В прошлом месяце по приглашению ТАСС я был в Москве. Встретился со многими коллегами. Вот о них, преданных своей профессии людях высочайшей культуры, и хочется рассказать.
Ходячая легенда Камчатки
И сегодня, в свои 83 года, он полон энергии.
Как истинный фоторепортёр, Игорь Владимирович Вайнштейн никогда не расстаётся с камерой. А еще — издаёт фотоальбомы о родном крае.
Его серия «Вулканы и люди» рассказывает о мужественных и смелых вулканологах, которые исследуют неизученные тайны дальневосточных исполинов.
В смелости не откажешь и Вайнштейну.
Так, извержение вулкана Алаид ему пришлось снимать через открытый люк самолета ИЛ-14.
— Я был привязан страховочными ремнями к металлическим конструкциям самолета, — вспоминает он, — половина тела внутри самолета, половина — снаружи. Самолет сделал два захода, прежде чем получился кадр. В воздухе пришлось висеть полчаса…
С Вайнштейном я познакомился в далёком 1982 году, ровно 35 лет назад.
А дело было так. Я готовил фотоочерк «ИЛы рождаются в Ташкенте» о Ташкентском авиационном производственном объединении имени В.Чкалова.
Выпускающая на ТАСС Софья Фёдоровна Зефирова предложила снять продолжение «ИЛы» везут в дальние края дары земли узбекской».
С редакционным письмом я пришел к начальнику Узбекского управления гражданской авиации Гани Мазитовичу Рафикову.
В те годы было гораздо проще, чем сейчас попасть в высокие кабинеты. Я объяснил Рафикову цель своего визита.
Он внимательно выслушал меня, улыбнулся, и не глядя, ткнул пальцем в карту Советского Союза, которая висела позади его кресла.
И надо же, угодил в Камчатку!
За счет рекламы мне выписали открытый билет в два конца стоимостью 330 рублей (билет от Ташкента до Москвы тогда стоил 54 рубля).
Гани Мазитович был добрейший человек, понимал журналистскую братию.
На «ИЛ-76» мы повезли в Петропавловск-Камчатский 30 тонн винограда.
Я поселился в гостинице «Моряк». Позвонил Вайнштейну, все-же коллеги — работаем в одной конторе. Он пришел ко мне в номер, а я к этому времени накрыл дастархан: фрукты и помидоры, лепешки и чёрный хлеб, масло и икру.
Сели за стол. Я мажу на хлеб масло и – сверху ложку красной икры, а он налегает на помидоры и виноград. Я делаю бутерброд с черной икрой, а он — уминает грушу.
Говорим за жизнь, о работе, о ТАССе. Он рассказал о том, как главный редактор Фотохроники Лев Портер возмущался, что зарплата Игоря выше, чем у него. Но ведь это — за счет северных надбавок и прочих коэффициентов.
А когда пришло время расставаться, я выкатил из под кровати дыню:
— Игорь, это – подарок жене!
Он, ахнув, аж подпрыгнул от радости, и помчался с дыней домой. Он даже забыл свой плащ на вешалке. Пришел за ним на следующий день.
Никогда не забуду еще эпизод, увиденный на полупустом городском рынке. Отец привел сюда сынишку и купил ему ломтик дыни. Они стоят в углу, он прикрывает малыша от чужих глаз:
— Ешь, сынок, ешь…
Да, хотя в этом суровом краю он и получает большие северные надбавки, но вот купить целиком дыню, увы, ему не по карману…
Так что, земляки, считайте, что мы с Вами живем в истинном раю!
Дедушка и внук
Восьмилетний Артём приехал в Москву из Кишинева вместе с дедушкой – фоторепортером Борисом Капниным.
На одном из стендов выставки «Главные кадры. ТАСС открывает фотоархивы» он увидел его снимок «Сбор винограда в совхозе «Патрия».
Согласитесь это, действительно, выставочный снимок!
Это первая поездка Артёма в столицу России. И хотя Москва встретила дождливой и угрюмой погодой, но она запомнится малышу на всю жизнь.
А еще мне кажется, что Артём очень похож на трогательного героя рекламного ролика шоколада «Россия – щедрая душа».
Портрет Шукшина
Василий Макарович Шукшин не любил общаться с журналистами. И только Анатолию Ковтуну согласился позировать, разрешил снимать себя в работе и домашней обстановке.
Может быть от того, что Ковтун тоже был сибиряк, но скорее всего потому, что фоторепортер обладал большим тактом. Именно он сохранил для потомков его облик.
На могиле Шукшина на Новодевичьем кладбище установлен портрет авторства Анатолия Ковтуна. Он сумел через объектив увидеть душу писателя и актера.
Шукшин ушел из жизни 2 октября 1974 года, ему было всего 45 лет. Для всех это было шоком.
В то время я служил в Подмосковье. На его похороны попасть не удалось, но через несколько дней, получив увольнительную, я все-же пришел на Новодевичье кладбище.
Здесь, где ни шаг, так удивительный памятник. Недалеко от чугунной ограды и скромного надгробия Чехова я нашел свежий холмик могилы Шукшина. На нем было море цветов и фотография Ковтуна. А к склонившейся ветке дерева кто-то привязал кисть красной рябины…
Но не буду заканчивать зарисовку на грустной ноте. В архиве Ковтуна сохранилось много исторических снимков.
Анекдот от Юрия Никулина слушают (слева направо): Георгий Бурков, Анатолий Ковтун, Петр Меркурьев.
Р. ШАГАЕВ
Продолжение следует
