Глава шестая

Как тимурид, как отважный воин, как ученый, и в высшей степени интеллигентный человек, Джурабек пользовался огромным уважением в ташкентском обществе.

Дружбой с ним гордились многие выдающиеся деятели, которым он неизменно оказывал содействие, не отказывал в своей помощи, как приезжающим в Туркестан исследователям, дипломатам, чиновникам, так и всем, кто в Туркестане служил. С огромной признательностью вспоминает о Джурабеке Николай Федорович Петровский[1], который в 1870 году был назначен в Туркестанское генерал-губернаторство агентом Министерства финансов. Проживая в Ташкенте он близко сошёлся с бывшим китабским беком и часто упоминал его в своих письмах своим различным адресатам. В 1872 году Петровский посещает в Бухару с целью изучения торговли, экономики и финансов этой малоизученной страны. И вот, что в связи с этим он пишет: “при этом не могу не прибавить с чувством особой благодарности, приятель мой Джурабек (бывший шахрисябзский бек, выданный нам (после взятия Шахрисябза) коканским ханом и живущий теперь в Ташкенте), как я узнал в дороге от моих людей, призывал их к себе, дал им советы, как держать себя в Бухаре и крепко-на-крепко заказал им беречь меня и слушаться”[2].

Надо сказать, Петровский, обладая научным складом ума интересовался всем, что касается Туркестанского края. Впоследствии, он стал выдающимся востоковедом, археологом, собирателем древностей и некоторым образом в этом ему помог Джурабек. Вот что Николай Федорович пишет в письме одному из своих корреспондентов: “Я буквально единственный человек в Ташкенте, к которому ходят сарты не для того, чтобы заявить свой салям русскому тюря (начальнику), а для того, чтобы побеседовать по душе о религиозных и других вопросах. В этом отношении я отстал только от А. К. Гейнса[3]: ко мне ходят по пять человек в день – к нему ходили, говорят, по пятидесяти. За маленькие любезности, которые я им делаю и выпрашиваю у администрации, я получаю от них самые разнообразные сведения по различным предметам. Таким образом у ex[4]-беков (Джура-бека, Баба-бека, Абдулгафара, Саид-бека), которым я выпросил кой-какие денежные вспоможения, я записал историю Бухары и мелких владений, у земледельцев – я узнаю о здешнем земледелии; кази (судья) я учу русскому языку и поучаюсь от него шариату; торговцы снабжают меня своими сведениями и т.п. Всё это стало возможным только при знании языка, т.е. по истечении известного времени”[5].

Живя в Ташкенте Джурабек приобрёл себе близ города небольшое поместье, в котором хранилась одна из лучших в Туркестане библиотек старинных восточных рукописей; некоторые из них были преподнесены Джурабеком в дар Российской Академии наук в Санкт-Петербурге; академик В. В. Бартольд[6], приезжая в Ташкент, неоднократно работал в библиотеке Джурабека.

Интересно, что пытливый исследователь, каким был наш герой, и являясь активным членом Туркестанского общества любителей археологии и востоковедения, провел на своем участке археологические раскопки и обнаружил там несколько древних глиняных предметов, в том числе две погребальные урны. Об этом вспоминает Н. П. Остроумов[7].

“В 1871 году в Императорскую публичную библиотеку в Петербурге — ныне Российская национальная библиотека — переслали из Туркестана собрание уникальных восточных рукописей, среди них оказалось немало ценных манускриптов XV-XVI вв., в том числе весьма редкие полные списки исторических сочинений Зайнуддина Васифи, Хондсмира, Хафизи Таныша и других средневековых авторов. Замечательная коллекция принадлежала Джурабску Китабскому. Рукописи были захвачены как военный трофей в библиотеке дворца китабского бека”[8]. Так, начинает повествование о Джурабеке ташкентский краевед и знаток туркестанской старины Борис Анатольевич Голендер.

Потеряв свою коллекцию, Джурабек тем не менее не затаил зла, а вновь принялся собирать древние рукописи и уже через короткое время его собрание, стало одним из самых значительных в Центральной Азии, знакомится с которой приезжали ученые из разных стран.

Секретарь американского посольства в России Е. Скайлср, побывавший в 1873 году в Туркестане так писал о Джурабеке: «Редко можно встретить в Азии мусульманина с такими утонченными чувствами и умом, таким пониманием момента, такими аристократическими манерами в каждом взгляде и движении. Джурабек — высокий красивый узбек с редкой черной бородой, живыми серыми глазами и серьезным лицом. Его одежда всегда проста, но изысканно опрятна, а в выражении его лица есть какая-то печаль, жесты его мягки, грациозны и полны важности. Он — настоящий джентльмен»[9].

