Foreign Affairs (США): какой может быть война с Ираном?

Напряженность в отношениях между Ираном и США достигла самой высокой точки за последнее время. Если конфликт начнется, это станет концом предполагаемого сдвига США в сторону конкуренции на уровне сверхдержав с Россией и Китаем.

Напряженность в отношениях между Ираном и США достигла самой высокой точки за последнее время. Заключенное в 2015 году ядерное соглашение с Ираном находится в подвешенном состоянии.

Администрация Трампа использует санкции для того, чтобы задушить экономику Ирана, а в мае она направила на Ближний Восток авианосец, системы противоракетной обороны, а также четыре бомбардировщика. Кроме того, Вашингтон эвакуировал из своего посольства в Багдаде вспомогательный персонал, поскольку разведывательные службы получили информацию о том, что Иран готовится нанести удар по американским целям с помощью своих опосредованных военных формирований за рубежом.

Соединенные Штаты также заявили о том, что, вероятнее всего, именно Иран недавно повредил нефтяные танкеры под флагами Саудовской Аравии, Норвегии и Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ). Кроме того, администрация Соединенных Штатов исходит из того, что Иран на временной основе разместил ракеты на небольших кораблях, находящихся в Персидском заливе. В начале мая Джон Болтон, советник президента США по национальной безопасности, публично пригрозил Ирану и заявил о готовности ответить на любую иранскую атаку, «предпринятую опосредованными силами, Корпусом Стражей Исламской революции (sic) или регулярными иранскими вооруженными силами».

Хорошая новость состоит в том, что реальная ситуация не столь плоха, как может показаться. Похоже, никто из игроков — возможно, за исключением Джона Болтона — не хочет войны. Военная стратегия Ирана состоит в том, чтобы избегать прямого столкновения с Соединенными Штатами. Вашингтон занял жесткую публичную позицию, подкрепив ее размещением дополнительного военного контингента в этом регионе, однако этот шаг нельзя назвать последовательным, или крайне необычным. Если бы Соединенные Штаты, на самом деле, готовились к войне, поток военной техники и военнослужащих в этот регион был бы значительно большим по объему.

Плохая новость состоит в том, что война, тем не менее, продолжает оставаться возможной. Даже если ни одна из сторон не хочет воевать, неправильная оценка ситуации, пропущенный сигнал, а также логика эскалации способны привести к тому, что даже незначительное столкновение может стать причиной большого пожара — с разрушительными последствиями для Ирана, для Соединенных Штатов и для Ближнего Востока.

Конфликт, скорее всего, может начаться с незначительной атаки со стороны Ирана, причастность к которой он сможет отрицать, на одну из связанных с Соединенными Штатами целей. Согласно этому сценарию, иранские лидеры делают вывод о том, что настало время решительным образом ответить на действия американского президента Дональда Трампа. Шиитские военизированные формирования в Ираке со связями с Ираном наносят удар по американскому военному конвою и убивают несколько солдат, или иранские оперативные подразделения совершают нападение на еще один танкер в Персидском заливе, что на этот раз приводит к разливу нефти. Из прежнего опыта Тегерану известно, что подобные атаки не вызывают прямого возмездия со стороны Соединенных Штатов при условии наличия возможности каким-то образом отрицать свою причастность. Так, например, опосредованные иранские формирования в Ираке убили примерно 600 американских солдат в период с 2003 года по 2011 год, и это не имело каких-либо серьезных последствия для Ирана.

Однако на этот раз ситуация иная. После иранской атаки администрация Трампа решает нанести удар по нескольких военным объектам в Иране — так же, как были нанесены удары по сирийским объектам в 2017 и в 2018 году после того, как режим президента Башара аль-Асада применил химическое оружие. Используя уже размещенные на Ближнем Востоке военно-воздушные и военно-морские силы, Соединенные Штаты наносят удар по иранским портам или по тренировочному лагерю для иракских шиитских формирований на территории Ирана. Через государственные и частные каналы правительство Соединенных Штатов сообщает о том, что оно проводит одноразовый удар для «восстановления сдерживания», а в том случае, если Иран сдаст назад, он не столкнется с другими последствиями. В идеальном варианте Иран включает заднюю передачу, и на этом все заканчивается.

Но что будет в том случае, если Иран не ответит так, как это сделал Асад? В конечном счете, Асад боролся, по сути, за свое выживание в многолетней гражданской войне, и он не хотел еще больше вовлекать Соединенные Штаты в это противостояние. У иранских лидеров значительно больше вариантов, чем было у находившегося в осаде президента Сирии. Исламская Республика может использовать своих ставленников в Афганистане, Ираке, Ливане, Сирии и Йемене для проведения атаки на Соединенные Штаты и на их партнеров. В ее арсенале имеются баллистические ракеты, способные поразить цели в Бахрейне, Кувейте, Катаре, Саудовской Аравии и ОАЭ. Ее мины, а также наземные противокорабельные установки способны создать кризисную ситуацию в Ормузском проливе и вызвать повышение цен на нефть на мировых рынках. Иран способен в значительной мере вызвать сокращение добычи нефти в Саудовской Аравии с помощью агрессивного саботажа или кибератак, а иранские военизированные формирования, известные как подразделение Кудс (Quds Force), имеют возможность атаковать американские объекты в разных частях мира.

