…За окном уже светало. Тазагуль бросилась к высвеченному еще робкими бликами квадрату небольшого оконца, но оно было заделано прочными металлическими решетками.
«Не хуже зиндана, – мелькнула мысль. – Что ж, они до смерти будут держать меня здесь?»
Но ответа на этот вопрос не было. За дверью слышался храп: джигиты после обильного ночного возлияния уморились. Теперь у нее появились время и возможность спокойно подумать, оценить обстановку.
Постепенно за тусклыми от пыли стеклами зарешеченного окошка загорался новый день. Еще надеясь на чудо, девушка напряженно оглядывала стены небольшой комнатки, но кроме ржавых подтеков, ничего на них не обнаружила. В отчаянии она подняла глаза, и… идея родилась тут же: а не попытаться ли выйти отсюда через потолок?..
Тазагуль окинула взглядом теперь уже достаточно освещенную комнатку. Но кроме курпачи, на которой она сидела, здесь не было ничего. И тут она увидела воткнутый сверху над дверьюурак, которым срезают камыш. С проворством кошки девушка метнулась к нему. Чтобы проделать ход, нужно еще добраться до потолка. Но как?
Мозг лихорадочно работал, и пришло вполне приемлемое решение. Под курпачу было постелено покрывало. Ураком она разрезала его на широкие ленты, из которых задумала сделать подвеску к балке, чтобы обеспечить опору для второй ноги: одной ногой стоять на решетке окна, а второй опираться на подвеску.
…Камыш поддавался с трудом. Руки налились свинцом, одеревенели ноги. А тут еще в образовавшуюся щель при каждом движении обрушивалась пыль, куски глины. Пыль заползала в рот, нос, разъедала горло, не давала возможности приоткрыть глаза. Хотелось пить. Но Тазагуль гнала от себя мысль о воде. Минута за минутой иссякали ее силы и одновременно крепла вера: скоро удастся вырваться!
«Ну вот, кажется, и все», – твердила себе Тазагуль. Но до «все» было еще далеко.
Нужно было подрезать пучки камыша еще в одном месте, чтобы полностью освободить проем. Эту операцию проделать было уже гораздо легче. Она подалась корпусом вперед и теперь всем весом опиралась на подвеску из покрывала. Левой рукой оттянув камыш, правой Тазагуль орудовала ураком.
И вдруг… Все оборвалось – сердце, мысли, весь мир…
Очнулась девушка нескоро. Открыв глаза, Тазагуль не сразу поняла, где находится: стены были другие – свежевыбеленные, потолок уже не темный и грязный, как в той клетушке, а обшитый фанерой, с орнаментом вокруг люстры.
Руки Тазагуль бессильно лежали вдоль тела. Саднили потрескавшиеся от жажды губы, пересохший язык словно омертвел. Во рту горчило, чувствовался привкус глины.
Попыталась вспомнить, что произошло. «Ах, да… я, видимо, упала… Наверно, оборвалась тряпка…»
Заметив рядом пиалу и чайник, девушка вдруг почувствовала, как страшно хочет пить. С трудом дотянувшись до чайника, наклонила его, поднесла пиалу к губам, выпила… Сон несколько восстановил ее силы, но не вернул желания бороться. Время перестало существовать. Неизвестно, сколько просидела она в тупом оцепенении и почти никак не отреагировала, когда открылась дверь и вошли Тинельбай с Каримбаем.
– Ну вот, полный порядок! А ты переживал! – как-то неестественно прозвучал голос брата. – Я же говорил тебе, что с бабами никогда ничего не случается, живучи, как кошки! Я читал – одна с четвертого этажа грохнулась… И ничего – встала, отряхнулась и пошла. А моя сестричка – всего-то с двухметровой высоты.
Они присели рядом с деланными улыбками и уже приготовились к новым уговорам, но Тазагуль зажала уши ладонями и так сидела, пока парни не ушли.
