В феврале 1858 года в укрепление Верное (ныне город Алма-Ата) прибыл 23-летний поручик российской армии Чокан Чингисович Валиханов. Ему поручалось важнейшее и секретное задание – отправиться “под прикрытием”, — под видом кокандского торговца, — в китайскую Кашгарию, чтобы получить сведения, — политического, экономического, географического характера, — об этой малоизвестной окраине Китайской империи, а также выяснить перспективы политико-экономических связей с этой страной.
Кто же был этот офицер, и почему именно ему, несмотря на молодость, была поручена стол ответственная миссия?
Именно о нём, выдающимся учёном, историке, этнографе, фольклористе, просветителе, путешественнике и разведчике пойдёт речь в этом повествовании.
Глава первая
Чокан Чингисович Валиханов родился в ноябре 1835 года в орде-зимовке Кунтимес у крепости Кушмурун Омской области. Правнук принявшего русское подданство еще в 1740 году Аблай хана – прямого потомка Чингисхана – при рождении получил имя Мухаммед-Канафия. Прозвище Чокан (Шокан), которым в детстве звала его мать, стало впоследствии его официальным именем. Отец Чокана, наместник Кушмурунского округа, султан Чингис Валиханов, определил 12-летнего сына на учебу в Сибирский кадетский корпус. Российское правительство было заинтересовано в привлечении на службу аристократов из коренного населения восточных окраин.
Это учебное заведение было сформировано из войскового казачьего училища сравнительно недавно в 1845 году и предназначалось для подготовки офицеров в линейные батальоны и казачьи части отдельного Сибирского округа. Таким образом, в корпус могли поступать лишь сыновья дворян, казачьих офицеров, а также сыновья казахской знати. Только двадцать воспитанников училось на средства родителей, основная масса была казённокоштной. Срок обучения устанавливался в шесть лет. Учась в этом учебном заведении Чокан, вместе со своими однокашниками постигал такие науки как математика, физика, химия, история, география, иностранные языки, а также военные дисциплины: основы тактики, артиллерии, фортификации. Обучали также строю, гимнастике, плаванию, фехтованию, верховой езде, пению, танцам.
В летних лагерях проводилась практическая военная подготовка, вплоть до стрельбы из артиллерийских орудий. Свободного времени оставалось чуть-чуть. Но юному Валиханову его хватило, чтобы познакомиться и с русской литературой и с политическими и философскими идеями царившими тогда в русском обществе. Преподаватель русской словесности Костылецкий познакомил кадетов с творчеством Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Он же рассказал о взглядах Белинского на русскую литературу.
Уже тогда, будучи кадетом, Чокан ясно понимал чему именно он посвятит свою жизнь. Вот что вспоминает о тех годах однокашник Валиханова, в последующем крупнейший учёный и путешественник Григорий Потанин[1]: “При мне поступил в корпус маленький киргиз, султанский сын Чокан Валиханов, сделавшийся впоследствии моим другом. Это был очень талантливый мальчик. Местное начальство стало смотреть на него как на будущего путешественника. Он очень много рассказывал о киргизском быте; его рассказы так меня увлекали, что я начал их записывать. Вскоре из его рассказов составилась у меня толстая тетрадь. Чокан в это время еще плохо говорил по-русски и сам записывать не мог, но он умел рисовать и иллюстрировал мою тетрадь изображением киргизского оружия, охотничьих снарядов, кожаной посуды и т. п. К концу пребывания в корпусе Чокан начал серьезно готовиться к миссии, на которую ему указывали его покровители, читал о путешествиях по Киргизской степи и Туркестану, изучал историю Востока и т. д.”[2]
Жадно поглощает Чокан и зарубежную литературу. Тот же Потанин вспоминает: “Наши дортуарные библиотеки были очень бедны, в них не было совсем беллетристики. Этим материалом корпусные читатели снабжались из города, через ротных кадет. Таким путем к нам проникли «Вечный жид» Эжена Сю, «Три мушкетера» Александра Дюма, а также и романы Диккенса: «Давид Копперфильд», «Домби и сын», «Мартин Чодзит», «Записки Пиквикского клуба» и многие другие. Это было в последний год моего пребывания в корпусе. Я с особенным увлечением читал Диккенса вместе с моим другом Александром Дмитриевичем Лаптевым[1]. В то же самое время увлекался Диккенсом и другой мой друг — Чокан Валиханов. Мы все трое воспитывались на этом писателе и унесли уважение и благодарность к нему надолго [после того, как вышли] за стены учебного заведения”[2].