В отношениях между Соединенными Штатами и Ираном существует значительная вероятность неправильного толкования действий другой стороны, особенно в том случае, когда оба эти игрока вынуждены действовать в условиях временного лимита на основе неопределенной информации и при наличии глубокого взаимного недоверия. Иран может неверно интерпретировать одиночный удар со стороны Соединенных Штатов и воспринять его как начало значительной военной кампании, требующей незамедлительного и жесткого ответа. Особенно серьезной можно считать опасность направления Соединенными Штатами неопределенных сигналов Ирану, с учетом склонности Трампа публиковать резкие сообщения в Twitter, а также того факта, что его советники по национальной безопасности предлагают более «ястребиную» повестку, чем он сам.

Обе стороны также столкнутся с серьезной дилеммой в области безопасности, поскольку оборонительные меры каждой из сторон могут показаться агрессивными другой стороне. Предположим, что в ходе такого рода кризиса Соединенные Штаты решают направить авианосцы, линкоры, бомбардировщики и военнослужащих в этот регион для защиты себя и своих союзников. Военные лидеры Ирана могут сделать вывод о том, что Вашингтон собирается предпринять более крупную атаку. Представьте себе также, что Иран решает защитить свои ракеты и мины от превентивного удара со стороны Соединенных Штатов и для этого начинает выводить их из мест хранения и рассредоточивать их. Соединенные Штаты могут интерпретировать такого рода оборонительные меры как подготовку к масштабной эскалации — и ответят нанесением того самого превентивного удара, которого Иран пытался избежать.

В соответствии с еще одним сценарием, все эти варианты эскалационного давления приводят к началу более крупного конфликта. Соединенные Штаты топят несколько иранских кораблей, атакуют порт и несколько тренировочных лагерей. Иран устанавливает мины и атакует американские корабли в Персидском заливе. Иранские опосредованные силы убивают десятки американских солдат, сотрудников гуманитарных организаций и дипломатов в этом регионе, а иранские ракеты наносят удары по американским базам в Бахрейне, Саудовской Аравии и ОАЭ, нанеся таким образом ограниченный ущерб. На каждом этапе Иран пытается сохранить лицо с помощью демонстрации своей решимости, однако еще не начинает полномасштабную войну; Вашингтон, пытающийся «восстановить сдерживание», каждый раз все более агрессивно наносит ответные удары. Вскоре обе стороны скатываются с полномасштабным враждебным действиям.

В этот момент Соединенные Штаты поставлены перед выбором: продолжить эскалацию, отвечая ударом на удар, или подавить врага, уничтожив как можно больше его военных объектов, как Соединенные Штаты сделали это в ходе операции «Буря в пустыне» (Operation Desert Storm) против Ирака в 1991 году. Пентагон рекомендует «нанести мощный удар» для того, чтобы не оставлять американские силы уязвимыми для дальнейших иранских атак. Болтон и госсекретарь США Майк Помпео поддерживают этот план. Трамп соглашается, поскольку считает масштабную операцию единственным способом для того, чтобы избежать унижения.

Соединенные Штаты направляют примерно 120 тысяч солдат на свои базы на Ближнем Востоке, и в таком случае их количество приблизится к показателю по численности (от 150 тысяч до 180 тысяч) солдат, размещенных в любой конкретный момент в Ираке с 2003 года по 2008 год. Американская авиация наносит удар по обычным военным объектам в Иране, а также по значительной части ядерной инфраструктуры Ирана — в Нетензе, Фордо, Эраке и Исфахане. Пока военные не начинают наземное вторжение и не пытаются свергнуть существующий в Иране режим, однако наземные силы уже направляются в этот регион, и в случае необходимости они готовы к вторжению.

Иранские вооруженные силы через некоторое время оказываются подавленными, однако перед этим они проводят мощное полномасштабное наступление. Иран увеличивает количество установленных мин, а также организует многочисленные нападения небольших катеров на американские силы в Персидском заливе. Ракетные атаки, кибератаки и другие подобные акты саботажа в отношении объектов в Персидском заливе вызывают резкий рост цен на нефть в течение нескольких недель или месяцев, и, возможно, цена нефти доходит до 150 долларов за баррель или даже превышает этот уровень. Иран запускает максимально возможное количество ракет по американским военным объектам. Многие ракеты не попадают в цель, но не все. Опосредованные силы Ирана атакуют американских военнослужащих в Афганистане, Ираке и Сирии, а поддерживаемые Ираном повстанцы-хуситы в Йемене увеличивают количество ракетных атак на Саудовскую Аравию. Иран даже может попытаться осуществить террористическое нападение на посольства Соединенных Штатов или на военные объекты по всему миру — но, скорее всего, они будут неудачными, поскольку такого рода атаки сложно осуществить.

