Осенью 1901 г. едва переведя дух после успешно выполненного задания в Синьцзяне, Корнилов, по распоряжению Штаба ТуркВО, отправляется в очередную командировку. На это раз Лавру Георгиевичу предстояло выехать в Восточную Персию и «под именем члена Императорского географического общества, путешествующего с целью исследования некоторых научных интересов» провести рекогносцировку пограничной полосы Персии и Афганистана. Опыт разведчика, превосходное знание восточных языков и местных обычаев, энергия, настойчивость – все это делало кандидатуру Корнилова наиболее подходящей для этого задания. Причиной же посылки офицера Генштаба, послужил новый кризис в англо-русских отношениях. Кризис, возникший из-за борьбы двух империй за влияние в Персии и получивший название “Сеистанского”.
По образному выражению американского историка Ф. Карем-заде: “Злая судьба поместила Персию между русским молотом и английской наковальней”. Если густонаселённый север Ирана был легко доступен для русских армий с Кавказа, то юг, был во власти британского флота, который мог быстро доставить в Персидский залив индо-британскую армию.
В английских правительственных кругах давно вынашивалась идея о разделе Персии между Россией и Англией. Вопрос был только в том, кому какой кусок достанется.
Между Лондоном и Санкт-Петербургом шло жёсткое соперничество за контроль над Персией и в этой борьбе Россия пока одерживала верх. Русская «мирная интервенция» началась в 1889 году, когда для защиты своих экономических интересов Россия закрыла для иностранного экспорта территорию Кавказа. Английские товары, таким образом, доставлялись по длинной и плохо оборудованной караванной дороге от Трапезунда до Тавриза. Это привело к тому, что к 1893 году торговый оборот между Англией и Персией снизился с 75 до 50 миллионов франков, в то время как Россия довела стоимость своего товарооборота до 125 миллионов.
Кроме того, в обеспечение займов персидскому правительству, Россия получила в собственность землю в Персии для строительства Энзели-Тегеранской, Хамаданской, Тавризской железных дорог и портов – в Энзели на Каспии и Чахбаре, на берегу Аравийского моря, близ границы с Британской Индией.
Известный предприниматель и авантюрист Лазарь Поляков (предполагаемый отец балерины Анны Павловой) основал «Товарищество промышленности и торговли в Персии и Средней Азии». Оно имело филиалы в Тегеране, Реште, Мешхеде и других городах. В Тегеране, им же было основано «Персидское страховое и транспортное общество», построена спичечная фабрика.
Тогдашний министр финансов России Сергей Юльевич Витте, в 1894 году, поставил перед банкирами четкую цель: содействовать «развитию активной торговле русских в Персии, сбыту туда русских фабрикатов, распространению среди персидского населения российских кредитных билетов, а равно вытеснению из Персии английских произведений». Каспий по сути стал внутренним российским морем, судоходство там монопольно осуществляло пароходное Общество «Кавказ и Меркурий».
О полном торговом доминировании России в Персии можно судить по тому, что даже чай(!)там можно было купить только производства русских фирм, получавших его с о. Цейлон и доставлявшийся из России в красивых жестяных коробках через Решт на побережье Персидского залива.
Даже шахская армия была по сути русской, в 1879 году по просьбе шаха Насер эд-Диншаха была учреждена Персидская казачья бригада. Состоявшая из казаков и мухаджиров (мусульман, бежавших в своё время с Кавказа), она также стала проводником русских интересов в Тегеране.
Дети персидских вельмож учились в российских военных училищах. Некоторые из них оставались потом на русской службе. В частности, персидский принц Риза-Кули-Мирза служил в Собственном Его Величества Конвое.
Почти во всех более-менее крупных городах были открыты российские консульства.
С. Спринг-Райс, секретарь британской дипломатической миссии в Тегеране, писал в 1899 г. “Когда превосходство одной державы над другой настолько очевидно, как в данном случае превосходство России над Англией, лучше всего честно признать его. Это не придется по нраву газетам или, скажем, министерству иностранных дел, но безопаснее придерживаться фактов. Порядок в Тегеране поддерживают русский полковник и его по-русски выученное войско с помощью ружей, выданных царем, и советов, на которые не скупятся русские. Финансы на время приведены в порядок с помощью русского займа. Зерно привозят в голодающий город по русским дорогам”.
