Пандемия Covid-19 выявила множество институциональных слабостей, но прежде всего она показала, что ООН срочно нуждается в реформе. В частности, реакция Всемирной организации здравоохранения (глобального агентства ООН по вопросам здравоохранения) на эпидемию этого вируса обнаружила явные недостатки, которые объясняются отсутствием международного консенсуса и сотрудничества, а также активными протекционистскими мерами со стороны членов этой организации.
Нигде критика ВОЗ не была такой громкой и заметной, как в США, где недавнее решение президента Дональда Трампа заморозить американское финансирование этой организации стало для неё кошмарным ударом, причём ровно в тот момент, когда она отчаянно нуждается в поддержке. От того, что ООН будет делать дальше, и от того, как она сумеет восстановиться после продемонстрированной неспособности к эффективной координации в период кризиса Covid-19, будет зависеть её в роль в мире после пандемии.
Я считаю себя сыном ООН и верным сторонником её ценностей и принципов. На протяжении четырёх с лишним десятилетий я играл различные роли в этой гигантской бюрократической машине, начиная с 1974 года, когда меня назначили представителем Катара в Организация ООН по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО), и заканчивая 2017 годом, когда мне не хватило одного голоса, чтобы стать генеральным директором ЮНЕСКО.
Почти всё это время ООН стабильно давала надежду на лучшее будущее. Её специализированные агентства и организации играли ключевую роль в сохранении мира во всём мире, предотвращении международных конфликтов, ликвидации колониализма, защите прав человека.
Однако в последнее время роль ООН неуклонно снижалась, а её влияние на мировые события и правительства ослабло. Когда-то главный посредник и арбитр в мире, сегодня она стала слишком ограничена старыми концепциями и доктринами, которые не позволяют ей быть тем подлинно эффективным, полным духа сотрудничества, глобальным органом управления, которым она представлялась её основателям. ООН перестала внушать правительствам стран мира чувство уважения к международной легитимности, к международному праву, к поддержанию глобального мира и безопасности — так, как она это делала, например, после Второй мировой войны и после развала СССР.
Говоря проще, мир изменился, а ООН не поспевает за этими изменениями. Турбоскорость политических, экономических и культурных перемен в XXI веке привела к тому, что некогда могущественная организация стала бессильной, её защищают лишь немногие оставшиеся друзья.
Однако этот упадок не означает, что ООН обречена оказаться на свалке истории. Если судить по опыту прошлого, борьба с пандемией Covid-19, ставшая катастрофическим провалом глобальной политики, скорее всего, возвестит начала периода значительных перемен во всём мире. Я уверен, что мы движемся к новому, более разнородному мировому порядку, в котором международное управление больше не будет определяться какой-либо одной страной или одним набором политических ценностей.
Во время кризиса Covid-19 международная солидарность не сработала, а каждая страна старалась отстаивать лишь собственные интересы. Когда пандемия закончится, мир займётся специальными расследованиями, выдвижением обвинений и поисками козлов отпущения. ООН придётся выдержать этот шторм, но в конечном итоге, я думаю, ей поможет возродившаяся готовность ценить то коллективное сообщество, которое ранее мы с таким трудом создавали.
Этот момент истины будет трудным для ООН, потому что ей придётся принимать тяжёлые решения. Организации нужно будет отказаться от прежнего менталитета и начать движение в направлении, которое может быть некомфортным.
Например, таким органам, как ЮНЕСКО, нужно будет яснее демонстрировать свою пользу для мира. Образование, наука и культура будут критически важны для восстановления после пандемии, поэтому руководство ЮНЕСКО обязано задаться глубокими вопросами: Что мы делаем для сохранения культурных ценностей? Как мы можем защитить права человека, в том числе право на образование? Как мы можем направлять научное сообщество и предотвратить новую пандемию? Надо ли усиливать региональную диверсификацию для того, чтобы организация служила всем странам-членам, и как это должно отражаться на её руководстве? Только успешно решая подобные проблемы, ЮНЕСКО и другие агентства ООН сумеют сохранить своё значение в мире после Covid-19.
Реформа ООН должна начаться с самого верхнего уровня — с Совета Безопасности, где пять постоянных членов (Китай, Франция, Россия, Великобритания и США) продолжают пользоваться правом вето, унаследованным от давно ушедшей эпохи. Расширение постоянного членства в Совете Безопасности за счёт других стран (из Азии, Африки, Латинской Америки и Ближнего Востока) позволит выровнять баланс в процедурах принятия глобальных решений.
Такое изменение совершенно оправдано. Например, Индия уже в этом десятилетии может стать страной с самой большой численностью населения в мире, Япония обладает третьей крупнейшей в мире экономикой, а у ЮАР и Нигерии самая крупная экономика на континенте с самыми высокими в мире темпами роста населения.
Кроме того, агентства ООН должны гарантировать, чтобы граждане страны, в которой они базируются, не занимали в них высшие должности. Слишком часто выбор руководства организации ставит под сомнение её легитимность и независимость. Достаточно взглянуть на мой регион (Ближний Восток), чтобы увидеть опасные последствия подобных решений.
Например, базирующаяся в Каире Лига арабских государств когда-то считалась платформой для арабского сотрудничества, но постоянные назначения министров из правительства Египта на пост генерального секретаря этой организации стали сигналом её гибели. Стараясь сделать Лигу ответвлением египетского государства, руководство этой страны добилось, что эта организация стала политически устаревшей и ненужной, а её роль свелась к площадке для пустых дискуссий.
Пандемия Covid-19 должна послужить стартом для реформы ООН. Если этого не произойдёт, тогда боюсь, что организация, которой я посвятил значительную часть своей профессиональной карьеры, и принципы которой я очень высоко ценю, не сможет найти для себя надёжное место в современном мире, не говоря уже о восстановлении былой славы.
