Из цикла Туркестанские генерал-губернаторы
Наступление на Восточную Пруссию планировалось на пятнадцатый день после объявления мобилизации, об этом просила Франция. А просьбу союзницы, несмотря ни на что, требовалось уважить, согласно русской пословице: “Сам погибай, а товарища выручай”.
Ещё в 1912 и 1913 годах Жилинский, будучи начальником Генерального штаба, несколько раз встречался со своим французским коллегой Жоффром, и от лица русского правительства дал на случай войны следующие обязательства:
1. Россия начнёт операции на 15-й день мобилизации, назначив для этого 800 тысяч человек;
2. Наступление будет направлено к жизненно важному центру Германии;
3. Русские должны либо разбить германские войска, сосредоточенные в Восточной Пруссии, либо наступать на Берлин, если германцы развернутся на левом берег Вислы.
Эти обязательства чрезвычайно стеснили русское верховное командование в начале войны.
И несмотря на то, что мобилизация огромной русской армии не была полностью закончена, второго августа, как и было обещано союзникам, Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич подписывает директиву №1, в которой говорится:
1. 1-й армии перейти границу 4 сего августа и с линии Владиславов – Сувалки наступать на фронт Инстербург – Ангербург, в обход линии Мазурских озер, с севера.
2. 2-й армии перейти границу с линии Августов, Граево, Мышинец, Хоржеле, наступать на фронт Летцен, Руджаны, Ортельсбург и далее к северу.
3. Задача 1-й армии – возможно глубже охватить левый фланг неприятеля на реке Ангерапп, где предполагаются его главные силы, имея целью отрезать неприятеля от Кенигсберга.
4. Задача 2-й армии – свои главные силы направить на фронт Руджаны – Ортельсбург во фланг и тыл Мазурских озер».
Более всего потерпела от этой спешки и тыловой неурядицы именно 2-я армия Самсонова. Керсновский пишет об этом так: “XXIII армейский корпус не имел обозов, и его было приказано довольствовать за счет XV. VI армейский корпус имел лишь 24 батальона из 32. Некомплект имелся и в XV корпусе. XIII корпус выступил в поход без командира: генерал Алексеев был назначен на Юго-Западный фронт, и генерал Клюев, вызванный с турецкой границы, где он командовал I Кавказским корпусом, нагнал незнакомые ему войска уже в Белостоке. По своему составу XIII корпус, на две трети состоявший из запасных, должен был считаться второочередным. Прибыв в свой корпус уже на походе, генерал Клюев мог
сравнить эти шедшие без воодушевления войска с великолепными полками 20-й и 39-й дивизий, только что им оставленными. У солдат он нашел славные русские лица, но не встретил воинского облика (переодетые мужики). Походное движение напоминало шествие богомольцев. Во всем этом виноваты предшественники генерала Клюева (последний из них – генерал Алексеев). XIII корпус не пользовался хорошей репутацией и считался, подобно Московскому гарнизону, распущенным”.
Несмотря на это, на армию Самсонова возлагалась куда более серьёзная задача, чем на 1-ю армию Ренненкампфа.
По данным военной разведки, главные силы немецкой армии Притвица были сосредоточены за линией Мазурских озёр, и в то время как Ренненкампфу по директивам Жилинского предписывалось только обойти Мазурские озёра с севера и взять крепость Кенигсберг, 2-я армия должна была разбить главные силы противника, отрезать его от Вислы, разгромить и идти на Берлин.
Однако командующий Северо-Западным фронтом недооценил возможности немецкой армии в Восточной Пруссии. Черчилль в книге “Неизвестная война. Восточный фронт”, вышедшей в Нью-Йорке в 1932 году, писал: “Почему стратегический русский план предусматривал наступление двух отдельных армий, что очевидным образом давало преимущества немцам, использовавшим разделительные свойства озер и фортификаций, равно как и густую сеть своих железных дорог? Почему Россия не увидела преимущества движения единой армией, продвижения к югу от Мазурских озер на более широком и мощном фронте? Не могли ли они оставить открытой территорию между Ковно и границей, открытой с тем, чтобы заманить немцев в ловушку? Один лишь удар со стороны Варшавы-Белостока в направлении Вислы перерезал все коммуникации, все железные дороги, сминал все германские планы”.
В результате слепота русского командования привела к трагедии. Девять дней без отдыха, по труднопроходимым дорогам, в удушающий зной, шла армия Самсонова. Жилинский гнал войска вперёд, не понимая, что этим завлекает эти элитные части в западню. Тем временем Реннекампф, потеряв противника из вида, безмятежно отдыхал, пока немцы совершали классический манёвр, — оторвавшись от одной армии, окружали другую. Отсутствие у русских современных средств связи, в частности телеграфа, беспечность больше похожее на предательство, — сообщения по радио передавались открыто, — позволяло противнику знать о русских планах всё. Жилинский связывался с Самсоновым удивительным способом. Адъютант раз в день на автомобиле отвозил его телеграммы на Центральный почтамт Варшавы, а потом снова отправлялся за ответом за сотню километров от штаб-квартиры Жилинского. Начальник оперативного штаба 8-й немецкой армии Макс Хофманн пишет в своём дневнике: “Благодаря сообщениям по радио клером (без шифрования, В. Ф.) мы знали силу русских войск и точное назначение каждой из задействованных русских частей”.