Русский полковник, о котором упоминает британский дипломат, это видный участник “Большой Игры”, Владимир Андреевич Косаговский.
Участник русско-турецкой войны, выпускник Академии Генерального штаба он, в начале 1894 г. назначается командующим Персидской казачьей бригады, находящейся в то время в критическом положении. Под нажимом британцев, военный министр Ирана пытается расформировать пророссийское военное подразделение. Усугублялось это и ухудшившимся финансовым и материальным положением бригады. Косаговскому удалось выправить положение, сократить расходы и укрепить дисциплину.
В 1896 г. в результате покушения был убит шах Насреддин и на Косаговского ложится вся ответственность за порядок в Тегеране. Он обеспечивает мирное вступление на престол наследника Мозаффар-эд-Дина, за что получает от нового правителя благодарность и перстень, усыпанный бриллиантами. После этого Косаговский приобрёл необычайное влияние при шахском дворе, что позволяло ему участвовать во внутриполитической жизни государства, а возглавляемая им Персидская казачья бригада представляла собой самую организованную боевую единицу за всю историю существования персидской регулярной армии.
Девять лет прослужил Косаговский в Персии осуществляя не только командные, но и разведывательные функции. За этот период Генеральный штаб и штаб Кавказского военного округа получили от него огромное количество ценнейшей информации: стратегического, военно-статистического, политического, экономического характера. Доклады и отчёты Владимира Андреевича отличались высоким уровнем профессионализма.
Им в частности разработан такой стратегически важный вопрос, как движение войск русской армии в Индию через территорию Ирана. Косаговский описал маршруты переброски сил, наиболее удобные места переправ, использование средств при форсировании водных преград, районы для развертывания обозного хозяйства и многое другое. Впоследствии он, в чине генерал-майора, был участником русско-японской войны, где осуществлял общую организацию дальней разведки в штабе Маньчжурской армии. В 1905 году выходит в отставку и поселяется в своем имении в Новгородской губернии. Здесь, в 1918 г. он был расстрелян большевиками.
Но, вернёмся в Иран.
В начале XX в. в Персидском заливе стали появляться русские боевые корабли, что явилось еще одним неприятным сюрпризом для англичан в самый разгар неудачной для них англо-бурской войны. В феврале – марте 1900 г. канонерская лодка «Гиляк» обошла порты Персидского залива, а в середине ноября 1901 г. туда вошел новый русский крейсер«Варяг»,который посетил большинство портов залива и в том числе простоял три дня в персидском порту Бендер-Аббас. 4-х трубный красавец крейсер произвел крайне благоприятное впечатление на местных шейхов и шахских чиновников. В ноябре следующего 1902 г. порты Персидского залива по пути на Дальний Восток посетил крейсер «Аскольд». На нем было уже пять труб, что вызвало еще большее почтение у персов, поскольку у англичан таких кораблей не было.
Одновременно торговые компании России открыли коммерческие рейсы в залив, первым из которых стало плавание судна “Корнилов” в феврале 1901 г. с грузом товаров для арабских шейхов. Министр финансов С.Ю. Витте настойчиво убеждал царя в необходимости учреждения прямых пароходных линий между русскими и персидскими портами. Россия, таким образом, всё больше активизировалась на морских подступах к Индостану.
В 1897 г. в Индии и Афганистане вспыхнула эпидемия чумы, грозившая перекинуться в Иран, а оттуда в Русский Туркестан. Опасаясь такого развития событий Россия, через своего поверенного в делах в Тегеране Е. К. Бюцова,обратилась к правительству Ирана с просьбой об установлении кордона на ирано-афганской границе и вдоль шоссейных дорог, ведущих из Сеистана в Хорасан. Осознавая важность такого мероприятия шах даёт согласие и туда отправляются русские врачи и две сотни казаков. В середине 1897 г. казачьи отряды заняли посты в Зурабаде, Хатепе, Джамруде, Карузе, Хушаве и Нештефуне. Правда, вскоре, под давлением англичан шах изменил свою позицию и русский противочумный отряд сократился до 12 человек. В Турбат-и-Хейдери был основан медицинский пост, который следил за эпидемией на ирано-афганской границе. Совершенно понятно, что кроме своей основной функции пункт осуществлял и разведывательную деятельность, наблюдая за действиями англичан и сообщая сведения Генеральному консулу России в Мешхеде.
