В этом рассказе я хочу изложить всплывшее из памяти уникальнейшее событие, зарегистрированное дежуркой отдела. В моей практике оно встречается впервые, да и коллеги с тридцатилетним стажем аналогию не упомнят.
Речь идёт о странной болезни, феномен которой даже объяснить архимеды не могут. Как растолковал мне главный хирург клиники района «… это явление мистическое, оно в рамки наших знаний не укладывается, и сегодня логическому толкованию не поддаётся».
— Безутешная информация, — ответил я, — к семи чудесам света жизнь добавила ещё одно.
— Ты прав, ты прав, это по-другому не назовёшь, — заключил медик.
Ночью в РОВД позвонила администраторша гостиницы Тюленева. Вибрирующим от напряга фальцетом Алина Герасимовна сказала:
— У нас чепэ. С балкона выпал мужик.
Дежурный переадресовал информацию мне, уступил пульт управления своим помощникам и дал храпака. Сон — дело серьёзное. Три часа отдыха легализованы милицейским Уставом, а раз так, то оставим моего френда в покое. Ответственность за раскрытие преступления несёт начальник уголовного розыска, он добровольно взвалил тяжёлую ношу на свои плечи, и обязан всегда быть на месте происшествия.
Гостиница высилась в пятистах метрах от моего дома. Я оделся, хлебнул кофе и рванул на улицу.
Подле трупа маячил сыщик. Лейтенант протянул мне стандартный бланк:
— Вот данные погибшего. Лекомцев Фёдор, сорок лет, конструктор. Жил в номере 806.
Завидев меня, из отеля вышла Тюленева.
— Ко мне вопросы есть? — молвила она.
Я всплеснул руками:
— А как же! Тут без вас не обойтись.
— Буду рада помочь, — уверила меня женщина.
Лейтенант сфотографировал труп и спросил Алину Герасимовну:
— Где Лекомцев проводил время, часто ли бухал, имел ли ценности?
Администраторшу явно била дрожь.
— Фёдор ни с кем не общался… пил минералку, составлял математические уравнения… Вставал рано, съедал омлет и бежал на авиационный завод.
Опер усмехнулся:
— Как же мог этот интеллигент вывалиться из окна?
Тюленева задумалась.
— Скорее всего… он у себя не ночевал… Меня знобит, едва вспомню дверь балкона.
Я дал ей таблетку валерьянки.
— Примите, успокаивает… Так что вы хотели ещё сказать?
— Лучше меня детали его смерти знает портье, — женщина пошла вперёд и крикнула в сторону холла гостиницы, — До-дик!
Ей навстречу выкатился толстяк. Он работал в отеле двадцать лет и всех сотрудников милиции знал по имени, а шефа угро считал своим другом.
После взаимного салюта, он пролепетал:
— Айда на восьмой этаж. Пока лифт будет тащиться наверх, я изложу вам некоторые мысли.
Вспомнив тягу швейцара к болтовне, я заметил:
— Давай суть.
— Коротко не могу, — Додик шлёпнул свой бритый череп, — тут я храню варианты на любые случаи. На сегодняшний тоже, разумеется.
Фигура нескладного толстяка вызывала у нас улыбку, а когда он доверительно шептал, подсказывая метод розыска щипачей, инспектора хохотали до слёз. Однако сейчас мы говорили без дураков.
Швейцар продолжал:
— Уверен, моя версия окажется приоритетной, и как только убийца будет задержан, мне вручат государственную награду.
Предвкушая удовольствие, портье выпятил грудь.
— Хроникёры напишут, мол, единственный в стране консьерж-орденоносец, этот герой…
Я вернул Додика с небес на землю:
— Кто сказал, что Фёдора убили?