Как пишет историк А. Уткин: “А. В. Самсонов был моложе и, по общему впечатлению, серьезнее Ренненкампфа. Он работал в Генеральном штабе с двадцати пяти лет и в сорок три стал генералом. Он командовал Туркестанским военным округом и приобрел всеобщее уважение. Генерал Гурко говорит о безупречных моральных качествах Самсонова, о «блестящем уме, укрепленном хорошим военным образованием». Но он неважно знал местность, и его ввели в заблуждение установки Жилинского об отступлении германской восьмой армии. А система снабжения его армии оказалась абсолютно недостаточной: быстро движущаяся вперед армия резко оторвалась от своих баз. У солдат не было хлеба, у лошадей – овса”.
Тем не менее армия Ренненкампфа 17 августа нанесла 8-й немецкой армии поражение в бою у Сталлупенена и 20 августа вновь победила немцев в битве под Гумбинненом. Генерал Притвиц впадает панику и решает отвести 8-немецкую армию на рубеж Вислы, что означало сдачу русским всей Восточной Пруссии.
Это решение вызвало ярость начальника прусского генерального штаба генерала Мольтке Младшего, и он приказывает отставить слабовольного Притвица от командования и заменить его опытным, хотя и престарелым генералом фон Гинденбургом. Слетел со своего поста и начальник штаба 8-й армии, на его место назначается герой осады бельгийского города Льеж, генерал Людендорф.
Гинденбург и Людендорф немецкую военную науку знали отлично и бросили все свои силы между двумя большими, растянувшими тылы русскими армиями, окружили одну из них у Танненберга, а через две недели севернее окружили вторую у Мазурских озер. И в то время, когда Гинденбург и Людендорф совершали эту операцию, потерявший всякую ориентацию Жилинский сообщал Самсонову, что «перед вами противник оставил лишь незначительные силы». В это же время Ренненкампф замедлил свой ход, чтобы позволить 2-й армии окружить как можно больше немецких частей.
Самсонов пытался двинуться в северо-западном направлении, вдоль железной дороги – единственной питательной артерии, но это вызвало раздражение у генерала Жилинского, по выражению Керсновского “канцелярского деятеля, совершенно не знакомого с войсками, не понимавшего, что войскам нужно есть. Его понукания каждый день становились все более резкими: легкомысленно наобещав союзникам наступление на 15-й день, он отыгрывался на подчиненных. ”
10 августа XV армейский корпус 2-й армии завязал бой с противником у Орлау-Франкенау и на следующий день отбросил его. Победа радовала, однако упорство, с которым вели этот бой немцы, встревожило Самсонова. По своей службе в Варшавском округе он знал о немецких планах в случае войны, сдержать русскую армию с фронта и парировать ее наступление сокрушительным ударом с запада (из района Сольдау) во фланг и в тыл. Озабоченный Александр Васильевич, полагая, что противник так и сделает, делится своими подозрениями с Жилинским. Но тот не внял этим опасениям. Ничьих мнений, кроме собственного он не признавал. После Гумбиннена, считал Жилинский немцы отступили, в Кенигсберг и отходят к Висле. Поэтому надо поскорее перехватить противника, а Самсонов непозволительно медлит. “И на представления командовавшего 2-й армией об усилении противника перед его фронтом, пишет Крестовский, — главнокомандовавший Северо-Западным фронтом ответил ужасным, неслыханным, немыслимым для офицера оскорблением: “Видеть неприятеля там, где его нет, – трусость, а генералу Самсонову быть трусом я не позволю!”. Фраза эта была сказана офицером, слышавшим лишь на манёврах стрельбу, про другого, получавшего еще кадетом солдатского Георгия и заслужившего 4-ю и 3-ю степень в Маньчжурии. У генерала Жилинского было весьма своеобразное представление о воинской этике. Душевное равновесие генерала Самсонова было потеряно, и он предписал своей армии безотлагательно двинуться на север”.
А вот что пишет в своих мемуарах генерал Владимир Николаевич фон Дрейер: “Жилинский, сносясь по прямому проводу непосредственно с Самсоновым, требовал от него немедленного перехода в наступление его пятью корпусами. Самсонов резонно отвечал, что у него в двух корпусах нет еще обозов, а тяжелая артиллерия еще не подошла. Жилинский, боясь Великого Князя, ни с какими доводами не желал считаться и, говорят, упрекнул даже Самсонова в трусости.
— В этом никто меня еще не упрекал, — ответил Самсонов;
— Я слагаю с себя ответственность за все, что может произойти и, исполняя ваш приказ, перехожу границу”.
Путь к величайшей трагедии Первой мировой войны начался.
В.ФЕТИСОВ
Продолжение следует
На заставке: Поражение германских войск у Гумбинена. Старинная лубочная картинка