Начальником русской противочумной службы в Турбат-и-Хейдери на протяжении 11 лет был Александр Иванович Ияс, выполнявший задачи и негласного военного агента.
Образование, этот выдающийся военный востоковед, получил на офицерских курсах восточных языков при Азиатском департаменте МИД, где изучал арабский, персидский и турецкий языки. В 1901 г. находясь на службе в Туркестане принимал участие в рекогносцировке Памира. Донесения Ияса в штаб Туркестанского военного округа о политическом положении в Хорасане и в Западном Афганистане были, по отзывам современников, “в высокой мере содержательны, добросовестны до мелочей”. Он был “едва ли не единственным у нас знатоком афганского языка; ту же монополию он… приобрел и по отношению курдского языка”. Кроме того, прекрасно владел персидским, на котором он “не только отлично говорил, но и писал безукоризненно”.
Капитан X. Смит из Чеширского полка в докладе генеральному консулу Тренчу в Мешхеде, так характеризовал Ияса. «Это очень способный офицер, хорошо говорит по-французски, по-английски, по-персидски и немного на урду и пушту. Он держится властно и вмешивается в действия персидских чиновников. Он обеспечен прекрасными русскими картами, гораздо лучшими, чем наши, и ведет огромную разведывательную работу, поскольку может тщательно допрашивать людей, пришедших из разных мест».
Дж. Чаленко Конец Большой игры: Персия глазами русского фотографа, 1901-1914.L; 2006
Как видим к концу XIX в., в борьбе за влияние в Персии чаша весов явно склонялась в пользу России.
“Британский лев”, конечно, не мог оставаться равнодушным к такому развитию событий и предпринимал определённые шаги по противодействию российского влияния.
Местом где особенно жёстко вступили в противоборство две империи, стала Сеистанская провинция, разделённая между Афганистаном и Персией. Она была не только самой близкой территорией Ирана к британским владениям, но и стратегически важным районом на пути через Хоросан и Герат в Среднюю Азию. «Обладание им создало бы плацдарм для всеобъемлющего наступления на Индию или для вторжения в Афганистан». Поэтому идея захватить Сеистан, было давней мечтой индо-британской власти, и для получения как можно больших сведений об этом районе, англичане посылали туда опытнейших агентов. В конце 1880-х годов в Сеистане появляется один из таких разведчиков по имени Стюарт, в задачу которого входило: подкуп местных правителей, изучение пограничных районов и составление карт местности. Шпионские способности Стюарта высоко оценил, уже известный нам генерал Мак-Грегор. В своей книге “Оборона Индии” он предлагал поручить Стюарту подкупать провинциальных начальников, способствуя подчинению Ирана Англии. Кроме Стюарта, по Сеистану и Белуджистану, в это же время разъезжают десятки тайных и явных британских агентов. В 1892 году на сцене “Большой Игры” в Персии, появляется британский разведчик Нэпир. В сопровождении двух переводчиков, фотографа и конвоя из пяти всадников, он из Тегерана отправляется в Сеистан. Там он открыто ведёт рекогносцировку, нанося на карты местность, и занимается подрывной деятельностью.
Как уже было сказано выше, Сеистан был разделён между двумя государствами. Но неясность границ приводила к многочисленным афгано-иранским конфликтам. Этим и решили воспользоваться британские власти, определив себя в качестве арбитра в этом пограничном споре. В 1872 г. специальной комиссией под управлением Фредерика Голдсмита было осуществлено так называемое «сеистанское разграничение». Границей было признано русло реки Гильменд. В 1896 г. в результате большой воды, пограничная река изменила своё русло. Воспользовавшись новой ситуацией, англичане решили оторвать часть территории Персии в пользу Афганистана, для чего была создана новая разграничительная комиссия, получившая известность как “Миссия Мак-Магона в Сеистане”. Кроме того, под руководством капитана УэббУэра, параллельно границе с Афганистаном была проведена Нушки-Сеистанская дорога. Назначение этой транспортной артерии — иметь выход в Южную Персию, минуя владения эмира. По всей её трассе были вырыты колодцы и установлена телеграфная связь.
