На рубеже XIX-ХХ веков внешняя разведка России в основном была разделена между двумя ведомствами – МИД и Военным министерством. Первое занималось преимущественно вопросами политическими и экономическими, второе — военно-политическими и собственно военными. Были еще и другие ведомства, частично задействанные на этом направлении, — Министерства финансов и Императорского Двора. За рубежом организация изучения страны пребывания возлагалась на глав дипломатических представительств. Перед отъездом каждого руководителя загранпредставительства знакомили с секретными письменными инструкциями, подготовленными в канцелярии МИДа и заверенные императором.
Для обеспечения финансовой поддержки мероприятий, связанных с разведывательным характером, выделялись специальные суммы — для подкупа нужных людей и получения секретной информации.
Совершенно понятно, что в вопросах разведки с МИДом тесно сотрудничал Генеральный штаб.
В начале 1900 гг. военное министерство начало реализовывать программу, целью которой был системный сбор информации о положении в Британской Индии вообще и состоянии англо-индийских войск в частности. Это совпало с окончанием многолетней борьбы российского МИДа за право открыть в Индии русское консульство.
40 лет русские дипломаты преодолевали упорство Англии, чтобы в «жемчужине Британской короны» было открыто российское представительство.
В 1875 году стороны вроде бы достигли согласия – в обмен на открытие британского консульства в Тифлисе, в Бомбее должно было появиться российское. Россия выполнила условие, английский консул на Кавказе появился, но англичане свою половину пути пройти не спешили. Сменившие либералов консерваторы упорно противились выполнению договора.
В депеше вице-короля Индии Э.Р. Литтона в Форин Офис от 2 июня 1879 г. было сказано: «Я испытываю самые решительные возражения против назначения российского консула в Бомбей […] Бомбей, как известно, стал местом ежегодных встреч недовольных элементов, заговорщиков и интриганов из всех районов Индии» Далее Литтон писал, что, учитывая среднеазиатскую проблематику, взамен Бомбея надо требовать Ташкент или Самарканд. Чтобы не допустить русских дипломатов в Индию, предполагалось даже отказаться от консульства в Тифлисе. И действительно в 1881 г., оно было закрыто. Правда, взамен были учреждены два вице-консульства — в Батуми и Новороссийске. Тем не менее, через семь лет, англичан опять потянуло в Тифлис. При этом идти на встречу русским, они по-прежнему не хотели. «У российского консула в Бомбее не будет нормальных консульских обязанностей, так как практически торговли с Россией нет. Он был бы фактически политическим представителем российского правительства, и в этом качестве, не имея возможности делать добро, он будет, несомненно, обладать возможностями приносить вред». Таково было обоснование. Конечно, британцы лукавили. Какие-никакие, торговые связи всё же были. Кроме того, через бомбейский порт ежегодно отправлялись в Мекку тысячи мусульманских паломников — подданных Российской империи. Да и практически все ведущие державы Западной Европы имели там свои представительства. Чего же так боялись власти Калькутты? В первую очередь установления прямых российско-индийских связей и проникновения российского влияния на коренное население. Ведь одним из элементов «Большой Игры» было создание у индийцев непривлекательного и опасного образа России.
27 июня 1885 г. военный министр П.С. Ванновский обратился к министру иностранных дел Н.К. Гирсу: «В настоящее время Военное министерство имеет в Азии только одного военного агента при миссии нашей в Пекине, из Тегерана Штаб Кавказского округа получает кое-какие сведения от наших инструкторов, следить же за тем, что происходит в Индии, мы лишены всякой возможности…»
В 1897 г. Николай II собственноручно начертал на записке военного министра: «Вопросу о консульствах в главнейших городах Индии я придаю большое значение». Это заставило МИД поднапрячься. К концу века изменилась и политическая обстановка в мире. Появилась мощная соперница Британии — наращивающая мускулы Германия. И Форин Офис сдался. 11 августа 1899 г. глава внешнеполитического ведомства Англии Р.А. Солсбери, передал российскому посланнику в Лондоне П.М. Лессару положительный ответ. Это взбесило тогдашнего вице-короля Индии лорда Керзона, но сделать он уже ничего не мог и лишь в телеграмме государственному секретарю по делам Индии лорду Д.Ф. Гамильтону призвал: «Мы настаиваем, если еще не поздно, чтобы российский консул в Бомбее… не именовался генеральным… Российский консул, который уже назначен, является хорошо известным мне человеком по делам Центральной Азии, который, конечно, послан в Бомбей не только для коммерческих целей».
И в начале ноября 1900 г. первый русский консул в Индии Василий Оскарович фон Клемм, который так не нравился вице-королю Индии, отправляет телеграмму главе Первого департамента Российского МИДа Н.Г. Гартвигу: «Милостивый Государь Николай Генрихович! В дополнение к телеграмме моей от сего числа имею честь донести, что, прибыв в Бомбей через Коломбо и Мадрас 9 ноября, открыл в тот же день в этом городе Российское Императорское Генеральное консульство». Это был первый российский “ответ Керзону”.
