За давностью случившегося (история эта произошла около десяти лет назад) многие детали могли бы уже стереться в памяти тех, кто занимался этим делом, но… слишком уж необычным и кровавым оно оказалось.
А началось все с того, что в райотдел внутренних дел позвонили встревоженные соседи. Прибывшая на место происшествия оперативная группа застала страшную картину: обнаруженный труп молодого мужчины с шестнадцатью ножевыми ранениями был опознан как тело хозяина дома, которого зарезали в его собственном дворе. Нужно было срочно найти родственников погибшего, – но, как ни странно, в доме не оказалось ни одного человека…
Когда разыскали мать и двух сестер погибшего, все они твердили в один голос, что он, наверное, «сам себя убил». При этом казались странными их упорные возражения против того, чтобы тело было передано на экспертизу. Тем не менее экспертиза была произведена, и судебные медики вынесли заключение: смерть Вахида Турсунходжаева (имена и фамилии изменены) наступила после первых четырех ударов ножом. Остальные были нанесены по уже бездыханному телу.
Конечно, о самоубийстве теперь уже говорить не приходилось. Следственной группе предстояло установить преступника или преступников и разобраться в мотивах этого жестокого убийства.
Опросы родственников, соседей, скрупулезное восстановление атмосферы в семье в последние месяцы… И картина случившегося постепенно стала обрисовываться. Открывшееся поразило сотрудников органов внутренних дел: с таким им пришлось столкнуться впервые…
– Отпусти ее, мерзавец! – крикнула Майрам-опа.
Увидев, как Вахид тащит свою сестру за волосы, женщина забыла о своем собственном страхе перед непутевым сыном… А он в последнее время был причиной всех бед в доме. Когда приходил «под градусом», для всей семьи начинался кошмар: деспоту нравилось, что домашние перед ним совершенно беззащитны, что мать бледнеет при виде его, а сестренка старается спрятаться за шкафом…
С парнем в последнее время и правда творилось что-то непонятное. Как-то, в очередной раз придя пьяным, Вахид стал сдирать с сестренки одежду. При виде этого Майрам-опа, не помня себя, схватила скалку и несколько раз ударила сына. Тот упал навзничь, истекая кровью. Но никто из родных не подошел к нему и не стал оказывать помощь. Мать лишь со злостью проговорила: «Лучше бы ты умер, когда был маленьким!» – и ушла в конец двора, дать траву баранам.
Когда же в один из вечеров Вахид поднял руку на нее саму, бедная женщина совсем уже было решилась рассказать обо всем: идти в махаллинский комитет, к председателю женсовета или к инспектору профилактики. Но… ноги не шли, стыд не позволял выносить сор из избы… Ведь ее сына знали как порядочного человека, вся махалля гуляла на его свадьбе. А то, что ее невестка Гузаль с двумя детьми в последнее время живет у своих родителей, Майрам-опа, пряча глаза, объясняла соседям тем, что у той болеет мать и молодой женщине приходится за ней ухаживать…
В городских многоквартирных домах не только крики, но и каждый шорох порой могут услышать соседи. В таких же кишлаках, расположенных в предгорье, как тот, где случилась эта семейная трагедия, просторные дворы за высокими дувалами разбросаны довольно далеко друг от друга. Поэтому о том, что творится у Турсунходжаевых, никто из соседей до поры до времени не подозревал…
А атмосфера в их доме все больше накалялась. Дошло наконец и до того, что в один из дней мать и сестренка Вахида собрались и уехали к замужней старшей дочери Майрам-опа – Зебо.
Здесь-то, когда все собрались за дастарханом, женщина не выдержала: расплакалась и рассказала зятю об издевательствах, которые терпит от собственного сына. Впервые рассказала всю правду о том, что творится в их доме.
– От этого изверга жена ушла, а нам проходу нет. Он пытался даже обесчестить собственную сестренку! Разве о таком сыне я мечтала? Рауфжон, скажи, что мне делать? Я готова даже заплатить тому, кто избавил бы нас от этого мерзавца, чтобы по земле больше его нога не ступала!
– А почему вы не хотите заявить на него? – спросил зять.
– Да что ты говоришь сынок? Ну что ему там предъявят, хулиганство? Я ведь не могу марать честь своей невинной дочери. Объявлю, что он хотел обесчестить собственную сестру, – кто ее потом замуж возьмет? А заявить, что он буянит, не дает никому жить, – что дальше? Дадут ему пятнадцать суток, а он, выйдя на свободу, всех нас зарежет, как баранов! Ты просто не знаешь, каким стал Вахид. Мне кажется, что он употребляет наркотики… Нет, дети мои, тут выход один: надо найти человека, который смог бы его утихомирить раз и навсегда.