Шах был чрезвычайно встревожен этими событиями и обратился к российским властям с просьбой о помощи. И Россия, прекрасно сознавая опасность поглощения Сеистана англичанами, немедленно откликнулась.
Для обеспечения русских и персидских интересов, летом 1897 г., в Сеистане было открыто российское вице-консульство, которое возглавил А. Я. Миллер. Там же при вице-консульстве была основана и военная агентура во главе с негласным военным агентом. В разное время эту должность исполняли Н.А. Данталь (1904-1907), В.И. Фляас (1908-1910), П.П. Цветков (после 1910).
Александр Яковлевич Миллер был убеждённым англофобом. Первое, что он сделал, вступив в должность, в сопровождении значительного и хорошо вооруженного эскорта демонстративно проехал вдоль персидско-белуджистанской границы на виду у англичан, бросая вызов их притязаниям на особое положение в Сеистане. В дальнейшем русский вице-консул, сделал всё, чтобы сорвать планы британцев. Дадим слово противной стороне. Вот, что пишет путешественник, корреспондент и фотограф газеты “Таймс” А. Гамильтон в своей книге “Афганистан”: “Россия не замедлила поддержать мнение шаха через своего консула в Нусретабаде, г. Миллера. Как только пограничный спор стал угрожать осложнениями между Персией и Афганистаном и политическими затруднениями для Великобритании с Тегераном — г. Миллер вмешался в Сеистанский вопрос. Он вопиял о надменности афганцев и предлагал персам силою воспротивиться, так называемым, агрессивным действиям афганцев”.
В “Сеистанском вопросе”, Россию поддержала и Германия. Читаем дальше у Гамильтона: ”Должно сожалеть, что самым значительным результатом миссии Мак-Магона был ясно выраженный антагонизм между интересами с одной стороны Германии и России и с другой — Англии. Г. Миллер, с заранее обдуманным умыслом, злостно извращал цели миссии, причем его остроумные махинации нашли отклик в германской печати. […]Как бы ни были остроумны ложь и двуличие г. Миллера, трудно допустить, чтобы дипломатический чиновник стал распространять, не имея специальных инструкций, те издевательства и извращения фактов, которые циркулировали в Сеистане во время пребывания там миссии Мак-Магона. Какова бы ни была сущность полномочий, полученных г. Миллером от русского посланника в Тегеране, нужно предполагать, что он использовал данные ему инструкции до крайнего предела”. Что ж, если тебя ругают враги, значит ты всё делаешь правильно.
Такова была обстановка в восточной Персии, когда туда отправился Генерального штаба подполковник Корнилов. Точные инструкции он должен был получить в Мешхеде, в русском консульстве.
Продолжение следует
Источники:
1. Ананьич Б.В. Российское самодержавие и вывоз капиталов. 1895—1914. (По материалам Учётно-ссудного банка Персии). Л., 1975
2. Феруз Казем-Заде. “Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии”. Пер. с англ. Центрполиграф, 2004
3. Косаговский В. А. Персия в конце XIX века // Новый Восток. 1923. № 3
4. Ильяс Низамутдинов. “Сеистанский вопрос” из истории вмешательства Англии в Ирано-афганские дела. Ташкент, 1958
5. Гамильтон А. Афганистан. СПб. 1908
6. Широкорад А. Б. Россия — Англия: неизвестная война, 1857–1907 М; ACT, 2003
На заставке: Персидские казаки с русскими инструкторами на Мейдан-и-Машк (учебном плацу) в Тегеране. Крайний справа — В. А. Косаговский. Снимок придворного шахского фотографа А. В. Севрюгина. Конец XIX века
В. ФЕТИСОВ
