми.
Поглощенные повседневными заботами, они, наверное, и не заметили, как брат окончил школу и поступил в университет. Но можно со всей уверенностью сказать, что их первенец был для них особой гордостью и радостью. И можно предположить, что популярность Алохонаки как партийного деятеля, как трибуна во многом способствовала тому, что несмотря на пережитые невзгоды и болезни, они прожили довольно долгую, содержательную жизнь.
У всех братьев разные судьбы, разные специальности. Алохонака – филолог, я – журналист, Эльдорхон – испановед, эксперт в сфере туризма, Бахтиерхон – востоковед-арабист, многие годы проработал в арабских странах, Равшанхон – юрист.
У Алохонаки с безвременно скончавшейся в 2018 году кеное Саодатхонопой, которая была известным киноведом и журналистом, двое детей: Гульмирахон и Ойбекхон, подарившие им пятерых внуков. А внуки Шахруххон и Шахлохон еще и правнуков. Моя супруга Шахнозахон, которая по специальности была журналистом, также рано ушла из жизни – в 2007 году. У нас двое детей – Эльбекхон и Магзумахон. Дочь подарила нам трех внуков. У Эльдора двое детей – Маликхон и Шахлохон. У Бахтиерхона с его супругой Сайерахон — сын Санжархон, который подарил им двух внуков. У Равшанхона со спутницей жизни Земфирахон три дочери: Асалхон, Азизахон и Зумрадхон, которые подарили им восемь внуков.
Как отмечали мудрецы, жизнь волнами идет, то накатит, то откатит, и каждый из нас хранит в своей памяти и моменты взлета, и периоды падения. И хорошо, когда и в минуты радости, а тем более во времена неприятностей, горестей, страданий, есть с кем поделится своими переживаниями, сомнениями, мыслями и найти поддержку, опору. Для меня это мои братья, моя семья. Хочется надеяться, что и у наших детей и внуков по жизни будут близкие люди, родственники, готовые подставить плечо в сложных ситуациях, как и они им.
Э. ХОДЖАЕВ