Правда Генеральным, консульство стало лишь через пять лет после упорной дипломатической борьбы.
Первый русский консул был профессионалом высочайшего класса. Родившийся в Санкт-Петербурге, в семье полковника (впоследствии генерала от инфантерии) Оскара Карловича фон Клемма, он получает прекрасное образование. Сначала востоковедческое в Лазаревском институте восточных языков, а затем на учебном отделении восточных языков при Азиатском департаменте МИДа. За спиной Василия Оскаровича, ко времени его назначения в Индию, была блистательная дипломатическая практика, сначала как переводчика Политического агентства в Бухаре, а потом как чиновника МИДа для пограничных сношений при начальнике Закаспийской области Куропаткине. По его настоянию в штат консульства была дополнительно введена должность переводчика. Им стал уже известный нам Александр Иванович Выгорницкий, которого Клемм хорошо знал по службе в Бухаре и высоко ценил. Должность Выгорницкого проходила по ведомству МИДа, однако на самом деле он возглавлял разведывательную часть консульства.
Александр Иванович, прекрасно зная язык хиндустани, мог не только читать местные газеты, анализируя информацию, но и более свободно, чем Клемм, заводить знакомства среди индийцев и путешествовать по стране.
В инструкции, полученной русским консулом от министра иностранных дел графа В.Н. Ламздорфа, говорилось: «Основное значение для нас Индии заключается в том, что она представляет собой наиболее уязвимый пункт Великобритании, тот чувствительный нерв ее, одно прикосновение к коему, в случае надобности, способно, быть может, заставить правительство королевы изменить враждебное нам настроение ее политики и проявлять желаемую уступчивость во всех тех вопросах, где будут сталкиваться обоюдные интересы».
И Василий Оскарович приступил к своим обязанностям засучив рукава. Круг его интересов был невероятно разнообразен. Обладая цепким умом и широкой эрудицией, он был к тому же блестящим аналитиком. Даже сейчас, отправляемые Клеммом в российский МИД подробные отчеты страноведческого, экономического, политического и военного характера читаются, с огромным интересом. Донесениям консула в Санкт-Петербурге придавали особое значение. В 1901 г. Н.Г. Гартвиг писал Клемму: «Донесения Ваши ввиду серьезного делового их интереса были направлены на рассмотрение надлежащих ведомств, для деятельности которых они будут служить полезным материалом». В наиболее важных местах Индии у русского консула были свои информаторы, от которых он получал “сведения военного характера, как-то: о численности, перемещении и вооружении войск в Индии, в особенности на северо-западной ее границе, в Белуджистане и близ Памира, а равно об оборонительных средствах страны, т.е. о крепостях, стратегических железных и иных дорогах, арсеналах, складах и т.п.”. Да и сам консул время от времени совершал поездки по стране, знакомясь с жизнью Индии во всех её проявлениях. Кроме всего прочего Василий Оскарович тщательно анализировал местную английскую и туземную прессу, “которая, при существующей в Индии относительной свободе печати, довольно обстоятельно и всесторонне освещала текущие события”.
Радея о развитии русско-индийских отношений, он активно содействовал экспорту российских товаров, заботился о российских подданных на территории Индии, отправлял семена хинного дерева на Сухумскую опытную станцию и выяснял “каковы условия соперничества на рынках Индии русского товара с товарами другого происхождения”. Налаживал практическое изучение индийских языков в России, находя для этих целей толковых преподавателей, о чём говорилось в предыдущей части. Клемм активно пропагандировал притягательный образ России в умах индийцев, был на дружеской ноге с индийскими князьями и интеллигенцией. Василий Оскарович приятельствовал с влиятельным редактором газеты «The Times of India», Л.Д. Фрезером, принимал у себя выдающегося деятеля национально-освободительного движения Б.Г. Тилака, встречался с главами различных индийских княжеств, видными индийскими деятелями науки и культуры. Да он и сам был автором ряда научных трудов об Индии.
При этом работать Клемму приходилось в весьма непростых условиях, под неусыпным полицейским надзором, при жёстком противодействии со стороны индо-британских властей. Обслуживающий консульство персонал из местных жителей, практически полностью состоял из агентов, докладывающих полиции о каждом шаге русского консула. “В 9 часов утра г-н Клемм ушел из гостевого дома во дворец и оставался там до 11 часов. Что он делал там — неизвестно» Это одно из многочисленных донесений соглядатаев. Дипломатическая почта бесцеремонно вскрывалась.
В одной из докладных записок русский консул пишет:
“По имеющимся у меня сведениям, англо-индийские власти всё ещё смотрят с подозрением на нас и все члены Консульства находятся под постоянным и бдительным надзором полиции. Прислуга, как канцелярская, так и лично моя, секретаря и драгомана консульства, очевидно, обязана рапортовать полиции о каждом нашем шаге. Письма и пакеты, получаемые по почте, носят нередко следы весьма бесцеремонного вскрытия и иногда доставляются нам даже не заклеенные вновь. По словам одного из чиновников (ирландца), о каждой нашей поездке исписываются целые тома специально командируемыми всякий раз сыщиками и полицейскими управлениями посещаемых нами местностей”.