Уже будучи достаточно профессиональным востоковедом Джурабек, — вместе с ещё тремя туркестанцами: известным просветителем Саттарханом, одним из ташкентских аксакалов Мухаммедкуловым и казахским любителем-востоковедом Ниязовым, — принимает участие в Международном конгрессе ориенталистов, состоявшемся в Петербурге в 1876 году. Вот, что написано об этом в протоколе первого заседания съезда: “Делегаты от правительств и ученых обществ и учреждений, равно как иностранцы и соотечественники записавшиеся в члены Съезда, прибыли в Петербург за несколько дней до открытия заседаний. Приехали своевременно и туземцы из азиатских окраин России, приглашенные и командированные местными генерал-губернаторами, а именно:1) из Туркестанского края – Джурабек (узбек), бывший владетель Китаба, ещё в 1871 году сражавшийся против нас, но уже в 1875 году честно и храбро дравшийся в рядах наших против коканцев; личность в высшей степени замечательная и симпатичная”.

Не известно как он был одет отправляясь в столицу Российской империи, но существует редкая фотография из коллекции Эйхгорна[10], на которой изображен наш герой в европейской одежде.

Пусть читателя не смущает надпись “Фотография М. М. Макарова в Томске”. В этом городе Джурабек, скорей всего не был. Просто в то время по стране ездили гастролирующие фотографы, один из которых и заехал в Ташкент. А паспарту, — картонки на которые клеятся фотографии, — он очевидно привез с собой.

Известно также, что близким другом Джурабека был поэт Фуркат.

По сути, бывший китабский бек, перейдя на русскую службу и занимаясь любимым делом на поприще востоковедения, нашел себя и жил полнокровной жизнью.

В.ФЕТИСОВ

Окончание следует.

На заставке: справа-налево Джура-бек, ученый-этнограф Н. П. Остроумов, член Американского и Императорского русского географических обществ Э. Скайлер (стоит), представитель Министерства финансов С. Ф. Петровский. 70–80-е годы XIX в. Фото с надписями А. Эйхгорна. Из коллекции Всероссийского музейного объединения музыкальной культуры имени М. И. Глинки

---

[1] Николай Фёдорович Петровский (1837—1908) — русский дипломат, археолог, историк, востоковед и исследователь Средней Азии. Наиболее известен период его деятельности как консула Российской империи в Кашгаре (1882—1903), во время которого он собрал немало ценных материалов по истории и археологии региона. Один из видных деятелей «большой игры» в Средней Азии, активно противодействовал усилению британского политического влияния в Кашгаре.

[2] Петровский Н. Ф. Моя поездка в Бухару. Путевые наблюдения и заметки // Вестник Европы, № 3. 1873

[3] Гейнс Александр Константинович (1834–1892) – генерал-лейтенант, правитель Канцелярии туркестанского генерал-губернатора (1867–1869), автор проекта образования Туркестанского генерал-губернаторства, военный губернатор Тургайской области (1877–1878).

[4] То есть бывших.

[5] Петровский Н. Ф. Туркестанские письма. М; Памятники исторической мысли. 2010

[6] Бартольд Василий Владимирович (1869 — 1930) — российский и советский историк, востоковед-медиевист (тюрколог, арабист), исламовед, источниковед, архивист, филолог; один из основателей российской школы востоковедения. Академик Санкт-Петербургской академии наук (1913) (в дальнейшем — Академии наук СССР), член Императорского православного палестинского общества. Один из авторов Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона и первого издания «Энциклопедии ислама» .

[7] Лунин Б. В. Из истории русского востоковедения и археологии в Туркестане. Туркестанский кружок любителей археологии (1895—1917 гг.). Ташкент, 1958/

[8] Голендер Б. Мои господа ташкентцы. Ташкент, 2007.

[9] E. Schuyler. Notes of a journey in Russian Turkistan. Khokand, Bukhara, and Kuldja. London, 1876.

[10] Август Эйхгорн, (1844 — после 1909), скрипач, альтист, композитор. Военный капельмейстер в Ташкенте (1870–1883 гг.), за время службы в Туркестане собрал уникальную музыкально-этнографическую коллекцию, которая ныне находится в Центральном музее музыкальной культуры имени М. И. Глинки, Москва). Записал много образцов традиционной музыки народов Средней Азии.