Странные посты или даже экономические суждения порой появляются на Фэйсбуке, авторами которых являются, так называемые эксперты-популисты, не вникающие в суть проблемы, что резонно вызывает недоумение у специалистов отрасли. Эксперты Министерства водного хозяйства республики не согласны с высказываниями популистов и излагают свою аргументированную точку зрения, с которой читателей предлагаем ознакомиться.
Например, вышел российский фильм о сложной судьбе трудовых мигрантов в России, в котором вскользь было упомянуто, что высокая трудовая миграция из Узбекистана обусловлена высокой рождаемостью и дефицитом воды. И это послужило в некоторых группах фэйсбука поводом для бурного обсуждения и осуждения «дико неэффективной» экономической политики Узбекистана, «коррупционных кормушках», которые «съедают» рабочие места, того, что государство «душит» частный сектор, подменяя его «блатными частными кормушками», существующие «дефициты абсолютно рукотворны», а аграрная и водная реформы не проводятся. В общем суть в том, что во всех проблемах страны виновата проводимая экономическая политика.
Но если реально и конструктивно говорить о имеющихся проблемах и проводимых реформах в упомянутых сферах, то дело обстоит следующим образом. Необходимо сразу подчеркнуть, что те проблемы, о которых столь некорректно высказывается автор поста, — это не новость. Они уже давно были озвучены президентом еще на начальном этапе реформ и проводимые реформы как раз и направлены на решение существующих проблем и в области динамичного роста населения, и в водной и в земельной сферах, и в отношении снижения доли государства в экономике и других направлениях.
Первое, что касается роста населения. В 2017 – 2019 годах экономически активное население выросло на 854 тысячи человек, тогда как занятость на 243 тысячи человек. Ежегодно на рынок труда выходят в среднем 600 тыс. человек, в то время как в экономике создается 300 тысяч рабочих мест в год. Поэтому никак нельзя игнорировать демографический фактор в трудовой миграции, без которой сейчас трудно обойтись. Но при этом нельзя игнорировать меры, которые принимаются для снижения уровня миграции и которые уже дают положительные результаты. Так, на начало 2021 года количество трудовых мигрантов составляло 1, 7 млн. человек, что меньше, чем на начало 2020 года на 780 тысяч человек. При этом в 2020 году было трудоустроено 850 тыс. человек. В текущем году уже было трудоустроено в стране свыше 60 тысяч вернувшихся трудовых мигрантов.
Второй момент касается дефицита водных ресурсов, которых по мнению автора поста требуется гораздо меньше, чем мы используем сейчас. С тем, что в Узбекистане вода расходуется не экономно, никто не спорит. По данным того же правительства срок службы объектов инфраструктуры водного хозяйства превышает 50-60 лет. 66% каналов имеют земляное русло, 77% каналов требуют ремонта, а 20% каналов реконструкции. При этом 35-40% воды теряется в оросительных сетях. Объем расхода воды на 1 га остается высоким – 10,7 тыс. кубометров.
Говоря о водных проблемах, нельзя не отметить, что они усугубляются в связи с глобальным потеплением климата. Согласно расчетам, до 2050 года ожидается уменьшение водных ресурсов в бассейне Сырдарьи – до 5%, в бассейне Амударьи – до 15%. Если в период до 2015 года суммарный дефицит воды в Узбекистане составлял более 3 млрд. м3, то к 2030 году он может составить 7 млрд. м3, к 2050 году – 15 млрд. м3. Только за последние 15 лет обеспеченность водой на душу населения сократилась с 3048 м3 до 1589 м3.
Исходя из этих обстоятельств и действует правительство в направлении повышения эффективности использование водных ресурсов и внедрения водосберегающих технологий, в частности, системы капельного орошения, за внедрение которой фермерам предоставляются субсидии. В целом за 2017-2021 годы водосберегающие технологии орошения были внедрены на площади 618,2 тыс. га или 15% от общей площади орошаемых земель, только в первом квартале текущего года на площади более 216,9 тыс. га. Благодаря этому экономия водных ресурсов составила 30-40%.
Также была утверждена «Концепция развития водного хозяйства Республики Узбекистан на 2020–2030 годы», которой предусматривается охват водосберегающими технологиями к 2025 году 1 млн га и к 2030 году 2 млн га, том числе капельным орошением 300 и 600 тыс. га соответственно к указанным срокам, повышение коэффициента полезного действия систем ирригации и оросительных сетей с 0,63 до 0,73, а также сокращения на 20 процентов объема воды, подаваемого на каждый гектар орошаемой площади.
