Оқ кабутар — белая голубка

«Ок каптар» — так с лёгкой руки Гафура Гуляма и его супруги Мухаррам – кенойе стали называть девочку – подростка Саодат, выделив её среди многочисленных детей, племянниц и внучек, входящих в большую семью выдающегося узбекского поэта и мыслителя. С ранних лет Саодат отличалась от своих многочисленных родственниц не только исключительной белизной, но и красотой, кротким и мягким характером.

Мы с ней встретились на филфаке ТашГУ, полюбили друг друга и вскоре создали семейный союз, который длился 57 лет, вплоть до её кончины. С первых дней нашего знакомства я стал называть не Саодат, а Садик, и это имя приклеилось к ней на всю жизнь – так именовали её и родственники, и друзья, и даже в шутливой форме дети. А для внуков и правнучек она уже была Аяджоной, то есть «мамочкой-душенькой».

«Страшная, непоправимая беда случилась в ночь на 2 апреля. И это несмотря на все старания нашей семьи, прежде всего, детей, близких родственников и друзей, и конечно врачей. Так рано прервалась жизнь женщины, которая была олицетворением всего лучшего, что дарует Господь людям, проживающим на нашей прекрасной и такой грешной земле».

В первые же дни после её кончины руководитель нашего сайта В.В.Михайлов предложил мне написать статью о Саодат Агзамовне, в которой отразить не только её редкостные черты характера, но и качества главного редактора журналистских изданий, где всегда царила атмосфера творчества и взаимопонимания. Поначалу мне эта деловая просьба показалась неисполнимой, во-первых, потому что на душе было очень тяжко, а во-вторых, потому что у нас как-то не принято гласно хвалить близких людей, как минимум, нескромно. Но вот уже прошло 10 дней, грусть постепенно становится всё светлей, а преклонение перед родным человеком всё осознаннее.

Садик прожила достаточно яркую и насыщенную жизнь. Работала она в Госкинокомитете и Институте искусствознания под руководством выдающихся учёных Азиза Пулатовича Каюмова и Вахида Юлдашевича Захидова, формировалась как искусствовед и защищала диссертацию в Москве в Институте истории и теории кино под руководством крупного государственного деятеля и учёного страны Владимира Евтихияновича Баскакова, бывала на всех Московских и Ташкентских кинофестивалях, встречалась и брала интервью у многих известных деятелей мирового, прежде всего, афро-азиатского кино, например, у Раджа Капура, Акиро Куросава, Тосиро Мифуне, Сухейля Бен Барка, Усмана Сембена, Терезы Диоп, Валерио Дзурлини, Барбары Брыльска, Чингиза Айтматова, Толомуша Акеева, Суйменкула Чокморова, Ходжикули Нарлиева, Серика Апрымова, и десятков других, в числе которых, разумеется, были почти все «светила» узбекского кино. Люди с нетерпением ждали её регулярные телевизионные передачи, посвящённые мировому и отечественному кинематографу.

Она объездила множество стран, только в любимой ею Индии была 6 раз. Сама у нас дома гостеприимно принимала Расула Гамзатова, Кайсына Кулиева, Чингиза Айтматова, Беллу Ахмадулину, Льва Кулиджанова, Ираклия и Григола Абашидзе, Илью Резника и многих других. Все они восхищались её радушием и кулинарными способностями. Удивительно целомудренная и органически чистая женщина, всегда дружелюбная и улыбчивая, она сама никогда не переступала грани дозволенного и не позволяла этого даже самым знаменитым и ярким мужчинам. Помнится, будучи в Брюсселе у детей, Саодат решила взять интервью у Чингиза Айтматова, который в то время был Послом Киргизстана в Бельгии. Он сразу с удовольствием согласился на встречу с узбекской тележурналисткой, был крайне любезен, но потом пожаловался нашему узбекскому Послу А.Ф., что узбекская гостья, которая так ему понравилась, оказалась недосягаемой. Нашему дипломату пришлось напомнить стареющему писателю, чья она жена и что они и раньше встречались. Вот такой неожиданный казусный случай. Совсем не случайно, я в одном из стихотворений, посвящённых жене, подчеркнул незыблемую цельность её натуры:

Спасибо, жёнушка, тебе
За то, что ты со мною рядом,
За главный дар в моей судьбе,
И главную мою награду!

За мудрость, совесть, чистоту,
За веру, верность и терпенье,
За красоту и доброту,
И наших душ и тел сплетенье.

За лучшее, что детях есть,
За наших внуков – нашу гордость,
За то, что сохраняла честь
И суть свою все эти годы,

За дружелюбие и такт,
За вкус твой, изыском окрашен,
За то, что стойко держишь вахту
На страже интересов наших.

За то, что не умела лгать,
За честность в мыслях и поступках,
За то, что сильной смогла стать,
С душою нежною и хрупкой.

За скромность тихую твою,
И за достоинство святое…
Я гимны в твою честь пою
И голову склоняю, стоя.

Молюсь, желанием согрет,-
Назло завистливым невеждам –
Дай Бог, чтоб ты жила сто лет,
Свет излучая и надежду!

