Новые названия на картах Центральной Азии. Взгляд из России

После распада СССР никто не может назвать точную цифру переименованных в Узбекистане и в Центральной Азии городов и населенных пунктов. Если добавить к ним названия географических объектов и снесенных памятников, цифра составит десятки тысяч. Люди расставались с прошлым по-разному – кто-то с горечью, кто-то с сожалением или с безразличием. Процесс переименования за 33 года практически завершился, но в столице Таджикистана Душанбе, где в начале 90-х годов в центре города была сброшена с пьедестала статуя Ленина, переименования еще ведутся.

В конце минувшего июля стало известно, что в Таджикистане в ходе очередного переименования названный по-узбекски Уртакишлок стал звучать по-таджикски Миёндех, хотя местное население знает, что то и другое в переводе на русский означает Среднее село. По словам главы Комитета по местному развитию Таджикистана Шарифджона Джумъазода, еще более 300 топонимов по всей стране являются «нетаджикскими». В этих словах, видимо, заключена одна из целей переименования – сделать все объекты «таджикскими». Судя по опубликованному год назад сообщению ТАСС, в Таджикистане намечено переименовать более 4 тысяч географических объектов и 802 населенных пункта, и это запланировано из-за несоответствия названий «нынешним реалиям». Стоит заметить, что эти цифры назвала рабочая группа, изучившая ситуацию с ноября 2021 года, но еще до этого древний город Ура-Тюбе на севере Таджикистана был переименован в Истравшан и таких примеров в республике много.

Но журналисты и политологи зарубежных стран отмечают, что страны бывшего СССР обладают сегодня всей полнотой государственной власти и имеют право делать у себя все, что не противоречит законодательству. Поэтому вмешиваться и выражать негативное отношение к смене названий в любой суверенной республике – как минимум нелепо. И утверждать о том, что все, «что они ни делают – не идут дела» — некорректно, поскольку успешные решения есть везде. За процессом приведения к «нынешним реалиям» можно только наблюдать, и для понимания истории надо принимать процесс таким, как он есть, тем более, что переименования не обошли ни одну страну.

До победы большевиков в 1917 году Туркестан входил в состав Российской империи, которую еще до советского периода затронули  глубокие изменения. Не удивительно, что на обширной территории жили представители разных народов, и географические названия обычно образовывались этнической группой, численность которой была выше. После распада СССР в Центральной Азии произошла этническая перегруппировка – соотношение народов поменялось. В конце советского периода в Таджикистане таджики составляли 64,27%, узбеки 23,52%, русские 7,63%, татары 1,42%, украинцы 1,36%, киргизы 1,25% и немцы 0,64%. По некоторым данным, в 2010 году таджики составили уже 82,3%, узбеки —  12,2 %, киргизы — 0,8% и русские 0,5 %.

Вполне возможно, что приведенные цифры у кого-то из специалистов вызывают сомнения, но, опять-таки, национальная политика в каждой республике Центральной Азии – это прерогатива руководства, которое избирает многонациональный народ. И если делать выводы о развитии экономики, — эти выводы практически всегда субъективны, даже если в них приведены официальные цифры. К примеру, 16 лет назад в Таджикистане попытались составить рейтинг самых богатых и известных людей страны, но  основанный не на налоговых декларациях, а экспертным путем, то есть рейтинг являлся условным и не претендовал на официальный документ. В результате в ТОП-100 попал лишь один представитель с «неазиатской фамилией». Стоит заметить, что в Центральной Азии часто пишут о людях, упоминая при этом, чей он сын (или чья дочь). Возможно, это как-то влияет на имидж человек, но вряд ли указание на родство добавляет ему авторитет, — скорее наоборот.

Точно так же происходило переименование географических объектов в Узбекистане, где процесс этот процесс практически завершен. Судя по оценкам части населения страны, ряд переименований был абсолютно не нужен, — если нет угрозы утраты природных объектов и памятников истории, названных многие века назад, их можно было не трогать. Многие уверены, что переименования произошли по «указаниям сверху» — ведь именно это произошло за 70 лет в XX веке, когда гора на Памире была Пиком Сталина, потом Пиком Коммунизма  и затем – Пиком Исмоила Сомони. А до Пика Сталина гора называлась по-другому.

Тем не менее, предложения «переименовать» появляются не только в отношении населенных пунктов. В минувшие годы уже вносились предложения переименовать Узбекистан, и аргументировано это было тем, что окончание «стан» (страна) портит имидж государства, хотя есть примеры, когда окончание «land» (страна) совершенно не напрягает такие страны, как Шотландия, Нидерланды, Новая Зеландия. Анализируя современное состояние топонимики, можно видеть, что в Узбекистане никак не реагируют на процесс смены названий у соседей. Видимо, это делается правильно и приостановлен этот процесс тоже правильно, — хотя бы потому, что развивать туризм в Узбекистане нужно, но навигаторы в автомобилях искать новые названия отказываются.

Понятно, что оценка деятельности государственных деятелей, именами которых названы географические объекты, иногда меняется, но массовая смена названий в небогатой стране влечет непроизводительные траты бюджета и путаницу в головах. Тем не менее, разговоры о переименованиях завершатся не скоро. Как не закончатся разговоры и обсуждения сноса памятников истории и культуры, какими являются в Таджикистане чайхана «Рохат» и театр имени Лохути – простояли они менее века и их предложено снести. Аргумент прежний – в центре города они не соответствуют современным требованиям.

И это не удивительно – в 2021 году в Узбекистане полностью оправдали знаменитого басмача Ирагимбека Чакабаева и еще 114 борцов с советской властью – они признаны борцами за независимость страны. Протест принес заместитель генпрокурора республики. Таджикский историк Камол Абдуллаев совсем недавно тоже писал о басмачах. Времена меняются.

Андрей Захватов, российский эксперт по Центральной Азии