Рахима Ходиевна Аминова доктор исторических наук, профессор, Академик АН Республики Узбекистан, супруга Академика С.А.Азимова, наконец, моя тёща. Пожалуй, я не встречал в своей жизни такой семейной пары, двух ярких, харизматичных личностей, оставивших в памяти людей столько воспоминаний. Поразительно, как эти два, не побоюсь этого слова, титана уживались в одной семье. Они могли дополнять друг друга, создавая в семье атмосферу дружелюбия и понимания. Во многом похожие, и в то же время, они были разными по характеру.
Невероятно целеустремлённая, активная, незаурядная, она была одним из великих гуманитариев Узбекистана. Её визиты, контакты, появления в обществе вызывали радостное озарение у окружающих, будь то коллеги по институту истории, ученые на международных конференциях, либо в кругу родственников, — то были всегда незабываемые минуты общения. Однако она никогда не «выпячивала себя», в этом чувствовалось особое великодушие её души. В ней жило постоянное желание сделать других людей хоть немного счастливее. Именно эта черта помогала ей завоёвывать сердца людей. Бесчисленное количество благодарных учеников, которым она открыла путь в науку, защищавших под её руководством звания кандидатов, докторов исторических наук притягивали к ней, как магнит, вызывая доверие, желание сотрудничать. И даже после их защиты она не отстранялась, продолжала следить не только за их научными достижениями, но старалась принять самое активное участие в их судьбе. Среди них были и те, кому она помогла устроить личную жизнь. Будучи материально обеспеченной, помогала тем, кто в том нуждался, и речь идет не только о финансовых благах, но и, о её силах, времени и здоровье. И делала она это все не для самолюбования, или тщеславия, а от щедрости и богатства её души, от желания отдавать теплоту своего сердца тем, кто в этом нуждался. Она чувствовала себя не уютно, когда ее близкие были обделены самым необходимым. Готова была вовлечь в научную деятельность всех, давая возможность проявиться дарованию, таланту ученого, жизненному предназначению. Она и меня не могла оставить без своего внимания. Убедила заняться наукой и в какой-то момент я поддался ее влиянию, хотя был далёк от академической стези. Пришлось поступить в аспирантуру Института кибернетики, которую я закончил без отрыва от производства и приступил к научной работе по теме «Математические модели в управлении территориальными комплексами». Но моя работа руководителя строительного управления не позволяла сосредоточиться на науке. На производстве, когда перед тобой десятки строительных объектов по всей Средней Азии и сотни людей, различных строительных профессий, работу которых нужно увязать, обеспечить материалами, машинами, механизмами и ежедневно мониторить ситуацию, конечно ни о какой науке говорить было невозможно. Нужно было перейти в очную аспирантуру и жить на стипендию аспиранта. В этом случае моя семья лишалась значительной части моей зарплаты. Но Рахима Ходиевна уверила меня, что я ничего не потеряю, потому что она готова была материально поддерживать мой семейный бюджет. Но откровенно, имея на тот момент, двух малолетних детей, я, конечно, не мог позволить себе стать еще одной обузой для неё. Так, что затею о науке пришлось оставить навсегда.
Выступление академика Р.Х.Аминовой на конференции
Рахима Ходиевна была мастером в искусстве публичных выступлений. Ей удавалось с первой же фразы овладеть вниманием публики, убедить слушателей в своей правоте, заинтересовать их своей речью. Она была ведущим лектором общества «Знание», было такое в советское время, и её нередко приглашали с лекциями. Зал заворожено слушал её. Я сам был однажды свидетелем ее выступления в зале заседаний Академии Наук Узбекистана, и воочию, убедился в ее ораторских талантах. Моя тётушка Саломат опа Мухамеджанова рассказывала, как в её бытность секретарём Хамзинского райкома партии, заранее узнавали в обществе «Знание» расписание выступлений Рахимы Ходиевны, старались попасть на ее лекции, настолько она могла увлечь своих слушателей. Умение выступать, не стесняясь аудитории, она требовала и от своих детей, и здесь проявлялась её роль наставника. Практически на всех наших праздниках, когда мы собирались большой семьей, она настаивала, чтобы каждый выступил с речью, и особенно требовала моё выступление, подмечая мое стеснение и понимая, что я, в то время молодой человек, недавно вошедший в их семью, не силен в риторике. Ее настойчивость помогла мне в работе, и впоследствии, когда мне приходилось выступать публично, я чувствовал себя увереннее.
