Третьего декабря 1902 года в девять часов утра вздрогнула и вздыбилась земля в Ферганской области. Произошло одно из крупнейших среднеазиатских землетрясений, с амплитудой свыше 8 баллов. Эпицентр, на месте которого образовалась огромная трещина, извергающая столб песка, воды и жидкой грязи, находился в шести километрах от Андижана. Это был обычный трудовой день вторника: приказчики открывали магазины, гимназисты спешили на учёбу, торопились на службу чиновники и военный люд. Внезапно раздался сильный подземный гул, и почва под ногами прохожих затряслась и встала на дыбы, сбивая с ног, шедших по тротуарам. Словно в падучей закачались стены домов и заборов осыпая окрестности кирпичами, рушились крыши зданий. Спустя полчаса последовал новый, ещё более сильный удар и цветущий, богатый город Андижан, в мгновение ока превратился в развалины. Были разрушены все административные здания, жилые дома, магазины и лавки, все промышленные заведения, за удивительным исключением лишь хлопкоочистительного завода Познанских.
Город, называемый среднеазиатской Ломбардией, славящийся “своими цветами, фруктами, виноградом, хлопком, красивыми видами и превосходным, умеренно-теплым климатом”, буквально лежал в развалинах, словно подвёргся длительной бомбардировке. Уцелело лишь очень немного построек в русском городе. Погода в это время года стояла отвратительная — дождливая, холодная и ветреная, что для несчастных андижанцев, оставшихся без крова, добавляла дополнительные страдания. Но, главное для спасшихся, было конечно то, что они живы. Одна дама – мать шестерых детей, успевшая выскочить с детьми из рушившегося дома, не замечала ни холода, ни сырости, ни грязи, прижимая их к себе она радостно твердила: “Пусть все пропадет! Пусть!”.
Волна стихии докатилась и до Ташкента. Значительно ослабленная она не нанесла особого вреда, за исключением упавшего в азиатской части базарного навеса, убившего одного человека и ранившего двоих.
Едва информация о случившемся дошла до туркестанского генерал-губернатора, немедленно были приняты срочные меры. Николай Александрович, 5 декабря выехал на место трагедии экстренным поездом отдавав до этого необходимые распоряжения: из ближайшего к Андижану крупного города Ош была отправлена партия одежды и продовольствия, из Ташкента командирована рота сапёров для раскопок и постройки временных бараков. По приказу Иванова с ним в Андижан отправился горный инженер Б. Я. Корольков, с поручением исследовать нарушения земной коры, трещины и обвалы.
Поезд с начальником края прибыл на полуразрушенный андижанский вокзал к вечеру. А перед самым
прибытием Николай Александрович получил телеграмму от Государя Императора, в которой сообщалось: “По прибытии вашем на места, пострадавшие от землетрясения, прошу Мне довести по телеграфу о дальнейших подробностях несчастия, о числе жертв и о первоначальном размере пособия, которое вы считали бы необходимым иметь сейчас в своем распоряжении. Николай”.
Не теряя времени, Николай Александрович вместе с инженером Осиповым, начальником местного участка железной дороги, распорядился организовать доставку строительных материалов, железных печей, походных кухонь, перевязочных средств и прочего необходимого материала, а также повелел немедленно начать возведение бараков и кибиток.
Многим жителям, оставшимся без крова, было предоставлено временное жильё в стоявших и пригнанных с других станций вагонах, — всего более пятисот. Немедленно после катастрофы были организованы в Андижане и Ташкенте благотворительные комитеты, куда со всех концов Российской империи потекли добровольные поступления. Пятьдесят тысяч рублей пожертвовал Николай II. Из Коканда, в течении первых трёх дней, было отправлено в Андижан восемь вагонов со 150.000 лепешек, провизией и теплой одеждой. Как писал корреспондент журнала “Нива” — ”в деле оказания помощи, вообще, и русские и сарты проявили удивительную, совершенно братскую отзывчивость”. По распоряжению Иванова была создана комиссия по подсчёту убитых и раненых, и определения материального ущерба. С этой целью ротмистр Асфандияров, был отправлен для сбора сведений в Андижанский уезд и сумел в короткий срок объехать 45 селений пострадавших от землетрясения. В результате туркестанский генерал-губернатор отправил военному министру телеграмму, в которой сообщал: “Цифра жизней, погибших в туземном населении, считается не менее пяти тысяч; погибло много скота, вероятно, представится необходимым придти на помощь населению облегчением, а может быть и сложением части податей, также содействовать семенами и скотом весной будущего года”.