Израиль, вероятно, окажется втянутым в этот конфликт из-за столкновений с боевиками «Хезболлы», членами шиитских военизированных группировок и политических партий в Ливане. Иран имеет огромное влияние на «Хезболлу», и он может атаковать Израиль, используя свой арсенал, состоящий из 130 тысяч ракет и пытаясь таким образом повысить цену этого конфликта для Соединенных Штатов и для одного из самых близких союзников Америки. В результате такого рода атаки, судя по всему, будет выведена из строя система противоракетной обороны Израиля «Железный купол» (Iron Dome), и тогда у Израиля не останется другого варианта, кроме как атаковать опорные пункты «Хезболлы» на юге Ливана и, возможно, на юге Сирии. Таким образом столкновение между Соединенными Штатами и Ираном теперь охватывает весь регион, и огромные потери теперь понесет не только иранское руководство и люди, поскольку серьезную цену кровью и ценными активами заплатят теперь Соединенные Штаты, Израиль, Ливан, страны Персидского залива и другие региональные игроки.

Даже в тот момент, когда основные военные операции будут остановлены, сам конфликт еще не закончится. Будет сложно уничтожить иранские опосредованные силы с помощью обычной тактики ведения боевых действий, тогда как их представители будут совершать нападения на американских солдат и вооруженные силы союзников Америки на Ближнем Востоке еще в течение многих лет. Американские удары с воздуха приведут к тому, что иранская ядерная программа будет отставать от своих планов реализации на срок от 18 месяцев до трех лет. Однако авиационные удары не способны уничтожить научные знания и имеющиеся технологии, и тогда Иран может сделать реализацию своей программы еще более защищенной и приступить к созданию ядерного оружия — а это та цель, от которой он до этого момента отказывался.

Более того, даже если Соединенные Штаты вступят в этот конфликт, надеясь таким образом лишь ослабить Иран в военном отношении, они вскоре столкнуться с требованиями у себя дома, а также с призывами из Иерусалима, Эр-Рияда и Абу-Даби относительно уничтожения Исламской Республики. В результате Соединенные Штаты могут оказаться вовлеченными в операцию по свержению режима, которую они предприняли в Ираке в 2003 году и в Ливии в 2011 году — однако на этот раз она будет значительно большей по своему масштабу. Население Ирана сегодня составляет 80 миллионов человек, что более чем в три раза превосходит население Ирака в момент начала Иракской войны. Топография Ирана значительно сложнее, чем в Ираке. Со временем цена подобного вторжения составит триллионы долларов. А еще следует учитывать дестабилизирующий эффект кризиса беженцев, который может начаться в стране, население которой соответствует населению Афганистана, Ирака и Сирии вместе взятых.

Соединенные Штаты, возможно, попытаются вместо этого добиться свержения режима Исламской Республики, не прибегая к вторжению, как они пытались это сделать в Ираке в 1990-е годы. Однако, в отличие от многих других ближневосточных стран, ставших нестабильными в последние годы, Иран является не искусственным образованием периода европейского колониализма, а тысячелетней цивилизацией с глубоко укоренившимся национализмом. Иранцы вряд ли ответят на большую войну с Соединенными Штатами обвинениями в адрес своего руководства и попытками его свергнуть. Но даже если они сделают это, то наиболее вероятным результатом будет переход от клерикального правления к военной диктатуре, возглавляемой мощным Корпусом Стражей Исламской революции. В самом плохом варианте внутренний развал может привести к гражданской войне, как это было в случае с несколькими соседями Ирана, и тогда там может возникнуть убежище для террористов, а также огромные потоки беженцев.

Даже если ситуация не будет развиваться по одному из самых плохих сценариев, любая война с Ираном на долгие годы привяжет Соединенные Штаты к еще одному ближневосточному конфликту. Такая война и ее последствия, скорее всего, обойдутся в сотни миллиарды долларов, что поставит в затруднительное положение не только Трампа, но и будущих американских президентов. Такого рода обязательства будут означать конец предполагаемого сдвига Соединенных Штатов в сторону конкуренции на уровне сверхдержав с Россией и Китаем.

Скорее всего, все участники осознают существующие угрозы — не в последнюю очередь и руководство Ирана, для которого война с Соединенными Штатами станет особенно катастрофичной по своим последствиям. По этой причине обе стороны будут продолжать попытки, направленные на то, чтобы избежать полномасштабной войны. Однако иногда происходят войны, которых никто не хотел. Администрация Трампа и руководство Исламской Республики должны действовать значительно более осторожно, если они не хотят ввергнуть свои страны в опасную и дорогостоящую спираль, которая быстро выйдет из-под контроля.

Ilan Goldenberg