С молодых лет она была динамичной, спортивной, участвовала в параде советских спортсменов на Красной площади в Москве в составе узбекской женской делегации гимнасток. Я никогда не видел ее сидящей без дела, уныло проводя время под телевизором, и она всегда была в работе, посвящая свободное время написанию книг, коих у нее было большое количество. Ее рабочий день заканчивался далеко за полночь.
В Ташкент прибыли два союзных академика, чтобы официально предложить ей перевод на работу в Москву – заведующим отделом института истории АН СССР с полным пакетом (квартира, машина, дача, в перспективе избрание в состав АН СССР и.т.д.) и были ошарашены, услышав ее отказ: «Я безмерно благодарна за столь высокое предложение, да еще от Вас, ученных с мировым именем, но переезд в Москву для меня невозможен не только по семейным обстоятельствам, но в первую очередь потому, что я себя вне Узбекистана не мыслю». Узнав, что у неё есть муж-академик, директор Физико-технического института и четверо детей, трое из которых, в то время учились в МГУ, один из них удивлённо спросил: «Когда Вы, все это успеваете?». Она была человеком далеким от этих карьерных пристрастий, её всегда увлекала чистая наука и её ученики. Прошло время, В Москве предстояли выборы в Академию Наук СССР на звание член-корреспондента академии по отделению истории. Авторитет Рахимы Ходиевны среди коллег, историков в стране был настолько высок, что ее пригласили в отдел науки ЦК КПСС и любезно попросили снять свою кандидатуру, ссылаясь на то, что в Узбекистане есть своя академия, а Российская Федерация её не имеет. Ученые России могут быть представлены лишь в союзной, и они хотели бы видеть в этом звании директора всесоюзного института истории АН СССР. Конечно, она пошла навстречу их просьбе, хотя российские и другие историки союзных республик готовы были отдать свои голоса, за кандидатуру Рахимы Ходиевны.
Внешне мягкая, приветливая женщина, внутренне, Рахима Ходиевна была кремень. Решительная, принципиальная, непоколебимая. У нее был мужественный и стойкий характер. Она была требовательна и к собственным детям, излишне не балуя их, и воспитывая в них твердость характера, она учила умению противостоять жизненным трудностям, быть способными добиваться поставленных целей. И все же, с точки зрения силы духа и твердости характера, если на одну чашу весов поставить её, а на другую — всех ее детей, так чаша Рахимы Ходиевны перевесит. Однажды я оказался случайным свидетелем телефонного разговора Рахимы Ходиевны с дочерью. Я был дома, когда зазвонил городской телефон и поднял трубку, но, вероятно, Динара подняла раньше, чем я, параллельную телефонную трубку в соседней комнате. Нужно было слышать, как мать отчитывала дочь за не сданную вовремя научную статью. Объяснения о нехватки времени, куче бытовых проблем, простуде, температурящих детях в расчет не принимались. Мама категорически требовала ночью не спать сдать статью к утру. И точка.
Конечно же, Рахима Ходиевна могла бы благополучно пребывать в четырех стенах, дома за спиной мужа — академика. Ведь согласно традиционным взглядам, именно муж несет ответственность за материальную, эмоциональную защиту семьи, ограждая жену от соприкосновений с внешним миром. Однако Рахима Ходиевна в активности не уступала супругу, а в некоторых вопросах даже и превосходила его. Мне кажется, вот это ее самопожертвование, максимальная отдача всю себя науке, череда бесчисленных бессонных ночей, подорвали её здоровье. Эта болезнь подступала незаметно, подкрадываясь к ней изо дня в день. Мы, ее близкие, стали замечать некоторую скованность в ее движениях. И вот суровый диагноз был поставлен врачами! ПАРКИНСОН…
Проклятие этой болезни заключается в том, что человек постепенно теряет способность управлять сначала своим телом и только потом постепенно отказываются слушать вас внутренние органы. Это её состояние протянулось на долгие двадцать лет. Только такой человек, как Рахима Ходиевна, борец по натуре, мог противостоять этому. Борясь с болезнью, она ни на один день не отступала от своей научной и педагогической деятельности. Упорство, непоколебимая сила ее духа противостояла физическим преградам. Однажды я сам был свидетелем этого её подвига. В зале заседаний Института истории на 8 этаже, должна была проходить защита докторской диссертации ее ученицы по теме, вызывающей вопрос у некоторых оппонентов. Соискательница, с большим сожалением сообщила Рахиме Ходиевне по телефону, что в этот день в здании института (ныне – университет ИНХА) будет производиться ремонт лифтов. Такое обстоятельство делало участие Рахимы Ходиевны невозможным. Но сдаваться, отдать на откуп противникам научную теорию ученицы… это не про Рахиму Ходиевну. Позвонив мне, она попросила довезти ее до института. Защита диссертации уже началась. Я был поражен силе воли Рахимы Ходиевны, которая преодолевая сопротивление своего физического состояния, ступенька за ступенькой, пролет за пролётом, этаж за этажом, цепляясь и подтягиваясь своими хрупкими ручками за перила лестницы, поддерживаемая мной, она, медленно продвигалась вверх. Останавливалась после каждых, с таким трудом преодолеваемых двух ступенек, переводя дыхание, она продолжала идти вперед. Пока мы поднимались, мне казалось, прошла целая вечность, а злосчастные ступени предательски никак не кончались. И вот он финиш. Когда мы сделали первый шаг в зал заседания, все присутствующие обомлели! Уважение к известному ученому было столь велико, что все присутствующие, в знак приветствия встали и аплодировали ей стоя. Участие академика Рахимы Аминовой в судьбе молодого ученого не оставило ее оппонентам никаких шансов. Диссертация была успешно защищена.
