События и известные персоны культурной жизни Туркестана и страны, суждения о времени и о себе, о музыке, театре и живописи – всё это нашло отражение в мемуарах «Дневник моей жизни: От Туркестана до Москвы».
Андрей Мельников – профессиональный музыкант, виолончелист. Родился и учился в гимназии в дореволюционной Фергане (г. Скобелев), затем жил в Ташкенте и Москве. Книгу не перескажешь – её нужно читать. Хорошо бы ташкентским книжным магазинам заказать часть тиража для продажи на родине автора.
Мы решили дополнить мемуары воспоминаниями о самом Андрее Мельникове. Их написал по просьбе редакции известный художник Александр Александрович Волков.
Предлагаем эти воспоминания вашему вниманию.
– Издание книги Андрея Семёновича Мельникова в год 120-летия со дня его рождения – радостное событие для нашей семьи. Моя мама, Елена Семёновна Волкова, урожденная Мельникова, была старшей сестрой Андрея.
И я хочу рассказать о тех личных отношениях , которые у меня были с Андреем Семёновичем – очень близким и родным человеком.
Брат и сестра Андрей и Елена Мельниковы
Возможно, мы с братом Валерием и на свет бы не появились, не познакомь наш дядя свою сестру с моим — тогда ещё будущим – отцом, Александром Николаевичем Волковым. Оба они родились в Фергане, и оба любили этот край, считая его своей родиной, краше которой для них не было места на земле.
Андрей (мы, племянники, называли его по имени, и в этом тоже проявлялась особая близость), был очарован творчеством отца. Тот, в свою очередь, высоко ценил музыкальность Андрея. Позднее они жили в разных городах и не так часто виделись. Отец, очень любивший музыку и ценивший Андрея, всегда сожалел, что трудности и сложности жизни не позволили тому полностью раскрыть музыкальный дар исполнителя. И говорил, что вспоминая о нём, слышит удивительный звук виолончели, который редко у кого слышал.
Значимость маминого брата в моей судьбе не ограничилась ролью посредника в знакомстве моих родителей. Он всю жизнь, гласно или не афишируя, опекал меня. После кончины отца, а потом и мамы, я отправился учиться в Москву. Андрей и его верная спутница жизни Лена приняли меня как родного сына и поселили в своей небольшой однокомнатной квартире. С ними вместе я прожил более двух лет.
Гостеприимству Мельниковых не было предела. Наскитавшись по разным углам не один десяток лет, они были готовы принять в свой скромный приют всех страждущих. Не надо забывать: это было во времена строгого паспортного режима, когда снять гостиницу или угол было большой проблемой. Часто кроме Саши, их сына, который спал в маленькой кухне, в комнате Андрея и Лены, вдобавок ко мне, на раскладушках, загромоздив всё пространство, ночевали ещё два-три гостя из учеников, знакомых или родственников.
Возвращаюсь к истокам… Когда я родился, Андрей с Леной жили в Ташкенте. Пришла пора забирать маму и меня из роддома. Отец очень переживал. Дело в том, что мой старший брат Валерий из-за тяжелых родов появился на свет с отеком головы и синяками. И когда отцу выдали такое сокровище, он онемел от ужаса. Потому, боясь повторения этой сцены, он сбежал в горы в дни рождения второго сына ( его поступки иногда не соответствовали общепринятой морали).
Родился я в старом городе, в районе Тахтапуля – довольно далеко от нашего дома, что стоял в центре, близ зоопарка. Андрей с Леной приехали забирать нас с мамой на извозчике. Авто тогда было редкостью, недоступной обыкновенным гражданам. Когда мама меня вынесла, все облегченно вздохнули: я предстал их взорам кудрявым и улыбающимся младенцем.
Андрей, приняв меня из роддома, подставлял мне свои заботливые руки на протяжении всей жизни.
В большом полотне книги достаточно места уделено делам автора. Хочу добавить несколько жизненных сцен и событий, словно набросков или этюдов, написанных мною с натуры.
Андрей и Лена были удивительно гармоничной и романтической парой. Они безумно любили друг друга. Их общей страстью были музыка, литература, восхищение природой. Но главной связующей нитью стал долгожданный и горячо любимый сын Сашенька. Это был на редкость музыкально одаренный мальчик. Как говорила Лена, прежде чем заговорить, он уже пел.
Андрей Мельников с женой Еленой
Ещё одна картина. Начало войны. Андрей и Лена с сыном в эвакуации в Ташкенте. Живут у сестры моего отца – Надежды Николаевны Поваренных (урожденной Волковой). Надежда Николаевна пианист – так что родственная душа. Трое её взрослых сыновей на фронте. В освободившихся комнатах поселились наша бабушка по маме (О.Ф. Мельникова) и её сын Андрей с молодой женой Леной.
Несмотря на все трудности, в квартире часто собирались друзья – музыканты, родственники. Все любили музыку, многие владели музыкальными инструментами и голосом. Гвоздём этих импровизированных концертных вечеров становился Сашенька. Андрей ставил его на табуретку, давал в руки собственноручно вырезанную из дощечки скрипку и смычок. Лена садилась за фортепьяно, а Сашенька тонким чистым голосочком вёл сольную партию скрипки. От рождения он был наделён абсолютным слухом.
К концу войны, как только появилась возможность, Мельниковы вернулись в Москву. И началось длительное скитание по углам и полуподвалам, прежде чем они получили в 1957 году маленькую однокомнатную квартиру. Помните знаменитую фразу Воланда из «Мастера и Маргариты» – о москвичах, которых испортил квартирный вопрос? Семья Мельниковых была из очень редких, которую «квартирный вопрос» не испортил.