— Криминал бросается в глаза. Сначала мы конструктора не признали, он разбился в лепёшку. Чтобы элиминировать сомнение, поднялись на восьмой этаж и долго барабанили в номер. Мужик не отзывался. Неладное почуяла Алина Герасимовна, она решила дверь взломать… Теперь слушайте внимательно и не упустите ни единого слова. Готовы?.. Ключ в замке торчал снутри. В комнате я оценил атмосферу и без лишних эмоций понял: выход на балкон заперт… значит, Лекомцев номер не покидал и, естественно, выпасть на улицу… не мог. Улавливаете к чему ведёт суждение методом дедукции?
Подавив хохот, лейтенант съязвил:
— Не улавливаю. Твоя философия столь глубокомысленна, что требует расшифровки. В противном случае искать в ней рациональное зерно нет смысла.
Додик уже попеременно указывал на входную и балконную дверь.
— Обе заперты снутри. Иначе говоря, авиатор должен был находится в ком-на-те!
Я оглядел помещение: холодильник, заваленный чертежами стол, древние стулья. Личные вещи, портмоне изобретателя, продукты лежали на своих местах.
Инициативный швейцар не унимался:
— Федя отсюда не выходил! Мы же видим, дверь на балкон заперта. Проанализировав ситуацию, мой череп выдал самые фантастические варианты. Но разгадать такой мудрёный ребус даже мне пока не под силу. Эта головоломка в лучших традициях детективного жанра. Тем не менее хотите знать мою авторитетную консеквенцию?… Тут шуруют потусторонние силы… К счастью, Додик управляет ими без труда.
Мы спустились в кабинет администратора. Я вернул оперу анкету Лекомцева и сказал:
— Там вписан номер телефона его брата. Звони в Новосибирск, пусть он летит сюда.
Мистический факт сотрудников РОВД поразил. Они задавали себе один и тот же вопрос: «Каким образом инженер выпал с балкона », — и, не найдя путной гипотезы, спрашивали меня:
— Новости есть?
— Нет, — бросал я, и шёл далее.
Телефон звенел, не умолкая. Подняв трубку, я услышал знакомый фальцет:
— Георгий, приезжайте. В номере 706 вас ждёт профессор, он сообщит что-то важное, — сказала Алина Герасимовна.
Я и молодой лейтенант поднялись на седьмой этаж. Опер толкнул неплотно закрытую дверь и шагнул в комнату со словами: «Разрешите, милиция».
Из-за стола поднялся низкорослый дед.
— Филиппов. Серафим. Серафим Семёнович, — представился он. — Извините, не могу успокоиться, собрать мысли, а ведь мне нужно выступить на конференции.
Мужик нервничал. Его я усадил на диван и молвил.
— Поговорим не спеша. Кто вы, откуда, что за конференция?
— В город съехались учёные, исследующие проблему Арала. Меня академия наук обязала сделать доклад. Но дело не в этом, — Серафим Семёнович закружил по комнате, — я… убил вора.
Не дожидаясь моей реакции, лейтенант ввернул, будто напал на след главаря шайки:
— Где, когда, при каких обстоятельствах?
— Да тут, в номере, — всхлипнул он, — ума не приложу, как этот дьявол сюда попал!
Сыщик предположил:
— Наверное, вы не заперли дверь.
— Нет же, нет, — крикнул Филиппов, — запер! Ключ оставил в замке, а через балкон, на седьмой этаж, ещё никто не влетал. Кроме птах,естественно.
Дед на убийцу не смахивал. Ему я не верил, однако сказал:
— Что же было дальше, хапуга очистил ваши карманы?
— Вероятнее всего, злодей хотел меня убить…
Опер удивился:
— Зачем? У вас нет ценностей.
— Есть.., — Филиппов немигающе глянул на лейтенанта, — экологические данные Аральского моря.
Парень усмехнулся:
— За это не убивают.
— Молодой человек, молодой человек, — дед повысил голос, — на изыскания выделяют миллионы. Моя экспедиция обошлась казне в сто тысяч долларов.
Я миролюбиво согласился:
— Да, на разгадку тайны Арала ассигнуют значительные средства. Так чем вы убили непрошенного визитёра, куда спрятали труп?