Вообще, официальные сведения к 7 декабря были следующие: ”Погибло в Андижане 1 600 человек, в волости Ярбаши – 600 человек, Алтынкуле – 650, Хакене – 700, Мангизе – 20, Коканд-кишлак – 800, Ассаке – 218. Всего 4570 человек. Домов разрушено 30 112, в том числе русских построек 130. В Маргиланском уезде убито 229 человек, разрушено домов 3 000”.
Из Ташкента уже к 12 декабря было отправлено четыре вагона пожертвованных ташкентцами вещей. Кроме того, для устройства бесплатной столовой в Ассаке и для организации там продовольственной помощи были отправлены специалисты, которые с собой привезли около 400 пудов риса, до 30 пудов выпеченного хлеба, а также лесоматериалы для постройки бараков, печи для варки пищи и несколько ящиков с медикаментами.
Срочно оказывалась медицинская помощь пострадавшим. До прибытия врачей и сестёр милосердия из Ташкента, этим занимались добровольцы, в частности мусульманским женщинам помогали мать и дочь Ясинские, а также Маркова и Костюрина. Докторами Баранкиным и Коляго был экстренно устроен перевязочный пункт. Участвовал в этом благородном порыве не только Туркестан. Из Тифлиса прибыла группа фельдшериц, а из Петербурга отряд Красного Креста под управлением камергера Сергея Васильевича Александровского (впоследствии пензенского губернатора, застреленного террористом), блестяще выполнившего возложенные на него задачи.
Одними из первых на помощь андижанским сиротам откликнулся Московский детский приют, вице-председатель которого, Жедринский, телеграфировал туркестанскому генерал-губернатору, что “московский совет детских приютов предоставил семь вакансий для бесплатного воспитания андижанских сирот”.
Рассказали Николаю Александровичу и о некоторых героических поступках, произошедших во время землетрясения. Так батальонный казначей поручик Герцулин, до последнего, как капитан тонущего корабля, выгонял солдат из цейхгауза и оставался пока не выбежал последний солдат, а затем обернулся, заглянул внутрь здания и спросил: “Все ли?”. В это мгновение сверху посыпались обломки, и доблестный офицер погиб. Как выяснилось, Герцулин по совместительству был ещё сотрудником газеты “Туркестанские ведомости”. Ещё один пример доблести продемонстрировал рядовой 3-й роты 11-го стрелкового батальона Сашук. Стоя часовым у денежного ящика и знамени, он был частично засыпан обломками здания: ружьё было выбито из рук, древко знамени сломано пополам. Тем не менее он остался на месте и не покинул пост, пока его не откопали и не сняли с поста.
Были и курьёзы. Так из разрушенной тюрьмы выскочили заключённые, но никто не предпринял попытки бежать – двенадцать часов простояли они на улице, пока их не забрали солдаты караула.
Улыбнувшись этому казусу, Николай Александрович приказал внести отличившихся рядового Сашука и поручика Герцулина (посмертно) в список награждённых.
К 17 декабря андижанская железнодорожная станция полностью восстановила сообщение и началась эвакуация из разрушенного города. К началу января 1903 года все женщины и дети были вывезены, остались только мужчины, связанные службой. Русско-китайский банк переехал в Новый Маргелан (Фергана), закрылись аптеки и нотариальные конторы. Остался в Андижане и счастливчик Пославский, завод которого уцелел. На радостях он пожертвовал на восстановление города 5 тысяч рублей.
Старого Андижана больше не существовало и было решено спроектировать и построить, по сути, новый город с красивыми зданиями, прямыми и широкими улицами.
Несколько раз Николай Александрович Иванов выезжал в Андижан, тщательно надзирая за восстановлением области к нормальной жизни, пока не был полностью удовлетворён этой работой. Как сообщали “Ведомости СПб Градоначальства” от 20 декабря, 1902 года: “По официальным сведениям, местное население, пострадавшее от землетрясения в Андижане, вполне оправилось и с оптимизмом ждет зиму. Туземцы заканчивают разборку завалин и устраивают временные шалаши. На эти цели власти выделили плетенки, берданы и кошмы; также высылаются глиняные печи для приготовления пищи”.
Основное было сделано, и генерал-губернатор мог заняться своими каждодневными текущими делами.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
На заставке: Землетрясение в Андижане. Старинная открытка