Наше общение в тот период в основном поддерживалось перепиской. Когда я был в восьмом классе, в Ташкент привезли Сашу: долгое скитание по подвалам не прошло даром, и врачи порекомендовали вывезти его на юг – ближе к солнцу. Сашу поселили в семье Буровых, родственников Лены.
Наша с Сашей дружба вспыхнула с новой силой и продолжалась до последних его дней. Я сразу признал в двоюродном брате гениального музыканта, а он во мне – гениального художника, в шутку называя меня Рубенсом за моё пристрастие к женским телам (я в то время в огромных количествах делал на пляже наброски).
Летом приехали из Москвы старшие Мельниковы. И мы большой семьей (к нам присоединились ещё племянник Володя из рода Буровых и его двоюродная сестра Надя) укатили в Чимган – в горный кишлак, где в санатории работала семья Буровых. Как сотрудникам им был выделен маленький фанерный домик в две крохотные комнатки. Вкруг него раскинулась небольшая поляна дикорастущих трав. На поляне стоял самодельный деревянный стол, скамейки, наши раскладушки.
Это лето стоит особняком в моих воспоминаниях, окрашенное мировосприятием Андрея и Лены. Они удивительно умели видеть красоту во всем: в неожиданно распустившимся цветке, большом валуне или россыпи камней, в закатах и рассветах, журчании ручья, криках птиц и смешно семенящих по склону горы осликах… Они были пантеистами в полном смысле этого отношения к жизни. Видели красоту и хотели, чтобы другие тоже наслаждались ею. Мельниковы как бы не замечали бытовых проблем, были выше мелочей и никогда не падали духом.
Днем Саша играл на скрипке, я пытался писать этюды – у всех были какие-то дела. К вечеру, когда спадала жара, все отправлялись гулять в горы, шли на Песчаный или Меловой перевалы.
Лена, профессиональный дирижёр-хоровик, научила нас петь каноны. Это такая музыкальная форма, когда начинает один голос, за ним вступает второй и так далее, пока все не сольются в одном хоре. Помню то особое чувство единения и радости от общего пения!
Вечерами мы расставляли раскладушки под открытым небом. В те годы вокруг было мало электрического света , поэтому по ночам всё вокруг погружалась в тёплую черноту, и только небо сверкало ярко горящими звездами, которые так ярко светят только в горах или пустынях. Если прищуриться, казалось, звёзды висят на кончиках твоих ресниц…
И тут наступал час Андрея. Великолепный чтец с красивым тембром голоса, он мог удивительно тонко передать смысл читаемого. Слушать его было огромное наслаждение. Он читал нам Гоголя, Чехова. С особенным удовольствием мы слушали «Похождения бравого солдата Швейка» Я. Гашека, «Жизнь и приключения Николаса Никльби» и «Приключения Оливера Твиста» Ч. Диккенса.
Семейное трио Мельниковых — Волкова в Чимгане
Не было тогда ни телевизора, ни компьютера, ни телефона. Развлекали себя сами. Как-то возникла идея сыграть трио, которое сочинил Саша. Андрей исполнял партию виолончели, Саша играл на скрипке, а мне, как не владеющему музыкальными инструментами, предложили партию ударника. Вместо барабана был таз, ударные палочки из веток для благозвучного звучания обмотали пластырем.
Концерт мы дали, как только нас навестили друзья. Больше выступать перед публикой в концерте на профессиональном уровне я чести не имел.
Хотел бы добавить ещё одно воспоминания этого лета.
Андрей рано утром уходил на базар, как говорится, за добычей. Как сейчас вижу… С тяжелым рюкзаком за плечами, он легко и весело поднимается в гору. Обнаженный по пояс, загорелый – как античная бронзовая скульптура.
Потом была жизнь в Москве. Более двух лет мы жили бок о бок, и об этом можно ещё много интересного рассказать. Но лучше прочитать в воспоминаниях Андрея
До конца дней он оставался человеком, влюбленным в свой край, верным рыцарем Ферганы, где он окончил гимназию, и музыке, которой верно служил все годы жизни.
В своей любви к Фергане он был не одинок: в Москве было землячество ферганцев, выпускников Ферганской гимназии. Они ежегодно съезжались в Москву на встречу. Их было больше сотни – люди самых разных специальностей и социального положения: от академиков до рабочих. И всех объединяла любовь к родной Фергане.
Андрей был прирожденный дипломат: будучи заведующим в музыкальном училище, он умел решать сложные педагогические проблемы, никогда не поступаясь своими принципами. Ученики его боготворили и оставались преданными до конца.
Новая книга станет одной из самых дорогих для меня в домашней библиотеке. Её обложку украшает портрет Андрея, написанный в пятидесятые годы моим братом Валерием. Мне кажется, портрет замечательно передает образ Андрея Семёновича Мельникова.
В заключение хочу упомянуть титанический труд Тамары Васильевны Мельниковой – невестки Мельникова. Несколько лет разбирала она рукописные страницы воспоминаний. Андрей писал непоследовательно: останавливаясь и начиная снова. В записях было много повторений. Тамара Васильевна отредактировала текст и много времени провела в архивах, подбирая фотографии и документы. Мы с моей женой Марией Степановной тоже принимали участие в подготовке книги к изданию: Маша редактировала текст как лингвист; я как очевидец и свидетель жизни Андрея, перечитывал и редактировал, добавлял воспоминания. Книга получилась достаточно интересная: в ней немало страниц нашей истории и живых человеческих мыслей и чувств. Долгого и доброго пути изданию.
Подготовила Тамара Санаева
Фото из семейного архива Волковых.
