Мне позвонил дежурный РОВД.
— В массиве обнаружен труп, — сказал он, — наряд к выезду готов.
Я втиснулся в “УАЗ” и дал команду шофёру гнать на предельной скорости.
Последние месяцы машина не выжимала более сорока километров. В стареньком “танке” не включалась задняя скорость, барахлили свечи, подтекал радиатор. Но капитальный ремонт не предвиделся: этой технике на складе министерства запасных частей не было. Авто передвигался исключительно за счёт энтузиаста-водителя, он поддерживал его «на плаву» собственными силами.
В деятельности по раскрытию убийства первостепенная роль отводится установлению личности погибшего. Далее выявляют круг знакомых убитого, затем — когда, где, с кем он общался.
Для начала тело осматривают. Сыщикам необходимо знать, есть ли на нём, кроме ножевого или огнестрельного ранения, другие изъяны, их наличие даёт основание полагать, что жертву перед смертью били, a это для опера конкретная зацепка.
Фары нашего автомобиля высветили лежащего на траве человека.
Майор Воробьёв перевернул тело на спину.
— Рана в печень, — констатировал он. — Юноше лет семнадцать… на руке часы… деньги в кармане.
Пока мы труп исследовали, водитель успел обойти футбольное поле и, видимо, накопал что-то интересное. «Георгий, — крикнул милиционер, — иди сюда!»
Я подошёл и от изумления едва не охнул: в темноте луч фонаря выхватил дивной красоты нож. Его эфес напоминал русалку, хвост которой украшал изумруд, обрамленный алмазами.
Предполагаемое орудие убийства оценил эксперт- криминалист.
— Кинжал уникален, — заключил Вадим, — он по стоимости равен… автомобилю. Но сейчас для нас важна рукоять, на ней видны папилляры.
Последняя фраза меня утешила.
— Лети в отдел, — я кивнул на „УАЗ”, — пробей пальцы по картотеке.
Изучив находку, мы выдвинули версии. Две из них опера считали наиболее реальными:
— Преступник не знал истинную цену кинжала. Совершив убийство на почве мести, он орудие выбросил.
— Раритет украден из музея, частной коллекции или антикварного магазина, куда преступник имеет доступ.
Для проверки этих вариантов я создал спецгруппу и включил в неё десять инспекторов. Им предстоял разговор с сотрудниками музеев и антикварных лавок — там работали знатоки древностей, они могли вспомнить что-нибудь, касающееся уникального стилета.
Дверь моего кабинета заслонил Вадим. Эксперт развёл руки:
— Идентичных пальцев нет, — и бросил на стол кипу фотографий ножа. Снимки как всегда были черно-белые, на цветные реактивы деньги криминалистам не выделяли.
Днём сыщики собрались в отделе. Из города не вернулся лишь майор Воробьев.
Парни новой информацией меня не засыпали, тем не менее провели нужную работу: фото трупа для опознания показали в школах, жителям квартала, дворникам.
Наконец, появился Воробьев. Он сел на диван и сказал:
— Моя группа крутилась на пятаке, ну там, где торчат нумизматы. В итоге, я встретил знакомого антиквара. Мужик обнюхал фото и заявил, мол, этот кортик библиография не упоминает… Но ранее витал звон, будто некий Маркин владеет коллекцией оружия. Её никто не видел, однако, едва слух распространился, дед исчез. Полагают, молва не беспочвенна. Я сгонял в адресное бюро и выписал однофамильцев Маркина. Их надо проверить.
Интуиция Воробьёва не подвела. Двое из его списка нас не заинтересовали, а третий…
Майор выведал, что в квартире живёт пенсионер. Живёт бирюком: гостей не принимает, на рынок не ходит, соседей избегает.
«Почему он сторонится людей?», — задались мы вопросом, и решили деда навестить. Но войти в его апартаменты было нелегко, старик даже электромонтёру отвечал сквозь железную дверь.
Нам оставалось лишь хитрить. Воробьёв надел рабочую спецовку, взял потёртый чемодан с инструментами, и звонил в квартиру Маркина, пока не услышал:
— Кто там?
— Сантехник, — отозвался майор.
— Мы никого не вызывали, — тенькнул тот же голос.
— Вы затопили соседа. Я должен шахту обследовать, — гнул свою линию инспектор.
— У меня сухо, — едва внятно изрёк дед.
— Труба прохудилась ниже уровня пола, из дыры хлещет вода… Я вызову милицию, — припугнул старика Воробьёв.
— Сколько вас человек?
— Я работаю один.
— Хорошо… только пса на балкон загоню, — дохнул Маркин.
Наконец дверь отворилась. Я хозяину квартиры представился. Слова «начальник угро» произвели на него магическое действие, мужик оцепенел.
Воробьёв хотел его куда-нибудь усадить, взял Маркина под руку, толкнул дверь в гостиную и… замер.
Я глянул в комнату. Её вид поразил и меня: на стенах висели картины, иконы, шпаги, полки уставлены статуэтками.
Обозрев выставку, я деду сказал:
— Где ваш паспорт?
Он махнул вглубь помещения:
— Там…
Опер документ сыскал.
— Маркин Борис Эдмундович, — прочитал он.
На вопросы старик отвечал кратко: «Вдовец. Сын живёт отдельно. Меня навещает внук».
Майор переспросил:
— Внук? Мне бы на его фото посмотреть.
Хозяин квартиры отпер ящик, извлёк миниатюрный портрет и водрузил снимок на стол.
