Из цикла «Туркестанские генерал-губернаторы»
Всю зиму Черняев готовился к весеннему походу. Ему удалось вступить в переговоры с «прорусской партией» ташкентцев, во главе с одним из богатейших жителей города Мухаммедом Саат-баем, много лет торговавшим с Российской империей. В конце 1864 года из Ташкента в Чимкент бежал ещё один влиятельный ташкентец – видный сановник Абдур- Рахман-бек, управлявший восточной частью города[1]. Он дал подробную информацию о городских укреплениях. Надо отметить, что в Ташкенте находился агент Черняева, передававший ему ценную информацию. Подробней о нём, расскажем чуть ниже.
Третьей, — кроме кокандской и прорусской партий, — влиятельной силой в Ташкенте было мусульманское духовенство, которое стремилось передать Ташкент под власть Бухарского эмира, главе среднеазиатских мусульман. И эмир Бухары, воспользовавшись тем, что кокандский хан воюет с русскими, отправил войска в Ферганскую долину и Ташкент.
Тем временем, 25 января 1865 года была создана Туркестанская область под управлением военного губернатора с особыми полномочиями. Им стал генерал-майор Черняев, который сразу решил – никакой «границы» с Кокандом быть не может, потому что кокандцы всё равно будут постоянно её нарушать. Для него всё было предельно ясно. На Ташкент.
Среди других городов Средней Азии этот город выделялся не только размером и числом жителей. Выделялся он и своим духом, который определяли торговые люди и ремесленники, составляющие значительную часть горожан. На протяжении веков Ташкент был лакомым куском для многочисленных завоевателей, переходя из рук в руки, много раз он оказывался на краю гибели, но продолжал жить. Первое русское посольство во главе с Д. Телятниковым[2] прибыло в Ташкент ещё в 1796 году. Проведя там год и собрав разнообразные сведения, Телятников вернулся в Россию вместе с двумя посланниками, известными и уважаемыми людьми Ташкента – Мулладжан-Ахун Магзумом и Ашур-Али Бахадурминг-баши.
В декабре 1797 года послы передали в Азиатский департамент грамоту правителя Ташкента Юнуса-Ходжи, письмо и присланные Павлу I подарки. В письме содержалась неприкрытая просьба о принятии города под российский протекторат: «…Если когда-нибудь со стороны Китайского государства по отношению к нам случится война и взаимное убийство, то чтобы славный и грозный его светлость великий Царь приказал нас принять под сень его покровительства, и просим, чтобы он повелел для полной нашей уверенности дать грамоту относительно помощи и милости…»[3]
Тесные торговые связи с сильным и могущественным государством, которым являлась Российской Империя, а также беспрерывная смена власти – с 1840 по 1865 гг. Ташкент семь раз менял своего владетеля – сопровождавшаяся казнями и грабежами населения, способствовали появлению в Ташкенте прорусской партии.
В начале 1865 года в Петербург прибыл представитель 50-ти высокопоставленных ташкентских горожан Тюряхан Зейбухaнов[4]. От их имени он обратился с просьбой о принятии города в состав России. Посланец заявил, что горожане устали от беспрерывных войн и непосильных налогов, и не желают находиться ни под властью Коканда, ни под властью Бухары. Также он сообщил о намерении эмира Бухары двинуть войска на Ташкент, о чём было сообщено в Чимкент Черняеву.
В Российском Министерстве иностранных дел отнеслись к заявлению Зейбуханова о просьбе ташкентцев отдаться под власть Белого царя с пониманием и в инструкции от 23 февраля 1865 года были даны следующие указания: «Если бы жители Ташкента, тяготясь беспрерывными беспорядками, господствующими в Кокандском ханстве, вздумали отложиться, то необходимо содействовать этому тайными сношениями с влиятельными ташкентцами и, в случае действительного восстания, облегчить ему успех нанесением быстрого удара враждебному ему кокандскому владетелю. Само собой разумеется, что после подобного удара отряд должен возвратиться на линию, не вдаваясь в дальнейшее участие в этой междоусобной борьбе и не занимая Ташкента»[5].
Как видно МИД во главе с князем Горчаковым, не желая обострять отношения с Британией, был против взятия Ташкента. Иначе думали в российском военном руководстве, мнение которого разделял и Александр II. В своих воспоминаниях военный министр Милютин пишет: «Требуя от местных начальников соблюдения по возможности даваемых им инструкций и указаний, я вместе с тем находил вредным лишать их вовсе собственной инициативы. Бывают случаи, когда начальник должен брать под свою ответственность предприятие, которое в заранее составленной программе не могло быть предусмотрено. Дело в том, конечно, чтобы подобные отступления от программы в частностях не противоречили общей цели и действительно оправдывались необходимостью»[6].
Другими словами, с одной стороны, Петербург давал Черняеву строгие инструкции – никакой самодеятельности, а с другой, наделив особыми полномочиями генерал-губернатора Туркестанской области и назначив его командующим 15-тысячной армией, как бы намекал ему – можете действовать по обстоятельствам.
Из Ташкента к Черняеву поступили сведения, что Мулла Алимкул, вернувшийся в город, готовился к отражению нападения. Кроме того, его шпионы выискивали людей, сочувствующих русским, которых затем казнили, а их дома разрушались.