Увы, не дано было ей прожить 100 лет, но каждый год её жизни был подарком для родных и близких, для всех окружающих и сослуживцев. В том числе и по работе в журналистике. Объективности ради надо признать, что инициатором её прихода в СМИ была Чебакова, мой добрый друг, с которой мы совместно занимались созданием детской газеты. Галина Александровна, видимо, долго присматривалась к моей жене, и неожиданно предложила ей возглавить создаваемый ею новый еженедельник «Тасвир». После некоторых наших совместных размышлений, Садик дала согласие, при условии, что ей будет оказана максимальная поддержка. Таковая, конечно, оказывалась, но Саодат Агзамовна сама обладала главным – умением создавать рабочую творческую атмосферу, разумной требовательностью, исполнительской дисциплиной и открытостью, прозрачностью всех действий и решений. А ещё – подлинной заботой о всех сотрудниках и привлекаемых авторах. С ней все стали считаться, даже работники руководящих и контролирующих органов. Было известно, что если на совещаниях и собраниях в вышестоящих органах иногда принимала участие С.А.Ходжаева, то в кабинетах и залах сразу же исчезала привычная грубость, матерщина, чем порой грешили всякие чиновники. Поэтому зачастую её непосредственные начальники посылали на всякие разносы и проработки вместо себя Саодат Агзамовну, зная, что с ней грубо разговаривать никто не сможет. Такое вот «оздоровляющее» влияние оказывала она на окружающих. За неё, как за «ценного кадра», стали бороться, переманивать к себе, но уступила она лишь однажды, когда ей предложили создать новые газеты «Семья» и «Хумо» в издательском доме «Shark Press», где она стала заместителем директора по творческим вопросам. Все её бывшие сотрудники сейчас безмерно скорбят. И не только!

Я слышу личные высказывания жителей Ташкента, других регионов Узбекистана, получаю сотни писем, звонков, из Москвы и Петербурга, Вашингтона и Нью-Йорка, Торонто, Мадрида, городов Израиля, по телефону навзрыд плакала Народная артистка СССР Майя Аймедова.
Сам я не плачу, хотя боль и пустота в душе не проходят, и раскаяние, что порой незаслуженно огорчал её. Но, как и 50 лет назад я продолжаю признаваться:

Когда я твоего не слышу голоса,
Не заменить его ни флейтами, ни трубами.
Когда не глажу долго твои волосы,
То руки мои кажутся мне грубыми.

Когда подолгу от тебя нет весточки —
В душе моей и пасмурно и холодно,
Но вспоминаю я тебя невестушкой —
И чувствую себя легко и молодо.
Когда случается, тебя порой не вижу,
То сразу всё вокруг как — будто меркнет,
Но стоит оказаться тебе ближе —
И снова мир в глазах блестит,
как в зеркале.

Когда ты говоришь и улыбаешься,
То веселее смотрит даже солнышко.
Ты, безусловно, многим очень нравишься,
А я тебя люблю всю-всю, до донышка.

Это стихотворение было положено в основу песни композитора Евгения Ширяева, которую исполняли Исмаил Джалилов, Надежда Чепрага, и другие певцы.

Надеюсь, читатель простит меня, если я приведу несколько отзывов, полученных в связи с кончиной Саодат Агзамовны:

«Дорогой Ало Максумович!
До меня, как молния, долетела страшная весть — ушла из жизни Ваша любимая и верная жена Саодат. Как я её помню, это была женщина — сказка, красавица, человек добрейшей души и высоких нравственных качеств. Перехватывает дыхание даже от одной мысли, что её уже не стало. Нет слов, чтобы выразить горечь утраты.
Я знаю, что в эти тяжелейшие для Вас минуты, ничто не может Вас утешить, потому что сердце разрывается на части. Но я хочу, чтобы Вы и сейчас, в этот скорбный час ощущали, что и я, и вся моя семья находимся рядом и глубоко сопереживаем обрушившееся на Вас горе. Тем более, что я это знаю не понаслышке.

Обнимаю всегда искренне Ваш Леонид Яковлевич Терман (Канада)».

«У моего друга — Аъло Максумовича в Ташкенте ушла, улетела, как сизая голубка, его спутницам жизни чудесная САОДАТХОН… Вместе с ним скорблю …

Виталий Борисович Арсентьев (Москва).»

«Дорогой Аъло Максумович!!
Только сегодня, в день Светлой Пасхи, с ужасом увидела сообщение о смерти Саодат Агзамовны!
Буря чувств охватила меня — и потрясение от того, что я узнала так поздно, и сочувствие Вашему безмерному горю, и сожаление, что так мало выпало встреч с уважаемой Саодат, и осознание того, что в другом мире бедной Саодат будет не так больно, и надежда на то, что Дух не исчезает, и Душа страдалицы будет с Вами и с нами, пока Человека помнят на этой земле…
Понимаю, что никакие слова не утешат и не вылечат, но все равно скажу — у Бога ВСЕ живы, Душа бессмертна, наша поддержка с вами, дорогой Аъло Максумович и все родственники!

Ирэна (Швейцария)».

Наверное, такие проникновенные слова находят лишь те, кто испытывает искренние чувства к памяти моей дорогой Садик.

А. ХОДЖАЕВ