Но особую ярость британцев вызвало то, что свою семью В.О. фон Клемм поселил в курортном городке Пуна (в 148 км от Бомбея), сославшись на тяжёлый бомбейский климат. Сам он тоже проводил там немало времени. Негодование английских властей вполне понятно, в Пуне располагался крупный военный гарнизон. И ещё одна особенность привлекла внимание русского консула, к этому городу. Здесь находился центр антибританского сопротивления и жил, уже упоминаемый нами, Бал Гангадхар Тилак, редактор двух популярных газет — «Махратта» (на английском) и «Кесри» (на языке маратхи) и лидер экстремистского крыла партии Индийский национальный конгресс, партии выступавшей за изгнание англичан из страны. Эта харизматическая личность безусловно привлекла внимание Клемма. Интересы Тилака и его партии вполне совпадали с интересами Российской империи в этом регионе.
В частности, в конце декабря 1904 г., Б. Г. Тилак в беседе с Клеммом, просил того узнать о мнении российских властей относительно возможности обучения молодых индийцев в российских военных учебных заведениях. Генеральный консул горячо поддержал эту идею. По его мнению, “если б несколько сыновей индийских князей получили воспитание в России и явились потом нашими поборниками в Индии, то этим распространению доброй славы нашей в этой стране был бы дан значительный толчок. Вслед за этим мог бы возникнуть, прилив индийской молодежи в наши гражданские школы, какой замечается теперь в Японии, начала бы развиваться взаимная торговля и т.д. “. Это предложение рассматривалось в Санкт Петербурге на уровне двух министров: Военного министра В.В. Сахарова и Министра иностранных дел В.Н. Ламздорфа. Однако начавшаяся русско- японская война, а затем революция 1905 г. похоронили этот проект.
Конечно, активная деятельность Василия Оскаровича чрезвычайно злила британцев.
«Нельзя ли оказать давление на консула, чтобы семейные дела не мешали ему постоянно пребывать в Бомбее, как всем другим консулам?» — телеграфировал в Лондон, раздражённый Керзон.
И от такого настойчивого и талантливого дипломата хотели избавиться как можно скорее, но желательно без международного скандала. В секретном меморандуме, направленном в Лондон 27 мая 1905 г., посол Великобритании в Санкт-Петербурге предлагал решение: «Господин Клемм слабого здоровья, он давно получил бы назначение в более подходящее для него место, если бы такое было для него найдено». Однако, слабого здоровьем Клемма, не свалила даже чума, бушевавшая в Индии на рубеже веков. Василий Оскарович успешно проработал в Бомбее до 1906 г. Затем его отправляют Генеральным консулом в Мешхед. Прослужив два года в Персии, Клемм возвращается в столицу, где назначается чиновником особых поручений МИДа. С началом Первой мировой войны Василий Оскарович возглавил Среднеазиатский отдел Министерства иностранных дел. В гражданскую войну был дипломатическим представителем Колчака во Владивостоке.
24 мая 1920 г. на стол российскому посланнику в Пекине князю Кудашеву легла шифрованная телеграмма: «23 мая, № 850. 26 мая отправляется в Шанхай на казённом пароходе «Командор Беринг» партия золота около 600 пудов. Благоволите верным путём предупредить консульство в Шанхае принять все меры к беспрепятственной выгрузке. Золото заделано в посылки с надписью: «Официальная экспедиция” при курьерском листе. Клемм». Что это было за золото неизвестно. Возможно вывозились активы Дальневосточной республики, средства в японских банках и тому подобное. Есть вероятность, что это таинственно исчезнувшее “золото Колчака”, — золотой запас России, вывезенный из Казани. Об этом в частности пишет Владимир Шигин в книге “Загадка золотых конвоев”.
После разгрома Колчака В. О. Клемм эмигрировал сначала в Китай, а затем, в начале 1930-х гг. в Германию. Ушёл из жизни выдающийся русский дипломат и разведчик 16 сентября 1938 года в Берлине.
Продолжение следует
Источники:
Русско-индийские отношения в 1900—1917 гг. Сборник архивных документов и материалов. М., 1999
Е. Ю. Сергеев. Большая Игра, 1856 – 1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии. Товарищество научных изданий КМК. М; 2012
В.Н. Шкунов, Л.Р. Радченко. Развитие российско-индийских научных, просветительских и образовательных связей. Поволжский филиал Института российской истории РАН г. Самара, 2014
Владимир Шигин. Загадки золотых конвоев. Изд. «Вече», 2009
На заставке: Отель “Тадж-Махал Палас” в Бомбее, фотография 1900 г
В. ФЕТИСОВ