Тем временем наступил апрель и, как писал Мухаммед Салих: «В месяц зульхиджа в 1281 г. х. генерал Ширинов (Черняев) со всем войском явился на городскую базарную площадь Чимкента и через джарчи (глашатая) заявил: «Все, кто имел торговые дела с этими солдатами, татарами, казахами, киргизами и прочими, пусть откликнутся и сейчас пусть сделают по сделкам окончательный расчет, а потом я отправлюсь походом против Ташкента»[7], и как отметил Мухаммед Салих, – «в течение одного дня обе стороны закончили свои торговые расчеты друг с другом по справедливости»[8].
27 апреля 1865 года отряд Черняева, численностью около 2000 человек при 12 орудиях, вышел из Чимкента и через два дня подошел к крепости Ниязбек. Комендант, успевший оповестить Ташкент о подходе русских войск, на предложение сдать крепость без боя – отказался. Черняев осадив крепость, начал артиллерийский обстрел. Через некоторое время к Ниязбеку подошёл кокандский военный отряд численностью до 3000 человек. Перестроившись, Черняев атаковал противника, разбил и обратил в бегство. Увидев это, комендант крепости капитулировал. Гарнизон был разоружён и отпущен на волю. Затем, по свидетельству Мухаммеда Салиха: «Люди, сочувствующие русским, дали совет закрыть воду в ташкентские каналы». Приказав перекрыть главную водную артерию снабжавшую город – Зах-арык, Черняев через два дня двинулся дальше. Пройдя через селение Дурмень, отряд стал лагерем в низине Шортепа, обильно заросшей камышом. Жители, проживающие в этой местности, встретили Черняева весьма благожелательно. Один из них, Мулла Сафар из племени санычклы, даже явился к командующему с предложением стать проводником.
Тем временем, получив сообщение о подходе русских войск, Алимкул немедленно выступил с регулярной армией и рассветным утром 9 мая 7-тысячное кокандское войско выступило из города. Рассчитывая на внезапность, Алимкул двинул свою армию скрытно, предполагая окружить русский лагерь. Однако сил, для полного охвата русских позиций, было недостаточно. Пришлось размещать войска длинной дугой.
«При виде их со стороны русских ударила пушка, и отряд русской пехоты бросился вперед в атаку», – записал Мухам-мед Салих. Алимкул приказал открыть огонь и двинуться на противника. Завязался бой. Участник сражения Г. Сярковский вспоминал впоследствии: «По команде: «Восьмая стрелковая рота в ружье!», мы бросились вперед, добежали до мазара и наткнулись на многочисленных всадников, гарцевавших вокруг нашего лагеря; вдали виднелись густые массы конных ташкентцев, двигавшихся тихо, как будто в обход лагеря»[9].
А вот как это увидел участник тех событий Мухаммед Салих: «Начался бой. От дыма стало темно. Вскоре бой перешел в рукопашный. Бились винтовками и топорами. Когда дым рассеялся, увидели: некоторые газии пошли по приглашению бога в рай, а многие без приглашения в ад пошли, так как бежали с поля боя. Началась конная атака русских. Тогда часть атакуемых верхом бросилась ко второй центральной батарее. Алимкул же велел Абдулла-беку скакать к первой батарее и сам поскакал за ним. Прискакали, но тут Алимкула ранило пулей в живот. Вызвав сюда все три батареи, Алимкул решил продолжать бой регулярными войсками, а бывших на линии газиев отпустил домой. В наступавших стреляли из всех 36 пушек, очередями по 6 орудий. Алимкул оставался с войском, чтобы его удержать и, стоя в Дурменче, давал команды. Карнай протрубил сигнал общей атаки. Начался повсеместный рукопашный бой. Русские пошли в штыки»[10].
Кокандцы дрогнули и стали отступать. Один из конных отрядов Черняева бросился к Ташкенту и попытался на плечах противника ворваться в город со стороны Сибзарских ворот. Когда об этом узнали в городе, тотчас же кокандские ополченцы, захватив военное снаряжение, побежали из города и через реку Чирчик устремились в Коканд. Ташкентцы же в это время никакой поддержки кокандцам не оказали. В большинстве своём они оставались дома. Весть о гибели Алимкула стала причиной упадка духа кокандских воинов и массового дезертирства с поля боя. В этом бою погибло около 300 кокандских воинов. У Черняева потерь не было. В ночь на 10 мая командир кокандского гарнизона и с ним 200 человек также покинули город. Ташкент был для Коканда потерян навсегда, но и русским не стал.
Черняев не решился сразу же попытаться овладеть городом.
Продолжение следует
В.ФЕТИСОВ
На заставке: Генерал Черняев под стенами Ташкента. Старинная лубочная картина
[1] «Туркестанский край…», т. 19, ч. 1, стр. 4. Донесение командующего Сыр-Дарышской линией командующему войсками Оренбургского края от 2 января 1865 г.
[2] Важный источник по истории Ташкента // Общественные науки в Узбекистане, № 5. 1961
[3] Соколов Ю.А. Ташкент, ташкентцы и Россия. Ташкент, 1965.
[4] Халфин. Н. А. Присоединение Средней Азии к России. “Наука”, М; 1965
[5] Соколов Ю.А., указанное сочинение
[6] Милютин Д. А. Воспоминания 1863-1864. М; Росспен, 2003
[7] Соколов Ю.А., указанное сочинение.
[8] Там же.
[9] Сярковский Г. Воспоминания офицера о Туркестанских походах 1864-1865 гг. / Военный сборник. 1891 г., No2, 3
[10] Соколов Ю.А., указанное сочинение.