Прошли еще день и ночь, и еще день и ночь. Тинельбай с Каримбаем периодически появлялись, но она зажмуривалась и закрывала уши. Однако голод и одиночество делали свое дело. Сопротивляться уже не было сил…
И при очередном появлении парней Тазагуль повела себя иначе. На вкрадчивый вопрос брата о самочувствии посмотрела на него отрешенным взглядом и произнесла шепотом:
– Я не могу больше… Делайте со мной что хотите…
– Значит, ты согласна стать женой моего друга Каримбая? – опешил от неожиданности Тинельбай.
– Да! – не сказала – выдохнула девушка.
В несколько минут был приготовлен дастархан. Голод и перенесенные испытания словно переменили Тазагуль. Она ела торопливо, с жадностью зверька. Парни открыли бутылку шампанского. Девушка не отказалась от предложенной пиалы. Вино горячей волной побежало по жилам. Куда-то отступили тоска и обида, на душе стало легко и даже чуточку весело.
…Утром она долго лежала неподвижно, уставясь взглядом в потолок. Рядом сопел Каримбай. Она встала, оделась. Мысли путались. Какая-то томительная пустота заполняла ее всю, и казалось, что это не она, Тазагуль, а тень ее делает движения руками, надевает платье, встает, идет по комнате…
Дальнейшие события пошли своим чередом. Кто-то сообщил родственникам. Приехали родители. К неожиданно объявившемуся зятю претензий не имели: весело, шумно провели торг, столь же весело и шумно отпраздновали свадьбу. Молодым предоставили небольшой домик здесь же, в ауле.
Медовый месяц… Тазагуль горько усмехалась, произнося про себя эти слова. Но понемногу стала привыкать к роли жены. Боль и отчаяние притупились. Их вытесняли новые заботы, мысли о том,как жить дальше. Она старалась забыть Максета, и порой казалось, что это действительно возможно.
Прошло около месяца со дня свадьбы. И вот однажды вечером…
Максет появился на пороге их дома в сопровождении группы парней. Глаза его гневно пылали.
– Я пришел за тобой… Клянусь, никогда не упрекну тебя в том, что произошло…
Может быть, в иной ситуации победил бы житейский здравый смысл, но тут, оглушенная неожиданностью, молодая женщина подчинилась зову сердца: любимый позвал, и она пошла.
Той же ночью они были в Ташкенте. Максет заранее снял квартиру. Туда они и поехали прямо из аэропорта.
…Вместе они пробыли недолго. Первое время счастье казалось безоблачным. Но потом появились сомнения: правильно ли она поступила? А что скажут родные и близкие, просто знакомые? Ведь родители получили за нее калым… А если они уже истратили его? Ведь Тинельбаю купили машину – наверно, на эти деньги… У отца и матери будут большие неприятности…
И в один прекрасный день Тазагуль решила вернуться. Зная, что Максет так просто не отпустит ее, выждала момент, когда его не было дома, и, оставив письмо, в котором выплеснула всю свою боль и сомнения, неверие в их счастливое будущее, вернулась в Каракалпакию, в родной аул.
…Прошло время. С дипломом об окончании ТашМИ Максет возвратился в родные края. Через год женился. Как будто все стало на свои места.
Однако не так много дорог на свете, чтобы двое людей, находящихся в разлуке, никогда не нашли друг друга вновь. Да, однажды они снова встретились, и эти встречи стали частыми. Об этих встречах знает муж Тазагуль Каримбай. Все трое считают себя обиженными судьбой. Но судьбой ли? А может быть, собственной рабской покорностью дикому обычаю?
Более всех виноват Каримбай, но ему и тяжелее всех. Он украл любовь у другого, но за это обрек себя на жизнь с женщиной, которая всегда будет равнодушна к нему. Страдает жена Максета. Да и самим любовникам их встречи приносят больше горечи, чем радости.
Зато Тинельбай гордо разъезжает на новенькой машине.
Дилором Нурмухамедова.