На сегодняшний день министерством предпринимаются последовательные меры по обеспечению поэтапной реализации задач, предусмотренных в приоритетных направлениях «Концепции развития водного хозяйства Республики Узбекистан на 2020–2030 годы».
В частности, за январь-август 2021 года построены и реконструированы
209,4 км каналов, 79,5 км лотковых сетей, 7,2 км напорных трубопроводов насосных станций, 2 насосной станции, 41 оросительных колодца, выполнено строительство и реконструкция 530,7 км коллекторно-дренажной сети. За счет эксплуатационных средств, выделенных организациям министерства, выполнена очистка 3391,0 км межхозяйственной оросительной сети (каналов), а также выполнен ремонт 3754 гидротехнических сооружений и 3852 гидропостов.
В целях обеспечения рационального использования водных ресурсов также выполнена механизированная очистка 10776 км и ручная очистка 39696 км внутрихозяйственной оросительной сети, находящейся на балансе Ассоциаций водопотребителей и фермерских хозяйств, а также произведен ремонт 8335 гидротехнических сооружений и 7502 гидропостов.
Внедрена система «Умная вода» (Smart Water) на 750 водохозяйственных объектах, установлены приборы онлайн-мониторинга потребления воды на 186 насосных станциях и цифровые устройства для онлайн-мониторинга уровня грунтовых вод и их минерализации в 720 мелиоративных наблюдательных скважинах, а также автоматизировано 8 водохозяйственных объектов.
В настоящее время за счет иностранных инвестиций в сфере водного хозяйства реализуются 9 проектов на сумму около 2,9 млрд. долларов США.
В рамках реализуемых проектов с участием международных финансовых институтов освоены кредитные средства на сумму 72,68 млн. долларов США, при плане 71,25 миллиона долларов (115 процентов от плана).
В результате построено и реконструировано более 290 км каналов и гидротехнических сооружений, построено 72 вертикальных скважины, установлены 15 насосных агрегата, осуществлена лазерная планировка и глубокое рыхление почвы 8,1 тыс. гектаров орошаемых площадей.
Реализовано 88 проектов по эксплуатации вохозяйственных объектов на основе принципов государственно-частного партнерства. В рамках данных проектов предусматривается привлечение инвестиций частного партнера в размере 81,2 млрд.сум, что конечном счете даст возможность сэкономить 97,3 млрд.сум бюджетных средств. До конца текущего года планируется реализовать 100 проектов государственно-частного партнерства на общую сумму 2,36 трлн.сум, что позволит сэкономить более 302 млрд.сумов бюджетных средств.
На этом фоне считать виновником дефицита воды государство просто нелепо.
Третье касается аграрной реформы, в отсутствии которой автор как обычно обвиняет правительство, требуя отдать землю частным собственникам. Здесь достаточно перечислить принятые меры последних двух лет, что бы убедиться¸ что он не прав, а реформа земельных отношений динамично разворачиваются.
В 2019 году была утверждена Стратегия развития сельского хозяйства Узбекистана на 2020−2030 годы. В 2020 году отменен государственный заказ на хлопок и зерно, установление закупочных цен на хлопок. В текущем году отменяются госзакупки зерна и установление закупочных цен на зерно, которое производители могут реализовать по прямым договорам по свободным ценам.
С 1 августа текущего года несельскохозяйственные земли реализуются как на основе права собственности, так и на основе права аренды через онлайн аукционы, а сельскохозяйственные земли выделяются в аренду на открытых электронных конкурсах. Местные власти больше не имеют права выделять земельные участки.
То есть, принимаемые правительством меры убедительно свидетельствуют о том, что проводимая реформа земельных отношений направлена на расширение возможностей частного сектора владеть и пользоваться землей. Взвешенный и поэтапный подход в этом направлении весьма оправдан, учитывая болезненность вопроса земельно-водных отношений даже в исторической ретроспективе, неоднократно приводившую к конфликтам.
Четвертое касается якобы «удушения», по мнению автора, частного сектора государством и «подмены» его государственными предприятиями. Да, государственный сектор в Узбекистане остаётся высоким. Около 50% ВВП страны и пятая часть объемов внешней торговли создается государственными предприятиями, которые обеспечивают более половины доходов государственного бюджета и работу 10% занятого населения. Более 80% активов коммерческих банков, а также все крупные страховые компании также принадлежат государству. Но автору как будто и невдомек, о взятом курсе на широкую приватизацию госсектора.
