Во второй половине февраля этого года, наш сайт опубликовал статью доктора исторических наук М.К. Басханова (РФ. г.Москва) «Самодержец голодной степи: Великий Князь Николай Константинович в воспоминаниях Александра Половцова». На содержание иллюстрируемых воспоминаний откликнулся Ефрем Рябов. Ташкентский писатель и знаток истории Туркестанского Края считает, что многие события в изложении А.Половцева (младшего), не соответствуют тому, что реально происходило в жизни Великого Князя Николая Константиновича.
Уважая мнение двух выше упоминаемых участников полемики, редакция сочла уместным обратиться к Айдыну Гударзи-Наджафову, писателю и многолетнему исследователю биографии великого князя Николая Константиновича, с просьбой высказать и своё отношение к воспоминаниям А.А. Половцева. Мнение биографа интересно и в связи с выпуском в свет Издательством Национальной библиотеки имени Алишера Навои , подготовленной им «Второй части Библиографического справочника». В Справочник включены неизвестные, или слабо комментируемые документы, связанные с биографией Великого Князя Николая Константиновича и его близкого окружения.
Эпизод первый
В современной периодической литературе фраза “в последние годы биография Великого Князя Николая Константиновича привлекает к себе внимание…”, становится все более употребляемой. Ну что же, внимание историков, исследователей, краеведов и авторов “разного калибра и достоинства”, вполне оправдано. Загадок, мифов, и откровенной лжи, в которые облекли представителя Российского Императорского Дома, жившего несколько десятилетий и сделавшего много для развития и процветания Туркестанского Края, более чем достаточно. Оттого каждая новая информация о нем, вызывает естественный интерес читательской аудитории, в том числе ученых историков. Жаль только редко задается вопрос — насколько преподнесенная информация качественна?
Оттого, пусть даже предельно краткая полемика Ташкентского краеведа Ефрема Рябова и Российского ученого, доктора исторических наук М.К. Басханова, для аудитории не только интересна, но и полезна.
При этом нельзя не отметить — в своих мнениях о правдивости и научном отношении к “Воспоминаниям А.А. Половцева” о Великом Князе Николае Константиновиче, прав и краевед и историк.
О собственном отношении к Воспоминаниям — в своих поисках и исследованиях документов, связанных с биографией Великого Князя Николая Константиновича, с текстами А.А. Половцева работать мне не пришлось. Но если и упомянул бы их в одном из двух подготовленных и изданных Библиографических Справочников, то только с комментариями к ним. И эти комментарии не разнились бы с мнениями Е. Ефремова.
Несомненно, принимать за “истину в последней инстанции” Половцевские характеристики Великого Князя, было бы совершенно несерьёзно. Собственно к этому не призывает в своих комментариях и историк М.К. Басханов.
Эпизод второй
К примерам, уже прокомментированным Е.Ефремовым, можно добавить ещё один пассаж из Воспоминаний: “После этого, на последних порах царствования Александра II, Константин Николаевич почти было добился от брата помилования для Н[иколая] К[онстантиновича]. Он его уже переселил, сначала в Москву, потом в Тверь и, наконец… Но грянуло 1 марта (XIII) и Н[иколай] К[онстантинович] с Надеждой Александровной снова отправились в Ташкент. У них был там «дворец», выстроенный для них, довольно поместительный дом на три улицы с садом”
Отец Николая Константиновича действительно хлопотал за сына, и его брат Император на самом деле был склонен решить все в пользу опального племянника. Но решения своей судьбы Великий Князь ждал в имении Пустынька, под Петербургом, но никак не в Москве.
После смерти Императора Александра II и вступления на трон его сына 28 марта того же 1881 года, Великого Князя переводят из имения Пустынька в расположенную в Павловске живописную крепость Бип. Только в августе того же года он, Надежда Александровна Дрейер с их сыном Артемием прибывают в Ташкент. Их размещают в небольшом доме, арендованном за плату у местного доктора Иогансена. К строительству своего Ташкентского Дворца Великий Князь приступил позже.
В 1896 году он на самом деле много времени посвящал ирригационному проекту, завершенному в 1897 году. И в процессе его возведения он на самом деле одевался в “саратовские одежды”. И жил он почти в тех же суровых условиях, что и рабочие, занятые рытьем многокилометрового канала.