На мировоззрение Валиханова влияние оказало и омское образованное общество, которое очень заинтересовалось этим одарённым мальчиком и некоторые горожане брали его в свой дом по воскресеньям. Особенное влияние на его развитие оказал преподаватель всеобщей истории Гонсевский[3].
Очень любил Чокан книги о Востоке. Вновь дадим слово Потанину: “Я был свидетелем непрерывных занятий Чокана; ему доставали для чтения интересные книги по Востоку, и он делился ими со мной. Одновременно мы прочитали путешествия Далласа в русском старинном переводе. Это было для меня в высшей степени сенсационное чтение. Страницы этой книги переносили нас в уральские степи на берега Яика. С этих страниц пахнуло на меня ароматом полыни и степных губоцветных; я, кажется, слышал крики летающих над рекой чеграк и чепур. Моя мечта о путешествии получила новую форму; Даллас мои морские мечты превратил в сухопутные, и, мало того, он приблизил их к той территории, где будет проходить моя жизнь и моя служба. Он низвел наши мечты на почву действительности, указал нам на тесные географические рамки нашей деятельности, по крайней мере, для меня, если не для Чокана”[4].
И книги эти определили мечту мальчика. “Один мой одноклассник по корпусу, — вспоминает Потанин, — артиллерийский офицер Колосов, впоследствии передавал мне сцену, которая его сильно поразила. Группа кадет стояла у ворот двора кадетского корпуса, которые выходят на Иртыш; в этой группе находился и Чокан. Перед глазами молодых людей открывалась картина: река Иртыш, за нею поднимающаяся к горизонту киргизская степь. Валиханов жадными глазами посмотрел вдаль и сказал, взглянув на свою ногу: «Бог знает, где эта нога очутится впоследствии». Колосов был тогда еще мальчиком, года на 4 моложе Чокана. Он потом сам говорил, что эта фраза крепко ему запомнилась, он как бы почувствовал, что перед ним стоял необыкновенный человек”[5].
Через шесть лет обучение закончилось и юноша выходит из корпуса европейски образованным человеком со знанием нескольких восточных и европейских языков.
Начиналась новая жизнь, полная путешествий и опасных приключений.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
[1] Потанин Григорий Николаевич (1835 — 1920) — русский исследователь, занимавшийся комплексными исследованиями Северной и Центральной Азии. Общественный деятель, один из основателей и крупнейший идеолог сибирского областничества. Действительный член Императорского Русского географического общества (ИРГО). Почетный член совета Томского технологического института (1905). Почетный гражданин г. Томска (1915). Почетный гражданин Сибири (1918). Правитель дел Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества (1887—1890).
[2] Лаптев А. Д. — потомок русских мореплавателей Лаптевых, впервые исследовавших полуостров Таймыр.
[2] «Сибирская жизнь» № 17 за 1913 г.
[3] Гонсевский Гилярий Васильевич (1823(?) – 1850-е) Происходил из дворян Минской губернии. Учился в Минском, а затем в Казанском университете. В 1850 г. был принят в Сибирский кадетский корпус в качестве старшего преподавателя политической истории. Пользовался особым уважением среди кадет. Его лекции были чрезвычайно популярны. Педагогическая деятельность Гонсевского была недолгой. По неизвестным причинам он покончил с собой.
[4] «Сибирская жизнь» № 17 за 1913 г.
[5] Там же.