Когда я был в длительной служебной командировке, на строительстве Локомотивного и вагонного депо в Республике Куба, появилась надежда на выздоровление мамы. Удивительно, но в Латинской Америке, на Кубе, в то далекое время уже делали такие операции. Человеку вживляли эмбрионы в мозг, которые должны были заменить отмершие клетки. Мы пригласили маму на обследование в клинику Гаваны. Профессор Хильда Молина, изучив историю болезни, приняв во внимание возраст Рахимы Ходиевны, опасаясь, что сердце может не выдержать, к сожалению, отказалась от сложной операции. Тем не менее, я был очень рад, что она была с нами на “Острове Свободы”, что ее внуки насладились общением с ней. По воскресным дням я возил семью на знаменитые кубинские курорты, усеявшие побережье Карибского моря. Дети, радостно играя, плескались в прибрежных волнах, а мы уходили в заплыв. Только мама, в панамке, одиноко сидела у самого края воды, смотрела вдаль на пролетающих неподалеку, свободных в своем полете морских чаек. Из семейных рассказов я знал, что мама была бесстрашной пловчихой. Когда они с Садыком Азимовичем бывали на курортах побережья Черного моря, она заплывала дальше всех, в голубые невидимые морские дали, вызывая тревогу окружающих. И здесь, на Кубе Рахима Ходиевна понимала, что суровая болезнь сковала ее движения и только ее чистая душа была свободна как эти чайки, пролетающие над просторами океана, чувствующие свою силу над этой бескрайней стихией. И ей хотелось быть одной из них. Глядя на нее, что-то защемило у меня в сердце. Я подошел к ней, помог подняться, и медленно повел нашу маму к воде. Немного отойдя от берега, почувствовав легкость в движении от воды, я приподнял ее, и она наслаждалась на гребне волны, ощущая свободу в движении. Её лицо ликовало…
Когда недуг окончательно приковал ее к постели, она до последнего сопротивлялась этому. Сколько иногда требовалось усилий для того, чтобы проглотить собравшийся комок в горле и вздохнуть такой желанный глоток воздуха…, но это, нисколько не обескураживало ее. По её взгляду я чувствовал, что в глубине ее души бьется жизнь, полная физической свободы. Мысленно, она по прежнему марширует в ряду молодых спортсменок по Красной Площади в Москве. Выступает с высоких трибун международных конференций, симпозиумов, заканчивает работу над очередной книгой. В её скованном теле была такая несокрушимая энергия, желание жить и трудиться. В такие моменты она представлялась мне морской чайкой, покоряющей бескрайние просторы океана. До последнего дня её внуки поочерёдно приходили к ней, имея на руках алфавит, и по ее кивкам отмечали буквы, собирая их в слова. Слова собирались в предложения. Предложения в законченную мысль…
Её жизнь это борьба в преодолении трудностей, в несправедливости судьбы, символ бесстрашия и верности принципам. Упорство, и в этом я вижу непоколебимую силу её духа. Вся ее жизнь была отдана главному делу ее существования – науке. Её пример всегда подстёгивал нас что-то делать, даже тогда, когда не было ни сил, ни желания.
Её жизнь это пример стойкости и отваги в борьбе за жизнь…
Эркин Казимов.