— Боже, что за непонятливые люди! Вы и вправду начальник угро? Предъявите удостоверение, — вспылил архимед.
Ткнув нос в моё фото, Серафим Семёнович документ вернул.
— Извините, такой напряг, такой напряг… Всю ночь ярко светила луна. Феба не давала мне уснуть. В пять я открыл глаза и увидел двигавшегося по комнате человека. «Зарежет, вихрем пронеслось в голове. Сейчас возьмёт нож…». Когда гангстер подошёл к распахнутой двери балкона, времени думать не оставалось. Я вскочил, схватил ирода, толкнул… он полетел вниз.
Дед умолк, налил себе треть бокала водки и разом его опорожнил. Закусив хлебом, крякнул:
— Жулик весил не более пятнадцати килограммов, не сопротивлялся, через лоджию летел как бы сам.
Юный лейтенант горел желанием припереть учёного к стене:
— Пятнадцать килограмм, шагал добровольно, не сопротивлялся. Вы говорите о набитой соломой кукле? Это чушь.
— Так оно и было. Хотите верьте, хотите нет, — буркнул профессор.
В комнату вошла Алина Герасимовна.
— Дежурный отдела передал, что приехал брат Лекомцева, — сказала она.
Приезжий сидел в кабинете Аршалуйсяна, пил чай, показывал фотографии.
— Лекомцев. Эдуард, — представился мне сибиряк.
Я пожал его крепкую ладонь.
— Тебе известны детали смерти Фёдора?
— Лишь то, что он упал с балкона, — ответил мужик. — Впрочем тут для нас загадки нет.
— Нет загадки! — воскликнул я, — ведь мы ещё ничего толком не установили.
— Дверь номера была заперта снутри, а Федя лежал на улице. Так?
Карен удостоверил:
— Да, на улице. Как это понять?
— Тут дело лишь.., — Эдик подбирал нужные слова, — Федя ночами влезал на телеграфные столбы, водонапорную башню, истоптал крышу церкви… Люди окрестили его Лунатик. Пока мама была жива, она ставила перед кроватью брата таз холодной воды. Ступив в него, он просыпался…. А в командировке Федя снимал номер не выше первого этажа…
— На сей раз отель арендовали экологи, — сказал я, — тем не менее администрация могла ему помочь.
Эдик сложил раскиданные по столу фотографии.
— Вот этот мой одноклассник умер год назад, — он ткнул в парня, сидевшего на мотоцикле, — разбился насмерть.
Я участливо спросил:
— Автоавария?
Лекомцев хлопнул глазами:
— Нет. Упал с крыши магазина… Сторож принял его за крадуна, и пальнул из берданки в воздух. Малый упал и шлёпнулся чайником об асфальт.
Я глянул на старую фотографию:
— Не понял, что он там делал?
Эдик замялся, будто раздумывая, стоит ли ворошить чужую беду.
— Ходил… во сне, как Федя. В это время их будить нельзя. Очнувшись, такие люди теряют ориентацию и валятся с ног… И ещё удивительный факт: на рассвете сторожевая овчарка нашей мастерской брата не чуяла, а днём скалила зубы и к воротам не подпускала. — Лекомцев сунул фотки в обшарпанный чемодан, — у меня есть просьба. Самолёт в Новосибирск летает раз в неделю, помогите купить билет. Ждать следующий рейс я не могу, дома дел куча. До наступления холодрыги нужно успеть заготовить сено, утеплить коровник, собрать грибы. Упустишь время, придётся зимой семье голодать.
— Не волнуйся, — сказал я, — это для нас не проблема.
Эдик увёз тело брата на родину. Однако, несмотря на его путный рассказ, вопрос каким образом лунатик проник в номер 706, повис в воздухе безответно.
Следователь направил письмо академикам, но учёные, я думаю, осветят нам лишь ход болезни, а не феномен перевоплощения человека в бестелесное существо.
Георгий Лахтер (Мирвали Гулямов)
Ташкент — август, 1997 год