– Вы это серьезно? – пробормотал зять.
– Серьезней не бывает. Да ладно, поговорим об этом в следующий раз.
Назавтра, когда зять ушел на работу, мать с дочерью стали обдумывать, как избавиться от Вахида. Тут Зебо и вспомнила, что муж ее одноклассницы недавно отсидел срок и вернулся из мест не столь отдаленных.
– Мама, я поговорю с ним, думаю, он согласится. Но надо подготовить деньги.
– Деньги у меня есть, – Майрам-опа взглянула на дочь, – и слезы невольно потекли по ее щекам… Она вспомнила, как много лет назад ее маленький сын лежал с высокой температурой, как она, мать, молилась о его выздоровлении… В те годы с любой своей детской бедой, с любым страхом он бежал к маме, зная, что она утешит и защитит. И вот теперь ей самой приходится его страшиться…
– Ах, доченька, если бы был жив твой отец…
Зебо обняла мать:
– Мама… а может не надо? Может, все-таки пойдем в милицию, заявим о его поведении? Ведь он, наверно, еще может исправиться?
Майрам-опа лишь взглянула на нее сквозь слезы и горестно покачала головой…
Вскоре нашелся и человек, всего за тысячу долларов готовый избавить Турсунходжаевых от их обременительного родственника. Об этом человеке, муже ее одноклассницы, и говорила Зебо. Теперь родственники и Рахим, так звали новоявленного киллера, обдумывали, как обставить все таким образом, чтобы следы преступления ни в коем случае не навели на близких людей Вахида. И придумали: купили в соседней области сим-карту для мобильника, чтобы с этого номера вести переговоры между собой. Уж это-то точно должно было, по их замыслу, направить следствие по ложному следу.
В запланированный день Рахим, взяв с собой бутылку водки и получив аванс в 500 долларов, отправился «по-соседски» в дом к Вахиду. Вместе выпили, закусили, хозяин открыл вторую бутылку… И вскоре захмелел. А пьяный угар у Вахида всегда оборачивался одним: оскорблениями и издевательствами над всеми, кто попадался под руку. Вот и Рахиму он принялся выкрикивать в лицо какие-то грязные ругательства. Тот же только и ждал: выхватил специально принесенный нож и стал наносить им удары один за другим, пока Вахид не перестал хрипеть.
После этого выполнивший свою работу убийца с чистой совестью отправился к заказчице – матери Вахида за оставшейся частью своего «гонорара».
Сотрудники органов внутренних дел отрабатывали каждую версию, и когда в деле «всплыл» незнакомый номер телефона, последовала тщательная проверка всех звонков, поступивших с него. Шаг за шагом, отслеживая входящие и исходящие звонки, выяснили, что именно с этого номера велись переговоры за три дня до преступления, в сам день «Х» и на следующий день после убийства. А потом телефон этот замолк. Никто на него не звонил, и никто с него больше не набирал.
К этому времени смутные поначалу подозрения против родных убитого как-то в одночасье сгустились, словно тучи, и «высветили» две фигуры – именно тех, кому больше всех была нужна смерть мужчины. И руководитель следственной группы дает приказ:
– Вытаскиваем мать и дочь!
Оперативники удивленно переглянулись: почему именно их?.. Но приказ был немедленно выполнен. И вот уже Майрам-опа сидит перед начальником РОВД. Целых восемь часов длится их беседа. Со слезами на глазах мать погибшего твердит, что не знает никаких врагов сына. Но когда ей сказали о джизакском номере телефона, с которого велось столько переговоров до и после убийства, и изложили основания для подозрений против нее и ее дочери Зебо, – женщина разрыдалась и рассказала обо всем…
Сотрудники райотдела на своем веку сталкивались с самыми разными ситуациями, но тут услышанное шокировало даже их. Это была действительно немыслимая семейная трагедия. Назревавшая долгое время, как нарыв, лишь потому, что в этой семье царил неписаный закон: «не выносить сор из избы!». И, конечно, как всякий нарыв, в один прекрасный день все это не могло не прорваться – безобразно, чудовищно… А ведь узнай обо всем раньше махаллинская общественность, инспектор отдела профилактики, – скорее всего, общими усилиями смогли бы образумить упрямого и бессердечного семейного тирана. Можно понять исстрадавшихся, запуганных женщин, – но ни в коем случае нельзя понять и принять такое страшное решение, как самосуд…
У. НУРОВ
Фото из Интернета.