Еще в начале реформ была проведена инвентаризация почти 3 тыс. предприятий по итогам которой было предложено полностью приватизировать 1115 госкомпаний, за государством сохранить 554 предприятия, а остальные реорганизовать или ликвидировать. А в этом году началась активная приватизация государственной собственности. В первом полугодии уже были получены доходы от приватизации государственной собственности на сумму 105 млн долларов, в том числе, такие объекты, как Кока – Кола, бывшее здание СГБ, а до конца года планируется получить до 600 млн долл. от реализации около 900 объектов.
К 2026 году намечено сократить количество государственных предприятий на 75%, а некоторые из крупнейших компаний страны должны стать полностью или частично частными, в том числе такие, как «Узбекнефтегаз», НГМК, «Узбекистон хаво йуллари», «Узбекистон темир йуллари» и Узавтосаноат. В результате дальнейшей трансформации банковской системы доля частных банков должна достигнуть 60% общих банковских активов. Президент уже отметил в стратегии на следующий пять лет будет отменена монополия на более 25 видов деятельности, таких как строительство дорог, теплоснабжение, услуги по благоустройству, в которые будет активно вовлекаться частный сектор.
Следует сказать еще об одном посте того же самого автора, в котором он объясняет успехи развития сектора розничной торговли именно отсутствием в нем государственного присутствия. В определённой степени так оно и есть, так как частный сектор более динамичен и эффективен, что, впрочем, известно и правительству, которое последние пять проводит курс на расширение частного сектора в экономике. Но из факта успешного развития розничной торговли автор делает весьма оригинальный вывод. По его мнению для успешного экономического развития Узбекистана необходимо «ликвидировать десятки государственных и квазигосударственных ведомств, занимающихся «ускорением экономического развития» как вредительские организации».
То есть, государственные возможности регулирования экономики по мнению автора, необходимо кардинально сократить, в то время, как в большинстве других стран, эти возможности в последние годы расширяются. При этом он забывает, что сектор розничной торговли находится в руках частного сектора с первых лет независимости и до последнего времени не мог похвастаться такими успехами, какие испытывает в последнее время, включая и активный интерес иностранных инвесторов. Не замечает автор и того, какими именно кардинальными изменениями в подходах к регулированию было обусловлено значительное улучшения бизнес климата в стране за счет проведения валютной либерализации, налоговой реформы, сокращения административных барьеров для бизнеса. А ведь именно этими изменениями и обусловлно бурное развития этого сектора в настоящий момент и пристальный интерес к нему со стороны иностранных инвесторов.
В том же посте, посвященном успехам розничной торговли, автор призывает сократить «колоссальную» налогово-бюджетную нагрузку, которая по его мнению находится на уровне самых богатых стран. Однако, и тут его данные звучат резким диссонансом с реальным положение дел. Согласно последним данным Всемирного Банка по компоненте «уплаты налогов» Узбекистан занимает 60 место среди 212 стран. Предприниматели Узбекистана в среднем платят 31,6% от прибыли, в то время как в странах Европы и Центральной Азии данный показатель составляет 31,7% и 39,9% в развитых странах. И это свидетельствует о том, что налоговая нагрузка в Узбекистане находится в оптимальном уровне.
Более того, со стороны международных организации все чаще звучит мнение, что многим развивающимся странам нужно собирать больше налогов. МФВ предлагает минимальные ставки корпоративного налога, снижение ниже которых будет недопустимым. Всемирный банк с 2005 по 2015 год предоставлял ссуду для 60 проектов по всему миру с явной целью недопущения сокращения налоговых поступлений. А «Группа двадцати» недавно подчеркнула важность увеличения соотношения налогов к ВВП для достижения целей ООН в области устойчивого развития. Таким образом, рекомендации автора достаточно существенно противоречат рекомендациям международных организаций и международных экспертов, по подсчетам которых, если ранее для достижения целей развития требовалось государственных расходов 7% от ВВП, то с учетом влияния пандемии эта цифра увеличилась до 11% от ВВП.
В заключение стоит сказать, что социальные сети это хорошо, когда в них происходят конструктивные дискуссии, позволяющие их участникам получать новую объективную информацию, лучше понимать тот сложный многомерный мир, в котором мы живем, формировать свою гражданскую позицию. Но совсем другое дело, когда через них распространяется необъективная, а порой и ложная информация, искажающая суть проводимых реформ и вводящая многочисленных участников подобных дискуссий в заблуждение. Это уже заставляет насторожиться в отношении возможности попыток политтехнологического воздействия на широкую аудиторию, что начинает вызывать беспокойство.
Зокир Ишпулатов, начальник управления водных ресурсов и водопользования