Опер сунул фото в свой дипломат.
— Сколько юноше лет?
— Илье восемнадцать.
— Где он сейчас находится?
— Да где же ребёнку быть? — удивился Борис Эдмундович, — дома, естественно.
Воробьёв показал деду снимок найденного милицией ножа.
— Этот предмет вам знаком?
Старик надел очки-линзы.
— Нет… встречал… купил.., — вдруг он швырнул фото и рванул в спальню.
Мы пошли следом.
Борис Эдмундович нырнул под кровать, вытянул оригинальный сундук, открыл его и … упал в обморок. Ларец был пуст.
Ночью Вадим мне рапортовал:
— Пальцы на ханджаре оставил внук Маркина.
Заключение эксперт растолковал Илье. Юноша читать вывод не стал, обхватил голову и сказал:
— … Убил я.
Исповедь хлопца нас удивила, мы не понимали зачем он лишил жизни своего друга, Усенова Наиля.
Мальчики занимались плаванием. Их спортивные достижения росли день ото дня. Наиль выполнил норматив мастера спорта и вошёл в сборную команду общества. Он участвовал в первенствах, ставил рекорды, завоевывал медали. А Илья оставался перворазрядником. Его показатели были ниже лишь на доли секунды. Но ниже, они отодвигали молодого человека на второй план, на скамейку запасных, вешали на него обидный ярлык «дублёр».
Соперник раздражал Маркина. «Неудачник» представлял себе как он в отсутствии Наиля войдёт в национальную дружину, выиграет кубок, даст интервью газетам. Этот мираж долбил его мозг неделями.
В один из дней Илья рассказал чемпиону об уникальной коллекции деда.
Усенов ответил:
— Покажи что-нибудь.
Маркин согласился. Он приехал к Борису Эдмундовичу, выкрал у него кортик и стал ждать друга на окраине квартала. Мысли убить, разумеется, не было, просто хотелось Наиля удивить.
Усенов пришёл на оговоренный пятак и с ходу выпалил:
— Я еду на чемпионат Азии!
Этого хватило, чтобы Илья утратил самообладание.
— Снова ты? — заревел он и, махнув кинжалом, распорол Наилю печень.
Убийца не помнил куда швырнул нож. Бежал, пока не увидел озеро. Там юнец перевёл дыхание, умылся и побрёл домой.
Ещё пару захватывающих строк о коллекции Бориса Эдмундовича.
Эксперты годского музея описывали её трое суток. Далее редкости упаковали, и вместе с хозяином этого клада отправили в Москву.
Допросить антиквара я не успел. Но пока старик находился в отделе, он поведал сокамернику, что во время Отечественной войны занимал должность командира хозяйственной роты. В его функцию входила поставка хлеба, тушенки, мыла защитникам Ленинграда. В январе 1943 года Маркин встретил девчонку, продававшую часы фирмы “Павел Буре”. Вещь капитану понравилась. Он приценился и, после недолгих торгов, обменял раритет на кусок вяленого мяса.
Блокадница чиркнула ему свой адрес и шепнула: «Меня зовут Тамара. Если вам нужен антик, заходите».
Вернувшись на передовую, Борис подарил часы своему командиру. Генерал долго любовался эмалевой росписью циферблата, золочёными стрелками, уникальным механизмом и приговаривал: «Несравненный мастер, несравненный». Реакция комбрига удивила Маркина, и тогда он задал себе вопрос: «Отчего старина людей восторгает?»
Следующий визит в город Борис начал с посещения Тамары. Но в этот раз капитан обладать антиком не жаждал — у него созрел более масштабный план.
Хозяйственник видел как ленинградцы любую вещь продают нипочём. Он решил раритеты скупать, прятать, а после окончания войны ценности куда-нибудь вывезти. Для исполнения задумки требовался лишь партнёр — местный житель.
Борис осмотрел комнату: этюды, иконы, бюсты. В общем, именно то, что называется «попал в цель».
— Интересные экспонаты, — сказал он, — коллекция стоит, наверное, дорого.
— В мирное время она бесценна, — ответила девушка.
— Я хочу её купить. Даю за всё пуд сухарей, — капитан играл открыто, — но ты должна принять условие… хлеб я принесу малыми долями, а товар заберу, когда мы осаду Питера прорвём. Согласна?
Тамара своим ушам не верила: ещё днём она полагала, что умрёт голодной смертью и вдруг ей дарят Жизнь.
Маркин уловил едва заметный кивок.
— Соглашение обмоем, — хохотнул он и наполнил стаканы водкой.
Шнапс девицу разморил. Она прикрыла глаза и тут же уснула.
Ночью Борис её изнасиловал.
Война заканчивалась. Дом, в котором жила Тамара, уцелел среди немногих.
Маркин демобилизовался по ранению. Он не искал крышу над головой, а притопал в знакомую хату.
Вскоре молодые люди свой союз узаконили. Их объединяло «влечение» к искусству, да и живот невесты округлился, напоминая тяготы блокады.
Борис прошёл в загсе необходимую формальность и спокойно вздохнул: цель достигнута. Оставалось лишь дельно распорядиться «военными» трофеями.
— Год поживём тихо, — наставлял он Тамару, — затем дёрнем в тёплые края.
Однако в Питере они сидели ещё семь лет. За это время Маркин слетал в Узбекистан, приобрёл там квартиру и вывез антик в новые апартаменты.
Георгий Лахтер