После многолетней работы с сотней тематических документов, при всём уважении к автору, воспринимать серьёзно его тексты ( имеется ввиду А.А. Половцев), более чем сложно. Написанное им не более чем наброски того, что их автор черпал из потускневших от давности лет воспоминаний о Ташкенте.
Эпизод третий
Сегодня, после проведения исследований ранее неизвестных историкам документов, можно вполне обоснованно опровергнуть современные мифы и о второй жене великого князя Д.Е.Часовитиной. В равной степени это относится и к ее характеристике в Воспоминаниях А.А. Половцева:
“Кроме тех домов, которые я видел, в его поселке был еще дом, где он бывал каждый день. Там жила казачка Дарья, каждогодно рожавшая детей, которых он, по крайней мере, считал своими”.
В реальности дети ( трое) рождались не “каждогодно”, а с интервалами по годам. 5 сентября 1896 года родилась дочь Дарья (Даня). Вторым родился Станислав и позже Николай. До настоящего времени точный период рождения двух младших братьев Дани никто из современных историков не указывал — документы с их метрическими данными пропали. В 2016 году удалось обнаружить фотографии Станислава и Николая Часовитиных. Они были выполнены в одном из Ташкентских ателье в преддверии Октябрьской революции 1917 года. Судя по внешним данным братьев в тот год Святославу исполнилось примерно 19-20 лет, а младшему Николаю- 16-17 лет. Следовательно, братья родились в: 1898\\1899 году; 1901\\1902 году.
Этот вывод подтверждается не только расчетами, но и оригиналами обнаруженных телеграмм, отправленных Великим Князем на имя Д.Е.Часовитиной в период его удаления из Ташкента в 1901-1906 гг.
Эпизод четвертый
Свою роль при составлении Воспоминаний могли сыграть и изданные в русском зарубежье мемуары авторов не менее именитых, чем сам А.А.Половцев. Но насколько они были правдивы в своих воспоминаниях о великом князе, и тех, кто был ему дорог и верен до конца дней его жизни.
Один только пример — княгиня М.С. Барятинская (ссылка: О. Хорошихина. Костюмы и мода Роосиской Империи. Эпоха Николая II.Стр.40 .Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы): “Княгиня Мария Барятинская свидетельствовала: “Госпожа Искандер (Надежда Александровна Дрейер-О.Х) была одной из самых эксцентричных и необычных женщин, которых мне довелось встречать. Она носила самую необычную одежду, как правило, совершенно не подходящую для ситуации. Так, например, она появлялась днем в вечернем платье с пайетками, с диадемой на голове, с большим алмазным колье, сверкающим на груди. Одежды ее отличались самыми яркими, пестрыми красками. Ее приемы были больше чем необычными. Однажды она меня особо пригласила. Меня провели в полутемную комнату в мавританском стиле, где я чувствовала себя весьма неловко. Меня встретила огромная борзая, громко лаявшая, она всегда шла по пятам за хозяйкой. На этот раз на госпоже было красивое шелковое платье с длинным шлейфом. Вся комната была устлана коврами, в которых тонула нога, так что не было слышно ни звука, кроме шелеста ее шелкового платья”.
В реальности Н.А. Искандер после октября 1906 года стала положительно восприниматься в Петербурге ближайшими родственниками своего супруга Николая Константиновича. Но едва ли она могла позволить себе организовывать великосветские приемы. Относительно ее эксцентричности и необычности тоже масса сомнений. Таковой ее никто не считал, да и сам Великий Князь вряд ли терпел бы рядом подобное. Еще более сомнительно мнение княжны об одеждах Надежды Александровны.Сомнительно оттого, что Великий Князь, несомненный эстет и ценитель женского изящества, не выдержал бы рядом женщину с плохим вкусом и манерами. Впрочем, Д.Е.Часовитина возможно была единственной, кому он позволял периодически быть просто казачкой, находя в этом очарование…
Эпизод пятый
В завершающей части краткого комментария к некоторым воспоминаниям о Великом Князе Николае Константиновиче и людей его близкого окружения, хочу процитировать слова еще одного современного учёного, доктора исторических наука И.В.Зимина: “Можно с уверенностью констатировать, что заслуги Николая Константиновича в утверждении влияния России в Средней Азии в значительной степени перекрывают его нравственные прегрешения”
(Зимин И.В. Очерк “Забытый великий князь”)
А. ГУДАРЗИ НАДЖАФОВ
